***
Эм мчалась в пасмурных сумерках, не разбирая дороги, словно могла убежать от самой себя. Она буквально задыхалась от боли и отчаяния, не замечая хлеставших по лицу ледяных потоков воды, затекавших за шиворот. Ей хотелось выть, рвать на себе утерянные волосы, биться головой о землю, - увы, ничто из этого не могло закончить ее мучения. Конь под Эм фыркал, нервничал, чувствуя ее настроение и неуверенность в седле, но покорно нес ее вперед, разбрасывая из-под копыт комья грязи, ровно до тех пор, пока она, отвыкшая от седла и совсем потерявшая связь с действительностью, не затянула слишком сильно поводья. Возмущенный, конь сбросил скорость, понес ее в сторону и, встав на дыбы, скинул нерадивую наездницу в грязь. Ошеломленная, Эм не сразу опустила поводья, прокатившись на животе по размытой земле и, усевшись прямо возле дороги, под проливным дождем, поджала под себя ноги, удивляясь тому, как правдоподобно болит отбитый бок. До нее внезапно дошло, что любое ее действие лишено всякого смысла, даже глупо, ведь, куда бы она ни отправилась, окажется все там же - нигде. И все же ее тайный враг ошибся в расчетах. Там, где Эм постигло несчастье родиться, все было не так плохо, как он пытался показать. Там земля не тянула к себе с такой силой, запахи не мучили интенсивностью и неприязнью, а люди не были настолько озлоблены и больны, как ей привиделось за короткий срок пребывания в последнем бреду. Трясясь от холода, Эми никак не могла постигнуть, за что ее так мучают. Что и кому она сделала? Все, чего она хотела, это помочь окружающим, сделать мир чуточку лучше. Разве было у нее что-то хорошее, начиная с ее рождения, кроме тайных мечтаний о ведьмаке? Теплые нежные руки матери, добрейшей души человека... Она всегда страдала молча, кротко, и так же кротко и молча ушла из жизни в самом расцвете сил. Она не могла примириться со своей унылой жестокой жизнью. Стоило ли ей так страдать? За что? Стоило ли Эм так долго и упорно бороться с неизбежным? Геральт... Геральт погиб в одиночестве, в грязи, темноте. Эм должна была быть там, рядом с ним, прикрывать его спину и вместе с ним уйти. Таково было уже ее предназначение. Но кому до этого было дело? За своими размышлениями Эми не заметила приблизившегося всадника. Спрыгнув с красивой буланой кобылы, звеня кольчугой, мужчина сбросил с головы капюшон и произнес: - Эм, не дури. Поднимайся. - Опять ты, - сокрушилась девушка, протирая глаза, залитые дождем. Она не знала, кто на самом деле находится там, по ту сторону желтых кошачьих глаз, но не могла не признать, что его спокойствие заразительно. Горько усмехнувшись, она добавила: - Что, никаких больше балов, а? - Упрямишься, как обычно, - констатировал Геральт, поднимая ее за исхудавшие острые плечи. - Если это иллюзия, то самая поганая из возможных, не находишь? - Пожалуй, - согласилась Эми, безвольно следуя его указаниям, и приземлилась с его подачи на невесть откуда взявшегося украденного коня. - И что теперь? - Назад, я так понимаю, мы не вернемся? - Эм отрицательно покачала головой, разглядывая узкую светлую полоску неба вдалеке, на горизонте. Наверное, там не было дождя. - Я так и думал, - ведьмак прижал ноги к бокам Плотвы и потянул за собой коня Эм. - Тогда нужно найти крышу над головой. Если только ты уселась в грязь не для омоложения зада. Вдруг для эффекта процедура должна занять всю ночь? - Эм не отреагировала, и ведьмак сделал еще одну попытку: - Ты знаешь, что твоего коня зовут Крышей? - Помолчи, - взмолилась Эми, закрыв глаза. Его глубокий низкий голос выворачивал ее наизнанку.***
Они нашли прибежище глубокой ночью, у нелюдимого угрюмого старика, по случайности не спавшего в поздний час. Эм и сама помнила, как тяжело было найти ночлег, в особенности, когда лицо ее было обезображено шрамами. В то время куда спокойнее и безопаснее было спать под деревом, среди разнообразных звуков леса. - Я впустил вас только потому, что однажды мне помог ведьмак, - грубо обозначил старик, с трудом передавая звуки беззубым ртом, пока провожал их на чердак. - В селение не лезьте. И с утра чтоб вас не было. Он выдал Геральту прохудившийся засаленный соломенный матрас, слишком узкий для двоих, и не оставил даже свечки. Промокшие насквозь, уставшие и полные тяжких дум, Эм и Геральт не нашли особой разницы между улицей и чердаком - так там было холодно, темно и сыро. Но, по крайней мере, не заливало сверху водой. Ведьмак и не думал упрекать Эми в потере сытного ужина, завтрака и обеда, а также горячей душистой ванны, теплой удобной кровати и вещей, без которых девушка безбожно мерзла. Он расправил мартас, усадил на него Эм, с которой предварительно снял плащ, требующий тщательной выжимки, и дал ей относительно сухое белье из того, что было с собой. - Расседлаю, - пояснил он, спускаясь вниз по скрипучей ненадежной лестнице. Эми осталась одна в сыром холодном помещении, заполненном вековой пылью. Она так измучилась, что не могла даже пошевелиться, слушая сквозь полуобморочное состояние стук капель по кровле покосившегося дома, поэтому, возвратившись, Геральт обнаружил