Все началось с Мерлина

Генри вернулся из клиники в удручающем состоянии. Драко взял у него анализы, чтобы убедиться, что с малышом все в порядке. Драко тоже был задумчив и молчалив, Гермиона пыталась узнать, что случилось, но оба сказали: «Потом» и убежали каждый в свою комнату. Только вечером все встретились за ужином, но Генри почти не разговаривал с ребятами, только через три дня, Драко забил тревогу, он смотрел на друга и понимал, что тот еще более несчастен, чем когда вернулся из Лондона. Еще его очень взволновали слова парня, сказанные во время действия взорванного зелья. Генри считал себя виновным в смерти родителей. Это было странно и бессмысленно. Драко решил поговорить об этом. — Гарри нам надо поговорить. — Да, конечно, только я прошу тебя, привыкай называть меня Генри, даже в своих собственных мыслях. Пару дней назад, ты уже облажался, когда назвал меня при Михаиле Гарри. Теперь он мне точно не поверит. Мне его так жалко, я знаю, что он несчастен. Он настолько отчаялся найти семью, что отталкивает меня. Хотя ему столько раз делали больно, что это кажется правильным. Он отгородил себя стеной, любит жену и не хочет никого впускать в их мир. Мир тепла и любви. — Знаешь, Гарри, ой извини, Генри, я попытаюсь привыкнуть. Вы с ним очень похожи. Я заметил это, когда впервые его встретил. Если бы он учился в Хогвартсе то, несомненно, был бы Гриффиндорцем, хотя и Слизеринские черты в нем есть, также как это присуще и тебе. Больше всего ваша схожесть в вашей уверенности, что во всех бедах виноваты именно вы. Это не так. Скажи мне, ты, правда, думаешь, что виноват в смерти родителей? Генри был удивлен, это значило, что Драко все слышал. Ему не хотелось говорить об этом, но с другой стороны он знал, что должен объяснить, если не им, то хотя бы самому себе. Он настолько отчаялся за эти пару месяцев, что стало совсем плохо. Генри постоянно прокручивал в голове разговоры с дедом, с Северусом. Что он мог сделать, чтобы изменить ситуацию? Ему очень хотелось, чтобы его любили и ценили, он готов был умереть за свою семью. Генри сам не знал, когда возникло, это чувство, что именно он виноват в смерти родителей. Пусть не он их убил, это сделал Волан-де Морт, но это сделали из-за него. В последнее время парень много думал об этом. У него даже возникала идея использовать хроноворот, чтобы отправиться в прошлое и спасти родителей, но он не сделал этого, потому что понимал, это может обернуться крахом для всего мира. Историю менять нельзя, и теперь его родители были, убиты и похоронены. С беременностью все чувства только усилились. Генри просто съедал себя изнутри, он понял, что ему надо немедленно поделиться своей ношей с друзьями, иначе он просто свихнется. — Да, я считаю себя виноватым в их смерти. Да, это все из-за меня, они умерли, и я всегда знал, что больше не увижу их, а теперь стало известно, что живы мои бабушка и дедушка. Они ее родители. Они всегда хотели увидеть ее еще раз, но увидеть живой. Живой, а не мертвой, понимаете? Вы ничего не понимаете. Гермиона также была очень взволнована. — Тогда расскажи нам. Расскажи все, что у тебя на душе, ты не можешь ходить с этим вечно, ты просто сойдешь с ума. Мы хотим узнать, что с тобой происходит? — Вы хотите, знать? Что вы хотите знать? Меня с детства все ненавидели, мои тетка и дядя только и делали, что ругали и били меня. За все — за любое лишнее слово, или движение, а мне хотелось больше всего семьи, я каждый год, на день рождение рисовал на песке торт со свечами и задувал песок, загадывая желание, обрести семью. Это было наваждением. Это было страшно, мое детство было сплошным кошмаром, я до сих пор не могу забыть, как упал с дерева, повредил ногу, и вместо того, чтобы обнять и пожалеть меня, тетя схватила меня за руку и зашвырнула в чулан, накричав, что я плачу, она сказала, что я должен быть мужчиной. Да, я завидовал всем семьям, проходящим мимо, моя душа умирала, когда я видел как какой-нибудь папа или мама целуют своего ребенка, или обнимают, я просто стоял, смотрел и понимал, что пойду на все чтобы обрести семью, я каждый новый год просил Санта Клауса о семье, но ее не было. Меня так никто и не полюбил, а тетя все время, говорила, что мои родители были алкоголиками