Враги

Холодно. Жестко. Мокро. Натаниэль попытался пошевелиться и едва не взвыл — онемевшие от холода и неподвижности мышцы отчаянно протестовали против любого движения единственным доступным способом. Он все же кое-как сел, чувствуя себя тем самым ожившим деревом — вроде и шевелится, но получается не очень. Огляделся. Он сидел в одном исподнем на каменном полу, покрытым росой, посреди каменного же мешка с решетчатой дверью, совершенно один. Рядом валялась холщовая то ли подстилка, то ли одеяло, поди разбери. Видимо, сбросил в беспамятстве. Оказывается, в подвалах Башни Бдения для узников были созданы прямо-таки райские условия. Натаниэль подошел к решетке, вгляделся в полутьму, воздав хвалу недавно обретенной способности видеть в кромешном мраке. Еще три камеры рядом, все — не пусты. Вон ворчит, поминая своих, гномьих, демонов, Огрен, перечисляет срамные части Пророчицы маг, за третьей дверью что-то едва слышно шебуршало. Затрещала, порвавшись, ткань. Натаниэль вгляделся. Элисса, молча и сосредоточенно потрошила подстилку-покрывало. Оторвала от края длинную полосу, потом еще одну, сложив полотно в центре, прорвала дыру, что-то подвязала двумя тесёмками, в которые превратила полосу. Накинула полотно, продев в дыру голову — оказывается, тесемки собрали ткань на плечах, обнажая руки и позволяя им двигаться, подпоясалась — и оказалась одета почти пристойно, если не считать открытых по самое начало ног. — Другое дело, а то так и простыть недолго, — буркнула она, явно сама себе, потом чуть повысила голос. — Все целы? Ответом ей были нестройные заверения. Все целы. Только замерзли, растеряны и злы. — Андерс, колдовать можешь? Вместо ответа маг зажег огонек. — Хорошо. Пока не достанем какое-никакое оружие, на тебя вся надежда. — Для начала неплохо бы дверь открыть, — сказал маг — замки я не проплавлю. — Это ерунда, — сказала Элисса. — Погодите. Натаниэль покрутил в руках амбарный замок, закрывающий клетку. В самом деле, ерунда, будь у него пара отмычек или хотя бы заколка. Он тихо ругнулся — длинные, как у всех дворян, волосы Натаниэль заплетал в косички у висков, заматывая концы кожаными шнурками. Ну что мешало держать в волосах одну-две невидимые заколки? Была бы сейчас отмычка. Элисса, тем временем, запустила пальцы в шевелюру, в очередной раз сделав из нее гнездо, довольно хмыкнула и начала ковыряться в замке. Натаниэль припомнил кое-что. — Из форта Драккон так же выбиралась? — Нет, там пришлось шлюху изобразить, дурак-стражник попался. Но вот после того раза и ношу заколки — так-то они мне ни к чему. То, что она не уродилась такой предусмотрительной, успокаивало. Значит, если выберутся, иметь в виду на всякий случай — хоть бы он не повторился никогда. Но почему заключение в Башне Бдения его ничему не научило? Возможно, потому что Натаниэль тогда не собирался бежать, вконец отчаявшись — да и некуда было бежать. Он удивился, поняв, что снова думает о замке как о доме — теперь уже общим для него и товарищей, но все же — доме, своем, а не отобранном. Замок щелкнул, скрипнула дверь, сопровождаемая восхищенной руганью в два голоса. Элисса шагнула из камеры и тут же, насторожившись, отступила в угол. Миг спустя Натаниэль ощутил присутствие скверны, еще через несколько мгновений стали слышны шаги — легкие, торопливые — порождения тьмы ходят не так. Но чутье твердило — в идущем определенно была скверна. Элисса прижалась к стене и, едва тонкая фигурка оставила ее за спиной, стремительно шагнула, зажимая горло сгибом локтя. Этот захват Натаниэль знал — правильно выполненный, он позволял даже слабой женщине положить здоровенного мужика, пережатые сонные артерии давали не более двух секунд на попытки вырваться. Это