ее на том же месте. - Ты продрогла, - мягко произнес ведьмак, стаскивая с нее поношенную куртку, под которой блестел тонкий слой странной продырявленной кольчуги из другого мира. - Зачем ты это делаешь? - спросила Эми с невыразимой болью в голосе. - Хочу, чтобы ты согрелась, - Геральт стащил с забытой ветоши грязные тряпки и тщательно укрыл девушку, после чего сел напротив, явно намереваясь в таком положении спать. Время текло медленно. Монотонная дробь дождя успокаивала, тьма скрывала от глаз окружающий мир. - А помнишь, как мы спали в том, первом лесу? - спросила Эми невнятно, прикрыв глаза и рассматривая черный силуэт Геральта. Ведьмак чуть двинулся, и сквозь стук дождя послышался скрип кожи - его одежды. - Там еще была та, когтистая... - Помню. - Как ты ругался на Яблочко... Как давно это было... Это ведь было?.. - Было. - А потом в Вызиме... - Эми закрыла веки. Тогда ее чувство еще не было омрачено суровой правдой жизни. Тогда и она была совсем другим человеком. - Ты даже пахнешь, как он, - призналась она шепотом. - Полежи со мной рядом... Сейчас я тоже хочу помнить... Геральт разделся, лег Эм за спину и прижал к себе, согревая своим теплом. Он скучал по прежней Эм, ему не доставало ее жизнерадостности и сумасбродства, и он, вспоминая их яркие моменты, слушая ее тяжелое дыхание, не мог перестать надеяться, что скоро все наладится.***
"Проснись", - услышала Эми сквозь тяжелый липкий сон, наполненный тревогой и неясными образами. Это был голос Геральта, родной, чувственный и тихий. Девушка слабо улыбнулась. - Проснись. Пора ехать. Это был не сон. Эми разлепила веки, сфокусировала взгляд, увидела усталое лицо любимого человека совсем близко и зажмурилась. - Хватит, - взмолилась она осипшим от голода и изнурения голосом. Ей представилась темная лаборатория, заполненная колбами и реактивами - такая, в которой она билась с огненным големом, и ее тело, распластанное на столе. - Хватит... - Надо ехать. Старик расщедрился на молоко и хлеб, для начала пойдет. - Эм застонала. - Тебе помочь? - Да, - засипела она скривившись. - Дай сдохнуть в конце-то концов, сделай милость. - Это не ко мне, - раздраженно отрезал ведьмак, отдирая Эм от матраса.***
Представление о ведьмачьей жизни сложилось у Эм давно и окончательно. Сначала была дорога, длинная, однообразная, на которой ведьмака пытался ограбить и убить простой люд. Потом было место назначения, то есть загаженное место, в котором обитала какая-нибудь невиданная тварь, и любой в своем уме держался от этого места как можно дальше. Любой, только не ведьмак. Там его снова пытались убить и сожрать, может, даже в обратном порядке. Если ведьмаку удавалось выжить в схватке, то наступал черед награды, ведь питаться и одеваться приходилось регулярно, и это был третий раз, когда ведьмака пытались убить или хотя бы обмануть, чтобы не расставаться с монетами. После этого ведьмак мог с чистой совестью возвращаться к длинной однообразной дороге, где его пытались ограбить и убить. Прежняя жизнь Эм отличалась от ее представления лишь одним: ею, помимо прочего, пытались воспользоваться для удовольствия. Каждая таверна, встреченная на пути, конец которого был очевиден, становилась возможностью отдохнуть, вспомнить, что она не одна в этом мире, что есть причина для ее бродяжничества. Перина или матрас вместо холодной земли; горячая похлебка вместо едва прожаренной дичи, насекомых и кореньев; человеческая речь вместо тревожных звуков леса. В таверне можно было засыпать с уверенностью, что проснешься в безопасности; можно было принять ванну, прогреть кости и освежиться. Но самым ценным в пути был спутник, которому можно было довериться. Будь все это правда, будь она не одна... Нет, нельзя было истязать себя мыслями, слишком дорогого ей стоила обычная езда на лошади. Силы быстро ее покидали. И все же именно призрак ведьмака стал самым страшным наказанием. Не озлобленные люди вокруг с гнилыми зубами, язвами и коростой на руках и лице, затравленными взглядами, не жуткая вонь и еда, которую он употреблял, не отсутствие минимальных удобств и даже не естественная нужда, от которой Эми отвыкла и которую она презирала всем сердцем. Геральт был ее гибелью, так или иначе, а она была обузой, наказанием за несуществующие грехи. Руки, покрытые кровью, вина, которую невозможно искупить... Эми украдкой посмотрела на профиль едущего рядом всадника, задумчиво глядящего вдаль. В очередной раз встал вопрос: он был воспоминанием или чужим сознанием? Кто на самом деле скрывался за желтыми глазами, обрамленными морщинами? Слабым утешением являлось предположение, что и его смерть ей тоже привиделась. Возможно, что он сейчас доволен и здоров, где-нибудь в другой жизни, ест, спит, думает, дышит, сражается, спасает, греет постель любимой женщине и не знает о том, как сильно ей нужен. Наверное, было бы лучше для всех, если Эм не было... Девушка сама не знала, зачем продолжает ехать в неизвестность, сквозь унылый серый пейзаж. Она поминутно представляла себе их разговор: вот она скажет "достаточно", а Лжегеральт ответит ей, что не