Endgame

В итоге Джек не стал мозолить Сэму глаза даже на работе. От Розы частенько приходили сообщения, полные сожалений о том, что Джек не живет в Нью-Йорке. Очередное смс не заставило себя долго ждать и после разрыва с Сэмом, и Джек вдруг решился на переезд: в Неваде его не держало больше ничего, и уж тем более – работа. Уход из Maverick вышел скомканным. Борис хмурился, подписывая заявление об уходе, которое Джек молча положил ему на стол, но расспрашивать ни о чем не стал, и на том спасибо. Кевин с улыбкой пожал Джеку руку, пожелав успехов в дальнейшей жизни, а Кортни заключила в порывистые объятья и со слезами в голосе попросила беречь себя. Джеку показалось, что именно Кортни поняла истинную причину ухода Джека даже лучше, чем он сам. Это немного огорчало, но даже вполовину не так сильно, как тот факт, что Сэм не сказал ни слова на прощание. Даже рукой не помахал, не бросил какою-нибудь колкость по своему обыкновению. Джек этого ожидал, но в который раз реальность доказала ему, что она куда печальнее любых ожиданий. *** Переезд Джека вымотал. Безумно захотелось вновь оказаться в одиночестве, таком привычном и нужном сейчас. Но, какая ирония, поселился он у Розы, которая не отходила от него ни на шаг, своим милым щебетом нагоняя головную боль. Джек, как мог, утешал себя тем, что это все ненадолго, что он освоится, и напряжение пройдет. Роза же так трепетно о нем заботится…особенно, когда это совсем не к месту. С работой тоже не складывалось. Джек честно попытался устроиться охранником в ночной клуб, но работа оказалась однообразной: Джек скучал на ней и уставал от этого еще больше, злился, копил в себе злость, а по ночам видел тревожные, злые сны, полные крови, от которых становилось еще хуже. Более того, Джек пугал Розу своим беспорядочным метанием во сне. ― Мне…снятся кошмары, ― в одно не слишком прекрасное утро попытался оправдаться Джек, с ужасом думая о том, что сейчас она поинтересуется, что именно снится, а у него даже нет сил соврать ― всю предыдущую ночь он проливал реки крови. ― Джек, тебе стоит сходить к врачу, ― серьезно ответила девушка. ― Это ненормально. ― Конечно. Именно так я и сделаю. Первые минуты он был счастлив, что не пришлось ничего врать и выдумывать. Но потом, когда они вновь улеглись на подушки досыпать оставшиеся часы, а Роза тихонько засопела рядом, Джек вдруг понял, что Розе, наверное, все равно, что ему снится. И у нее никогда не появится желания этого узнать. Впрочем, он тут же нашел для нее оправдание: он сам оберегал её от своего прошлого, ему же на руку, если она не будет пытаться выведать подробности. Только осадок в душе все равно остался. *** Спустя пару месяцев работа в клубе осточертела ему до безумия, а сны стали сплошной пеленой кошмаров, от которых не спасали никакие таблетки. Роза же самозабвенно таскала его на все вечеринки, которые устраивали его друзья, неизменно хвасталась им, выставляла напоказ, словно ряженую куклу. Поначалу Джеку это даже льстило, но потом он устал. Говорить с друзьями Розы ему было не о чем. Девушки откровенно облизывали его взглядом, благо, дальше дело не шло, с парнями обстояло еще хуже: однажды в пьяном угаре злой, как оса, юноша вдруг полез на Джека с кулаками, истошно при этом вопя, что Роза должна была достаться ему. Немногим позже, в салоне такси, Джек сумрачно поглядывал на довольную донельзя Розу. И что-то ему подсказывало, что дело тут даже близко не в его победе ― просто девушке польстила драка парней за её высочество. Самому же Джеку инцидент оставил не только кровоподтек на скуле, но и чувства, граничащие с ужасом: он дрался в полсилы, искренне стараясь не повредить ничего горе-воздыхателю, но что-то внутри зудело, требовало кровавой резни, страха на чужих лицах. Отвлекшись на собственные чувства, Джек пропустил удар по скуле, пусть и скользящий, но заставивший кожу лопнуть. И его сознание едва не накрыла алая пелена. Джек не знал, каким чудом ему удалось сдержать себя, но, судя по всему, в его глазах мелькнуло что-то совсем уж нехорошее, ибо его противник вдруг попятился назад, хотя уже занес кулак для удара. После этого драка затихла сама собой. К тому же, Роза постоянно требовала от него каких-то глупых и непонятных знаков внимания в виде цветов, конфет или плюшевых медведей, которым уже места не было в квартире: их братия была довольно многочисленна, и большая часть оной появилась, как подозревал Джек, благодаря бывшим ухажерам Розы. Джеку, хоть он и не видел во всем этом смысла, было несложно оказывать девушке такие знаки внимания, да и она вроде бы выглядела довольной, посему Джек старательно уверял себя, что и он доволен тоже. Разговоры так же не клеились. Если в интернет-переписке их еще спасали присылаемые друг другу смешные картинки или записи, то вживую все сводилось к банальному перечислению событий дня, а после Джек старательно выискивал безопасные темы для разговоров. Ну не рассказывать же Розе о приемах фехтования, в самом деле. Какое-то время спасали фильмы, благо, вкусы у них совпадали: оба любили что-то захватывающее, интересное, держащее в напряжении. Порой смотрели что-то легкое, с кучей событий на экране, но не заставляющее задуматься. Вроде Годзиллы. В такие вечера Джек начинал вдруг верить, что все в порядке, что это ― та самая жизнь, к которой он стремился. Затягивалось это максимум на два часа. Потом они расходились каждый по своим кроватям, квартира погружалась во тьму, а Джек вновь оставался в одиночестве, и никто не спешил скрасить ему ночи. С Розмари они уже давно спали отдельно, и Джек теперь ютился на узком и неуютном диванчике ― девушку пугали бесконечные кошмары парня. Поначалу Джек и вовсе пытался не спать, но организм требовал своего, и он забывался тревожным, коротким сном. В одну из ночей сонная и злая Роза сунула таки парню в руки одеяло с подушкой и отправила спать на диван. Утром Джека несказанно радовало, что хоть кто-то из них выспался. Впрочем, порой Джек ловил себя на мысли, что слишком уж придирается. Ну, правда, чего же ему не хватает? Роза прекрасно готовит, учится, порой они очень трогательно сидят вместе вечерами: Роза читает конспекты, а Джек дергает её за прядки подрастающих темных волос, на что девушка хмурится и мило ворчит. А еще она любит собираться с подружками в кафе, наверняка они там обсуждают моду или нечто подобное. После этого Джек обычно идет по ночному городу встречать её: Роза никогда не напивается, но ночной Нью-Йорк не то место, где хрупкой и нежной девушке безопасно бродить в одиночестве. А после они вместе идут домой, Роза рассказывает о подружках: у Кэтти проблемы с парнем, Джессика в который раз пытается сдать на права, Марлин, кажется, опять влюбилась. Джек знает все эти темы наизусть, они повторяются с завидной регулярностью, но он все равно молча слушает и кивает в нужные моменты. Розмари тогда становится до ужаса довольной, крепче сжимает его руку, словно говоря проходящим мимо прохожим: посмотрите, какой у меня кавалер. Джек ничего не имеет против, в конце концов, если ей нравится… В конце концов… В конце концов, Розмари обеспечила Джеку уютный дом, который не идет ни в какое сравнение с той квартирой с обшарпанными стенами, в которой Джек жил раньше. Джек больше не проводит вечера в одиночестве ― только ночи, и это многого стоит. Розмари не пытается заговорить о его, Джека, семье. Не интересуется, почему же Джек не найдет работу по профессии, почему круг его общения ограничен редкими встречами с её друзьями и парой-тройкой знакомых в социальных сетях. Розмари мечтает состариться вместе с Джеком (так она иногда говорит), иногда, когда они вдвоем лежат и смотрят фильмы, нет-нет, да и заикнется о будущих детях. Сам Джек, отшучивается как может, мол, еще рано. Роза поспешно соглашается, кивает головой так, что темные прядки прыгают у парня перед глазами, но сама украдкой спрашивает: а ничего, если они назовут ребеночка, если это будет мальчик, Николасом? Или Алексией, если будет девочка? В ответ он хохочет, говорит, что только через его труп, и вдруг начинает рассказывать о том, как ему надоела работа вышибалой в клубе, о том, что она до ужаса скучна, о том, что его достают постоянный шум и гам, невменяемые ― пьяные или обдолбанные ― посетители. На это Розмари привычно, о, Джек уже насмотрелся на такие гримасы, поджимает губы так, что они становятся узкой ниточкой. От этого её симпатичное лицо вдруг карикатурно кривится, становится столь неожиданно уродливым, но Джек уже научился не обращать на это внимание. ― Джек, ― говорит девушка, ― если тебе не нравится эта работа, просто уволься. Ты же дипломированный юрист, можешь открыть свою адвокатскую контору. Сейчас все только и делают, что разводятся, судятся, делят имущество, возмещают ущербы… Это же Нью-Йорк! Ты точно не останешься без работы. Джек хмуро кивает, признает, что она права. Однако никакого диплома у него нет, да и становиться кабинетной крысой… От одной мысли об этом у парня сводит зубы. И вновь он выбирает из двух зол меньше. Пока в один прекрасный вечер Роза вдруг не приказывает ему заткнуться. ― Джек, ― почти кричит она, ― ты мне постоянно жалуешься на то, что работа в клубе тебя утомляет, однако менять ничего не хочешь! Значит, это твой выбор! Значит, ты сам хочешь так жить! Поэтому не доставай меня больше своей тяжелой работой, будь добр. Джек молчит. Он не считает, что заикнуться пару раз про работу после особо тяжелых смен входит в определение «жаловаться постоянно», но не спорит. На какую-то секунду ему захотелось своими руками вырвать Розе горло, и он сидит, пытаясь запрятать эту мысль как можно глубже, сделать вид, будто бы ничего такого вовсе не было. Впрочем, такие мысли в последнее время ― не редкость, и Джек справляется. ― Прости меня, ― Роза робко кладет свою ладошку ему на плечо. Джек вымученно улыбается и накрывает её своей. ― У меня тоже сегодня был тяжелый день. ― Конечно, ― Джек все еще умудряется держать на губах улыбку. ― Думаю, нам обоим лучше лечь спать, ― вздыхает девушка, щелкая алой кнопкой пульта: экран телевизора, на котором мгновение назад весело плясали герои мультфильма про милого львенка, наивного кабана и хитрого суриката, гаснет. Джек не против: разыгрывать благодушное настроение и дальше у него нет ни малейшего желания, а Роза почему-то не выносит его плохого настроения, начинает в ответ злиться и обижаться сама. Джек совсем не хочет доводить все до очередной ссоры. Когда во всей квартире погас свет, а Роза затихла в своей комнате, Джек еще долго лежал без сна. Он мог злиться на Розмари за резкий тон сколько угодно, мог злиться за неумение его слушать, но в одном она была абсолютно права: работу следовало менять, пока Джек окончательно не рехнулся от злости. После принятия решения забрезжила слабая надежда на изменение к лучшему, однако оставалось решить один, последний вопрос. Куда ему податься? *** Несколько дней Джек воевал со своей совестью, и с каждой минутой совесть сопротивлялась все меньше. В Нью-Йорке находилось одно из отделений World Marshal Inc, мимо которого Джек проходил не раз и даже не два. Оно находилось в стороне от его обычных маршрутов, но порой Джек позволял себе отклониться от привычного пути, прогуляться по предутреннему неспящему городу, невольно