Дети Диониса

Стекло с треском разлетелось на десятки осколков, заставив весь класс дружно подскочить и броситься к стенке. Мальчик со светлыми волосами крепко держал за руку другого, идентичного ему. Они, казалось, почти не удивились внезапному грохоту, когда другие дети уже начинали плакать и звать родителей. Учительница, дама средних лет, старалась успокоить испуганных ребят и поскорее вывести из кабинета, что сделать было довольно трудно. Продолжать урок, понятное дело, никто не собирался. Мальчик, которого первый держал за руку, обернулся и шёпотом, стараясь говорить так, чтобы его понял только его близнец, сказал: — Это опять они? В ответ ему только кивнули, и они оба уставились в разбитое окно. За ним не было ничего странного — для обычного глаза — но они помимо проезжающих за оградой машин, растущих деревьев и кустов видели тёмный силуэт. Близнецы уже знали, кто это. Горгона. По крайней мере, так она представилась в прошлый раз, когда всё-таки смогла загнать мальчиков в ловушку. Они уже успели распрощаться со своими жизнями, но что-то спугнуло её. И вот, она опять появилась рядом с ними, и её намерения были понятны даже таким юным ребятам. Она хотела их убить. Близнецы синхронно сглотнули и посмотрели друг на друга. Казалось, они общаются без слов, лишь с помощью взглядов. Они кивнули друг другу и повернулись к учительнице. — Мисс Беккинс, можно нам выйти? — чётко проговорил один из близнецов и добавил, из-за вероятности того, что их так просто отпустят. — Кастор хочет в туалет. — Ох, в такое время. — Женщина вздохнула, поправив очки. — Он не может сходить один? — Она прекрасно знала ответ: эти близнецы ходили только вдвоём, даже их мать однажды приходила и просила не разлучать их, если это возможно. — Ладно, Поллукс, идите, но потом сразу же отправляйтесь в холл, встретимся там. И она продолжила успокаивать плачущую девочку, вытирая текущие из её носа сопли. Мальчик, которого звали Поллукс, всё ещё держа брата за руку, направился к двери, краем глаза следя за движущимся туда-сюда силуэтом горгоны. Разумеется, они не стали шуметь, и не только потому, что они в принципе были довольно тихими ребятами. Привлекать внимание кого-либо было смерти подобно. Прокравшись к заднему выходу и надеясь, что горгона глупа и будет поджидать их у переднего выхода, Поллукс осторожно приоткрыл тяжёлую дверь и выглянул в образовавшуюся щёлку. Никого. — Кас, здесь её нет, иди следом за мной, — предупредил брата Поллукс и открыл дверь шире, чтобы они могли выйти. Судьба была к ним благосклонна, и горгоны действительно здесь не было, появляться она, казалось, не собиралась. — Поллукс, — надрывающимся голосом позвал младший, — мне страшно. Близнец тут же остановился и, развернувшись, крепко обнял брата, позволяя ему поплакать в свою рубашку, но всё ещё следя за двором. Кто знает, может, у горгоны был такой хороший слух, и она могла услышать тихие всхлипы Кастора. — Всё будет хорошо, — пообещал Поллукс, ласково гладя брата по голове. — Но мы должны скорее добраться до дома, там бы будем в безопасности, — успокаивающим голосом сказал он. Конечно, он понимал, что даже дома они не будут в безопасности, они только подвергнут опасности маму, но оставаться одним было в несколько раз опаснее. Поллукс надеялся, что их мама сможет что-то придумать. Может, им придётся снова уехать – они ещё не придерживались ни в одном городе дольше полугода – или у неё окажется средство, которое поможет избавиться от назойливой горгоны. Поллукс давно заметил, что их мать что-то скрывает, и подозревал, что это как-то относится к этим странным вещам, которые постоянно