Натаниэль как-то тоже испытал на себе — хвала богам, в дружеской потасовке. Правда, тогда он по понятным причинам не стал вырываться, как мог бы — сразу калеча, но все равно — случись все по-настоящему — не был уверен, чья возьмет, совсем не был… Пришелец даже не пискнул, обмякнув. Элисса уложила его на пол и Натаниэль, наконец, смог его — точнее, ее — разглядеть. Эльфийка. Совсем юная, тоненькая, светловолосая. С отчетливыми следами скверны на бледной коже. Лицо кого-то определенно напоминало. Кого-то, виденного совсем недавно. Элисса деловито обшарила лежащую в беспамятстве девушку, снова довольно хмыкнула, бросила Натаниэлю связку ключей. Тот сунулся к замку — уже второй ключ подошел, метнулся к клетке Андерса. Элисса тем временем потрепала эльфийку по щекам, та зашевелилась, застонала. Села, испуганно охнув. — Я просто хотела помочь… — Извини, — Элисса развела руками, но сожаления в голосе Натаниэль не услышал, как ни старался. — Хороша бы я была, сперва подав голос, а это оказался бы какой-нибудь гарлок во всеоружии. — Или эмиссар, — встрял Огрен, невесть зачем аккуратно прикрывая за собой клетку. — Да, я понимаю, — прошелестела эльфийка. — Вам надо уйти. Не хочу, чтобы кто-то еще… — В таком виде? — ухмыльнулся Андерс. — Ваши вещи целы… Если осторожно… — Хорошо, — сказала Элисса. Мягко полуобняла девушку. — Ты ведь из того клана, что кочевал в лесу Вендинг? — Да… — Помочь тебе выбраться? Эльфийка едва слышно вздохнула. — Поздно. Натаниэль ожидал, что Элисса начнет уговаривать, но та только кивнула. — Передать кому-то что-нибудь? — Да, пожалуйста. Найдите Веланну, Первую. Скажите, что я… Серанни… пусть не горюет обо мне. Я жива. Просто… так вышло. Элисса зыркнула на раскрывшего было рот Андерса так, что тот заткнулся, не успев начать говорить. — Хорошо, я передам. Спасибо тебе. — Да вы и без меня… — слабо улыбнулась девушка. — Торопитесь, они придут приглядеть за вами. — Хорошо, — Элисса помогла ей подняться. — Пусть Митал защитит тебя от тьмы. Эльфийка удивленно глянула, но промолчала. Прошелестели легкие шаги; и будто никого и не было. — Мы с Натаниэлем впереди, — сказала Элисса, — Осторожно, по теням. Они нас почуют, конечно, но увидят не сразу. Андерс — в пяти ярдах. Огрен — замыкаешь. Голыми руками против доспеха много не навоюешь, но сбить с ног можно — а там пусть Андерс разбирается. А повезет — и по кадыку приложить, хотя смотря какая кираса, конечно… Натаниэль продолжал прикидывать варианты, скользя к двери — вдоль другой стены так же, бесшумно и почти невидимкой двинулась Элисса. Ощущение Скверны, уже привычное, обожгло. Элисса жестом скомандовала остановиться и убраться с центра коридора. Натаниэль послушно прижался спиной к стене. Дверь распахнулась, едва не пришибив девушку, внутрь влетели два гарлока. Андерс швырнул ледышкой в первого, второго Натаниэль прихватил, как давеча Элисса — эльфийку, только доведя дело до конца, пока порождение тьмы не перестанет трепыхаться. Огрен тем временем разделался с первым. — А вот и оружие, — Элисса присела рядом с телами. Натаниэль торопливо отвел взгляд от обнажившегося в разрезе ткани бедра. — Огрен, держи, — она протянула ему рукоятью вперед меч, длиной едва ли не в рост самого гнома. В исподнем и с клинком наперевес тот смотрелся неописуемо комично. Меч второго Элисса отдала Натаниэлю — клинок оказался не слишком хорош, но выбирать не приходилось. Элисса примерилась к кинжалу — Натаниэль подумал, что в своем импровизированном одеянии, с кинжалом в руке она здорово смахивает на какую-нибудь языческую богиню-разбойницу, и едва не устыдился собственных неуместно-возвышенных мыслей. Сам он крепко подозревал, что со стороны смотрится не лучше