понимает, о чем речь, а она признается, что устала от вранья и хочет узнать, где она на самом деле, а он отзовется, что никто ей не врет и вот она, здесь и сейчас, и тогда она заметит, что мертвые люди не могут ездить верхом, а он сообщит, что не знал, что он, оказывается, умер, да и она на мертвую пока не до конца походит, и так будет продолжаться до бесконечности, по кругу, пока ее тайный враг не устанет от своей изощренной экзекуции и не оставит ее в покое. Но когда, когда же он оставит ее в покое? Где она на самом деле находится? Пусть это будет Белый лес, пусть будет Волшебный город... В котором она вновь сможет погладить дочь по шелковистым волосам, а Йорвет... Эми до боли сжала кулаки. Она не могла вынести еще и это имя. Она никогда не смогла бы заслужить его искреннее расположение. У нее никогда не было любящей семьи - даже бабуля не защитила ее от разрушительного брака со страшным человеком. Геральт принадлежал другой женщине, Ги и Гелвин погибли, у Фэада был свой путь. Гномы боялись ее, чародейки ненавидели, эльфы презирали, люди шарахались. Она оскорбила Керра, бросила Дидо и потеряла Саэроса... У нее не было возможности даже умереть так, как ей хотелось. Она могла погибнуть в битве с друзьями, за правое дело, или тихо угаснуть в Волшебном городе - такой конец хотя бы отчасти оправдывал ее существование. - Не могу больше, - тихо призналась Эми вслух, буквально вываливаясь из седла. Ей очень хотелось плакать, глаза горели от непролитых слез. - Почти приехали, - отозвался ее мучитель.***
В трактире было так душно, шумно и мерзко, что у Эми глаза вываливались из орбит. После Белого леса и земли Дидо ее чуткий нос не воспринимал чужой пот и жир, гнилое мясо, дым, грязь, экскременты. Она привыкла к чистоте и тишине, в которых провела много месяцев. За спиной у девушки резко и громко загоготали. Вздрогнув, она обернулась, снова оглядела широкое людное помещение. Наверное, поселение рядом было большим. - А это еще что?.. - спросила она сама у себя шепотом, вглядываясь в череду столов. - Пусть этот капюшон содрет, - потребовал трактирщик, швыряя миски на грязный стол и возвращая Эм к действительности. - Нам не нужны неприятности, - Геральт поставил миску перед Эм, которую она тотчас же отодвинула подальше. - А нам помощь нужона. Капюшон долой!.. - Трактирщик запнулся, стушевался, когда Эм скинула капюшон назло тактично сопротивлявшемуся ведьмаку. - Это што ж?.. Это заразно што ль?.. А глазюки... - Ешь, - потребовал Геральт, отрывая ломоть хлеба. - Тебе тяжело держаться в седле. Будешь продолжать в том же духе - скоро сляжешь. Девушка отвернулась к окну. - Это как?.. - снова вмешался трактирщик, на которого не обращали внимания, переминаясь с ноги на ногу. - Мальчишка-то совсем еще недоросль, цыпленок... - Принеси-ка чего покрепче, - Геральт с усталым видом положил монеты на стол. - В горле пересохло. - Не утруждайся, - предупредила Эм соседа, предчувствуя очередное "ешь". Даже если бы Лжегеральт был настоящим и все вокруг было настоящим, он не смог бы заставить ее класть в рот и глотать вонючую гадость, именуемую едой, а потом мириться с естественными последствиями. Одна мысль об этом оскверняла. Девушка медленно выдохнула и заставила себя не думать, отвлечься от вони, гогота и неизбежности. В конце концов, ничто не имело значения и смысла ни в чем не было. Там - пустая дорога, здесь - пустой, но переполненный призраками людей дом. Эми отвернулась от окна, намереваясь положить слишком тяжелую голову на липкий стол, и с удивлением обнаружила коренастого мужчину средних лет, сидящего напротив. - Я не могу сейчас, - повторил Геральт. - Как будет возможность, я вернусь и посмотрю, что можно сделать. - А я говорю, что нету у нас времени ждать, - настаивал мужчина и повысил голос из-за шума. - Мы уж послали одного из наших найти кого, а тут вон сами пожаловали. Ладно б мы, дак деток жалко... - Детей у вас воруют? - переспросила Эми с ухмылкой. Мужик сдвинул брови и сделал вид, что сидит за столом только с одним ведьмаком. - Я не могу сейчас, но я вернусь, как будет возможность, - настаивал Геральт и залпом выпил содержимое кружки. - Да чего ж артачиться, мы ж заплатим, всем миром соберем, ну позарез надо, страшно ж, не знаем, куда бежать. Ты меня пойми, я ж тут за главного, а сделать ничего не могу. Ну чего тебе стоит? - На вот, выпей, - Геральт протянул ему полную кружку. - Это что, шутка? - поинтересовалась Эм, снова оглядев помещение через плечо. - Помолчи. - А это что ж, он над нашим горем глумится? - мужик с подозрением посмотрел на Эм. - Нет, не обращай внимания. - Я не пойму, - разражался мужик, - вас для чего ж делают? Я тебе толкую, тут твоя задача, еще и внакладе не останешься, а ты тут ушрямишься, как рябая баба апосля роты солдат. - Ты не злись, послушай, - увещевал ведьмак, подливая ему в кружку. - По тому, что ты сказал, можно предположить, что речь идет о гротнике или вампире. Не могу точно сказать, пока не посмотрю. - Дак пошли ж и посмотрим! - Я посмотрю. Но не прямо сейчас. Тут сразу не решишь проблему. - Это ж