Слетают на плечи...

Ороку смотрел на бокал в его руках каким-то туманным взглядом, силясь вспомнить, когда он последний раз так напивался. Нет, конечно, он порой позволял себе вина за обедом, но уже многие годы мужчина не разрешал себе чувствовать опьянения, чтобы не быть застигнутым врасплох. А сейчас это была, кажется, уже вторая бутылка. Бывший Шредер чувствовал себя откровенно гадко и разбито. Не сказать, что у него не было таких состояний прежде — тогда у него просто не было времени их осмысливать. Сейчас же весь его день был занят тем, чтобы раскладывать по полочкам всю прожитую жизнь, оценивая свои поступки уже со стороны. Главный вопрос был вовсе не в том, хорошо или плохо он поступал — добро и зло слишком относительно, чтобы он мог знать точный ответ. А стоило ли оно того? Вот, что было самым важным сейчас. Действительно, стоило ли? Столько лет так слепо гнаться за целями, которых он никогда не хотел. За убийством лучшего друга, за властью и кровопролитием, за контролем, за безоговорочным подчинением, за тем, чтобы его признали сильным, лучшим, несокрушимым. Он сам сокрушил себя. Сам. Когда отрекся от своих принципов, когда закрылся от мира, копя внутри себя злость и ненависть ко всему миру за то, что случилось тогда. Это было так давно, но все так же болезненно. Никакие полученные когда-либо раны не могли сравниться с этим. И он лелеял эту боль в себе, храня каждое воспоминание с трепетом и почти нежностью, пусть и очень особенной, такой, на которую способен Шредер. Нет, не Шредер. Ороку Саки. Сейчас Ороку впервые почувствовал старость. Ощущение сжалось беспомощным комочком где-то глубоко в груди, заливаемое вином, но никуда от этого не пропадающим. Мужчина все еще был силен физически, его тело никогда не подводило его, а мысли в голове были чистыми, не затуманенными возрастом, но он понимал, что совсем скоро он будет стар. Что то, как он выбрал прожить отведенные ему годы уже ничем и никогда не изменить. Доволен ли он тем путем, что выбрал для своей жизни? Он гордился Караи. Считал это своим «лучшим творением», ведь именно он создал ее такой. Умная, дерзкая, сильная. Самостоятельная. Совершенно другая, непохожая на него. Но сейчас, задумываясь, Ороку сожалел об этом. Он хотел бы совершенно другой судьбы для своей дочери, для той маленькой девочки, что он когда-то подобрал и взрастил в ее душе недоверие и ярость ко всему миру. И все же, стоило ли оно того?

***

Прежде чем Донателло нашел нужную запись прошло порядка часа, которое Лео в ощутимом напряжении провел, сидя на стуле рядом с гением и внимательно буравя взглядом экран компьютера. Дон честно старался сделать это быстрее, но от нервов постоянно терялся между разными камерами и временем записи, не зная точно, как и когда это произошло. За этот час Раф успел наконец нормально поужинать, принять быстрый прохладный душ, чтобы взбодриться и сходить сменить бинты Караи, которая все так же находилась в состоянии сна, граничащего с бредом. Саеносец с каким-то непонятным даже ему сочувствием, убрал черные волосы с лица девушки, удивляясь тому, какой на ощущение была ее кожа. Раф глухо хохотнул себе под нос. Обычная человеческая кожа, как еще оно могло ощущаться? Казалось, он подсознательно ожидал чего-то другого, чего-то более грубого и прочного, но Караи была лишь человеком. Таким же хрупким, как и другие. Кажется, он действительно не осознавал этого прежде. Рафаэль вернулся в комнату гения как раз к тому моменту, когда они уже нашли нужное видео. По дороге он прошел мимо запертой двери в комнату Майки, терзаясь смутными мыслями о том, что весельчак, кажется, так и не выходил после скандала на кухне. Но, отбросив их, Раф довольно решительно зашел в комнату, становясь под стенкой так, чтобы наблюдать за