и просто бросили меня, а сами подались на поиски приключений, а потом умерли, где-то разбившись в автокатастрофе. Так все и было все одиннадцать лет, а потом был Хогвардс. Я думал, все изменится. Да, я встретил вас — тебя Гермиона и Рона, вы стали для меня друзьями, но это все равно было не то. Я очень вас любил и сейчас люблю, конечно, но мне не хватало родителей, которые бы порадовались за меня, за мои успехи, с которыми я мог провести каникулы. Вы все приезжали после лета и рассказывали, как отдохнули, а я умирал от зависти, потому что я провел лето либо в своей комнате с решеткой на окнах, либо работая по дому. У меня не было семьи. Я бы и с тобой подружился, Драко, но ты мне очень напоминал моего кузена Дадли, он тоже постоянно издевался надо мной. В начальной школе он всегда выставлял меня виноватым в своих проказах и ему верили, меня ненавидели и учителя и ученики, они считали меня странным. Особенно после того, как я из-за стихийной магии оказался на крыше школы, причем вход на крышу был закрыт. Хотя в Хогвардсе все чувства притупились, я был счастлив, что попал в сказку. Волшебство для меня было сказкой, иногда еще до Хогвардса, я воровал у Дадли книги и читал их, одна из них была про ведьм и волшебников. Я читал ее, наверное, раз пять. Этой сказкой для меня стал Хогвардс, но там я был только избранным мальчиком, который должен был убить Темного Волшебника столетия. Вы можете себе представить? Одиннадцатилетний мальчик совершил свое первое убийство. Я просто, своими руками сжег профессора Квирелла. Да, конечно, он носил на своей голове Волан-де Морта, но это все равно было убийство. Дальше — больше. Второй курс, убийство василиска и уничтожение крестража Тома. Я до сих пор не могу понять, как такой великий волшебник как Дамблдор, мог отправить меня туда, одного. Ну ладно, не одного, с Роном, но мы были все-таки маленькие мальчики. Двенадцать лет и огромнейший василиск, это просто невероятно, но Дамблдор говорил, что верил в меня, но на самом деле он меня просто использовал. Он знал, он видел как я жажду любви и поэтому сыграл на моих чувствах, заставил плясать под его дудку. Ладно, идем дальше, третий курс и сбежавший из Азкабана преступник похищает троих детей, а директору и дела нет, только Северус помог. Четвертый курс турнир трех волшебников, мне всего четырнадцать, но нет, я, же уже подхожу, для сражения. Я думаю, что он знал все с самого начала. Потом все остальное. Единственное я благодарен директору, за то, что он заставил Северуса заниматься со мной дополнительно зельями. Так мы и начали общаться, я наконец-то обрел семью. Я думал, что мы проживем вместе тысячу лет. Именно он помог мне справиться с Волан-де Мортом и потерей Гермионы. Я искал тебя, Герми, но тогда не нашел. Я любил Северуса больше жизни, если бы мне сказали, умри за него, я бы умер не задумываясь. Но кто-то подставил меня, и теперь Северус не хочет быть со мной. И я опять не нужен ему, да я понимаю, что ему тяжело, но фактически он выкинул меня из нашего же дома, как собаку. Но я и это пережил, я попал к вам в Америку, но перед тем как приехать сюда я наведался в Гринготс. Я вступил в наследие и узнал, что моя мать чистокровная, и что мои дедушка и бабушка живы. Для меня это был шок, и я почти уверен, что Дамблдор знал об этом, он просто решил, что его воины должны расти несчастными, чтобы потом он добрый дедушка показал сказку и сделал своими марионетками. Я приехал сюда, опять надеясь обрести настоящую семью, я думал, что приду к деду скажу, что я их внук и все сразу станет легко. Но судьба опять решила огреть меня лопатой по голове. Деду я тоже оказался не нужен. Но я все-таки обрел тут семью. Вас. Именно вы спасли меня и душевно и физически, но больше всего я боюсь, что все изменится с вами, я боюсь, что нам тоже придется расстаться, так или иначе. Я каждый день молю Мерлина, чтобы ничего не случилось и, конечно же, у меня есть мой малыш. Я каждый день разговариваю с ним, пою ему колыбельные. Я почти уверен, что это мальчик, мой Анхел. Вы все и есть моя семья. Тут Генри заметил, что они в комнате уже не одни. Здесь были его дед и бабушка, они стояли и смотрели на Генри, огромными глазами, бабушка плакала. — Что вы здесь