скольких мы ребятишек потерям, пока ты на кобыле гарцуешь? Чего ж важнее может быть? - Геральт никогда бы так не унижался, - заметила Эм с недовольным лицом. - Ладно, как хотите. Под тяжелым пристальным взглядом сидящего напротив мужика Геральт накрыл глаза ладонью и медленно их протер. Усталость, бессилие и гнев завладевали его существом. Постоянная гребля против течения очень утомляла. - Подозрительный он какой-то, глаз да глаз нужон, - поделился мужик соображениями. Геральт не сразу понял, о чем говорил собеседник. Обернувшись, он увидел Эм, решительно направляющуюся в дальнюю часть таверны, и, чертыхнувшись, поспешил за ней. Он увидел, как она встала лицом к ничего не понимающим полупьяным мужикам, сидящим за длинным столом, достала меч из-за спины, резко развернулась и опустила лезвие на стол, за которым играли в карты двое. Все произошло молниеносно. Первым закричал мужчина, уперевшись взглядом в отрубленную руку приятеля. Эм хотела было запрыгнуть на стол, но ее схватили сзади. Толкнув ногами из всех сил того, кто хотел ударить ее ножом, она повалилась за скамью вместе с тем, кто пытался ограничить ее движения. Началась жуткая давка, толкотня и вой. Постояльцы бросились к выходу, давя друг друга и толкаясь, сами не понимая причины паники. Эм выползла из-под скамьи, ударила эфесом маячившую перед ней рожу, увернулась от двоих нападавших и наконец увидела свою цель: темно-серую поблескивающую фигуру, висящую на большой кованой люстре, совсем не вписывающейся в общий интерьер. Похоже, отсутствие одной лапы не сильно сковывало ее движения. - Эм! - рявкнул Лжегеральт, пробиваясь свозь толпу и скидывая с себя обезумевших местных. - Черт тебя дери!.. Не смей!.. - Я в этом не участвую, я в этом не участвую, - бормотал маленький человек, ловко протискиваясь к выходу, часто моргая и нервно теребя очки. Сердце его так бешено стучало, что он не мог дышать. Вот она, кара за жульничество! От судьбы не убежишь... Как во сне он увидел лысого ведьмака-подростка, в неестественной позе перелетевшего через все помещение к дальней стене, и уже добрался до дверного проема, предчувствуя свое спасение, как серо-черная зубастая морда из ночных кошмаров появилась прямо перед его носом и заставила замереть от ужаса. Морда зашипела на него, вытянув длинный язык, покрытый слизью, и обмякла. Человек медленно повернулся, увидел длинное острие меча, выросшего из спины монстра, потом туповато глядел тех, кто был поблизости, и уставился ведьмака, так ловко метнувшего свое оружие. Тот направился туда, где лежал его подельник. От сильного удара Эм потеряла способность соображать и двигаться. Она видела сапоги Лжегеральта, стоящего перед ней, его лицо, оглядывающее ее на предмет повреждений, потом - его кольчугу, когда он закинул ее на спину. Видела она краем глаза и враждебно настроенных людей, окруживших их в тяжелом молчании, и свою мертвую цель, когда Лжегеральт вынул из стены меч, а она повалилась на пол. - Больше так никогда не делай, - приказал ведьмак, закидывая Эм на коня и возвращая ее меч. От его вида и тона девушка сжалась. - Теперь убирайся отсюда. Эми посмотрела за его спину, в сумерки, туда, где столпился народ, - каждый был вооружен тем, что нашел в спешке, - и взвизгнула, когда конь под тяжелым ударом ведьмака бросился прочь. Геральт пересчитал тех, кто был на его пути к Плотве, и быстро оценил свои шансы на побег. - Дайте ему уйти! - рявкнул мужик, с которым Геральт говорил за столом, протискиваясь через спины. Народ возмущенно загалдел. - Нет! Пусть идет! Но, - он одарил ведьмака тяжелым неприятным взглядом, - никогда не возвращается.***
Горячая вода, треск поленьев в камине, размеренный стук дождя за окном. Все это уже случалось с ней. Эм сидела в большой деревянной лохани, разглядывая свое худое тело, скрытое мыльными разводами, пока Лжегеральт намыливал ее покрытую кровавыми синяками руку. Это мыло воняло даже хуже, чем она, но мучителя, похоже, это не беспокоило. Ну а ей какая разница? Не было мыслей, чувств, желаний. Не было и ее. - Завтра мы проедем мимо маковых полей, они очень красивы летом, - зачем-то сообщил ей мучитель. - Красные ковры, сколько видит глаз. Мне помнится, ты любишь цветы, - он выловил из воды вторую руку девушки. - Если хочешь, когда закончим дела, можем поехать на юг, там теплее, больше зелени. Эм поймала себя на идее, что плюнула бы в него, если бы не было настолько все равно. Раздался стук в дверь. - Не сейчас, - громко отозвался Лжегеральт. - Это я, - послышался глухой голос из-за двери. Эми так резко вскочила, что чуть не вывалилась из лохани. Хватаясь за края, она спрыгнула на пол и, придерживая закружившуюся голову, бросилась на голос. - Оденься хотя бы! - остановил ее ведьмак, направляясь к двери. Эм впопыхах накинула на мокрое тело сорочку, плащ, и, вся дрожа, обратилась во внимание. - Ну здравствуй, тот самый Геральт, - произнес непрошеный гость с полуулыбкой, когда дверь открылась. - Саэрос, надо полагать, - отозвался ведьмак, загородив собой проход. - Я могу зайти? - Не думаю. - Где она? - Это