Я смотрел в эти лица и не мог их простить, за то, что у них нет тебя и они могут жить… (Наутилус Помпилиус, Я так хочу быть с тобой)
Просторная гостиная была обставлена в готическом стиле. Выполненная в темных тонах, комната угнетала. Одну из стен занимал большой камин из темного камня, украшенный сложной резьбой из черного дерева, стены, облицованные тем же сортом дерева, украшали пара гравюр и несколько портретов. Пол покрывал большой узорчатый ковер в красно-коричневых тонах, мебель на резных ножках была обита парчой со сложным орнаментом. Стену напротив камина занимали высокие часы с тонкими кованными стрелками и циферблатом, смахивающим на причудливую паутинку. Маленькие окна – розы, расположенные под потолком не давали достаточно света, поэтому все освещение складывалось из нестойкого пламени свечей. Стройная девушка, только что вошедшая внутрь недовольно поморщилась. По виду скорее еще подросток, лет 16, не больше. Темные пряди волос, уложенные крупными локонами, закрытое кружевное платье с длинной ниткой розового жемчуга, и черные, как дерево камина, глаза. Похожая на хрупкую фарфоровую куклу она совсем не вписывалась в окружающую давящую обстановку. - Мне обязательно идти? – с вызовом спросила девушка, скривив розовые губки. Вошедший следом мужчина, представлявший собой смесь благородного высокомерия и чувства собственного достоинства, ответил спокойно, но тоном, не терпящим возражений: - Щицу, это не обсуждается. С родом Ширабуки все уже заранее обговорено, этот прием был специально организован, чтобы ты официально была представлена высшему обществу. Кроме того, этот союз очень важен для нашей семьи, он выгоден как политически, так и для продолжения рода. Чистокровных осталось слишком мало и поэтому мы должны держаться друг друга. Поэтому веди себя достойно на приеме. Ты все поняла, Щицу? - Да, отец, но мне все равно это не нравится, - заявила Кураме, но покорно пошла, чеканя шаг, словно на гильотину собралась. Тогда, давным-давно, ей не хватило духу пойти против воли семьи, она могла только демонстрировать свое неодобрение принимаемыми решениями, не выходя за рамки приличий, установленных для истинных чистокровных леди.***
Прием проходил, так сказать, в узком кругу, всего-то десятка три аристократов. Помещение без окон, густо уставленное тяжелыми канделябрами, было частью особняка одного из Старейшин. Пока все обсуждали выгоды и минусы намечающегося союза двух чистокровных семей Щицу откровенно скучала, в одиночестве осушая бокалы со свежей кровью. Ее жених, которому она еще даже не была представлена, беспардонно опаздывал и тем самым вызывал еще большее раздражение у девушки. Поэтому, когда он наконец объявился, Кураме была готова высказать ему все, что думает о таком поведении. Наследник рода Ширабуки оказался молодым мужчиной, преисполненным превосходства над окружающими и самолюбованием. Даже длинна светло-золотистых волос была больше чем положено, чем хозяин успешно пользовался, акцентируя внимание на своей исключительности. Но больше всего Щицу не понравился взгляд: жесткий, расчетливый, оценивающий. Он прошелся по ней так, словно придирчивый покупатель оценивает корову на рынке, много ли та даст молока? «Омерзительно», - подумала девушка, собираясь переговорить с отцом и после этого покинуть прием. Но не тут то было. Началась официальная часть представления будущих жениха и невесты друг другу, проигнорировать которую означало опозорить семью. Пришлось участвовать. Ширабуки во всю красовался перед аристократами, не обращая внимания на Кураме. В конечном итоге кому-то пришла в голову гениальная мысль – дать молодым возможность побыть немного наедине. Их провели в маленькую гостиную с мягким диванчиком, парой кресел и выходом на балкон, оставив совершенно одних. Девушку слегка лихорадило, ей было страшно. «Чего мне бояться, он же ничего мне не сделает, я же чистокровная, он не может», - пыталась она себя убедить, но следующие действия Ширабуки напрочь разбили остатки надеж на благополучную концовку. Он навалился на Щицу всем телом, прижимая к дивану, до неприличия задрав кружевной подол и почти касаясь губами ее шеи. Нитка жемчуга лопнула и бусины разлетелись по всей комнате. - Что вы делаете, как вы смеете? Пустите меня, я закричу! – попыталась сопротивляться девушка, но бесполезно. - Кричи, никто не придет, - прошептал мужчина, наслаждаясь ее страхом, - теперь ты моя. Твои родители продали тебя мне, потому что им это выгодно, так что привыкай дорогая, - сообщил Ширабуки, нагло водя руками по всему ее телу, сжимая грудь и не давая вырваться. - Нет, не возможно, - всхлипнула Кураме. На глаза навернулись слезы, они стекали по щекам и шее, куда чистокровный уже впился клыками, жадно поглощая ее кровь. Щицу закричала. Но крик вышел какой-то слабый и надрывный. На мгновение, сквозь пелену слез ей показалось, что дверь комнаты приоткрылась и она разглядела лицо отца, который, оценив происходящее равнодушно отвернулся и закрыл дверь. Помощи было ждать неоткуда, как и сказал Ширабуки, семья продала ее, потому что им это было выгодно. Но от осознания произошедшего боль в душе не убавилась. В памяти Шицу этот вечер так и остался в виде розового жемчуга на полу и капель крови, перемешанных со слезами.***
