One love

Первый день в Капитолий прошел для меня самым большим кошмаром, все напоминает о Голодных Играх, о Руте, Прим, Финике. На этой самой земле погибли дорогие мне люди, а сейчас я иду по их телам с гордо поднявшей головой? Что же со мной сделали эти Игры? Нет! Я падаю на землю и начинаю плакать и в тот момент я как будто вижу лицо Руты, оно такое детское и такое чистое с улыбкой смотрит на меня, говоря спасибо. Потом, лицо Руты переливается лицом Прим. Ах, она совсем ребенок, который отдал жизнь за кучку бездарных людей, которые могли и не вернуться домой по любой другой причине. Я вспоминаю, как собирая снег у крыльца дома, для Гейла, который был сильно порезан, мы говорили о том, какими будем, когда станем взрослее, тогда она мне сказала: «Знаешь, Китнисс, меня ведь берут медсестрой работать в Котле, буду помогать больным и беспомощным». Это всего лишь слова, которые она проронила на землю. Дальше идет Финик. Он говорит мне об Энни о том, как они могли жить счастливо воспитывая ребенка, они были так молоды и беспомощны….Это все что я запомнила о первом дне в Капитолии. Просыпаюсь в больнице, ко мне подключены какие-то шнуры, такое чувство, как будто они высасывают из меня всю энергию. Открывая шире глаза, я вижу белый потолок, такой нежный цвет я еще никогда не видела. Около двери в кресле спит Пит, посапывая, я не хочу его будить, поэтому встаю тихонько и иду к выходу на носочках. Я вышла из палаты и направляюсь прямо по коридорам, стены такие же белые, как и потолок в моей палате, притрагиваясь, я ощущаю холод, но он такой приятный, что я поворачиваюсь к стене спиной и всем телом прислоняюсь к ней. Первая мысль в голове — это зима. Я вспоминаю, как пришла после 74 Голодных Игр в 12 дистрикт, там я чувствовала себя счастливой, рядом были мои близкие, Игры закончились и все в порядке. А сейчас что? Что с моей семьей? Где она? Где моя семья? Мой отец? Моя сестра? Моя мать? Отец умер. Прим умерла. Мать живет далеко. Если я ее встречаю, то это просто случайность. Она не хочет возвращаться в 12 дистрикт. Все напоминает о ее муже и Прим. Не замечая, что прошел уже целый час, как я стою, прижавшись к стенке, я начинаю открывать глаза, передо мной стоит Пит, весь перепугавшийся, я не могу разобрать, что он говорит, и все же пытаюсь понять: -Китнисс, Китнисс, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? Китнисс? Посмотри на меня? С тобой все в порядке? Но я не отвечаю. То ли у меня нет сил то ли я просто, хочу молчать. Пит хватает меня за талию и тащит на себе обратно в палату, там мне делают укол, и я засыпаю. На следующее утро мне уже лучше, но уходить с больницы мне не разрешают. Переговоры, на которые мы собственно шли, перенесли на другой день из-за моего состояния. Так я лежу в больнице 4 дня. Наконец-то мне можно вернуться в Капитолий… День переговоров. Мы зашли в комнату, в которой стоял огромный стол для переговоров, я села подальше от монитора. Я вижу много знакомых лиц: Джоанну, Хеймитча, Эффи, Энни, Битти, Цезаря. Но за столом сидит еще один человек-это Гейл. Зачем он здесь? И Энни? Эффи? Они не относятся к Играм? Эти меня вопросы мучили с самого начала собеседования. Цезарь после того, как рассмотрел всех нас, начал говорить: