Слетают на плечи...

Микеланджело выбежал из кухни как только проход к двери был освобожден. Добежав за несколько секунд до своей комнаты, весельчак захлопнул дверь и тут же закрыл ее на замок, провернув полных два раза, лишь после этого сползая на пол, подтянув колени к груди и закрывая лицо ладонями. Его трусило, сознание накрывала истерика и на душе было очень, очень плохо. Почему, ну почему нужно постоянно ссориться? Неужели нельзя жить мирно и вместе? Разве не этому учил их отец, их любимый мастер Сплинтер — поддерживать друг друга в любой ситуации и всегда держаться вместе? Майки чувствовал, как его, будто неумолимая черная дыра, пожирает чувство одиночества. Черепашка думал о том, что он, наверное, совсем не важен своим братьям. А ведь и действительно — он всегда только портит все вокруг. Изобретения Дона, спокойствие Рафа, планы Лео. Да и вообще, у них и без него хватает проблем. Все были уже такими взрослыми, серьезными, ответственными — все, кроме него. Майки хотелось подольше оставаться наивным и веселым, заставлять братьев смеяться, но последнее время у него как-то совсем не получалось и из-за этого юноша чувствовал себя совершенно разбито. Он видел, как рушится его семья, самые дорогие и теплые ему существа отказывались от него, строя свою личную жизнь, не зависящую от семьи. Это было так горько и грустно, что Майк хотел просто сбежать, спрятаться под столом и читать комиксы, чтобы забыться в них. Забыться в ярких цветных историях, которые больше ничуть не напоминали его жизнь. После Микеланджело кухню покинули Лео и Лилла, решив продолжить разборки наедине у себя в комнате. Лидер никак не мог представить, что его аккуратный вопрос может повлечь такую яркую, практически истерическую реакцию, но ему было очень стыдно, что он позволил себя поставить под сомнения слова своей возлюбленной, а уж тем более обидеть ее своим недоверием. Лил закусывала губы, надеясь, что она не слишком переиграла. Действительно, она даже не ожидала, что Лео станет спрашивать, что Караи что-то расскажет ему, а потому и не подготовилась к тому, что будет отвечать в такой ситуации. Вопрос застал ее врасплох, девушка испугалась, что ее ложь раскроется, а потому всполошилась так, что разнесла всю кухню в разыгранном скандале, чтобы отвлечь Леонардо. Наверное, ей почти было стыдно, но с другой стороны девушка была уверена, что поступила правильно, ведь поддерживать какое-либо дружелюбное общение со своим, на минуточку, врагом, казалось ей абсолютно абсурдным. На кухне остаются трое — Шелена, Рафаэль и Донателло. Шел почему-то становится неловко от того, что она стала свидетелем такого эпичного скандала. Девушка замялась, неуверенно переступая с ноги на ногу и не зная, как ей сейчас поступить. В помещении застыла мертвая тишина, которая внезапно нарушилась грохотом, с которым Раф опустил сжатый кулак на столешницу. Не ожидавшая такого Шелена аж подскочила от неожиданности, едва не сбив рукой тарелку на самом краю, а под подошвами обуви захрустели осколки тарелок. Дон посмотрел на брата устало и с вопросом в глазах. — Наш лидер — полный сопляк, — подвел итог темперамент, буравя стенку перед собой тяжелым взглядом. — А эта сучка крутит им как пожелает, — рыкнул он, с трудом удерживая себя от того, чтобы не разбить что-нибудь. Донателло остается только вздохнуть и аккуратно похлопать Рафа по плечу. Говорить было нечего, несказанные слова тяжелым грузом висели в напряженном воздухе. Они ничего не могли изменить. По крайней мере сейчас. Дон видел и чувствовал, насколько подавлен поступком Караи его брат. Лео ухватился за малейшую возможность того, что все