На самом деле никакие советы не помогают, если сердце болеет человеком Дмитрий Гринберг
Вернулась я домой практический ночью, после несколько часов гуляний по городу. Мы были простой парой, которая наслаждается обществом друг друга. Его теплые руки дари мне умиротворенность, и защищенность; его глаза были гипнозом и бездной для меня; его губы дарили самые сладкие поцелуи. Он воплощал в себе все самое лучше, он был самым лучшим для меня. — Завтра мы покатаемся на лодке, — проговорил он, когда подъехали к моему дому, — надеюсь, ты не болеешь морской болезнью?! — Завтра проверим, — с улыбкой проговорила я, — если хочешь, можешь остаться у меня. Уже довольно поздно. — Боюсь, что эта ночь пройдет без сна, — в его глаза играл огонек, который до этого я видела всего лишь один раз. — А это не страшно, — он находился очень близко ко мне. — Ну, тогда пошли, — резко воспрянул он. Он поправил свой пиджак и вышел из машины, дабы не заставлять себя ждать, я последовала за ним. Все-то время, что мы поднимались ко мне он как-то странно и загадочно улыбался. Мне стало не по себе. Страх окутывал каждое мое движения, от чего они стали невнятными и неловкими. Как только мы попали внутрь, я включила свет в коридоре и закрыла дверь на замок. Саске быстро освободился от обуви и видимо, решив поглумиться надо мной, стал ожидать последующие действия. Я же старалась вести себя естественно, хотя и не совсем понимала, что же вызвало у меня столь непонятные чувства. — Чай? — смотря на него, предложила я. — Не откажусь, — ответил он с улыбкой. Я с прошлого раза нашего совместного проживания, хорошо запомнила, что он пьет чай без сахара. Поэтому, быстренько, достав кружку, я положила туда пакетик с заваркой. Я повернулась и посмотрела на веселое лицо Саске. — Что? — убирая прядки за ухо. — Ничего, — ответил он. Я села напротив и старалась не поднимать глаз. Он смущал меня, и я чувствовала себя неуверенно. — Где я буду спать? — спросил он. — В гостиной, — пробубнила я. — Ты так смущаешься, — улыбнулся он, — Сакура мы спали в одной кровати, а тут ты пугаешься меня, словно впервые видишь. — Так ты хочешь спать в одной кровати? Он рассмеялся, а я снова опустила глаза. Чайник закипел и выдал веселый свист, я встала и выключила газ. Не успела я взять чайник в руки, как меня обняли. Это было настолько неожиданным, что я чуть вскрикнула. — У тебя чудесно пахнут волосы, — проворил он, втягивая мой аромат. Сейчас он напоминал мне кота, который учуял запах валерьянки. Он нежится, трется об ноги, но только, чтобы ему дали хоть капельку этого чудного средства. Он бережно развернул меня к себе. Мои глаза были чуть открыты, но это не мешало ему усмехнуться, а затем впиться в мои губы. Этот поцелуй не был похож на сотню других. Он был более властным, более желанным, а главное ненасытным. Его руки блуждали по моему телу, мгновение и я сижу на своем кухонном столе. От поцелуев кружиться голова, а желание начинает нарастать во всем теле, которое заставляет меня прижаться к нему еще плотнее. Поцелуи становятся глубже, а воздух постепенно накаливает. И мое желание до тошноты примитивно, я не хочу, чтобы он останавливался. Но воздуха категорически перестает хватать, и он отрывается от меня, при этом даря мне простые касания губами. Мои руки обхватывают его шею и пальцами, я перебираю его волосы, я ловлю его взгляд. Взгляд, который пронизан таким трепетом, что внутри все останавливается. Что-то новое и неизведанное открывается для меня, и я так хочу запомнить эти волшебные моменты. — Сакура, — шепчет он, и мое сердце делает кульбит. От блаженства я закрыла глаза. Его голос вызывает у меня стаю мурашек. Сидя на столе, я ловлю, каждое движение его рук. Я готова была слушать его шептание вечно. Мы одни в квартире, в этом городе, в этом мире. Я и он. Именно этого я так