гнома и хотел было обобрать гарлоков: с двоих, глядишь, хоть что-то наберется, как ни противно влезать в грязный поддоспешник с чужого, пропитанного скверной и никогда не мытого тела, все лучше, чем переться почти нагишом против стали. Натаниэль только собрался сказать об этом Элиссе, как та снова предостерегающе подняла руку, они синхронно метнулись по обе стороны двери и миг спустя еще один гарлок лежал бездыханный. Натаниэль подобрал лук, примерился — дрова-дровами, но, опять же, нечего нос кривить. — Доспехом не побрезгуешь? — спросила Элисса. — Мне и Огрену велик будет, а подгонять тут некому. Андерс такое носить не умеет. Натаниэль кивнул. Вдвоем они содрали с чудовищ броню довольно быстро. Поддоспешник провонял скверной — но хотя бы скверной, а не немытым телом. Они медленно и осторожно пробирались по подземельям, убивая всех на пути. Элисса с двумя клинками, Натаниэль с луком, Огрен со своим нелепым мечом, натянувший доспех, снятый с попавшегося по дороге генлока, Андерс с отобранным у эмиссара посохом — эта тварь едва не положила их всех своим колдовством, пока стрелы Натаниэля и магия Андерса все-таки не взяли верх, и Огрен долго проклинал его за опаленную бороду, а колдун лечил глубокий ожог на плече Элиссы. Шрам, скорее всего, останется — еще один к тем, которые сейчас, при столь скудной одежде, были видны во всей красе. Натаниэль понимал, что откровенно на нее пялится. На обнаженные ноги, на едва прикрытые тонким полотном бедра, на отчетливо очерченную грудь — упругую и крепкую с просвечивающими сквозь редкую ткань сосками. На шрамы, которые не портили, а казались завершающими штрихами на ловком и сильном теле, таком непохожим на формы изнеженных барышень, что он встречал доселе. Натаниэль отдавал себе отчет, что ведет себя неподобающе и неуместно, что Элисса, скорее всего, все замечает, и если до сих пор молчит — то лишь потому что действительно не место и не время выяснять отношения, но что когда все это кончится, он огребет по первое число, но поделать с собой ничего не мог, отчаянно стыдясь. — Хороши ножки, — вдруг выдохнул за спиной Андерс. — Жаль, не про нас… Элисса, не оборачиваясь, показала ему кулак, Натаниэль прыснул, поняв, что не он один тут пялится, куда не следует, а что пробурчал Огрен, никто не разобрал. Они пробирались, медленно и осторожно, не отпуская живым никого, кто мог бы поднять тревогу. Обшаривая все комнаты — очень уж не хотелось бросать снаряжение. Будь это какие-нибудь драгоценности. Натаниэль сказал бы, что жизнь дороже любой вещи — но что делать, когда только эти самые вещи отделяют от гибели в бою? В одной из комнат Натаниэля едва не стошнило — то ли пыточная, то ли лаборатория, поди разбери. Инструменты, реторты и колбы, и тут же — стол с распятым, точно на дыбе, истерзанным трупом — и свалка других, изуродованных, в углу. Элисса замерла, будто в растерянности. — Такое чувство, что я это уже видела. — Видела, конечно, — сказал Огрен. — В подвалах эрла Денерима. И форт Драккон, ежели ты тогда не врала. Натаниэль дернулся, заставил себя заткнуться. Не время и не место расспрашивать или выяснять отношения. Потом, если выберутся — когда выберутся, поправил он себя — он припрет гнома к стенке и заставит рассказать во всех подробностях, что же там случилось, в подвалах нового поместья отца. И какого рожна их вообще туда понесло. — Нет, — сказала Элисса. — Совсем недавно… Она снова огляделась, потерла виски. Подошла к столу с растерзанным телом. — Я была здесь. Все плыло — то ли заклинание, то ли яд. И порождение тьмы… говорило. Что-то, что не хочет быть моим врагом, но выбора нет. Она помотала головой. — Привиделось, — сказал гном. — Не просто же так мы все