Мир обмана

      Мое состояние было не такое тяжелое. Томе досталось намного хуже, операция длилась четырнадцать часов. После её перевели в палату. Прошло три недели со дня прорыва, за все это время Тома так и не пришла в себя. Прорыв был отбит, как я узнал от товарищей по работе. Поддержка с воздуха была как раз во время. Как оказалось на барьере был человек с окраины, он сливал материалы и планы стражей границы. Выявить его так и не удалось. Но я был уверен, что именно этот человек и был тем самым стрелком, который навредил Томе.       Место "Хозяина границы" было свободно, штаб решил, что после моего выздоровления на пост поставят меня. Возражать не было смысла, так как предатель мог бы занять это место. Моей целью было найти предателя и лично вершить над ним суд, как это полагалось по уставу.       Прошло два месяца, стену залатали, базу восстановили... Вообщем дела стражей шли отлично. Я вступил на место "Хозяина границы". Первым делом нужно было найти предателя. Проверки были строги, но как оказалось, человек который не числился в списке погибших, нашелся отрядом разведки на окраине. Это и был предатель! Рецидивист был схвачен и подвергнут суду.       За пол года на посту "Хозяина границы", мне удалось поднять защиту барьера и повысить безопасность города. На постоянное патрулирование окраины, было отправлено четыре вертолета. Камеры были установлены во всех районах барьера, в тои числе центра и окраины.       Состояние Томы было не совсем отличным. За пол года она так и не пришла в себя. Врачи постоянно говорили, что надежды нет. Штаб разрешил видеться с ней раз в три дня, время выбиралось любоё. Письмо Серафима, а по совместительству отца Томы. Так и не было распечатано ей. На протяжение четырех месяцев, за Томой был повышенный контроль. Похороны Серафима прошли без её участия. В этот же день похоронили около двух сот солдат. Отребья окраины успокоились и залегли на дно.       Это было двадцать пятоё сентября, время сорок пять минут второго. С больницы где лежала Тома, поступил звонок. Состояние крайне не стабильное, замечены признаки клинической смерти и остановки сердца. Меня доставили как можно быстрей. На протяжение двух недель я находился в палате и не выходил от туда ни на минуту.       Девятое октября. Я как всегда находился в палате Томы. Просидев всю ночь не смыкая глаз, я уснул. Проснулся от чувства подергивания рукой. Я открыл глаза, Тома шевелила пальцами. Я смотрел и не двигался. Она приоткрыла глаза и посмотрела на меня. А после произнесла.       - Прости меня... Я тебя не послушала... - это были первые её слова...