происходящим на мониторе. По сути, саеносцу было бы все равно, если бы не один простой факт: Лиллиара бесила его одним своим существованием даже больше, чем Леди Шреддер. И он хотел, чтобы Лео наконец увидел, какая она на самом деле. Чтобы развеял этот розовый туман перед глазами, чтобы перестал ради нее отстраняться от собственной семьи. — …дерзить мне, шавка! — внезапно раздается визгливый голосок с экрана и Раф перемещается ближе, лениво отлипнув от стенки. Становилось интересно. Все те несколько минут, что на экране воспроизводилась запись, Леонардо сидел молча. Кажется, он даже не дышал, уперевшись взглядом в происходящее. Что Рафаэль, что Дон невольно даже пооткрывали рты от удивления. Да, конечно, оба предполагали, что где-то Лил приврала, но чтобы настолько… Когда видео закончилось, Лео откатился на стуле чуть назад, смотря перед собой. Раф хмуро смотрела на брата, потянувшись было потормошить его за плечо и сказать что-то с издевкой, но Донателло вовремя отвел его руку, покачав головой из стороны в сторону. Не сейчас. Лео требовалось время, чтобы все осмыслить. Гений поднялся из-за стола, толкая саеносца в панцирь, чтобы вытащить из комнаты и, покинув ее вместе с ним, прикрыл за собой дверь, оставляя Леонардо наедине с собой и своими мыслями. Лео закрыл лицо руками, шумно рвано выдыхая, чувствуя, как все его тело пробирает легкой неконтролируемой дрожью. — Нет, нет, нет, я не верю в это, не верю, не верю, она не могла так поступить… — сипло шепчет мутант, чуть покачиваясь, понимая, что даже не может вдохнуть достаточно воздуха, из-за чего в горле появляется неприятный удушливый комок. Ему хотелось просто сбежать, отстраниться от всего этого, но Лео понимал, что никто кроме него не решит его собственных проблем. Просидев еще несколько минут, лидер дрожащими от нервов пальцами взял в руки телефон, привычным сочетанием клавиш набирая свою возлюбленную. — Лео? — удивленно раздается из трубки. — Я сейчас занята, солнце, — мурлычет Лил, уже собираясь скинуть вызов, но Леонардо успевает заговорить прежде, чем она это сделает. — Нужно, чтобы ты приехала. Сейчас же, — Лео произносит это настолько мрачным и убитым тоном, что девушка, кажется, невольно замирает, ощущая, как по коже проходится холодок. — Но Лео… — все же решается попробовать возразить она и носитель катан впервые повышает на девушку голос, буквально рявкая в трубку, сорвавшись. — Никаких, черт побери, «но». Либо ты приезжаешь сейчас же, либо можешь забыть про то, что «мы» когда-либо вообще существовали. Это важно, черт возьми, — рычит лидер, а подслушивавший за дверью Майки вздрагивает. Дону и Рафу удалось все же вытащить младшего братишку из комнаты, впрочем, они не обошлись без помощи Шелены, которой удалось немного успокоить весельчака через дверь, а так же пообещать испечь ему ее фирменную домашнюю пиццу. Готовить Шел ой, как не любила, так что теперь кидала на мутантов, подтолкнувших ее на это, несколько гневные взгляды, на что Раф только отчаянно пытался не смеяться, а Дон невольно улыбался уголками губ. Как уже говорилось, злиться или ругаться на кого-либо Шелена совершенно не умела, так что это выглядело скорее забавно и умилительно, нежели угрожающе. Подумав, девушка хотела было обидеться, но, подумав еще немножко, махнула рукой и широко заулыбалась вместе с мутантами, тоже разместившись около двери, чтобы было удобнее подслушивать, что же происходит в комнате. Лиллиара была на месте через полчаса. Лео даже не пошел встретить ее около люка, сказав, что она вполне сможет опуститься по лестнице самостоятельно, а оттуда до их логова всего каких-то тридцать метров. Лилла чувствовала себя растерянно, на ходу придумывая, что будет говорить своему возлюбленному. Никогда прежде он не позволял себе вести себя