The Science is Not Impossible

— Позвольте спросить, человек, управляющий такси, я доеду по тридцать седьмому до Мейн Стрит? Мегамозг стоял у машины со стороны водителя Общественного Транспорта Метро-Сити и пристально смотрел на таксиста, который в свою очередь молча оглядывал пришельца. — Э-э… да. Это всего в квартале отсюда в том направлении, — сказал он, указывая вперёд через лобовое стекло. — К счастью для тебя, — сказал Мегамозг, угрожающе изогнув бровь. Он уселся на заднее сидение, гордо всплеснув плащом, и с той же эффектностью скрестил руки на груди. Такси не прибавило газу, потому что водитель ещё даже не двинулся с парковочного места. Он всё продолжал с любопытством глазеть на необычного пассажира в зеркале заднего вида. Мегамозг чуть подался вперёд к растерянному городскому служащему. — Живей! — рявкнул он, горя желанием скорее увидеть Роксану. — Конечно... Всё, что прикажите, мистер Скотт, — сказал он, наконец приведя машину в движение. Мегамозг скрипнул зубами. Было бы желательно покинуть эту реальность просто потому, чтобы перестать слышать это доставучее «Уэйн Скотт» в его адрес. Он всей душой ненавидел это имя. Поездка прошла без происшествий и, в общем, заняла не больше пяти минут. За то короткое время Мегамозг успел насладиться видами города, который был совершенно не похож на тот, в котором он жил. Репортаж Роксаны ясно описал все здешние разрушения. Здания пестрели граффити и раскрошенным кирпичом. Множество небоскрёбов, которые он так привык видеть, были либо разрезаны пополам, — похоже, не без помощи лазерного зрения — либо представляли собой кучи из камней и щебня. На местах, где по идее должны быть стёкла, виднелись листы фанеры. Многие предприятия выглядели заброшенными уже много лет. Тёмные переулки являлись домом бродяг и других сомнительных личностей, устраивающих беспорядки в ночи. Брошенные автомобили были усыпаны отверстиями от пуль. Поток крыс нагло пересекал улицу, а за ними ветер гнал неубранный мусор всё дальше по дорогам и тротуарам. Беря в расчёт пожарную машину, торчащую из стены, публичное осквернение мэрии и другие подвиги озорной волны хаоса, даже Мегамозг не был настолько жесток по отношению к городу, когда был его восхитительным владыкой. Ну… может, чуть-чуть. Он не был бы настоящим повелителем, если бы не вызывал хоть какой-нибудь хаос. Но он хотя бы не убивал невинных прохожих. Теперь о Мачомене — Макси Мене — неважно , — судя по всем этим зверствам, определённо можно утверждать, что он настоящий злодей. О, теперь Мегамозг уже точно не изменит своего мнения насчёт Паиньки-Ушастого, когда вернётся домой. Всё равно он никогда не доверял этому супергерою и его идеальной шевелюре. Такси остановилось на обочине перед домом Роксаны. По крайней мере, он надеялся, что там всё ещё была её квартира. Он вылез, хлопнув за собой дверью, и подошёл к водительскому окну. Пришелец достал сотню баксов из своих узких кожаных штанов и сунул её прямо под нос таксисту, чьи глаза при виде крупных банкнот заметно расширились. — Меньше нет. — Э-э… — Ничего умнее таксисту вымолвить больше не удалось, и он начал несколько растерянно считать общую сумму оплаты, которую Мегамозг уже вычислил за шесть сотых секунды и посчитал это действие недостойным его колоссального, элитного во всех отношениях, мозгового центра. — Девяносто четыре доллара и восемь центов! — громко сказал гений. Водитель продолжал возиться с деньгами, с трудом отсчитывая сдачу, которая всё выскальзывала из его сухих, мозолистых пальцев. Мегамозг постукивал носком ботинка по облупившемся тротуару, когда, наконец, парень сунул ему в руки пачку наличных. Никакой причины, чтобы ненавидеть этого таксиста у него не было, просто пришелец был не в том настроении, чтобы быть доброжелательным пареньком. Он долго не видел Роксану — это самое страшное и больное из того, что с ним могло случиться, а этот