случившееся было не совсем таким, как это описала Лиллиара, он, кажется, даже просиял. Ясное дело, что он простил бы своей возлюбленной и почти жене подобный проступок, все, что он хотел сейчас, это не верить, что Караи предала его в который раз. Но, увы… Некоторое время спустя, когда Лил, кажется, успокоилась, да и опаздывала на какую-то встречу на поверхности, Лео проводил ее к ближайшему выходу и довольно угрюмо вернулся в логово. Кухню, конечно, никто и не собирался убирать, уж тем более после его девушки, так что заняться этим пришлось самому лидеру. Все же разносить осколки по всему дому не хотелось. На душе у него скребли кошки, было как-то совершенно тоскливо, да и в целом чувствовал он себя слишком подавленно. А все ведь так хорошо начиналось, он даже поверил что все, наконец, налаживается. Утонув в своих мыслях, пока монотонно собирал с пола осколки, меченосец даже не заметил, как к нему кто-то приблизился, а потому когда Донателло забросил несколько крупных осколков в пакет, который Лео держал в руках, черепашка невольно вздрогнул, поднимая растерянный взгляд голубых глаз на своего брата. Дон лишь пожал плечами, чуть натянуто улыбнувшись своему лидеру уголками губ и продолжил помогать. Закончили они в абсолютной тишине, прерывающейся лишь редким постукиванием разбитых тарелок друг о друга. — Знаешь, Рафаэля очень задевает, что ты больше не считаешь нас своей семьей, — наконец подал голос гений, пока Леонардо завязывал мешок и ставил недалеко от выхода, чтобы не забыть захватить по пути на поверхность. От таких слов лидер на несколько мгновений замер, оборачиваясь на Донателло с явным удивлением на лице. — Я думаю, не его одного, — задумчиво дополнил Дон, пожимая плечами и, не дождавшись реакции от брата, лишь коротко вздохнул, идя на выход из кухни. — Но… — растерянно пробормотал Лео, заставляя гения вопросительно обернуться. — Но это ведь не так, — покачал он головой. — Что за глупости, Дон. Я не перестал считать вас семьей, о чем ты, это ведь совсем не так, — Леонардо смотрел на изобретателя с искренним непониманием, но почему-то подсознательно чувствовал, что где-то он все же оступился. — Правда? — наигранно удивился Донателло, возвращаясь на два шага обратно к своему брату и внимательно смотря в его лицо. — Так с семьей не поступают, Лео. Семья это те, кому ты доверяешь. От кого не станешь утаивать своих проблем, к кому обратишься за помощью, кого всегда поддержишь в первую очередь и заступишься. Мы всегда готовы поддержать тебя, Лео. А ты нас? — усмехнулся Дон. Он не хотел знать и ждать ответа. Он лишь надеялся, что его слова дадут его брату почву для размышлений. Они стояли молча еще некоторое время. Лидер смотрел перед собой, чуть облокотившись панцирем на край стола и осмысливая сказанные слова. — Ты прав, — наконец произнес Лео и как-то горько покачал головой, чуть отворачиваясь в сторону, чтобы не смотреть на Донателло. Он действительно поступал не слишком хорошо последнее время и до этого момента искренне не осознавал, что другие как-то замечают это и, более того, чувствуют себя подобным образом. — Я просто… Черт, Донни, я даже не знаю, как рассказать все, что у меня происходит. Все эти мысли, события, пропавший отец, уехавший Шредер, Караи… Это просто, наверное, слишком много для меня, — покачал он головой еще раз и потупил взгляд в пол, тяжко вздохнув, чувствуя в груди неприятное, тягучее чувство неопределенности. — Конечно, много, — согласился Дон, кивнув и, кажется, умилившись, когда Лео назвал его давно забывшимся в их семье «Донни». — Много для тебя одного. Именно поэтому у тебя есть мы, — тепло и искренне