с ней подобным образом и это было по крайней ошеломляюще. Еще она не могла точно понять, за что он так сильно злился сейчас. Ведь он вроде бы поверил ее словам после той истерики, что она устроила. Что же успело случиться за эти три часа, как она ушла? А может, Караи умерла и Лео нужна ее поддержка?.. Предположение осенило внезапно. На секунду Лил стало страшно. Она убила человека? Что если она, черт возьми, действительно убила человека? От одних только подобных мыслей светловолосую девушку бросило в жар. Лилла не знала, что и думать по этому поводу. С одной стороны это казалось таким неправильным, таким отвратным и страшным. С другой девушка искренне считала, что Караи того заслужила. Более того, она просто вывела ее из себя своими наглостями и дерзким разговором. «К тому же она точно убила бы меня, если бы не боялась того, что это узнает Лео и его братья» — подумалось блондинке и она более успокоенно выдохнула. Взбунтовавшаяся было совесть поубавила обороты. Когда Лил добралась до логова, в гостиной уже собрались все: четверо братьев и ненавязчиво попивающая в сторонке чай Шелена. Сначала ее хотели спровадить, сославшись на то, что этот разговор не имеет к ней отношения, но в итоге Дон не выдержал умоляющего слишком заинтересованного взгляда карих глаз и попросил Лео позволить ей остаться. Впрочем, кажется, этого можно было даже не делать: мысли лидера витали в настолько далеких грозовых облаках, что, кажется, кивнул он в ответ на просьбу только по инерции. — Хеей, что у вас тут случилось?.. — с натянутым смешком зашла в гостиную Лиллиара, с первых секунд чувствуя ту угнетающую атмосферу в помещении, которую создавал вокруг себя ее возлюбленный. Девушка почему-то внезапно почувствовала себя очень маленькой и хрупкой под таким ее взглядом. А ведь действительно: ему что-то с ней сделать — раз плюнуть. И почему она раньше этого не замечала? Перестала бояться буквально через неделю или две с их знакомства, чувствуя себя рядом с мутантом совершенно беспечно и позволяя себе многое, порой даже откровенно нарываясь. — Ты первая ранила Караи, не так ли? — без вступления задает вопрос Леонардо, хмурясь и скрещивая руки на груди подобно тому, как это всегда делал Раф. — Чт-… Лео, милый мой, ну что за глупости? Эта чертовка опять наплела тебе каких-то глупостей и ты охотнее поверишь ей, чем мне? Когда ты уже начнешь различать врагов от тех, кому ты можешь доверять? — Лил решила, что устраивать истерику во второй раз за день будет уже не особо правдоподобно, так что произнесла это более мягким и спокойным, снисходительным тоном. — Ответь на мой вопрос, Лиллиара, — впервые за долгое время произнес лидер полное имя девушки. Она, кажется, аж вздрогнула и совершенно растерялась, не зная, как выкрутиться. Похоже, он все уже знал. Похоже, это просто конец. — Эт-то… Это не я, не я была, это она начала, — рухнула на колени блондинка, закрывая лицо ладонями и крупно дрожа не то от страха, не то от стыда. — Словесно, да, но она издевалась надо мной и я просто, я просто не помню, как это случилось, я так разозлилась на ее слова, я так разозлилась на то, что ты доверяешь ей, что она позволяет себе все это, — Лилла плакала в ладони, размазывая тушь по щекам, а ее хрупкие плечики подрагивали с каждым всхлипом, который она старалась подавить. — Заткнись, — прорычал Раф, поднимаясь и подходя к Лилле. — Твои визги за все это время мне уже в глотке сидят, еще немного и я лично вышвырну тебя отсюда, — продолжил угрожать темперамент, демонстративно хрустя пальцами. — Если бы она не начала говорить все это, я бы никогда ни за что не сделала подобного! Лео, пожалуйста, прошу тебя, прости меня, — блондинка моляще посмотрела на лидера, чувствуя, как влажные соленые капли продолжают катиться по ее щекам. — Я