сравнивая его с Невадой, которая, нет-нет, да и замирала ночами хотя бы на пару секунд, хотя бы на нескольких улочках. В Нью-Йорке, казалось, не спал никто и никогда, и этим не внушал доверия Джеку. Последнюю неделю Джек все чаще и чаще проходил мимо большой пластиковой двери, над которой помпезными золочеными буквами значилось «World Marshal Inc». И больше – ничего. Даже графика работы у двери, и того не было: название говорило само за себя. World Marshal Inc были, пожалуй, самой известной частной военной организацией. Репутация у нее была, на вкус Джека, не такая чистая, как у тех же Maverick, но и не запятнанная разжиганием войн и попыткой прибрать мир к рукам, несмотря на претенциозное название. Исключительно охраной World Marshal Inc, впрочем, тоже не ограничивались, и это смущало более всего. Но вскоре любые сомнения отошли на второй план: World Marshal Inc, конечно, не Maverick, однако другие варианты были еще более сомнительны. Джек справедливо решил, что лучше уж он будет делать, что умеет, и в ближайший выходной направился к двери с большими золочеными буквами. Девушка в холле поинтересовалась его именем и предельно вежливо попросила Джека немного подождать, усадила на холодный кожаный диванчик и предложила кофе, а сама принялась вызванивать кого-то по внутреннему телефону. Совсем скоро к нему подошел высокий мужчина с узким, замкнутым лицом, которому тот усиленно старался придать благожелательный вид. ― Мистер Райден? ― осведомился тот елейным тоном. ― Да, ― Джек поставил недопитый кофе на низенький стеклянный столик. ― Прошу за мной, ― пригласил мужчина. Он провел Джека на второй этаж, к светлой безликой двери, на которой все теми же золоченными буквами значилось: «отдел кадров». Тот, не раздумывая, открыл дверь и вошел внутрь. Молчаливый провожатый за ним не последовал. Внутри оказался стандартный кабинет: массивный деревянный стол, большое окно напротив двери, стеллажи с документацией вдоль стен. За столом сидел очередной сотрудник World Marshal Inc. Он, однако, даже не пытался нацепить на себя благодушное выражение лица, напротив, пред Джеком предстала сама серьезность. ― Мистер Райден? ― спросил служащий, глядя на него поверх поблескивающих стекол очков. Джек утвердительно кивнул. ― Меня зовут Майкл Герберт. ― Присаживайтесь, ― мужчина жестом указал на стул для посетителей. Джек послушно сел. ― Ваша слава бежит впереди вас, ― заметил Герберт, небрежно листая что-то, в чем Джек узнал собственную биографию, ничуть не похожую на резюме, которое Джек отправлял в компанию пару дней назад. Узнал и ничуть не удивился. Джек пожал плечами, словно говоря: «Ну а я-то что могу с этим поделать?» ― Почему вы раньше работали в Maverick? ― по этой фразе Джек понял, что расшаркивания кончились, начался серьезный разговор. ― Да. ― Почему решили уйти? ― Джек задумался всего на долю секунды. Он ждал этого вопроса, и ответ был готов. ― Maverick слишком маленькая фирма, а я хочу заняться чем-то посерьезнее, ― Джек выдавил из себя улыбку. ― Понимаю, ― мужчина сверкнул стеклами очков. ― А почему вы выбрали именно World Marshal? Еще один стандартный вопрос, но уж на него-то Джек сможет ответить честно. ― Вы не так часто лезете в войны, не строите захватнических планов. Словом, убийства не являются вашей основной задачей. Герберт согласно закивал, задумчиво перебегая глазами со строчки на строчку. ― Хотите проливать как можно меньше крови? ― спросил он задумчиво. Джек ответил утвердительно. ― И почему же мы должны вас принять? ― Бросьте, ― усмехнулся Джек. ― Я замечательный боец, едва ли не лучший в мире убийца. Вам нужны такие люди, как я. Всем нужны. ― Верно, ― Герберт поправил очки, сползшие на нос. ― Нужны. Однако, как вы уже сами сказали, вы ― замечательный