напыщенный шут пугал его, поэтому гению вздумалось, что он может вести себя с ним так, как только пожелает. После того, как такси газануло с места, оставив столб выхлопов герою в лицо, он обратил своё внимание на здание, которое, по сравнению с близлежащими, выглядело не так ужасно. Высотка была более-менее — скорее менее — похожей на то, что он ожидал увидеть, учитывая руины, которые остались от остальных построек в этом городе. Вдалеке вопила сирена, но она тут же была прервана, за чем стремительно последовал визг шин и оглушительный грохот — явный признак того, что по темным улицам мародёрствует Макси Мен. Что он скажет Роксане, когда увидит её совсем близко? Она абсолютно точно посчитает его историю с путешествием во времени полным бредом. Рассказать правду — не вариант, но он не может лгать ей, да и совсем не хочет этого делать. Его истинной целью было убедиться, что с ней всё в порядке. Всепоглощающая одержимость в груди героя не прекратит гореть, пока он не увидит журналистку в безопасной дали от Макси Мена. Он подошёл к стеклянным дверям, ожидая за ними увидеть старого консьержа Карлоса, но никого там и поблизости не было. Двери были заперты, но вряд ли для Мегамозга это было преградой. Кроме того, что он был невероятным изобретателем всяких технологических чудес, у него также был довольно хороший опыт в отпирании замков, чем часто пользовался, пока был в тюрьме, — навык, достойный любого дьявольски неотразимого злодея. Через три секунды он уже был внутри здания и сразу поспешил к лифтам. Герой нажал кнопку тридцатого этажа, и лифт, издав скрип, медленно поехал вверх. Он взглянул на часы и убедился в том, что уже половина первого ночи, и не сомневался, что она сейчас спала, если, конечно, вообще была дома. Роксана может быть немного раздражительной и капризной, когда ей не дают поспать, — он об этом знает на собственном опыте, ведь иногда его планы приходились на середину ночи. Поэтому, по всей вероятности, журналистка будет не очень рада видеть его у себя на пороге. Он нерешительно поднял руку, держа палец в сантиметре от дверного звонка. Он ужасно хотел её увидеть, и сейчас от желаемого его разделяла всего лишь одна дверь. Что она подумает? И будет ли она вообще с ним разговаривать? Или вызовет полицию из-за его позднего визита? А что, если он ничего не сможет с собой поделать и начнёт обнимать её и целовать? Он ухмыльнулся, точно зная, что в таком случае получит удар в лицо, потому что уже получал, когда однажды Прислужник из-за своей мягкости характера слишком слабо затянул верёвки. Уверенно он нажал на звонок. Если у него будет синяк под глазом, то пусть он будет от Роксаны, нежели от кого-нибудь ещё в этом мире. Долго ждать не пришлось. Мягкие, но нерешительные шаги медленно приближались к двери, а он выжидающе уставился в глазок, молясь, чтобы там была Роксана, смотрящая на него с другой стороны. От звука отпирающихся замков его сердце забилось сильнее. Мегамозг затаил дыхание, когда дверь, сдерживаемая золотой цепочкой, немного отворилась. Показалась маленькая часть её красивого сонного личика и прелестно взъерошенных волос. Цепочка на двери не позволяла ему видеть больше, но ему хватало и того, лишь бы убедиться в том, что с ней всё хорошо. Роксана, однако, не была настолько же рада видеть пришельца. Она почти заснула, проворочавшись весь прошедший час. Эта ночь была первой на этой неделе, когда у неё наконец была возможность спокойно выспаться. Но тому не суждено было сбыться, по причине внезапного ночного появления синеголового хама. Её голубые глаза словно палили в него кинжалами, а дерзкий носик пылал раздражением. — Серьёзно? Это вот так, значит, ты решил связаться со мной после стольких лет? Полпервого ночи. Длинные волосы. Короткие волосы. Не важно. Раздражённая, пусть даже если из-за него, она всё равно была до невозможности красива. И абсолютно поразительной