ты?.. - услышал эльф тихий подавленный голос, и сердце его дрогнуло. Грубо подвинув ведьмака, он шагнул внутрь и обомлел, настолько плохо Эм выглядела. - Девочка, что с тобой? - спросил Саэрос, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо и позволяя ей привыкнуть к нему, изучить руками. Эм и сама не знала, почему, но она была уверена: эльф настоящий. И зеленый бархат его одежды, и косички, и золотистые глаза - это был он. Осторожно, боясь, что он растает, девушка прижалась к нему и обхватила руками, и Саэрос, обменявшись с ведьмаком многозначительными взглядами, ответил на ее объятье. Потребовалось время, прежде чем она снова смогла говорить. - Я думала, - прошептала она эльфу в грудь, - что больше тебя не увижу. - Все хорошо, - заверил он ее, погладив по лысой голове. - Я чуть не рехнулась в этом кошмаре... - Верю. - Нам нужно уходить! - встрепенулась она, подняв голову. - Куда? - он жестом остановил ведьмака и вгляделся в бирюзовые глаза, сверкающие болезненным блеском. - В Белый лес! Оттуда мы попадем обратно в... В... Не знаю, куда попадем, но если мы... Нам нужно... Как ты здесь оказался? Подожди! Он же нас слышит... - Девочка, давай присядем... - Нет! - Эм схватила его за предплечья. - Ты не понимаешь, он следит... О, что же нам делать?.. Нам надо вернуться, там будет жестокий бой, и Дидо, я бросила его там, если это было, конечно... - Успокойся, прошу тебя, - эльф вложил в просьбу весь свой дар убеждения. - Ты помнишь портал? Мы действительно вернулись домой, туда, откуда ты пришла. Ты же помнишь? - Эм невнятно кивнула, рассеянно разглядывая пуговицы на груди друга. - Тебе больше не надо никуда спешить. Ты дома. - Какое?.. О чем ты?.. Нам надо назад, ты же помнишь, им нужна наша помощь, там такая гадина в море живет, и я Керра обидела, и еще... Эм затошнило. Земля ушла из-под ног, стены вокруг поплыли. Вцепившись в друга, девушка отчаянно хватала ртом воздух. - Достаточно, - вставил ведьмак, намереваясь вышвырнуть эльфа вон. И тут Эми пронзило понимание, что ее мучитель, тот, который таскал ее в последнее время с собой, тот, которого она так люто ненавидела и проклинала... - Этого не может быть! - воскликнула она в отчаянии, вглядываясь в лицо друга. - Я видела… - Эм запнулась. – Его же нет в живых… Города таяли, как свечи… Все пропало… - Это ничего, все в порядке, я тоже многое вижу, - заверил ее Саэрос. - То, что мы видим в будущем, лишь одна из многих версий, вариантов развития событий. Видимо, при другом стечении обстоятельств этого не произошло либо было отсрочено. Я много думал о том, что произошло с нами в том лесу. Я думаю, это какой-то разлом вне времени и пространства, куда Он поместил нас для ожидания благополучного пересечения, точки, где мы можем вернуться домой. Подумай, ведь мы тогда могли материализовать все, что угодно, чтобы скрасить ожидание, и вместо этого оживили только свои страхи, а, Лысак? Это звучало разумно и правдоподобно. Действительно, не попади она на корабль, она бы не встретила Корункана, не воспользовалась бы зельем, не увидела гибель Геральта, и тогда, не потеряв от горя свое «я», не решилась бы покинуть их поселение. В конечном счете, это привело ее к Татийе, а от него – к Саэросу, восстановлению своей личности и порталу домой. Девушка почувствовала взгляд Геральта, но найти в себе смелость поднять на него глаза не сумела. - Нам нужно вернуться, - повторила она более спокойно. - Это невозможно. - Ты туда уже попадал. - Это было случайностью. Меня призвали. - Значит, надо найти способ... - Это невозможно, девочка, - повторил Саэрос с болью в голосе, и Эм прикусила губу. - Послушай, ты должна с ним остаться. Подумай, как много жалости и сострадания в ведьмаке? Не противься судьбе и неизбежности. Эми сделала вид, что не расслышала. Портал, двенадцать магов. Все это было по-настоящему. И все это было сделано не для нее, а для него, истинной Старшей крови! Какая сила зиждется в нем, заполняет его? Похоже, никто до конца не сможет постичь такое могущество. Цири была лишь отголоском, тенью, слабым подобием. Неудивительно, что они объединились в своем стремлении заполучить ультимативное оружие. Имея при себе Саэроса, эльфы могли в корне изменить ситуацию и поставить под угрозу вымирания человечество, а то и вовсе избавиться от них, как от паразитов. «От нас?» - спросила себя Эм и не нашла ответа. - Они тебя на куски порвут, пытаясь поделить, - поделилась Эми своим волнением, подсознательно уходя от разговоров и размышлений о Геральте. - Не думаю, - эльф холодно улыбнулся. - Я хочу, чтобы ты позаботилась о себе. Ты сделаешь это для меня? Ответь. - Эм нечленораздельно промычала. - Это очень важно, девочка. Ты должна восстановиться, вернуться к себе. Твое испытание пройдено. Эми грустно улыбнулась. Неужели он прощается с ней? Вот он, рядом, она только обрела его снова. И он не хочет брать ее с собой, собирается оставить. Разве можно было найти слова, чтобы описать их близость, единение? Рука об руку они прошли через ад, которому не было конца, выучили друг друга, как самое себя. И только они знали