Вход-выход

Сознание отключается, стоит только подойти к самому краю и заглянуть в бесконечность. Голые инстинкты и никаких мыслей. Они лишние – помеха ощущению свободы – и Джаред сейчас стоит на самой кромке пропасти. Не хватает одного движения, одного шага, чтобы рухнуть в никуда, раствориться, слиться с бесконечностью – всего одного движения Дженсена, но тот его не делает, замирает. Джаред зависает на самом краю, он уже давно не видит того, что происходит вокруг, желая не возвращаться из той пучины, куда его погрузил Дженсен. Отрывки бессвязных мыслей все-таки роятся в голове и позволяют представить, что с ним происходит. Джаред мечется на постели, он не хочет, ему не нужно думать. Только не сейчас. Сознание безжалостно подкидывает ему картинку самого себя, голого, распятого на кровати, и Дженсена рядом, одетого в неизменную выглаженную белую рубашку с застёгнутой поверх кобурой. Сейчас совершенно пустой. Джаред стонет, и ему кажется, что воздух вокруг загустел. Он не проникает в легкие – такой же твердый, как ствол в нем. Они с Дженсеном оба совершенно сдвинутые. В самом прямом смысле слова. – Не молчи. Хочу тебя слышать. В голосе звенят приказные нотки – просто и четко. Джаред выпускает воздух и кричит, когда холодный металл проникает глубже. Одно неверное движение и останется надежда на осечку. Если что. Но не может быть никаких «если». Это игра на двоих. Толкнуть и удержать. В последний момент. Джаред запоздало осознает собственный страх – возбуждающий, трепыхающийся внутри. Не думать. – Дженсен... Джаред не умеет просить – всегда просто берет, не спрашивая и не терзаясь сомнениями, но сейчас он с ужасом различает в своем голосе мольбу. Ядовитую, скользкую, постыдную. Джаред, открыв глаза, дергается вперед, к Дженсену. На ствол его пистолета. Дженсену похоже нравится – Джаред сквозь полыхающий жар собственного сознания видит, как тот растягивает губы в ухмылке. По телу пробегает дрожь. Резко провернув пистолет в нем, Дженсен вталкивает ствол до основания и почти нежно, если сейчас такое вообще возможно, гладил пальцем кожу растянутой дырки Джареда. – Идеальная кобура, – произносит он, и Джаред орет вновь, сжимаясь, втягивая в себя тяжелый холодный ствол. – Я буду трахать тебя им, пока ты не кончишь. Просто вот так – от ощущений в твоей заднице. Голос Дженсена струится по сознанию, бьет током по телу. Джаред всхлипывает – это почти больно, но все границы окончательно стерты. Он понимает, что готов. – Ты знаешь, он заряжен. Сейчас ты полностью мой. Я могу убить тебя, Джаред. – Нет. Джареда выкручивает изнутри пониманием, стоит Дженсену захотеть и... Но он не захочет, и его рука никогда не дрогнет. Полный безоговорочный контроль. Всегда и во всем. Дженсен ведет Джареда по кромке обрыва, наслаждаясь подаренной властью. Упиваясь ей, обнажая страх Джареда, вытряхивая его наружу. Страх и дикое, извращенное удовольствие. Джаред стонет на высокой ноте, ему хочется стереть липкий пот со лба, дернуть этот узел, стягивающий внутренности – и освободиться. – Сейчас, – Дженсен поворачивает запястье и, наклонившись, шепчет прямо в губы: – Кончи для меня. Сейчас же! Джаред срывается. Он изламывается на старом продавленном матрасе, кричит, хватает Дженсена за руку – ту, в которой он держит пистолет. Ему кажется, что Дженсен вздрагивает под напором, и его палец дрожит на курке. От мысли, что он может вынудить Дженсена сорваться, потерять контроль, Джареда выносит на новый круг. Ему кажется, что он падает, что бесконечная пропасть, сводящая с ума, побеждает, и он распадается на молекулы. Кости будто плавятся, зрение отказывает. Джаред не видит и не слышит ничего, продолжая только чувствовать ствол в себе и бешеный пульс на запястье Дженсена под пальцами. Ему кажется, что он окаменел, окунулся в темное марево безумия. – Хороший мальчик. Джареда выдергивает из тумана удовольствия. Внутри становится пусто – Дженсен медленно вытаскивает дуло и, наклонившись, слизывает каплю спермы с его живота. Они переступили черту. Кредит доверия. Новые ставки.