происходили с ними. Ещё когда им было по пять лет, время, с которого странности начали запоминаться, мальчики постоянно видели каких-то существ, они говорили об этом матери, а она всегда трепала их по светлым волосам и говорила: «Вам это кажется, это обычная леди». Но в её глазах в эти моменты была паника, Поллукс стал понимать это совсем недавно, и мать всегда старалась увести их как можно дальше от таких «леди». Может, она и не видела монстров, но словам сыновей доверяла безоговорочно. Сейчас близнецам было десять, они учились в местной самой обычной школе, хотя с их СДВГ и дислексией учёбой это назвать было трудно. Теперь их преследовала сумасшедшая горгона, пытающаяся их убить, а близнецы вот уже несколько минут стояли на крыльце чёрного выхода, обнимая друг друга. Поллукс вздрогнул, приходя в себя. Ещё несколько раз проведя по волосам Кастора — это успокаивало его — он улыбнулся, и уверенным голосом проговорил: — Ну что, идём? — Дождавшись ответного кивка успокоившегося брата, Поллукс крепко сжал маленькую ладонь брата и направился к дырке в заборе. Протиснувшись через прутья, поломанные каким-то бугаем, они на всякий случай оглянусь и, не обнаружив преследования, быстро скрылись за соседними многоэтажками. Их путь лежал домой. — Мам, мы дома, — крикнул Поллукс, он хотел сказать что-то ещё, но слова застряли в горле: посреди их гостиной находился какой-то мужчина, одетый в белую рубашку и обычны тёмные джинсы, отливающие фиолетовым цветом. Что удивило Поллукса — и он был уверен, не его одного — на плечи мужчины была накинута леопардовая ткань: не то шарф, не то шаль, не то ещё что, Поллукс не слишком разбирался в этом. Но выглядело это очень смешно. Кастор спрятался за спиной брата, боязливо, но с любопытством выглядывая из-за его плеча, рассматривая мужчину. Тот что-то говорил их матери, сидящей на диване, её лицо было белее снега, будто её что-то напугало. С каждый словом мужчины её глаза расширялись всё сильнее, пока она не попросила стакан воды. Тут же на столике рядом с ней материализовался стакан, наполненный прозрачной жидкостью. Женщина, казалось, ничуть не удивились, она залпом выпила воду и кивнула, как бы прося продолжить монолог. Оба они определённо не замечали мальчиков, и Поллукс пока не мог решить, хорошо это или плохо. Мужчина не выглядел злодеем, вроде той горгоны, хотя видел он его впервые, мама никогда не рассказывала, что знает кого-то такого… богатого. Он был слишком ухожен, чтобы быть бедным. — Эва, им грозит опасность, только в лагере они будут защищены, — донеслись до мальчиков слова мужчины. — Поллукс и Кастор ещё не достигли тринадцати лет, я понимаю. Я говорил, что это произойдёт позже. Но этому есть объяснимая причина. То, что мужчина знал его имя и имя брата, насторожило Поллукса, и тогда он решил, что лучше дать о себе знать. Подслушивать в любом случае было не хорошо. — Мам, — осторожно позвал он, — мы вернулись. Женщина охнула, увидев удивлённые лица своих мальчиков, и тут же подбежала к ним, выливая целую тонну вопросов вроде «Почему вы так рано?», «Случилось что-то плохое?», «Вы не пострадали?». Мужчина обернулся, и теперь Поллукс мог рассмотреть его лицо. Это был молодой человек, ему было под тридцать лет или около того, тёмные, средней длины волосы, на первый взгляд показавшиеся каштановыми, оказались насыщенно фиолетовыми с множеством тёмно-красных прядей, будто бы на винной фабрике произошёл взрыв, и вся жидкость вылилась прямо на его волосы. А цвет глаз был подобен винограду высшего сорта. Эта мысль как-то сама собой появилась в голове мальчика, хотя такой виноград он видел лишь