о том волшебном мире чистоты и безумия, в котором нельзя было повышать голос, в котором один сумасшедший трясся над своим деревом, вода светилась, а в качестве еды были листики, в которых она так нуждалась. - Есть еще кое-что, - добавил эльф тихо и замолчал. Эми поняла, что хотел узнать Саэрос. Пшеничные волосы Анареис, запах крови под лестницей корабля. Если возвращение невозможно, потеря дочери - самая страшная боль для него, так или иначе. И все же, это лучше, чем правда. - У нее все хорошо, - сердечно заверила Эми друга и широко улыбнулась. - Она любит и любима. Она счастлива. Саэрос чуть заметно побледнел. За мгновение он вновь пережил опыт отцовства, как он держал маленькую дочь на руках, как часто отсутствовал, передавал ее на попечение другим, занятый своими делами. Он не мог припомнить имени и лица ее матери, но руки девочки и пытливый укоризненный взгляд навсегда впечатались в его память. Не было слов, способных передать степень его раскаяния и сожаления. Он заигрался, изображая местечкового бога, оставил ее на произвол судьбы, а потом погрузился в переживания, не имея для нее ни времени, ни сил. Даже решение уйти он принимал, не учитывая чувства и желания дочери. И теперь, когда слишком поздно и дороги обратно нет, он был готов на любую жертву, лишь бы все изменить, поправить. Хотя бы сказать ей о том, как сильно любит, сожалеет и гордится ею. - Я хотел бы... Чтобы она знала... - Она знает, - отозвалась Эм с теплотой и полной уверенностью в голосе. - Спасибо, мне нужно было это услышать, - эльф взял лицо Эм в ладони, заглянул в глаза. - Пока мы помним, все живо. И я хочу, чтобы ты помнила обо мне. - Ну конечно... Погоди, куда ты? - Эми рассеянно взглянула на тень ведьмака, прислонившуюся к стене и скрестившую руки на груди, и бросилась вслед за эльфом. Коридор был пуст. Девушка в ужасе схватилась за грудь и рванула на первый этаж, на улицу. - Эм, вернись в дом! - Геральт догнал ее возле конюшни. - Я должна остановить его! - закричала девушка, хватаясь за седло, утопая голыми ногами в грязи. - Он что-то задумал! - Да подожди! - Геральт развернул ее к себе. - Он был сухой, ты понимаешь? - Не трогай меня! - взорвалась Эми, отпихивая ведьмака от себя. - Тебе плевать! Я должна остановить его, он все понял! - Эм, он не на лошади приехал. Ты не догонишь его. Эми застыла, переваривая эту мысль, и до нее наконец дошло содержание фразы: помнить о нем, о Саэросе, вот о чем он попросил. Жив, пока о нем помнят. - Отпусти, - прошипела она сквозь зубы, тщетно скидывая с себя руки Геральта. - Отпусти! Отпусти!! Эм зарычала, отпихивая от себя ведьмака, безуспешно попыталась его лягнуть и вырваться из сильных рук. Отстервенело отбиваясь, Эм пришла в полнейшее отчаяние, услышала откуда-то издалека дикий вой. Что-то било ее в грудь, крутило, выворачивало и рвало изнутри, пока тьма вокруг не сгустилась, и она не ушла в забытье.***
Несмотря на то, что за окном все было черно, сквозь пелену тяжелых мыслей Эм видела очертания трясущихся от ветра ветвей, слышала такую знакомую барабанную дробь дождя. Она знала, что Геральт сидит на кровати и привычным движением чистит оружие. Должно быть, она напугала его истерикой. Левая часть его лица освещена слабым пламенем свечи, на правую легла тень, а волосы еще влажные после мытья... О чем он думал? Проклинал ли тот день, когда ее встретил? Эми удивилась этой мысли: как будто все было не с ней. Как она не понимала, что падает в бесконечный черный колодец? Хваталась за гладкие стены, сопротивлялась... Стоило только на миг поверить в хорошее, прикипеть к кому-то сердцем - и все летело к черту. Саэрос был ее последней потерей. Больше не будет потерь. Эми обхватила руками лысую голову, согнулась под тяжестью собственных мыслей и тихо ахнула от неожиданности: потеряв опору, она вцепилась исхудавшими руками в сильные мускулистые плечи Геральта, без усилий поднявшего ее на руки, и позволила донести себя до кровати. - Ну что с тобой? - тихо спросил Геральт, усаживая ее на коленях, заглядывая ей в глаза. Эм отвернулась и неуверенно перелезла кровать. - Устала. Геральт сдвинул брови. Он видел Эм всякой: радостной, безумной, расстроенной, потерянной, обозленной, с обезображенным лицом и телом, с черными от темного колдовства глазами; он видел ее превращение в ведьмачку, видел, как она погибает на кладбище, разрушаясь от неведомой ему силы, и все же никогда он так не беспокоился о ней и не чувствовал сильнее жалости, чем в последние дни. Он смутно ощущал в ней очередную перемену, которая не сулила ничего хорошего. Отрешение, безнадежность и непреодолимое горе были в ее взгляде, в движениях и голосе. Она ускользала от него снова, и он боялся, что на этот раз потеряет ее навсегда. - Побудь со мной, - глухо попросила Эми. Ведьмак стянул сапоги, накрыл их одеялом и лег рядом, лицом к ее лицу. - Тебе нужно есть, - начал было Геральт, помолчав. - Ты таешь на глазах. Как ты не поймешь, что это очень серьезно? - Я хочу, чтобы ты отпустил меня, - Эми заговорила тихим ровным голосом и смогла выдержать его взгляд. - Хочешь, чтобы