в своём крысино-розовом халате и с неаккуратным хвостиком на голове, отчего казалось, будто она до этого по полу валялась. — Роксана? Можно ли допускать того, что они уже знали друг друга? И вообще возможно ли это, учитывая ту замкнутость Уэйна, о которой рассказывал Прислужник? — Нет! — фыркнула она. — Я Злая Ведьма Запада, которая очень недовольна тем, что её разбудили посреди ночи. Уходи и возвращайся в нормальное для людей время. Он успел подставить в проём ботинок, прежде чем она попыталась закрыть дверь. Избавиться от пришельца у неё так и не получилось. Он в надежде подался чуть вперёд. — Роксана, ты знаешь, кто я? Она закатила глаза. — Для гения, Уэйн, ты не такой уж и умный. Как я уже говорила, спокойной ночи! — Она сильнее надавила на дверь, но он протиснулся в небольшой проём, так что цепочка теперь давила ему на шею. — Ау! — задыхаясь, простонал он, когда цепь чуть ли не вонзилась в его горло. — Да что с тобой такое? — воскликнула она, делая шаг в сторону от двери. — Роксана, мне нужно поговорить с тобой! — Он почувствовал дежавю, тихо подкрадывающееся в его сознание, как только вспомнил похожую ситуацию в прошлом. — Ты с ума сошёл? Уже почти середина ночи! Я любезно попрошу тебя удалиться от моей двери, пока я не достала электрошокер, — пригрозила она, взглянув на что-то за пределами его видения. Он не знал, что говорить, но... он просто не мог больше находиться не рядом с ней. — Прости. — Протянув руку в проём, он коснулся её плеча, переубедив тем самым использовать предположительно электрошокер. — Пожалуйста, Роксана. Я бы не пришёл сюда, если это не было бы так важно. Она несколько шокировано взглянула на его руку, приоткрыв рот, а затем медленно подняла глаза. Злость ушла с её лица, когда он коснулся её, зажигая факел надежды в своей груди. — Хм... ладно. Отойди и дай мне снять цепочку. — Он тут же сделал шаг назад и стал терпеливо ждать позволения войти. Когда дверь открылась во второй раз, она подняла палец в предупреждении. — Пятнадцать минут. Не секундой больше. — Разумеется! Единственным источником света в комнате была лишь небольшая лампа рядом с диваном, но можно было легко заметить, что квартира находилась в захудалом состоянии и была полна трещин в потолке и окнах, облупившейся краской и ветхой мебели, что как раз не было сюрпризом, учитывая состояние всего города. Или здесь просто было не так аккуратно и чисто, как в её квартире, которую он знал. Пока герой знакомился с её апартаментами, Роксана смогла получше разглядеть незваного гостя. Вот только что за срочности? И почему он одет так? Возможно, у этого ботаника такая пижама. На шипах не очень удобно спать, но у какого ненормального учёного нет своих причуд? Мегамозг резко осознал, что единственный звук, который он слышит, — это его собственного дыхание. Он взглянул на Роксану, которая уже успела закрыть за ними дверь и теперь с изумлением его оглядывала. — Милые шипы. Ты только что с концерта «KISS», что ли? Он кашлянул в насмешке. — «KISS»? Это ненастоящая рок-музыка. Они облачаются в свои смехотворные вызывающие наряды, когда мой костюм очень скромен и со вкусом. Она пробежала глазами, оглядывая пришельца, начиная от кончиков его сапог до верхней части плаща. — Верно. А в том, что взрослый мужчина наряжается в плащ и колготки, нет совершенно ничего смешного. — Похоже, вы ничего не знаете о моде, мисс Ричи, иначе вы бы заметили разницу между спандексом и кожей. Я же ношу чёрную кожу, и это никакие не колготки. — Чтобы подчеркнуть свою правоту, он пошевелил пальцами в перчатках, произведя скрип, который может издавать лишь кожа. — Без разницы. Чуть-чуть ошиблась. Что ты хочешь? — выговорила она на одном дыхании. — Э-э... — Как бы ему начать? «Роксана, я из другого времени, где всё, что ты знаешь, совершенно противоположно, и, кстати, там мы женаты». Прокручивание этой фразы в голове не сделало её