Shadows

      Солнце только-только поднималось над саванной, освещая её. Лёгкая предрассветная дымка, что повисла в воздухе, не мешала крупному матёрому льву с тёмной шерстью, кедровой гривой и приятными янтарными глазами осматривая свои владения. Король Мохату гордо восседал на Скале Предков, любуясь своим королевством. Да, не зря эти земли зовутся Прайдлэндом.* Сколько Величия в его королевстве! Зелёная, мягкая словно шёлк и высокая трава; бурная река, что снабжает всех жителей водой; деревья, укрывающие всех от солнечного зноя; и Скала, гордо возвышавшаяся над саванной. Его прайд должен быть счастлив, что живёт здесь - непрекращающееся обилие воды и пищи и прекрасный климат.       Мохату глубоко вдохнул и медленно выдохнул, впиваясь когтями в горную породу. Его жена, Ниота*, уже несколько часов не выходила из пещеры, рожая наследника. Лев слышал её крики и рвался к ней; но их лекарь Мганга* и его сын Рафики не пустили короля к измученной львице. Мохату оставалось лишь ждать и молиться богам, чтобы с Ниотой и малышом всё было в порядке. Видимо, Великие Короли Прошлого не возлюбили их кровь - львица рожала уже трижды. В первый раз их сын умер, не прожив и десяти минут. А три сезона* назад, трое их малышей родились мёртвыми. Ни Мохату, ни Ниота не рискнули бы больше завести детей, но королевство требовало наследника.       В этот раз роды у львицы начались преждевременно, и проходили тяжело. Лев проснулся из-за чего-то, капавшего ему на ноги. Он открыл глаза и моментально вскочил - его задние лапы были в крови. И кровь эта была его жены. Сама она лежала рядом, хрипя. Из её груди вырывались стоны боли, а уступ, где они спали, и тело королевы, начиная с пояса были обильно запачканы кровью.       - Ниота, милая... - прошептал Мохату, носом касаясь лба львицы. - Очнись, прошу тебя... Пожалуйста... Ради меня, ради наших малышей...       Он не был похож на могучего короля, сейчас посреди пещеры стоял маленький испуганный львёнок, который не знал, что делать. Положение спасла Мадини*, лучшая подруга Ниоты с невероятно светлой шерстью и яркими небесными глазами. Она проснулась от тихого шёпота льва, и едва глянув на подругу, разбудила весь прайд, велев ему отправиться на улицу; передала своего крошечного сына Кито*, невероятно похожего на неё саму своей сестре и послала за лекарем. Она же и выпроводила Мохату из пещеры, оставшись там до прибытия Мганги.       - Всё ещё нервничаешь? - приятный бархатный голос вывел короля из раздумий. Ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать пришедшего. Это, несомненно, был Дхана - его единственный и верный друг. Они познакомились, едва им исполнилось по месяцу, и всю жизнь провели вместе, не имея друг от друга тайн и секретов. Мохату знал, что может положиться на этого землисто-серого льва с карими глазами и каштановой гривой. Именно Дхана поддержал его в трудные времена, когда их с Ниотой малыши погибли. Мысль о Ниоте больно ранило сердце льва, заставив его сгорбиться. Из глаз вот-вот готовы были потечь слёзы.       - Я ужасно боюсь, Дхана. - хриплым голосом ответил Мохату. - Я просто не вынесу ещё одной смерти. Просто не вынесу.       Его друг с участием посмотрел на короля и дружелюбно боднул его в плечо:       - Не бойся, Мохату, я уверен, с Ниотой и малышом всё будет в порядке. С ней Мганга и Рафики - это во первых. Во вторых, запомни: если Короли отбирают у тебя что-то, они обязательно дают нечто большее взамен. Ваши дети умирали, значит, сейчас малыш точно будет жив и здоров, и будет радовать вас с Ниотой до конца дней. Думаю, он или она станет хорошим другом Кито и нашему с Саррехит* львёнку. И они будут с восторгом носиться по Прайдленду, не давая своим родителям ни минуты сна и покоя. - Дхана беззлобно усмехнулся, пытаясь скрыть всё нарастающую тревогу. Он понимал, что королю, как никогда, нужна поддержка.       - Я молю богов, чтобы всё было так, как ты сказал. - с некоторым облегчением сказал Мохату, выпрямившись и глядя вперёд. Между тем, смысл сказанных Дханой слов начал доходить до него, и лев, удивлённо подняв уши, переспросил:       - Что прости? Вашем с Саррехит львёнком?! О Айхею, Дхана, поздравляю! Это такая хорошая новость!       