несколько раз в жизни и только в магазинах. Мужчина усмехнулся, глядя, как Поллукс рассматривает его, и он поскорее отвернулся к матери, сильнее сжимая руку брата. — Мам, за нами… за нами гналась… — он никак не мог выговорить слово «горгона», то и дело стреляя глазами в мужчину и не зная, можно ли говорить об этом при нём. Но тут он сам пришёл «на помощь». — Горгоны, я полагаю? — Мужчина качнул головой и сделал странный знак, когда мать обернулась, будто бы говоря «ну я же говорил». — Эва, как видишь, мои слова не пустой звук. Ты и сама видишь, что они в опасности. — Что? Кто? Почему? Мы в опасности? —В голове у Поллукса была отвратительная каша, к горгонам прибавился этот неизвестный мужчина, знающий про этих самых горгон, и, кажется, он хотел, чтобы его с братом куда-то отправили. Мужчина расслаблено прошёл к дивану и откинулся на него, в его руке по щелчку появилась банка диетической кока-колы, и женщина чуть улыбнулась, будто это напомнило её что-то смешное из прошлого, но она тут же пришла в себя. — К сожалению, мои дорогие. — Она порывисто, но крепко обняла мальчиков и принялась объяснять им то, что впоследствии изменило всю их жизнь. — Вы, вы оба, наполовину дети человека, наполовину бога. Это, - она обернулась к мужчине, — ваш отец, Дионис, он бог виноделия. — Ну не только, вообще-то, — пробормотал мужчина, крутя в руках банку. — Да-да, конечно, — тут же согласилась женщина и продолжила: — Детей человека и бога называют полубогами. Она рассказала про то, что запах полукровок привлекает монстров, таких как горгона, которая их преследует, рассказала, что для защиты детей отправляют в лагерь, специально построенный для детей богов, который называется Лагерь Полукровок. Рассказала, что их СДВГ и дислексия напрямую связаны с тем, кем они являются на самом деле. Она говорила долго и много, и у Поллукса голова разрывалась от количества непонятной информации. Он слышал про богов, слышал про монстров и прочих существ, но ранее он никогда не думал, что всё это настолько реально. Кастор, стоящий рядом с ним, казалось, пребывал в ещё более шокированном состоянии, и Поллуксу пришлось его легонько дёрнуть, иначе он упал бы в обморок. — Вы должны отправиться с лагерь, иначе... Иначе… — женщина всхлипнула и замолчала, опустив голову и прижимая детей к себе. — Боже, я так вас люблю, была бы моя воля, ни за что не отпустила бы вас, но… — Но иначе вы умрёте, — завершил фразу Дионис, попивая свою дурацкую колу. После этих слов женщину начало мелко трясти, и Поллукс почувствовал, что его и так мокрая рубашка начала намокать ещё сильнее. Он осторожно приобнял маму, Кастор сделал тоже самое, их головы покоились на её плечах. Младший мальчик сам начинал всхлипывать, а старший сверлил злым взглядом этого бога, их отца. Он его раздражал. Как он посмел так легко заявиться к ним домой, доводить их маму до слёз, говорить, что сейчас он заберёт их в какой-то дурацкий лагерь, и кто знал, смогут ли они ещё раз увидеться с мамой. Он не появлялся на дороге их дома десять лет! Их мать не могла найти нового мужчину, потому что говорила, что всю жизнь любила только их отца; а отцом оказался этот самовлюблённый наглый… божок. Все нервы Поллукса были натянуты до предела, он скрипнул зубами. Дионис на это лишь усмехнулся и поднял за него новую банку колы. Как же Поллукс хотел запулить этой банкой по его смазливому лицу! Вообще-то он не любил ввязываться в драки, даже терпеть не мог, но отказать себе в таком удовольствии не мог: Дионис заслуживал того, чтобы его хорошенько побить. — Я соберу ваши вещи, — тихо проговорила мама, её голос прозвучал громом в