приятнее на слух. Роксана скрестила руки на груди, раздражённо постукивая указательным пальцем по рукаву. — Пока ты, похоже, потерял дар речи, позволь задать один вопрос. Он оживился. Это шанс выиграть время, чтобы придумать что-нибудь достойное! — Спрашивай. Что угодно. — Почему, когда я оставила сообщение тебе с просьбой перезвонить три года назад, чтобы обсудить кое-что очень важное, ты только сейчас на него ответил? Причем заявившись в час ночи? Что угодно, кроме этого! Как он может знать? Если только она не связывалась с Уэйном Скоттом, чтобы взять интервью, а он не ответил — или, возможно, проигнорировал, учитывая проблемы с расстройством желудка от самого малого общения с противоположным полом. Лгать было нельзя, но он пока не мог говорить ей правду. А пока этот момент не появился, однако он может его просто ускорить. Одним из миллиона навыков, в которых он достиг совершенства, была импровизация. — Я пришелец, — пожал плечами он. — Ого! И ты только сейчас это понял? Похоже, никто тебе не говорил, что быть рождённым гением не обязательно означает быть рождённым со здравым смыслом, достаточным, чтобы знать, к какому виду принадлежишь. — Вы знаете не так много, как думаете, мисс Журналистская Выскочка. — Он просто любил её так называть. — Он ещё называет себя гением… Он ухмыльнулся. — Ладно. Я хотел сказать, что, так как я пришелец, мое биологическое строение очень отличается от человеческого и даже во многом превосходит его. Я могу дни обходиться без отдыха, поэтому ваше расписание сна меня совсем не волнуют. У меня сейчас есть время для разговора. Её брови сошлись к переносице — ясный признак того, что он с успехом вызвал у неё раздражение. Неспециально, как это часто бывает. Они оба с такой лёгкостью вернулись в его прошлое с ней. Он почувствовал себя как в старые времена. Старые времена, которые она не знала, но как странно: перепалки по-прежнему присутствуют между ними независимо от времени. Он не планировал завязывать с ней спор, но, может быть, это подарит ему минут пятнадцать — возможно, последние минуты с ней — повести здесь. Она хлопнула в ладоши, чтобы вывести его из своей короткой задумчивости. Если он и будет так продолжать стоять с глупым видом, когда она могла бы досматривать свои сны, то пусть уходит вон. — Так! Этот разговор явно не стоит того, чтобы ради него вставать посреди ночи. — Шустрыми пальцами она успела отпереть замки двери меньше чем за четыре секунды и ими же указала в темноту коридора. — У тебя есть мой рабочий номер. Позвони утром. Спокойной ночи! Мегамозг не двинулся. — Роксана, я видел твоё интервью с Мач... э-э... Макси Меном. Дверь оставалась открытой. — Мои поздравления. Теперь, пожалуйста, уходи. — Поэтому я и пришёл, — быстро сказал он, не желая двигаться ближе к двери. Она разочарованно вздохнула, снова закрывая дверь. Похоже, она не скоро от него избавится. Он облегчённо выдохнул, радуясь, что может здесь остаться на немного дольше. — Оказывается, пещерный человек тоже обращает внимание на новости, — сострила она, запирая дверь на все пять замков для безопасности. Она дёрнула за ручку, проверяя способность двери выстоять против всевозможных незваных гостей. Он не помнил, чтобы у неё было столько засовов. На Мачомена всегда можно было положиться. — На самом деле, да, я обращаю и... не пойми неправильно... — Он виновато вытянул обе руки. — Ты повела себя очень отважно. Смотря в лицо опасности, но... — Это не отважность. А злость. Достал уже, — перебила она, плюхаясь на диван. — Но это было глупо, — закончил он, закаляя себя для словесной атаки с её стороны. — Извини? — процедила она она, медленно поднимаясь на ноги и сжимая руки в кулаки. — Он выглядел достаточно спятившим, и вполне мог ударить тебя, а этого бы хватило и для того, чтобы убить! — следуя логике, утверждал он. Роксана не могла поверить в то, что слышала. Почему этот гениальный и