долго ждала. Он обхватывает меня еще крепче, отчего я обхватила его своими ногами. Он оторвал меня от стола и мы вышли из кухни. Меня переполняла радость ребенка. В комнате не был включен свет, но светлая полоска из коридора, давала просмотреть силуэт. Он бережно и мягко положил меня на кровать, чмокнув в губы. Я провела руками по его плечам, рукам и спине. Он был так напряжен, что я чувствовала каждую мышцу. Я водила своими руками по его телу и не верила в происходящее. Сейчас в темноте его тело, казалось огромным и крепким и это заставило меня ахнуть. Я слышала, как он выдохнул и усмехнулся. Кажется, мои прикосновения ему нравятся. Я провела руками по груди, но ткань футболки, не давала мне нужного блаженства. Он же целовал мои губы, мою шею, и с каждым новым его прикосновением, моя кожа начинала пылать. Прикосновения приносили мне блаженство. Я чувствовала эйфорию. Его футболка порядком стала меня раздражать, и я сняла ее с него, отбросив подальше. Я тут же провела рукой по груди вниз. Здесь, в этой комнате, он казался мне древнегреческой статуей с идеальным телом. Я с восхищением смотрела на него, на его красивое, и вместе с тем, сильное тело. На его груди был маленький шрам, но он никак не портил впечатление, а скорее наоборот делал его еще более мужественным. — Нравится? — усмехнулся он. На что я просто кивнула, его усмешка тут же заставила мои щеки пылать. Он смотрел на меня и не понимал, что же заставляет меня смотреть на него такими восхищенными глазами. Но в этой темноте он был необычайно красив. Сильное тело, большие руки, пухлые губы, которые были чуть приоткрыты, скулы. Он завораживал. Я не могла устоять и просто потянулась к его губам. Моя рубашка полетела вслед за его футболкой. И чем глубже становились поцелуи, тем меньше на нас оставалось одежды. Дышать стало тяжело, но я не могла заставить себя остановиться. Он уже давно перестал себя сдерживать, поцелуи глубже и короче, которые просто рвали на части мою душу. Его руки сильно сжимают мои бедра, но это заставляло мое тело медленно плавиться. Я медленно тлела, но при этом была счастлива. Из моих глаз не заметно для меня стали скатываться слезы. — Почему ты плачешь? Тебе больно? Я… — всполошился он, но я оборвала его на полуслове. — Нет, все чудесно, — замолчала я. — Тогда почему? — Я, — вздохнула, — я просто счастлива. — Глупышка, — он усмехнулся и поцеловал меня в лоб. Он обнял меня, и мне стало так тепло и уютно. Он коснулся меня губами, и я тут же воспламенилась. Дальше пошло все обрывками я только помню, как сильно цеплялась за него и шумно вздыхала. Помню, как звала его и ловила небрежные поцелуи.***
Утром, когда я открыла глаза мне, поскорее хотелось проверить то, что это не сон и, повернувшись на другой бок, я увидела мирно спящего Саске. Я не могла сдержать улыбки. Я помню все обрывками, словно в ускоренном темпе просматривала запись. Словно это была не я. Однако его касания, поцелуи, задевали струны моей души. Мне стало как-то стыдно. Я казалась себе маленькой, глупенькой девочкой, ничего не умеющей. Стыд загорелся во мне еще больше, когда Саске повернулся ко мне спиной, и я могла рассмотреть красные следы от своих ногтей. Я шумно выдохнула, и еле касаясь, нежно провела пальцем по одному из следов. Он тут же двинул спиной. Затем повернулся ко мне и открыл сонные глаза. — Привет, — раздался его сонный баритон. — Доброе утро. Как спалось? Он усмехнулся. Ему нравилось смеяться надо мной. Он обнял меня, я уткнулась носом в его плечо, мягко вдыхая аромат. Он заметив мои красные щеки с удовольствием потянулся. Обняв меня крепче, он навис надо мной. Дрожь по телу выдала меня с потрохами, от чего Саске снова усмехнулся. — Замечательно, — сказал он. Я улыбнулась, после чего он коснулся моей шеи губами. Я томно выдохнула и от удовольствия прикрыла глаза.