я наблюдал, как ты заморишь себя голодом? Этого не будет. - Нет, Геральт. Я хочу, чтобы ты освободил себя от меня. Тебе больше не нужно ничего делать. - Эм поняла по-своему его медленный глубокий вздох. - Я хочу уехать... - Забудь об этом. Эм закусила губу. Дальнейший спор только навлечет на нее подозрения. - Но я должна его увидеть. - Кого? - Геральт провел по лицу ладонью, борясь с раздражением. Можно было составить целый список из тех, кого-таки она могла иметь в виду, а от упоминания известного спесивого эльфа, или даже трех, сводило челюсть. - Ги... - Эми сглотнула. - Я не знала... Я не думала... Он был там, а я... - Он будет рад, - заверил ее ведьмак, закрывая глаза. - Встретимся с ним позже. - Тогда я спокойна. - Спи. - Я завтра поем. Я тебе очень благодарна. - М-гм. Несмотря на смертельную усталость, Эми не хотела потерять ни мгновения их последней ночи вместе. Дождь, стук его сердца, размеренное дыхание, которое скоро замедлилось. Уснул. Возможно ли, чтобы все случилось так, как случилось? Никогда бы она не смогла догадаться, что ее история будет именно такой и никакой другой. И все же, она не стала бы менять ничего, ведь у нее все было. До сих пор не верилось, что это действительно он. Так хотелось прикасаться к нему, снова его почувствовать напоследок, только вот вряд ли он хотел быть с ней по своей воле, к тому же, если бы он в очередной раз сделал ей одолжение, она бы не нашла в себе сил делать то, что должно. Поэтому Эм лишь протянула руку к его небритой щеке и провела ладошкой по воздуху. - Я люблю тебя больше жизни, - прошептала Эми одними губами, и грудь словно сдавило тисками, - не могу... Жить без тебя... - Я знаю, - устало отозвался ведмак, не открывая глаз. Эм вздрогнула и дернулась от ужаса, но он перехватил ее ладонь и прижал к щеке. Это была настоящая катастрофа. Эм не подозревала, что Геральт может услышать ее признание. - Мне очень больно от взятых тобой ненужных обязательств, - затараторила Эми надтреснутым голосом, когда снова обрела дар речи. - У тебя доброе сердце, но так нельзя... - Уймись. Давай спать. - Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, ты ничего не должен и свободен от меня... Эм не удалось договорить: ведьмак в мгновение ока перевернул ее на другой бок и прижал спиной к своей груди. Девушка нервно заерзала. Лысая, тощая, убогая и больная на голову, она не могла принять себя и стыдилась и себя, и любимого мужчину. - Если продолжишь тереться об меня попой, - предупредил он ее в самое ухо, - придется тебя утихомирить. А я очень устал. - Эм тут же замерла, и Геральт беззлобно хмыкнул. - Какая же ты дурочка, Эм. - Ну спасибо, - буркнула Эм, не зная, куда деть свою лысину. У ведьмака была так много волос! Зачем они ему вообще? Что за несправедливость? - Спи.***
Утро Эм началось с борьбы с ужасной слабостью. С трудом разлепив веки, она вынудила себя подняться - Геральт ушел, раньше вечера его ждать не было смысла, а это означало, что нельзя было терять ни минуты. Солнце, безуспешно пытавшееся пробиться светлым пятном сквозь темно-серое промозглое небо, медленно ползло вверх, на свое законное место. Трудно было определить, как далеко ей дастся уйти под дождем. По крайней мере, выследить ее будет очень трудно. Наспех собираясь, Эм отметила про себя, что усыпить бдительность Геральта оказалось делом нетрудным. С другой стороны, он был способен предвзято отнестить к ее поведению и решить, что ее опять надо спасать. Наверняка в глубине души он испытывал облегчение мысли, что освободится от нее. Эм невыносимо было думать, что ее решения вновь вынудят Геральта тратить время и силы на бесполезные поиски. Ей стоило быть грубой с ним, оскорбить, объяснить, что его присутствие ей неприятно и терпеть его она не намерена, однако Эм знала, что ничего бы у нее не вышло, никто бы не поверил ее вранью, тем более сам ведьмак. Он не уйдет сейчас добровольно, ведь он жалел ее, как, наверное, жалеют домашний скот перед убоем, к которому прикипели, пока растили. Сколько же в нем сочувствия и вины, раз они вынудили его зайти так далеко! Эм была разбита, раздавлена, уничтожена. Что бы она ни делала, как ни старалась, все становилось только хуже. Она была обречена на потерю всего, что ей дорого, не было только ума, чтобы это заметить и признать. Геральт... Эм невольно сглотнула, не в силах выдержать это имя. Он был всем. Он был больше, чем всем, разве возможно это описать? Он был ее болью, и боль эта была нестерпимой. Слишком много, слишком сильно, слишком... Бессмысленно. Прощаться с Геральтом лично Эм просто не могла. Она написала длинное пространное письмо, в котором шесть раз его благодарила и закончила тем, что молила его о счастье и здоровье. В итоге письмо вышло таким образом, словно ее принудили писать, и на самом деле она намекала на спасение и жажду быть вместе. Это было близко к правде, но не к той, которую девушка хотела показать. Эм закинула письмо в камин и попыталась снова. "Милый Геральт, Я бесконечно благодарна тебе за все, что ты мне дал, но наши пути расходятся, чтобы вновь не