ещё каким-то образом безмозглый Уэйн Скотт заявился к ней в квартиру посреди ночи, чтобы назвать её глупой? Помимо фанатизма от шипов, его громадным интеллектом также управляло безумие. — Вот почему ты ворвался сюда в такой час? — бросила она. — Нет. Да. Роксана, я... — Да мы даже не знаем друг друга, а ты, глядя на меня, говоришь так, будто друг мне. Ты ничего не знаешь о моей жизни. Наоборот. — Тогда откуда ты меня знаешь? — мало, что понимая, спросил он. — В тебе гениальности столько же, сколько и безмозглости. Ты Уэйн Скотт. Каждый компьютер в моём офисе работает на твоём программном обеспечении, не говоря уже об остальном мире. Кто тебя не знает? — Оу, — тихо пробормотал он, чувствуя, как нахлынуло на него разочарование. Он надеялся, что Уэйн Скотт и альтернативная Роксана могли иметь между собой что-нибудь, похожее на дружбу. Прислужник описал социально неприспособленного альтернативного эго Мегамозга слишком точно. Он просто не услышал своего друга. — Весь этот мир неправильный, — уныло сказал он. — И что это значит? Она взглянула на трубку телефона рядом с лампой, размышляя о том, пора ли уже вызывать полицию или — даже лучше — психушку. Пока она тянулась к телефону, случайно бросила на него еще один взгляд. Он уставился в пустоту, и всё его тело, казалось, стало каким-то вялым. Когда пришелец наконец посмотрел на неё, она поразилась, увидев глубину всей его души, смотрящей прямо на неё из пары самых ярких зелёных глаз. Его волновала ее безопасность. Она знала это, чувствовала. Это было частью её журналистской работы — читать язык тела и понимать, когда человек нервничает или что-то скрывает. В тот момент он ничего не скрывал от неё. Такая уязвимость заметно уменьшала его с виду, в перевес тому, когда он, гордо скрестив руки на груди, будто пытался себя защитить. Он опустил взгляд, но было слишком поздно. Она уже увидела уныние в этих ярко-зелёных глазах, которые открыто говорили ей о чем-то, и она не была уверена, хотела ли это знать после всего. Откуда в нём столько заботы о ней, когда они до этой ночи даже не виделись? Это было главным вопросом. — Только вот почему тебе так интересно, убивает он меня или нет? — тихо потребовала она, озвучивая свои громко бушующие мысли. Он вздрогнул и одновременно моргнул, словно оказался в осколках стекла, которое своим вопросом она только что разбила. Больше не было того, что она успела заметить на его лице, всё сменилось маской, которую он надел с явным мастерством. Он опустил руки, положив одну на рукоять своего оружия, со стороны выглядевшего игрушечным. Мегамозг только открыл рот, но тут же его закрыл, сдержав: «Потому что я тебя люблю, вот почему!» Вместо этого он сделал глубокий вдох и, наконец получив контроль над нервами, спокойно направился к двери. — Я не должен был приходить так поздно, Роксана. Это было невежливо. Я... я не буду больше тебя беспокоить. Она не дала ему открыть дверь. — Стой. Ты пришёл сюда, чтобы поговорить, так давай поговорим. — Но ты устала, — слабо запротестовал он. — Это моё нормальное состояние. — Она в третий раз заперла дверь, прошла к барной стойке на кухне и забралась на высокий табурет. Скрестила ноги и откинулась назад; со стороны это выглядело, будто эта девушка берёт интервью у своего гостя. — Садись. — Она указала на пустой стул рядом. Мегамозг с очень малым энтузиазмом подошёл к стулу. Дрожь от того, что видит её совсем рядом, не проходила, но она была не его Роксаной. Он не мог просто сказать ей, как любит её, или поцеловать её. Он должен был прислушаться к своим собственным предупреждениям насчёт взаимодействия с людьми в этой реальности. Мир пока ещё не встретил катастрофический парадокс, который по идее сопровождается взрывом, но герой почувствовал, будто этот взрыв только что произошёл у него в голове. Он одёрнул плащ, чтобы сесть, и опять уставился на Роксану. — Выкладывай, — потребовала