боец. Нам куда выгоднее послать вас в какую-нибудь горячую точку. Разумеется, за хорошее вознаграждение. ― Нет. Исключительно работа телохранителя. Это мое единственное условие, ― твердо ответил Джек, пресекая дальнейшие попытки торга. Уж на деньги-то он падок не был. ― Понятно, ― кажется, просьба Джека поставила мужчину в тупик. Во всяком случае, вид у него стал задумчивым. Джек терпеливо ждал. ― Что ж, мы с руководством обсудим вашу кандидатуру и ваши требования. Мы вам позвоним, ― Джеку кивком дали понять, что разговор окончен. ― Благодарю, ― тот легко поднялся со стула и, коротко попрощавшись с Гербертом, вышел из кабинета. Причин задерживаться не было: дома ждала Роза, понятия не имеющая о том, куда Джек ушел. Предстояло еще придумать более-менее правдоподобное объяснение и зайти в магазин за очередным букетом цветов, которые Роза так любила. *** Из World Marshal Inc ему позвонили спустя полчаса. Джек только-только зашел домой, протянув ахнувшей Розе красивый, полный лилий букет, как его сотовый телефон выдал стандартную мелодию, возвещая о звонке. Само собой, его приняли. Джек даже не сомневался в этом, он и не думал про отказ, но на лицо сама собой выползла довольная улыбка: наконец-то он попрощается с ненавистной работой. ― Кто это был? ― собственнически спросила Роза. На губах её цвела улыбка, но глаза были холодными, настороженными. Джек не знал, радует ли его эта вспышка ревности или нет. ― Звонили по работе. Я теперь… коммивояжер, ― ответил он с едва заметной заминкой. ― Как раз попрактикуюсь в юриспруденции. ― Разве работа коммивояжера связана с юриспруденцией? ― девушка с сомнением покачала головой, но взгляд её темных ― у Сэма они были чуть светлее ― глаз потеплел. ― Вполне, ― Джек попытался улыбнуться как можно беззаботнее и веселее. ― Я буду заключать договоры. А там важны формулировки и знания законов. В конце концов, я же хочу, чтобы все было на условиях моей фирмы. Розу это объяснение вполне удовлетворило. ― Надеюсь, это тебе понравится больше, чем работа охранником, ― сказала она и, поцеловав Джека в щеку, упорхнула ставить цветы в вазу. *** С пару месяцев Джека честно кидали исключительно на охранные миссии. Он мотался по стране, сопровождая людей различной степени влиятельности, затем возвращался в Нью-Йорк, всякий раз удивляясь тому, насколько город этот огромен, многолюден и шумен. Он привозил Розе сувениры: магниты на холодильник, карточки с фотографиями и подобную никчемную лабуду. Этой лабуды скопилось удивительно много для столь короткого времени, места отчаянно не хватало. Странно, но после того, как Джек устроился в World Marshall, их с Розой отношения заметно улучшились. То ли работа, которая действительно нравилась, приносила небывалое удовлетворение после долгих недель тоски, то ли им с Розой просто проще было находиться на расстоянии друг от друга. Кошмары поулеглись. Они не исчезли бесследно, вовсе нет, но теперь легко глушились снотворным, и Джеку казалось, что все вернулось на круги своя. Забываясь временами, чаще всего в пути, в самолете, автомобиле или поезде, Джек порой думал, как вернется с миссии, отчитается Борису о благополучном её завершении и пойдет выпить кофе в ближайшее кафе. Потом он вспоминал, что уже давно живет не в Неваде, и на пару минут становилось грустно, но Джек гнал от себя эти мысли. И, как это обычно бывает, ничто не предвещало беды. Его отправили на стандартную охранную миссию, первая странность коей заключалось в том, что Джек не сопровождал объект задания с самого начала, но встречал его уже в пути: в поезде посреди Африки. Единственным объяснением, которое Джек получил, было короткое «перестраховка». В поезде Джек встретил своего давнего знакомца ― Сола Платье. Он выглядел