Джастин сидел напротив Мэдисон, крутя телефон в руках, пока та пыталась впихнуть в себя завтрак. Она была одета лишь в свою пижаму, состоящую из атласной майки и шорт еле прикрывавших ягодицы. Переодеваться после сна сил совершенно не было.
Кости ломило, ноги подкашивались, в общем, состояние не из лучших.
Она положила вилку рядом с тарелкой и подняла взгляд, врезавшись в глаза Джастина. Он буравил его взглядом, пытаясь что-то понять, но ничего не выходило.
Чего он хочет? Сам не знает. Мысли в голове перемешались и просто съедали изнутри.
— Я виноват.
Мэдисон сжала губы и покачала головой, выдохнув со свистом воздух, она аккуратно поднялась со стула и подошла к нему. Джастин сразу же встал с места, оказываясь рядом с ней. Мэдисон дышала ему в грудь и тихо произнесла:
— Ты не виноват, Джастин, — она обвела его талию руками и прижалась к нему пытаясь устоять на месте. Она вцепилась в него, думая, что он единственный, кто может защитить ее. Словно он ее спасательный круг.
Джастин до боли прикусил губу.
Она не должна быть с ним. Он не заслуживает ее рядом с собой. Она не должна просто быть обманута им.
Но он не обманывает ее. Он уже давно понял, что влюбился в нее. Влюбился как мальчишка, как ребенок.
— Мэдисон, — Джастин убрал ее руки и сжал своими, — я не знаю, чем ты заслужила это, но я люблю тебя.
Я люблю тебя.
За это ничтожно малое время он стоит здесь, и признается ей в любви. Два месяца. Этого мало, чтобы влюбиться? Мало для того, чтобы потерять голову?
Когда вообще люди понимают, что они любят? Через сколько времени это происходит? Десять лет? Два года? Один день?
Не важно, сколько вы знакомы, сколько лет вы дружите. То, что вы чувствуете рядом с человеком, те эмоции, которые испытываете даже после одного дня знакомства – это и есть начало любви.
У любви нет времени, нет границ.
Если конечно, эта любовь настоящая.
И вот, они стоят в этой маленькой, тесной кухне, он держит ее руки пытаясь справиться со своими переживаниями, справиться с собой, со своим эгоизмом.
— Джастин, — ее глаза начали блестеть от накопившихся слез, а тело трястись, — ты не виноват, пожалуйста, не говори так.
Он громко выдохнул и прижал ее к себе настолько сильно, насколько это возможно. Мэдисон застонала от боли, но ничего не сказала – лишь обвила его талию и тихо хлюпала носом.
— Спасибо за то, что ты делаешь для меня. Я правда ценю это. Не представляю, чтобы делала без тебя, — она поцеловала его ключицу и откинула голову назад, смотря на него, — это все в новизну для меня, я не привыкла к такой агрессии, не привыкла к такому вниманию. Не понимаю, что я сделала не так, кому перешла дорогу. Но я уверенна, что ты в этом не виноват.
Если бы ты только знала Мэд, если бы ты знала, что он виноват.
***
Я нервно бегал глазами по комнате моего братца, дожидаясь его прихода. В его комнате были темные стены, исписанные какими-то непонятными рисунками, на столе стоял ноутбук, несколько книжек, а рядом кровать. Взяв одну из книг, я усмехнулся.
Мы не были родными братьями, что меня очень радует. Мы были настолько разными, что даже ни одной общей черты характера не нашлось. Отец воспитывал нас одинаково, но братец всегда был ближе, потому что у него была мать, мать умевшая упрекать отца. Это ведь так типично, я рос без матери, когда у Лукаса было все.
Но это не помешало мне стать тем, кто я есть. Я люблю отца, однозначно. Он не последний человек в моей жизни.
Лукас всегда был тем, кто добивался своего любой ценой. Я сразу понял, что в избиении Мэдисон замешан он. Черт бы побрал тот день, когда они вообще завели разговор о Мэд.
— Бибер, — услышав его голос, я фыркнул, — какими судьбами?
Я ничего не ответил, лишь замахнулся на него, попав кулаком в лицо. Он сразу же схватился за свой нос, который кажется был немного сломан.
— Какого хрена?!
— Ты блять, поплатишься за каждый синяк на ее теле, — отшыврнув его к шкафу, продолжил: — на ней живого места нет!
Лукас внимательно посмотрел на меня, а затем усмехнулся.
— Ты про Мэдисон, — с его уст это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос.
— А то ты не знаешь! — гнев снова начал подступать.
—Я не трогал твою Мэдисон, — он снова усмехнулся, когда я вопросительно взглянул на него, — ты даже не знаешь, кто это сделал, но сразу кидаешься драться.
— Не ври мне, Лукас.
— Бибер, ты серьезно думаешь, что я настолько жалок, чтобы бить девушек? Следи за своими бывшими.
Я снова вопросительно взглянул на него.
Бывшими?
— То есть ты хочешь сказать, что Кейси сделала это?
— Бинго, Бибер, — снова эта мерзкая ухмылка, — я был с тобой на тот момент, и ничего не знал.
— Почему я должен верить тебе? Ты спокойно мог попросить своих дружков об этом.
— Я блять, не конченный, Бибер.
В голове снова каша. Кейси, конечно, всегда была тронутой, но чтобы настолько.
***
— Если хоть еще один волос с ее головы упадет, я тебя своими руками убью.
Кейси начала жадно глотать воздух ртом, пока я сжимал ее горло.
— Она не знает, — ее ухмылка ничем не отличалась от мерзкой ухмылки Лукаса, — ты не сказал ей.
Я еще сильнее сжал горло, ухмылка уже испарилась, ее глаза начали слезиться.
— Она не простит тебя. Никогда не простит.
— Блять, Кейси, заткни свой рот!
— Я буду молчать, но только не нужно приходить ко мне, когда она уйдет о тебя.
Я расслабился и она, воспользовавшись моментом – оттолкнула мое тело и зашагала по коридору, поглаживая покрасневшую шею.