она. — Хм... — Ему было трудно строить связные предложения из мыслей в его бушующей голове. Такое иногда случалось, когда он был под сильным давлением, но Прислужник всегда мог направить гения в нужное русло. Однако Прислужника здесь не было. — Макси Мен? — Ага, — ответила она. — Что насчёт него? — Он... э-э... смертельно опасен? — Почему он сказал это вопросительным тоном? Возьми себя в руки! — О, правда? А я-то не знала, — равнодушно сказала она. — Роксана... — Её имя произносить было легче всего. — Пожалуйста. Не начинай, — просил он, машинально накрыв своей рукой её руку, покоящуюся на краю столешницы. — Прошу, держись от него подальше. — Он боялся не добраться до своего дома. Тревога о её безопасности, которая казалась для него превыше всего, возможно, вела его по лезвию ножа. Она взглянула на его руку, накрывающую свою, а потом тихо вытащила её и положила на своё колено. — Я уже большая девочка и сама могу прекрасно о себе позаботиться. Разве он не знал этого! — Да, ты всегда была очень сильной. — Он посмотрел на столешницу, нарочно избежав странного взгляда с её стороны после этих слов. — Но он всё равно сильнее. В буквальном смысле. Тупой и опасный, — и это пугающее сочетание. Обещай, что подумаешь дважды, прежде чем его провоцировать. — Кто-то должен провоцировать, чтобы выстоять против него. — Согласен. Но... пусть лучше это сделает кто-нибудь другой, — настаивал он. — Нет никого другого, — горько сказала она, спрыгивая со стула. — Сомневаюсь. Население этого города свыше девяти миллионов. — Похоже, ты давно не видел статистики. — В смысле? — С тех пор, как двадцать лет назад Макси Мен начал терроризировать Метро-Сити, численность населения сокращалась каждый год, пока не остался почти миллион. — Она подошла к балконным дверям и с задумчивым видом уставилась в темноту небоскрёбов, прижав ладонь к стеклу. — От десяти миллионов человек… сейчас остался всего один. Ты хотя бы представляешь, что это значит? — Конечно. Стоимость жизни настолько мала, что никто не захочет здесь жить. Преступность и те... — Это значит, что город умирает, Уэйн. — Она взглянула на него через плечо. Он вздрогнул, увидев горящую ненависть на её лице. — А ты даже ничего не сделаешь, чтобы ему помочь, — сказала она, язвительно процедив каждое слово. — Я? — Да, ты! Почему, ты думаешь, я столько лет пыталась с тобой связаться? — Медленно она подкрадывалась к нему, будто тигрица, готовая наброситься. — Ты — тот, кто прячется в своём дворце, обладая такими деньгами и властью, достаточными, чтобы помочь своим согражданам, но тот, кто даже не пошевелит пальцем тогда, когда мы нуждаемся в тебе больше всего. Семейство Скотт всегда помогало Метро-Сити, но после того, как Макси Мен взял верх на всей вашей семьёй, вы закрылись от общества, отдыхая, пользуясь привилегиями, пока большой нехороший мальчик рвал город на части. Ты создал самые невероятные изобретения из тех, что я когда-либо видела и слышала, но ты не сделал ничего, чтобы спасти нас. Вот почему я хотела с тобой поговорить. Я люблю свой город и хочу его спасти, но сама я ничего не смогу сделать. Макси Мена нужно остановить, и нужно быть гением, чтобы понять, как это сделать. Её грудь вздымалась и опускалась от безжалостной речи. Он на секунду растерялся, когда волосы обрамляли её лицо, покрасневшее от гнева. Её глаза сверкали сильной любовью к городу и желанию увидеть его восстановленным и в полной своей красе. — Мне всегда нравились твои всплески эмо-оций, — сказал он, не подумав. — Мои что? — скептически спросила она. — Э-э... — запнулся он. — Ну, знаешь. Для достижения исполнения своей мечты нужна полная отдача в работе, и любой может её заметить в твоих репортажах о Метросити. Взгляд, которым она его одарила, был подобен тому, с которым смотрят на сумасшедших, болтающих что-то бессмысленное. Он готов был себя ударить. Эта Роксана не знала его