погрязшей в молчание комнате. Она скрылась за соседней дверью, и мальчики остались одни наедине с их отц… с этим мужчиной. Называть его отцом не было никакого желания. Близнецы всё ещё держались за руки. — Вы… Вы правда бог виноделия? — нерешительно спросил Кастор, его фиолетовые глаза светились любопытством. — Правда-правда, — кивнул бог, Поллукс подумал, что он скажет что-то ещё, но, по-видимому, поддерживать беседу он не собирался, а эта попытка завязать диалог его развеселила. — Тогда почему вы пьёте диетическую кока-колу? — задал логичный вопрос Кастор, заставив Диониса раздражённо поморщиться. Кажется, он задал вопрос на больную тему. Поллукс усмехнулся. — Это долгая история, — отмахнулся Дионис и поставил колу на столик, будто она потеряла свой вкус после этого вопроса. — Вы похожи на Эву, — неожиданно сказал он, поднимаясь с дивана и подходя к мальчикам. Он присел рядом с ними и посмотрел сначала на Кастора, которого резкая перемена дислокации мужчины немного напугала, а зачем на Поллукса, который всё так же с вызовом смотрел на него. Дионис нарочно этого не замечал. – Волосы такие же светлые, волнистые. — Он потрепал их по волосам. — И нос, точнее, носы такие же, как у неё, и губы. — Поллукс не мог понять, он смеялся над ними, что они так похожи на мать, или хвалил. — А глаза мои, да, — он широко улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов и встал: из дверей как раз появилась мама мальчиков, неся в руках два рюкзака. Похоже, туда были сложены лишь самые необходимые вещь: нижнее бельё, ванные принадлежности, немного сменной одежды. Больше эти рюкзаки вместить бы не смогли. — Что ж, — начал Дионис, — раз уж всё готово, отправляемся прямо сейчас. Вперёд, вперёд! — он начал подталкивать растерявшихся мальчиков обратно к дверям, они не успели и слова сказать, но на выручку пришла мама. — Позволь мне хотя бы попрощаться с ними, — твёрдым голосом сказала она, не осталось и следа от той женщины, которая несколько минут назад плакала, обнимая своих мальчиков. — Ты можешь позволить себе отсутствовать десятилетия, я — нет, и если мне предстоит расстаться с Поллуксом и Кастором, то я попрощаюсь с ними как с людьми. Я не позволю исчезнуть им, как исчез ты. — И на этих словах она отодвинула Диониса в сторону и опустилась на колени, вновь обнимая своё самое драгоценное сокровище. — Берегите себя, — прошептала она, — заботьтесь друг о друге, не ссорьтесь, будьте всегда вместе, найдите много друзей, вы же такие замечательные, у вас обязательно будет много друзей! Не бойтесь нового, будьте уверенными в своих решениях, будьте… пожалуйста, будьте… — она не могла закончить, слёзы снова брызнули из её глаз, и теперь оба близнеца расплакались вместе с ней. К ним пришло осознание того, что они уезжают; если не навсегда, то очень, очень надолго. Она медленно, качаясь, поднялась на ноги, рукавом вытирая слёзы, не желающие останавливаться, и крепко сжала в объятиях стоящего в сторонке Диониса. Если он удивился, то вида не подал, он в ответ обнял Эву за талию и прошептал что-то ей на ухо, за что получил лёгкий удар по голове и напускное ворчание. — И ты береги их, только попробуй не беречь, — пригрозила она Дионису, совершенно не боясь навлечь на себя гнев Бога. — Думаю, самое подходящее время уйти, — пробормотал мужчина и открыл дверь, выходя первым. Близнецы нехотя поплелись за ним, каждую секунду поворачиваясь назад, стараясь запомнить, навсегда напечатлеть образ своей матери в головах. — Мы обязательно увидимся в следующем году, — пообещала она перед тем, как захлопнулась дверь, и они очутились посреди огромного зелёного поля.