была испугана и без того, очень нервничала, а она подливала масла в огонь и… — Ты хочешь сказать, что это повод ранить или даже убивать человека? — внезапно высказалася обычно молчаливый Донателло. — Прошу, пожалуйста, я не хотела ничего сделать, — продолжала заходиться в истерике Лил. Леонардо подумал о том, до чего же некрасиво она сейчас выглядит — с размазанной по лицу косметикой, широко открывающая рот, чтобы вдохнуть и продолжить говорить. Внутри после мрачной подавленности начала полыхать ярость. Он верил ей, верил! Безоговорочно, в любой момент времени, в любом вопросе, он верил, черт возьми, ей, но в конце концов получил лишь обман и нож в спину. — Ты ссоришь нашу семью, — внезапно набрался смелости сказать что-то даже весельчак, подскакивая с дивана. — Это из-за тебя все рушится, — с по-детски наивной обидой в голосе произносит Майки, смотря на ревущую девушку своими пронзительными голубыми глазами из-под оранжевой банданы. — Лео… — уже хрипло тянет Лиллиара и тянет к нему руки. — Лео, прошу тебя, я люблю тебя, — сквозь всхлипы наконец выдавливает она, мотая головой. — Прошу, мне ужасно жаль, я не думала, что так случится, — девушка закрывает лицо ладонями вновь. Темперамент уже, кажется, собирается сказать что-то еще и действительно выкинуть блондинку из логова, но в этот момент с дивана подрывается Леонардо и, в пару ударов сердца преодолев расстояние до своей возлюбленной, становится между ею и своими братьями, разводя руки в стороны, будто ограждая ее от них. На лицах всех троих отображается искреннее недоумение, а Шелена на фоне, кажется, давится чаем. — Все, хватит, отойдите от нее уже, — глухо рычит он. Почти все моральные силы сейчас уходят на то, чтобы душить в себе ярость. — В конце концов она тоже моя семья, — внезапно произносит Лео, хотя и сам едва ли верит в это — скорее заставляет себя верить. Мутант оборачивается к девушке, помогая ей подняться на ноги. Та продолжает шептать сбитое «Прости» и прячет лицо, уткнувшись ему в плечо. — И я не хочу отказываться от всего проделанного из-за одного проступка, — покачал лидер головой, тяжко вздохнув, встречаясь с тремя неодобрительными парами глаз. — Пошли отсюда, — наконец разочарованно махнул рукой Раф, обращаясь к Дону и Майки. — Похоже, наш лидер оканчательно превратился в тряпку, — бросает он через плечо. Гений уходит почти сразу вслед за темпераметром, чувствуя внутреннее раздражение по поводу того, как разрешилась ситуация. Микеланджело же застывает еще на несколько мгновений, не зная, что делать. Он всегда доверял решениям своего старшего брата, но больше не хотел смотреть на эти скандалы. Он всего лишь хотел жить как раньше, но, похоже, для Лео эта блондинка действительно важнее их всех. Поняв, что ей тут делать нечего, Шелена как можно скорее ретировалась из помещения. Лео же думал только о том, как извиниться перед Караи. Ему было совестно за те слова перед уходом, стыдно за то, что так отнесся к ней, хотя она начала налаживать такую хлипкую атмосферу в их семье. — Спасибо тебе, Лео, — шепчет Лил в его плечо и меченосец, будто только сейчас обнаружив ее тут, раздраженно выдерживает руку из чужих. Мысленно Лилла удивляется, что это прокатило. Похоже, она слишком редко говорила ему, что любит, раз уж сейчас это заставило мутанта поменять решение. — Не трожь меня пока, — только и бросает Лео напоследок, отворачиваясь и уходя наверх, в свою комнату, захлопывая дверь прямо перед носом своей девушки, которая увязалась следом. На душе было гадко-гадко, будто он только что разрушил что-то, чего уже нельзя было исправить. Леонардо не понимал, почему так чувствует себя. Он давил в себе пламень ярости и убеждал, что любит Лил, что может простить ее. Но, может, он лишь совершал сейчас новую ошибку?..