уникальных версий некоторых слов человеческого лексикона. — Я про Метро. Сити. И эмо-оции. — Возможно, прикасаться к ней и нельзя было, но он не мог остановиться каждый раз, когда ясно чувствовал, что просто не может не сделать этого. Он спрыгнул со стула, чтобы подойти к стеклянной двери, где стояла она, и потянулся к её руке. — Из твоих репортажей хорошо видно, что ты очень сильно любишь свой дом и что много о нём заботишься. Она снова задумчиво посмотрела на его руку. Третий раз он к ней прикоснулся так, будто уже привык это делать. Он стоял так близко и смотрел на неё своими большими зелёными глазами. Почему, даже если на ней был толстый халат, а на его руке перчатка, казалось, будто этого барьера не существовало вовсе? Это было тревожное ощущение, и она отошла назад так далеко, чтобы он больше не смог до неё коснуться. — И откуда ты это знаешь? — Я смотрю твои репортажи каждый день. — Ты шутишь? — На её лице появился заметный шок. — Нет, и я ни одного не пропустил. Ни одного. Ты самый лучший репортёр на всём телевидении. — Да, — буркнула она, похоже, раздражённо, хотя он только что отвесил ей комплимент. Он знал это выражение лица слишком хорошо. Даже если его огромный гений не давал ему возможности читать мысли — иногда он всё же с этим экспериментировал — он мог сказать, что за этими любознательными репортёрскими глазами она хорошенько задумалась. Его альтернативное эго, похоже, подарил Роксане некоторые предвзятые представления о своём характере. Даже если ему придётся рассказать ей правду, то, чтобы убедить, потребуется немало сил и храбрости. — Роксана? — тихо начал он. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Что-нибудь, что поможет остановить этого идиота с жилистой шеей? Она усмехнулась. — Только ты можешь для этого что-нибудь придумать. Он посмеялся. Какая ирония! Он потратил столько времени в своей жизни в поисках способов уничтожения Мачомена, а теперь он здесь в альтернативной вселенной, в котором произошло огромное количество параллельных событий, но по-прежнему нуждающейся в уничтожении Мачомена. Это его попросту преследует. — Что, если я скажу... — осторожно начал он, — что я уже изучил подобную тему. Она подошла к нему ближе с горящим энтузиазмом в глазах. — Правда? И что ты нашёл? — Ничего, — безнадёжно пожал плечами он. — Он совершенно неуязвим. — Но нет ничего, абсолютно нерушимого, — горячо запротестовала она. — У всех есть слабости. Ты просто должен найти его слабое место. — А если я найду, тогда что? Убью его? — Пф! А что ты думал с ним сделать? Пожать ему руку и поблагодарить за все наши страдания? Он чистой воды зло! Мегамозг покачал головой и безучастно задался вопросом, сколько людей имело точно такие же мысли о нём в прошлом... наверно, всё население. Мачомен ¬— злодей? Трудно верилось в это, но противоречивая правда прямо сейчас летала вокруг людей на улицах под ним, обрушиваясь на всех дождём ужаса. Макси Мен против Мачомена? Они по-прежнему оставались одной и той же личностью, верно? Ему не следовало так много думать об этом. Нет, они были двумя абсолютно разными личностями, созданными двумя разными мирами и двумя жизнями. И в любом случае, он не хотел оставаться в этом сумасшедшем времени слишком долго, чтобы ещё и успевать найти способ убить Макси Мена. Важнее было попасть домой. — Я проверял все возможные теории и так ничего и не нашёл, — честно признался он. — У него не слабостей. — Это несправедливо! — отчаянно завопила она. — Я в этом не виноват! — крикнул он в ответ. — Вы оба прилетели сюда в один и тот же день из одного и того же космоса, — продолжила она. — Что, если здесь есть какая-нибудь связь? Что-то, что ты упускаешь из виду? — Ты видела размер этого черепа? — Он двумя тощими пальцами указал на свою голову. — Если есть способ убить его, тогда почему я до сих пор его не нашёл? Радиоактивные метеориты не действуют на него. У него нет Ахиллесовой Пяты. И заклинания на нем не работают. Абсолютно ничего. Роксана с удручённым видом опустилась на подлокотник дивана. — Можешь не продолжать. — Прости, Роксана, — растерянно извинялся он, чувствуя, что говорит нужные слова. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить Метро-Сити из своего детства, но этот уродливый, грязный, опасный город не выходил из головы, а тот красивый давным-давно исчез. Как и её воспоминания о нём. — Я должна извиниться перед тобой, Уэйн, — поправила она его. — Ты не виноват. Похоже, я просто слишком сильно полагалась на чудо или что-то вроде того. Мегамозг знал, что сейчас самым важным для него было вернуться домой к его жизни, которая была стёрта по вине Прислужника — ну, ладно, по его вине. В первую очередь нужно было добиться того, чтобы Уэйн Скотт ближайшим же рейсом вернулся в Метро-Сити, взять в займы у него пустышку и машину времени прежде, чем произойдут какие-либо парадоксальные катаклизмы. С момента прибытия прошло всего семь часов двенадцать минут и шесть секунд, и за это время он уже успел нарушить собственный запрет, когда пришёл с визитом к Роксане. Это не его Роксана, но это становилось уже не важно, когда он смотрел на её убитое горем лицо. Ей нужно было чудо. А другими словами ей нужен был герой, готовый спасти её любимый город, и он хотел стать этим самым героем для неё снова. Она подняла со спинки дивана небольшую тонкую ниточку, хмуро отбрасывая её прочь. Конечно, не существовало способа остановить Макси Мена. Она знала это с самого начала. Он был неуязвим, и она не сомневалась, что он сдержит обещание и, прежде чем приступить к другим городам по всему миру, уничтожит этот. Почему всё так трудно? Единственный вопрос, который крутился у неё в голове. А что Уэйн сказал? Весь этот мир неправильный. Она думала, в этом и заключалось предназначение Земли — быть уничтоженной враждебными инопланетянами. Но... она не верила в судьбу. Если бы это была так, то каждый её выбор в жизни был предопределён. А пытливого репортёра это не устраивало. Она гордилась собой и правильно выбранными жизненными дорогами, а если делала ошибки, училась на них и делала себя лучше. Судьба Земли не есть её уничтожение, верно? Последние несколько лет она наблюдала за падением города и знала, что рискует жизнью, продолжая здесь жить. Но она была не в состояние просто уехать. Это был её дом. И покинуть его означало бросить свою семью. Вот почему она провоцировала Макси Мена в прямом эфире и почему она обратилась к городу, утверждая, что пора вернуть контроль над своими жизнями. Потому что Уэйн был прав. Этот мир неправильный. Она должна как-нибудь убедить этого гениального изобретателя помочь ей найти способ, чтобы спасти город. Нить покинула диван в тот самый момент, когда её поздний ночной посетитель неуверенно накрыл её руку своей. Она замерла, наблюдая за его пальцами, нежно ласкавшими кисть её руки. Каждый шип на перчатке ловил свечение лампы и отправлял по комнате водопад украшенных огнями зайчиков. Забавно... теперь ей они не казались такими странными. Казалось, будто видеть его в шипах было совершенно нормальным. Он только держал её за руку, но это простое положение отправляло поток ощущений, начинающихся в кончиках пальцев, путешествовать по каждым нервам во всём теле вплоть до пальцев ног. Когда она подняла взгляд, он был уже гораздо ближе, чем раньше, наклоняясь с нарочной медлительностью. Он прошептал её имя тихо, почтительно. Так, будто это было совершенно естественно для неё, она склонила голову, зная, что сейчас будет поцелуй, и, зная, что даже больше, чем просто готова позволить ему это. Вдруг стало совершенно не важно, что она даже не знает этого парня. То, что стало важно, — это то, что идеальный момент вдруг круто повернулся, после того как из спальни вылетели глухие слова. — Роксана? С кем ты там всё разговариваешь?