делаете? — Мы пришли поговорить. — О чем нам можно говорить, мы вроде все выяснили. — Ну, как оказалось не все. Я сварил зелье родства, и ты действительно мой внук. Мы стоим здесь с самого начала твоего рассказа. Там было открыто, мы вошли и не хотели тебя прерывать, тебе надо было выговориться и Драко прав, мы на самом деле с тобой очень похожи, оба слишком любим семью и ради нее готовы на все и я, правда рад, что ты мой внук и что ты нашелся. Я, конечно, не ожидал, что им окажется сам Гарри Поттер. Мы должны поговорить, и я хочу узнать тебя поближе, хочу, чтобы ты рассказал мне все о себе, о своей жизни и насколько я понял, ты больше не хочешь быть Гарри Поттером, тогда предлагаю стать Генри Спенсером. — Вы предлагаете мне взять вашу фамилию? — Можно на ты, и нет, я предлагаю не фамилию, я предлагаю тебе семью, я хочу, чтобы ты вошел в род Спенсеров. Я знаю, ты обижен на меня, за все те слова, что я наговорил, но я надеюсь, что со временем ты простишь меня. Просто это действительно было тяжело, терять внуков, пусть и мошенников, но я успевал привязаться к ним и сейчас я тоже больше всего боюсь, что ты уедешь куда-нибудь, и мы с Мари больше не увидим тебя. — Нет, я не уеду, и я хочу стать членом твоей семьи. Михаил подошел к Генри и крепко обнял его. Они стояли и плакали, двое взрослых мужчин, но главное это были слезы счастья, они были очень счастливы, что обрели друг друга. Дед отстранился и посмотрел внуку прямо в глаза. — Так, а теперь объясни мне еще кое-что. — Что? — Как ты можешь быть беременным ты же мужчина. Ты ведь беременный, я прав? — Да, вы скоро станете прадедушкой и прабабушкой. — Это потрясающе, но как? — Я не знаю, все вопросы к Драко. — Что? Но Драко, же женат. — Нет, я не имею в виду, что он отец, а имею в виду, что он мой целитель и он возможно уже знает как и почему. Все повернулись к Драко, он задумчиво, смотрел на них. — Я очень рад, что вы все же помирились и воссоединились. А насчет ребенка, я не знаю. Знаю только, что был один такой случай. Мерлин и Салазар Слизерин, у них родилась дочь, а почему Генри, не знаю. Может потому что он наследник Мерлина, а может еще почему, я не знаю. Знаю только, что сейчас Генри надо доносить и родить здорового малыша. — Вот такой у меня уникальный внук. Генри был счастлив воссоединению семьи, и все у них шло хорошо, они стали жить большой и дружной семьей. Генри переехал к деду, а после долгих уговоров к ним присоединилось и семейство Малгреев. Генри все так же продолжать работать в клинике зельеваром, варил зелья. Когда он варил их, то это был настолько завораживающий процесс, что вся семья, собиралась дома, чтобы посмотреть на это. Он часто устраивал для них мастер класс. — Генри после родов ты просто обязан поучиться еще. Обучаться у лучшего зельевара Великобритании, это конечно, хорошо, но есть еще зельевары в Америке и у меня есть один знакомый в России. Я уверен ты станешь самым великим зельеваром в мире. Ты ведь мой внук, а Спенсеры все умные. — Ахах, дедуля не смеши нас, а то сейчас рожу прямо здесь. Ох, что-то спина болит с самого утра. И тут напрягся Драко. — Что? И ты молчишь? Ты понимаешь, что возможно это уже схватки, у тебя уже срок подошел. И как болит? Как часто? — Драко, не паникуй, мне кажется еще рано. И тут Генри схватился за живот. — Ой, или не рано. Ох, ты ж черт, как больно. — Гермиона, Мари тревога номер один, наш внук рожает. Дед кричал так, что его услышали не только на втором этаже, но и, казалось, все соседи в округе. Драко аппарировал в клинику, и подготовил операционную, а Генри в это время, готовился стать отцом, он знал, что все будет хорошо и поэтому успокаивал паникующих родственников. И действительно, через час, когда Генри отошел от наркоза, он узнал, что у него родился мальчик. Он впервые взял его на руки и когда малыш открыл глазки, то Генри понял, что они у него зеленые. Хоть что-то досталось малышу от Генри, потому что в остальном малыш был копия Северуса. Генри понял, что сейчас его переполняет неимоверное счастье, единственное ему хотелось, чтобы рядом был второй папочка малыша. Генри смотрел, как посапывает его малыш и был бесконечно счастлив, теперь он не один, теперь с ним его сокровище Анхель Северус Спенсер.