напуганным, даже не ответил на короткое и несколько удивленное приветствие Джека: тот поинтересовался, почему господин Платье решил воспользоваться услугами World Marshall, а не Maverick. ― Нас преследуют, ― пояснил стоявший в глубине пустующего вагона Сандаунер. От его вида Джека всегда невольно бросало в дрожь: даже стараясь быть дружелюбным, если Сандаунер вообще мог быть дружелюбным, тот выглядел устрашающе: всегда закованный в экзоскелет, который уже на вид казался ужасающе тяжелым. Из груды металла выглядывала только лысая голова, глубоко запавшие глаза смотрели презрительно, а улыбку, проскальзывающую порой по узкому рту с едва различимым намеком на губы, можно было смело назвать кровожадной. ― Кто? ― спросил Джек. ― Твои бывшие приятели. Maverick, ― Сандаунер дернул уголком губ, смотря на Джека нагло, с вызовом. Чем-то это напоминало манеру Сэма, но Сэм обладал некоторым внутренним изяществом, которое выдавало в нем потомка самураев, а Сандаунер всегда выглядел мясником, которым, в сущности, и являлся. Присутствие Сандаунера было второй странностью: обычно тот не брался за охранные миссии, предпочитая встревать туда, где лились если не реки, то хотя бы ручейки крови. ― Быть такого не может! ― воскликнул Джек запальчиво. В голове на секунду стало пусто, а сердце пропустило удар. ― Да ну? ― ухмыльнулся Сандаунер. ― Можешь спросить у нашей кабинетной крысы, ― он дернул невидимым среди железа подбородком в сторону Сола. Джек покосился на Замбийского посла. Тот все еще хранил угрюмое молчание и к разговору, казалось, не прислушивался. Джек шагнул к нему. Его голова возвышалась над головой Платье на добрую треть. ― Вас преследует Maverick? ― спросил Райден, хмуря белесые брови на переносице. Платье посмотрел на него как-то затравлено, оглянулся было на Сандаунера, но тут же одернул себя, закивал головой. Во рту у Джека стало сухо, словно в пустыне Сахара. Происходящее не укалывалось в голове, ему казалось, что он просто попал в дурной сон, что это всего лишь очередной кошмар, что сейчас, вот-вот, он проснется весь взмокший, но на своем диване, а за стенкой будет мирно спать Роза. Секунды все шли. На краю сознания Джек ощущал, как ходят по кругу невидимые стрелки. Тик. Так. Тик. Так. Тик… А он все не просыпался. Было тихо, лишь колеса поезда едва различимо стучали. Передатчик Сандаунера захрипел, заговорил человеческим голосом. «Они приближаются», ― услышал Джек. Сердце забилось чаще. ― Значит так, ― жестко сказал Сандаунер, мгновенно став собранным и едва-едва напряженным. ― Ты забираешь с собой политикана и ведешь его до Либревиля. На следующей станции пересядете на поезд, идущий на Конго, постарайтесь затеряться в толпе, ― взгляд насмешливо скользнул по белым волосам: затеряться в Африке? Ему? Как же! ― А ты? ― спросил Джек, заранее зная ответ, просто нуждаясь хоть в каких-то словах. ― А я их задержу, ― Сандаунер улыбнулся, обнажая ряд ровных мелких зубов. Если кому-то сложившаяся ситуация была по нраву, то явно ему. Джек украдкой перевел дух, не зная, радоваться ли ему такому положению дел. Наставлять оружие на бывших сослуживцев ему не хотелось. Черт, он не поверил бы Сандаунеру, припер бы того к стенке, возможно ― вскрыл консервную банку экзоскелета в поисках истины. Но все решил неподвижный, словно кукла, Сол Платье, который смотрел перед собой странными, сломленными глазами. Наверняка довелось видеть чью-то смерть. Возможно ― коллег, с которыми работал несколько лет. Такое часто оборачивается…потрясением. ― Помни, Джек, поезд на Конго, а потом ― до Либревиля, ― промурлыкал Сандаунер, тяжелыми шагами направляясь к двери в тамбур. Он уже предвкушал битву. Джек только понадеялся, что противником Сандаунера не окажется некто, хорошо ему знакомый.