свалились одновременно. Яд в воздухе или заклинание, и от того и от другого может привидеться. — Может быть, — неуверенно согласилась Элисса. Снова помотала головой, в этот раз — определенно отгоняя видения. — Пойдем. Каменные подземелья кончились, потянулись переходы шахт. Порождения тьмы стали попадаться чаще. Доспех с чужого плеча становился все неудобней, свежий порез на щеке — мелкая злющая тварь оказалась быстрее — саднил, не переставая кровоточить. Просить Андерса помочь Натаниэль не стал — маг и без того держался исключительно на гоноре. Огрен, кроме опаленной бороды обзавелся выжженным до корней виском — хорошо хоть, глаза не задело. Элисса прихрамывала. Подземелья не кончались. — Эй, это мое! — завопил вдруг Андерс. Впереди мелькнула сгорбленная фигура, блеснул кристалл на верхушке посоха. — И правда, твое, — пригляделась Элисса. — Значит, вернем. Аккуратно только. «Аккуратно» не получилось — и колдовал воришка что надо, и был не один. Но добро все же отбили — правда, после этого Элисса молча сползла по стене, зажимая пропоротый бок. — Натяни уже что-нибудь, — проворчал Андерс, занимаясь ее раной. Мага и самого изрядно пошатывало, но вернув свои вещи — все, как одна зачарованные, и неплохо зачарованные — он приободрился. — Сверкаешь тут сиськами, вот они на тебя и слетаются как мухи на… мед. — Я натянула. Сапоги с генлока. Остальное… или ничего не прикроет — я все-таки куда выше генлоков. Или будет велико и мешать, опять-таки ничего не прикрывая. Подгонять-то некому. — Она поблагодарила Андерса коротким кивком, поднялась. — Погоди, глядишь, и мои вещички найдутся. Впрочем, следующими обнаружились не «вещички» — а человек в броне Стражей. Искалеченный и умирающий. На ноги его было страшно смотреть — клочья плоти вперемешку с обрывками доспеха, торчащие осколки костей, покрытые землей. Тяжелый, чудовищный запах гниющего заживо тела. Андерс покачал головой — поздно, он уже ничего не сделает. Элисса кивнула — так же молча. Опустилась рядом с увечным, негромко заговорила. Тот ответил — почти неслышно, так что ей пришлось склониться к самому лицу. Кивнула несколько раз, взяла из безвольной ладони что-то блестящее. Проверила остроту клинка по волосам на руке, снова склонилась над умирающим — глаза в глаза. Улыбнулась, проведя пальцами по щеке — страж улыбнулся в ответ непослушными губами, дернулся и затих. Элисса вытерла нож подолом. Поднялась — медленно, точно через силу. — Один из тех, кто пропал из Башни после нападения. Мог бы жить, если бы мы пришли хотя бы на пару дней раньше. — Всех не спасешь, — пожал плечами Огрен. — Знаю. Но это был мой человек. — Это был воин, — сказал Андерс, — он знал, на что шел. Элисса очень странно усмехнулась. — Знал ли? Или мечтал о доблестном служении и ожившей легенде? — она коротко мотнула головой, как совсем недавно — в лаборатории-пыточной. — Пойдем. Они все же нашли «вещички» остальных. Надетые на оскверненных уродцев, в которых уже не осталось ничего от живых. Натаниэль огладил дедов лук — бережно, точно девичий стан. И отцовский доспех оказался невредим. Огрен едва ли не расцеловал секиру. Элисса влезла в доспех, улыбнулась, взяв в руки клинки — и Натаниэль от души посочувствовал тем, кому предназначалась эта улыбка. Они все же добрались до выхода. Уставшие, голодные и израненные. Натаниэль так и не понял, почему в предпоследнем зале Элисса замерла, напряженно глядя куда-то под потолок, а потом одна из стен рухнула, осыпаясь камнями, и они рванулись прочь, задыхаясь от пыли и кашляя. По лестнице первой взобралась Элисса, прихватив прочную веревку, что нашлась в мешке у Огрена. Прикрепила к чему-то конец, чтобы могли взобраться и остальные. Когда они