Сны проклятых кошмаров

Несколько месяцев спустя... - Ты понимаешь что ты натворил? - Свершил правосудие. - Какое правосудие? Он мой лучший друг! Нельзя убивать человека! Бог покарает! Собеседник смеется и продолжает уверенный разговор: - Тебе бы в телеведущим быть. Ну или правоведником. - Бла. Бла. Бла. - Селентант, ты убил человека. Я звоню в милицию! - человек достал из кармана сотовый телефон и набирал номер службы. - Звони, только уж удивятся и спросят тебя, почему опечатки пальцев твои и почему в крови твоя рубашка. Селентант спокойным, будто убаюкивающим голосом отвечает. Через несколько секунд начал смеяться. Другой собеседник в растерянности от неожиданных вопросов начинал думать. Селентант убил его лучшего друга. Это очень плохой поступок. А значит это грех и преступление, который он заслужил? Он по настоящему не знал что предпринять. Оба услышали звук, будто что-то упало. Три месяца ранее... Когда ты узнаешь новости погибели своего сына, начинается не само горе, а отрицание. Правда, но для ребенка. Для взрослых первая реакция - ступор. Мой муж погиб от случайного случая. Сравнивать гибель дорогого тебе человека и смерть собственного сына - невозможно. Самое сложно было не принятие факта, а рассказать единственному внуку о смерти его отца - самая тяжкая кара и последствие после него. Все больше и больше пыталась подбирать слова так, чтобы не было больно ему. Это не легко и невозможно, так как какие не были слова, смысл - неизменно. Я рассказала то, что должна, но больно. Селентант не верил и не хотел слушать. Даже мой свежей приготовленный чай с ромашкой не смог помочь ему. Он быстро побежал к чердаку и закрылся там. Через день я и Селентант сходили в церковь. Мы стали молиться. Я видела, как Отец Минот говорил с ним, но я не слышала их разговор. Мне стало спокойно за мальчика и сделала правильное решение. Я считала, молитвы и Бог помогут ему принять эту боль и продолжать дальше радоваться. Но не помогло, как позже выяснилось. Боже, что я наделала? На третий день - нормализовалось. Было также обычным, как и все остальные дни. Правда в субботу Селентанту пришлось поехать с родителями Ерша в город, чтобы забрать вещи моего сына. Селентант дружил с Ершом. Ерш хоть и ходил в странной одежде, но друг и мальчик очень хороший. Его родителям я доверяла, они не раз помогали нашей семье. Простите за плачь. Если бы я пошла с ним, скорее всего ничего бы этого не случилось. Почему мое здоровье, как раньше, не сильное, крепкое, как в молодые дни? Утром воскресенья я дожидалась возвращения Селентанта и родителей Ерша. Они приехали, а Селентант отдал мне коробку, а затем пошел на чердак. Я видела на его лице испуг и горечь, но не стала трогать его, так как понимала, что это тяжело. Пускай отдохнет. Села на стул и начала смотреть внутри коробки. В коробке был шарф болельщика по футболу, его любимая серая шляпа от деда, какие-то документы, которые не стала читать, черной оправой очки и грамоты с наградами о достижениях на работе. Единственное исключение из всех предметов из коробки была только зверушка, похожее то ли на рысь, то ли на носорога. Мое зрение с каждым днем ухудшалось. Наверное этот подарок для Селентанта. Я положила его на стол, чтобы внук вдруг захотел эту фигурку, а коробку положила в подвал, куда Селентант точно не пойдет.