Кареглазый улыбнулся. Он знал, что его друг очень любит львят и мечтает, чтобы в прайде их было много. По правде сказать, и сам Дхана очень хотел ребёнка, и был благодарен богам за такое счастье.       Пока двое закадычных друзей разговаривали, из пещеры вышли Мганга и семенивший за ним Рафики. Вид у шамана был мрачный, а ладони в крови. Рафики украдкой вытирал слёзы, прося Великих Королей Прошлого позаботиться о новоприбывших. Он знал, что смерть естественна в Круге Жизни, но всё равно был к ней не готов.       Мохату, меж тем, заметил мандрила и его сына. Одного взгляда на Мгангу ему хватило, чтобы похолодеть от ужаса. На ватных лапах король подошёл к шаману, и спросил, чувствуя, как тревога ледяной рукой хватает его за сердце:       - Мганга, что с ними? Ниотой и малышом?       Мганга ответил не сразу, внимательно глядя льву прямо в глаза. После затянувшийся паузы он вымолвил:       - Боги забрали у тебя четверых детей, Мохату, чтобы взамен подарить тебе прекрасную девочку. - услышав облегчённый вздох, мандрил ещё больше помрачнел: - Смерть, как и жизнь, естественна в нашем мире. Теряя одно, мы получаем другое. Мы должны лишь смириться с потерей и жить дальше. Мне очень жаль, но Ниота... Она отправилась к Великим Королям Прошлого.       Дальнейшие слова Мганги лев не слышал. Он почувствовал, как внутри что-то оборвалось и появилась пустота. Тяжёлая, удушающая пустота. Словно все чувства и эмоции куда-то пропали. Ему было тихо; он не слышал ни звука, а перед глазами будто расстелился туман. "Это неправда, неправда!" - пронеслась в голове Мохату безумная мысль. - "Это неправда, Ниота жива! Она сейчас просто спит и скоро проснётся!" Король как мог пытался отбиться от понимания ситуации. Но долго сопротивляться он не мог, и поэтому одними губами вымолвил:       - Я могу на неё посмотреть? - и не дожидаясь ответа, он, едва переставляя ноги, побрёл в пещеру, туда, где лежала сейчас мёртвой его жена.       Ниота лежала на уступе. Её глаза были закрыты; на губах играла лёгкая улыбка. Казалось, львица просто утомилась и спит. Вот сейчас она проснётся: встанет, одаривая Мохату ласковым взгляд своих травянисто-зелёных глаз; её золотая шерсть всё так же будет сиять на солнце едва заметным тёплым светом. Она улыбнётся, прижимаясь к шоколадной гриве своего мужа и тихо мурлыча старую песню. И они долго будут сидеть на Скале, любуясь на закат и разговаривая ни о чём. Одно сердце на двоих. Одно дыхание. Одна душа.       Мохату хотелось зареветь от боли, переполнявшей его. "Ничего этого больше не будет. Ниота мертва. Она не встанет. Ты потерял её" - осознание приносило королю невыносимые пытки. Он не мог, просто не мог поверить в то, что всё это правда. Что его жена не спит, что она не проснётся. Что вся эта кровь, запачкавшая всё вокруг, это кровь королевы. Его королевы. Лев подошёл к ней, едва переставляя лапы. Коснулся носом лба, лизнул в щёку. Потянул за ухо. Ниота не реагировала. Только у её живота послышались шорохи и писк. Чувствуя, как в глазах щипает, а в горле словно комок, Мохату, пересиливая себя, позвал жену:       - Ниота... Ниота вставай... Просыпайся... Пора подниматься, у нас ещё много дел... Ниота, пожалуйста, просыпайся... - понимая тщетность своих попыток, король присел, борясь со слезами и стараясь говорить ровным голосом продолжил: - Давай же, Ниота... Вставай... Я же люблю тебя, Ниота... Ты не можешь, ты просто не можешь! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ МЕНЯ! - взревел лев, а затем зарыдал. Громко, горько, навзрыд. Выплёскивая всю ту боль, скопившуюся в его сердце.       Сколько он плакал, уткнувшись головой в плечо любимой львицы, Мохату не знал. Он очнулся, услышав тонкое, жалостливое мяуканье, исходящее из под бока Ниоты. Нагнувшись, король увидел крохотный рыжий комочек, который и издавал тихие звуки. Скорее всего, малышка проголодалась или замёрзла. Она была маленькой, очень маленькой и беззащитной, с чёрным Аутсайдерским носом, вся перепачканная в крови своей матери.       - О Айхею... - выдохнул лев, ощущая пусть и небольшое, но всё же облегчение. Ниота ушла, оставив малышку. И теперь он будет всегда оберегать и защищать эту кроху. Пусть даже ценой своей жизни. - Айхею, это же моя дочь... Мой маленький бриллиант... Моя маленькая Уру...       Мохату притянул малышку к себе, и обнял, позволяя котёнку слышать громкий стук сердца. Ему было очень больно сейчас; он словно погрузился в чёрную бездну, и единственным его спасением, единственным лучиком света была Уру. Кроха, почувствовав тепло и защиту, замолчала. Через несколько секунд она тихо замурлыкала. Внезапно король почувствовал, как обретает спокойствие и твёрдость. Взяв дочку за шкирку, он уверенным шагом вышел из пещеры. Снаружи уже были несколько жителей Прайда. Дхана обнимал заплаканных Саррехит и Мадини, которая прижимала к себе крошку Кито. Мганга что-то шептал, задумчиво глядя в небо. Рафики мерно качала головой, стоя рядом со своим отцом. Мохату помимо воли глянул наверх - над его головой сгущались тучи, предвещая скорый дождь.       - Мадини... - тихо попросил лев, опуская дочь её в лапы. - Пожалуйста, помой и покорми Уру. Саррехит, пожалуйста, вместе с Мгангой и Рафики подготовьте Ниоту к... - король сглотнул. - К церемонии прощания. Дхана, помоги мне пожалуйста вырыть яму...       К его удивлению, присутствующие только кивнули. Мадини, подхватив Уру и своего сынишку, отправилась на заднюю сторону Скалы предков, в небольшую пещеру; синеглазая серая Саррехит вместе с лекарем и его сыном отправились в пещеру, а Дхана прошептал:       - Держись, Мохату. Я с тобой до самого конца. - после чего оба льва отправились под выступ, чтобы вырыть там могилу.       Ниоту хоронили, молча стоя под проливным дождём. Крупные капли падали Мохату на лицо и стекали по щекам и подбородку - к небесной воде примешивались горькие слёзы. Тяжело вздыхая, Мганга и Рафики говорили непонятные слова, посыпая тело львицы какими-то травами. Король не мог толком ответить, для чего они. Он будто оглох и ослеп: лишь бездумно кивал головой на слова сочувствия, уставившись остекленелыми глазами вдаль.       Множество животных пришло проститься со своей королевой, которую они и любили и которой доверяли. Большинство из них плакало, опустив головы; некоторые тихо перешёптывались и подходили к Мохату выразить своё сочувствие. Дхана стоял рядом с другом, прижимаясь к нему боком и не давая упасть. Его супруга Саррехит была в пещере, рядом с плачущей Мадини и накормленной спящей Уру. Единственным, что поддерживало сейчас короля, была его дочь. Он думал о ней и держался ради неё.       Когда церемония была окончена, и могилу закопали, несколько представителей подданных Мохату многозначительно переглянулись и подошли к нему. Старый слон Мфалме, главный у своего племени, выразив скорбь о рано ушедшей золотой львице, задал вопрос, заставивший короля впасть в ярость. Он спросил недовольным голосом:       - Мохату, по древним традициям королём может стать только мальчик. Насколько мы знаем, Ниота, перед тем как отправиться к Великим Королям Прошлого оставила тебе дочь. Девочку. Она не сможет править на Скале. Когда ты планируешь завести нового наследника?       - НИКОГДА! - рявкнул Мохату, оскалив клыки и перепугав всех присутствующих. - НИКОГДА НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! УРУ - МОЯ ДОЧЬ, И КОРОЛЕВОЙ БУДЕТ ОНА!       - Но... - попытался было возразить молодой гепард, но король перебил его.       - НИКАКИХ НО! ВСЕ, КТО ЧЕМ-ЛИБО НЕДОВОЛЬНЫ, МОГУТ УЙТИ ПРЯМО СЕЙЧАС!       Животные вздрогнули, но не ушли. Они остались сидеть на месте, пристыженно опустив головы. Мфалме, помолчав минуту, хрипло вымолвил:       - Прости нас, Мохату. Уру будет королевой. Мы с радостью примем её. Да здравствует принцесса Уру. - тихо произнёс он, и остальные подхватили его зов.       "Да здравствует принцесса Уру" - ещё долго проносилось над Прайдлендом. Казалось, сам дождь подхватывал эти слова и приветствовал крохотный комочек, мирно сопящий в пещере.       Почти в полночь, когда все уснули, Мохату смотрел на небо, прижимая Уру к себе. Малышка лежала, свернувшись клубочком в тёплых лапах отца и зарывшись в его гриву. Дождь лил не переставая, и королю казалось, что он плачет. И если бы льва спросили, о чём плачет дождь, он бы, не задумываясь, ответил.