выбрались из шахты, занимался рассвет. — В Башню? — спросил Андерс. — Да. — Она осеклась, резко оборачиваясь. В кустах зашуршало. Натаниэль рванул из колчана стрелу, но Элисса успела раньше — откуда только силы взялись. Рванулась, сшибая эльфийку с ног, выкрутила руки, сунув носом в землю. Та рвалась и визжала, но тут подоспел Огрен с веревкой, и вскоре долийке осталось только ругаться, что она и делала, весьма виртуозно. Андерс даже восхищенно цокнул языком и вслух пожалел, что записать некуда. — И чего теперь с ней делать? — спросил гном. — На горбу до самой Башни Бдения тащить? — Не так далеко, — сказала Элисса. — До того оврага, помнишь? — Хорошо. Огрен, крякнув, перекинул эльфийку через плечо. До оврага они добрались без приключений, если не считать «приключениями» нескончаемый поток ругани. Элисса велела спустить эльфийку вниз, туда, где лежали трупы, потом подняться вверх и не отсвечивать, пока они о своем, девичьем, пощебечут. И то правда — рассказывать человеку, или не-человеку, каким дураком тот был, лучше без свидетелей. Что сказала по этому поводу эльфийка — Веланна, припомнил Натаниэль, в приличном обществе лучше было не повторять. Так что они послушно поднялись наверх и расселись на траве, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. — Жрать хочется, — вздохнул Огрен. — И выпивку всю извели, чтоб ее… Натаниэль, у которого тоже бурчало в животе, молча кивнул. Еду они с собой брали, но если оружия, доспех и всякие нужные мелочи, что лежали в мешках, удалось отбить, то еда оказалась непоправимо испорчена. Конечно, с голода не умрут, но сейчас бы горбушку с ломтем сала. И пива. И… — Ложь! — донеслось снизу, и в крике этом было столько ярости и неподдельного отчаяния, что все невольно подскочили, заглядывая в овраг. Элисса махнула рукой — мол, все в порядке, и снова повернулась к эльфийке. О чем они говорили дальше, никто не услышал, увидели только, как спустя четверть часа Элисса развязала верёвку, смотав ее в бухту и, преспокойно повернувшись к Веланне спиной, начала карабкаться вверх по склону. Эльфийка, помедлив, выбралась следом. — И что теперь? — спросила она, тяжело переводя дух. — Ничего, — сказала Элисса, закидывая за плечи мешок. — Убить тебя не могу — обещала Серанни. Вязать и судить — так потом люди твой клан порешат. У всех них, — она кивнула в сторону леса, — родня осталась. Так что иди к своим, а там ваши боги рассудят. — Мы что, так все и оставим? — изумился Андерс. — Я не судия, а ты? — А если она опять чудить начнет? — Не начнет. — Элисса двинулась прочь. — Эй, погодите, — окликнула Веланна. — Серые Стражи… вы же убиваете порождений тьмы? Я хочу вступить в орден. — С ума… — начал было маг, но осекся под взглядом Элиссы. — Пойдем-ка еще посекретничаем. Она отвела Веланну в сторонку, снова что-то растолковывая. Натаниэль догадывался — что. Про скверну, кошмары и тридцать лет, что отведены Стражам с момента посвящения. Эльфийка упрямо качнула головой. Элисса кивнула. Подозвала остальных. — Веланна. Наш рекрут. Андерс. Огрен. Натаниэль. Все остальное — по дороге. В отличие от Андерса, ходить эльфийка умела. Тем не менее, когда они дошли до Башни Бдения, солнце подходило к полудню. Во дворе стояла какая-то странная суета — мельтешили солдаты Башни, у ворот выстроились незнакомые воины. — Вернулись! — завопил кто-то, и начался сущий бардак — все сгрудились вокруг, глядя точно на сошедших с погребального костра. Натаниэль, наконец, разглядел гербы на щитах незнакомых воинов. Два мабари на задних лапах, держащие корону. Захотелось куда-нибудь исчезнуть. Элисса затравленно огляделась по сторонам. Выругалась — вслух, никого не стесняясь. — Кто-нибудь знает, какое сегодня число?