улыбнулся гений, садясь на край стола рядом с лидером. — Я благодарен, — негромко произносит черепашка, глухо хохотнув и с тоской наконец подняв взгляд на умника. — Просто я ничего не понимаю. Не знаю, кому и чему верить. Караи говорит, что она не ранила Лил, лишь защищалась, хотя собиралась, но отвела катану. Но я не думаю, что могу верить ей, — лидер тяжко вздохнул, чувствуя себя послежним идиотом. — В конце концов не стала бы Лилла первой нападать, так ведь? Тем более зная, что Караи превосходит ее по силам и тренировкам. Зачем ей нападать на нее без причины? Не знаю, правильно ли я поступаю, но, думаю, я все же больше доверяю словам Лил, — подвел итог Леонардо, рвано выдыхая. Ему стало легче от того, что он поделился своими мыслями. Это в какой-то мере помогло принять решение. Дон лишь неуверенно пожал плечами, не став как-либо комментировать слова лидера. — А я считаю, что ты идиот, — внезапно раздается из-за косяка, но сомнений в том, кто там стоит, у обоих братьев не остается. И уже через мгновение в кухню заходит Раф, подтвердив их догадки. — И давно ты там стоишь? — растерянно переспрашивает Донателло, который совершенно не заметил, что их диалог подслушивают. Почему-то стало неловко. Дону оставалось только надеяться, что темперамент не слышал той части, где гений говорил про него, потому что в таком случае ему точно не отделаться от нескольких пинков под панцирь. — Примерно последнюю развившуюся драматическую дилемму, — фыркнул Раф, что позволило гению выдохнуть немного более успокоенно. — Впрочем, у меня есть одна идея, как помочь раз и навсегда ее решить, — саеносец скрестил руки на груди, мрачно смотря на Леонардо. Он все еще чувствовал раздражение и злость в его сторону. — Ясное дело, что мы не можем верить всему, что говорит Караи, это я знаю, — кривовато хмыкнул он, переводя взгляд на Дона с затаенным искорками затеянной пакости в зеленых глазах. — Но в равной степени мы не можем верить твой Лиллочке, — рыкнул Рафаэль, с издевкой произнося имя возлюбленной Лео. И прежде, чем брат успел возмутиться по этому поводу, Раф обартился к Донателло. — Эй, умник. Ты еще не успел убрать свои камеры с сигнализацией? — Ч-чт-, — Дон, кажется, слишком растерялся, чтобы ответить сразу. — Но откуда ты знаешь? — раздосадованно переспросил, почему-то смущаясь и отводя взгляд в сторону. — Я как-то ночью пошел на кухню за. Мгх, не твое дело, зачем я сюда пошел, но эта твоя сигнализация шандарахнула меня током, — неприятно поморщился темперамент, вспоминая, как залез в шкаф за печеньками Майки, а в итоге чуть не оглох от сирены, едва успев ретироваться, пока не проснулись остальные. — Короче говоря, нет ничего лучше, чем увидеть все своими глазами, — Раф требовательно тыкнул пальцем в грудь лидера, метнув на него внимательный и раздраженный взгляд. — Потому что мне уже надоело твое нытье из-за девушек. Соберись, тряпка, есть проблемы посерьезнее, — кажется, Рафаэль действительно с трудом сдерживал себя от того, чтобы не ударить кого-нибудь из присутствующих здесь по лицу. Лео чувствовал, что вероятность, что этим «кто-то» окажется именно он была очень уж высока. Донателло тяжко вздохнул, кивая, показывая, что камеры все еще на месте и они действительно могут проверить, что же случилось на самом деле. Впрочем, Леонардо сомневался. Снова ставить под сомнение слова его девушки и проверять их было по крайней мере некрасиво с его стороны. Но он все еще лелеял слабую надежду, что в этот раз Караи не предала его. И ради этой веры он согласился, коротко кивнув. Было страшно смотреть, что там, страшно разочароваться, но не рискнуть Лео уже не мог.