Церемонию бракосочетания Кураме не запомнила. Или не хотела запоминать. Ей хватило того, что после случившегося на приеме она подошла к отцу, надеясь, что произошло недоразумение и он защитит свою маленькую принцессу. Одна пощечина и обвинения в том, что малолетняя дура чуть не сорвала сделку своим поведением расставили все по местам. Отныне Щицу могла надеяться только на себя и светило ей лишь одиночество. Несколько лет брака прошли тоскливо и однообразно. Они слились для чистокровной воедино, как самый безрадостный момент ее существования. Ее жизнь складывалась из лицемерных улыбок аристократов, словно говоривших за спиной: «Так тебе и надо, выскочка!» и испуганных, подобострастных взглядов. Сколько все это продолжалось, Щицу не помнила, но как то раз, на очередном светском приеме случилось неожиданное. - Можно пригласить Вас на танец? – услышала Кураме и посмотрела на того, кто осмелился ей это предложить. Молодой аристократ, немногим старше ее самой. Но самое удивительное, что не было в нем ни страха перед чистокровной, ни лживого восхищения, ни раболепия. Только спокойствие, уверенность и немного дружелюбия. - Пожалуй, - ответила вампирша и протянула руку, позволяя закружить себя в танце. Так хорошо ей еще не было никогда. Мягкие, четкие движения в такт музыки, приятный голос, теплые объятия. И она поддалась соблазну, поверив в Его искренность. Так начался их головокружительный роман, осуждаемый каждым членом вампирского сообщества. Но разве счастливую пару это волновало? Щицу с опозданием ощутила всю прелесть жизни, которой была лишена благодаря своему происхождению. Она отбросила цинизм и гордыню, позволив себе любить и быть любимой. Неповторимый вкус крови, нежность, надежность, забота – она ощутила все это на себе. И плевать, что он аристократ, а не чистокровный, плевать, что родители никогда не примут ее выбор, плевать, что общество этого не одобрит, ведь она счастлива.***
Щицу родила сына. Прекрасного мальчика, с фиалковым цветом глаз, как у Него. Предвкушая вечность собственного счастья, она лишь не учла одного. Ширабуки. Вот кто не хотел мириться с соперником. Он возник в их жизни внезапно, разрушив утопию. В короткой схватке сначала погиб Он, силы были не равны, аристократу с чистокровным не тягаться. Но трагедия Кураме на этом не закончилась. Под удар попал ее милый, ненаглядный малыш, единственное родное существо, что у нее осталось. Вы когда-нибудь видели разъяренную хищницу, потерявшую детеныша? Нет? Разъяренная, загнанная в угол чистокровная вампирша гораздо страшнее. Ширабуки умирал медленно и мучительно, она заставила страдать каждую клеточку его тела, познать весь ужас беспомощности, в которую она была повергнута по его милости. На этом Щицу не остановилась. Она добралась до поместья Ширабуки, не оставив от него камня на камне, уничтожив почти всех его обитателей. Выжила только малышка Сара, навсегда затаившая жажду мести к Кураме. Но и этого показалось мало, Шицу заставила собственного отца ползать на коленях и умолять о прощении, половина членов Совета Старейшин в ту ночь тоже отправились в могилу. А после пришел откат, отчаяние захлестнуло все существо вампирши, не оставив ни одного шанса на просвет. Тогда Щицу приняла единственное, как ей чудилось на тот момент, верное решение - исчезнуть. Она попросила помощи у семьи Куран, пожалуй единственных, кто, как и она, не одобряла союз с Ширабуки. Именно благодаря Джури Кураме познакомилась с Кроссом Кайеном. Забавно, но в первую встречу вампирша попыталась зарезать охотника ножом. Тот еле увернулся. Так и сплелись две судьбы: охотника, оставившего гильдию и чистокровной вампирши, которой некуда было возвращаться. Они прожили вместе полтора года. Не как муж и жена, скорее, как друзья. Кросс отнесся к ней лучше, чем добрая половина вампиров, которых она знала. Он заботился о Кураме, старался не оставлять в одиночестве и делился своими мечтами о том, что когда-нибудь вампиры и люди смогут существовать вместе. Проще говоря, он дарил ей уют и необходимый временный покой. В ответ она следила за порядком в доме, ибо рассеянность охотника была уму непостижима. Временами Шицу неожиданно настигало прошлое, выражавшееся в потоке слез и безудержной истерике. В такие моменты Кросс тихо удалялся в другую комнату, готовый в любой момент вернуться, если понадобится его помощь. Единственной проблемой было ее питание. Кайен был категорически против того, чтобы Шицу нападала на людей. Приходилось делать нечастые вылазки, вылавливая простых вампиров и после стирать их память о произошедшем. Но дальше так тоже не могло продолжаться. Это стало тяготить обоих. Кросс стоял возле открытого окна, наблюдая за моросящим дождем, когда незаметно возникшая сзади вампирша накинула ему на плечи теплую шаль. - Простудишься же, - констатировала она, тем не менее не попытавшись закрыть окно. – Знаешь, печаль тебе идет. - Да? – рассеянно отозвался тот. – Зато тебе наоборот не идет. - Что поделать? – грустно улыбнулась Щицу и обняла охотника за плечи, прижавшись всем телом. – Прощай, мой дорогой охотник, спасибо тебе за все, - чарующий шепот разлился по комнате и исчез вместе с чистокровной, словно их никогда не существовало. Шаль сползла на пол, но Кайен не обратил на это никакого внимания, он продолжал наблюдать за дождем в окне: - Прощай, Шицу.***
Кирию Зеро с трудом вздохнул. То, что он сейчас увидел было непостижимо. Казалось он был сторонним наблюдателем в картинах чужого прошлого, но при этом он прекрасно ощущал все, что чувствовала Кураме в те моменты. - Что это было? – прохрипел он глядя в глаза вампирши.