пересечься. Прости, но по-другому быть не может. Искренне желаю тебе счастья, какого достоин лишь ты. Твой светлый образ навлегда останется в моем сердце. Навеки твоя, Эм." Эми нахмурилась, смяла бумагу и отправила к предыдущей записке. Задумавшись, она неосознанным отчаянным жестом провела рукой по лсой голове, макнула перо в чернила и вывела мелким круглым почерком: "Геральт, Что-то кончается, что-то начинается. Наше с тобой общение подошло к концу, давая нам обоим возможность на новое начало. Пусть оно будет светлым. Благодарю за все. Прошу, не ищи меня, это было бы неприятно и по меньшей мере глупо. Прощай. Эм." Девушка перечитала написанное, положила бумагу на стол и аккуратно ее поправила. Она заставила себя представить ведьмака в объятьях женщины, которая была ему предназначена, и других женщин тоже, которым повезет оказаться с ним рядом хотя бы на несколько мгновений; потом Эм вынудила себя вспомнить его лежащим мертвым в эльфийских катакомбах. Уж лучше попрощаться с ним так, чем при других обстоятельствах. "Я поем", - пообещала она себе, завязывая мешок со скудными пожитками. - "Я буду есть каждый день, чтобы добраться до Зеррикании. А там, дальше, я сама начерчу карту, я открою для себя другой мир...". Мысли продолжали свой ход, повторяли план, хотя Эми прекрасно знала, что не доживет и до конца недели. Ей вспомнился лес, залитый солнечным светом, сухой мох, шелестящий под ногами. Ее тело не станет ни для кого обузой, оно сольется с землей, станет с ним одним целым, как и было суждено давным-давно. Ее имя никогда не существовало, ее разум утихнет, а неводомая нерушимая связь с ведьмаком прервется стественным образом. Смерть - это не бич. Смерть - это избавление. Она боялась лишь одного: что опять, в очередной раз, какой-нибудь злодей ей помешает, вернет ее в этот потерянный и прогнивший мир. Все было готово. Эм, не мешкая, дабы иметь как можно больший временной разрыв между ее дорогой и возможным преследованием ведьмака, поправила меч, накинула почти невесомый мешок на исхудавшее плечо, натянула шапку на лысую голову, открыла дверь и чуть не врезалась в Геральта, облокотившегося о дверной косяк. - Собралась куда-то? - холодно поинтересовался ведьмак, буравя девушку потемневшими кошачьими глазами. Он стоял в тени, мокрые пряди белых волос, с которых стекали дождевые капли, упали на суровое лицо, придавая ему зловещее выражение. От него пахло лошадью; видимо, он торопился. Эм сделала невнятное движение головой, глядя на ведьмака снизу вверх в совершенном испуге, и попятилась назад, когда мужчина шагнул ей навстречу, закрывая за собой дверь. - Я... Я думала, ты позже будешь... Ты же сказал... Я просто... - У меня возникло подозрение, что ты выкинешь еще что-нибудь, - произнес Геральт с обманчивым спокойствием. - Смотри, ты забыла флягу. Зря. Уверен, собралась ты куда-нибудь очень далеко. А это мне? - Он показал ей листок, и девушка рухнула на кровать, сгорая от стыда и переживаний. - Посмотрим, что же ты решила сказать на прощание, как оправдаться. Ведьмак быстро прошелся по строчкам и уставился на нее тяжелым хищным взглядом. - И это все? После всего, что между нами было? - Ведьмак иронически скривил губы и засверкал глазами. - Что это значит? - Эми молча прижала подбородок к груди, роняя слезы на штаны, и вздрогнула, когда он взревел: - Я тебя спрашиваю! Отвечай, черт тебя дери! - Йеннифэр... - пискнула было она и проследила за табуретом, рассыпавшимся о стену. Никогда еще она не видела Геральта таким, и ей стало по-настоящему страшно. - Это просто невозможно! - воскликнул он чудовищным тоном и зашагал по комнате. - Тебе мало того, что я сделал? Что еще ты от меня хочешь? Длинных смазливых речей, клятв в вечной любви и верности? Опять хочешь заставить меня гоняться за тобой, пережить все это заново? Я не упрекаю тебя без конца тем сраным эльфом, что же ты мне кровь пьешь? Или, может, мне нужно общаться с тобой, как он - видя в тебе дрессированную полоумную скотину? Тогда ты перестанешь дурить? - Не надо... Геральт сел перед Эм на корточки, положил руки по обе стороны от нее, впился в бирюзовые глаза холодным осуждающим взглядом и грубо убрал протянутую ладонь от напряженного лица. - Я жду объяснений, - напомнил он тихим зловещим голосом. Эми не выдержала его ярости, накрыла лицо ладошками и беззвучно заплакала. - Ты говорила, что любишь меня. Передумала? - она отрицательно покачала головой. - От любви любви не ищут, твои слова? - согласный кивок. - Так какого хрена, Эм?! - рявкнул ведьмак и встряхнул ее за плечи. Девушка, не отнимая ладоней, повернулась, легла на кровать и уткнулась лицом в одеяло, вздрагивая от рыданий. - Черт. Черт! - Геральт смахнул с прикроватной тумбы кружку, пнул и без того неблагополучное подобие шкафа пососедству и оперся о стену, глубоко дыша от злости. - Я сейчас принесу что-нибудь, и ты все съешь. Поняла? И если, когда вернусь, тебя не будет, то обещаю: я изобью тебя до полусмерти, когда найду! - ведьмак перешел на рык, пересек комнату и с такой силой хлопнул дверью, что та вылетела с петель.