1 + 1

Они спустились в гостиную. За время их отсутствия там кое-кто успел навести порядок. Были убраны пустые бутылки и разлитое ими вино. Плед, которым они укрывались ночью, был аккуратно сложен в изголовье дивана. Гарри отпустил руку Гермионы и пошёл в противоположную часть гостиной. Всё это время, что они шли из комнаты в гостиную, он уверенно вёл Гермиону за собой, так что она видела только его спину, но сейчас, когда он развернулся к ней лицом, он был серьёзен и сосредоточен. Сейчас, когда она встала перед таким боевым и серьёзно настроенным Гарри, её решимость пошатнулась, но… — Как во времена Отряда Дамблдора? Или используем стандартную дуэльную стойку? — спросил он, приготовив палочку Беллатрикс. Оценив ситуацию со стороны, Гермиона захотела рассмеяться. Они, наверное, выглядят чертовски смешно со стороны. И о чём она только думала, предлагая всё это? — Как в Отряде Дамблдора, думаю, это будет привычней. Гарри кивнул, но, судя по промелькнувшим искоркам у него в глазах, он тоже не намерен был воспринимать эту ситуацию всерьёз, а то, что было до этого, — показушничество и ничего более. Право, какая реальная дуэль между ними и, главное, за что? Но других способов подчинить себе чужую палочку она не знала, так что придётся выполнить всё задуманное до конца. — Готова? Гермиона приняла подзабытую ей позу и приготовилась: — Думаю, да. Они начали с вялой перестрелки простыми заклинаниями. Никто из них не представлял толком, что им делать, поэтому то, что они творили, было похоже на дуэль с большой натяжкой. С другой стороны, боевого опыта у Гермионы было не так уж много: в Отделе Тайн Министерства на пятом курсе с Пожирателями, опять-таки с Пожирателями — уже на шестом, когда их в школу провёл Малфой. И, в общем-то, всё. Но за этой вялой и учебной перестрелкой потихоньку вырисовывалась цель: она должна во что бы то ни стало выиграть, а Гарри всеми силами оказывать сопротивление. Как только эти мысли сформировались у них обоих, то и их вялая перестрелка заклинаниями стала более азартной. В ход пошли заклинания не первого и второго года их обучения в Хогвартсе, а реальные боевые, которые они отрабатывали на занятиях Отряда Дамблдора. Шаг за шагом проверяя оппонента на прочность, они наращивали мощь и входили во вкус схватки. От постоянной смены поз, уворотов и резких взмахов палочкой у Гермионы сбилось дыхание, но она хотя бы умудрялась принимать некоторые заклинания на щиты. Гарри же избрал другую технику: используя свою ловкость, он уворачивался от многих из них. Они стояли друг к другу не вплотную. Между ними было около пятнадцати метров — этого расстояния было вполне достаточно. — Не смей мне проиграть, Гарри Поттер! — вымолвила она первые за дуэль слова, потому что вся их схватка была на невербальных заклинаниях. — Ещё чего! — фыркнул он. Он не то чтобы недооценивал Гермиону, скорее относился к ней, как к объекту, который стоит защищать. Пусть он и считал её равной себе и даже в чём-то лучше себя, но это противоречие даже мысли не позволяло ему допустить, что она победит. Она улыбнулась на такую его реакцию. В этой улыбке было что-то такое снисходительное и смутно знакомое. «Мальчишки», — как будто говорила ему она. Раньше, на младших курсах, она реагировала на такое с раздражением, теперь же, став старше и, словно приняв различия между ними, была более снисходительна. Как будто знала, что парням всегда нужно быть первыми во всём, а девушкам… Девушкам лучше всего не мешать им в этом деле и быть себе на уме, фактически ни в чём не уступая парням, но не афишируя это. И схватка в Отделе Тайн это показала на примере Луны, Джинни и Гермионы. По факту, от них толку было больше, чем от дезориентированного Рона или Невилла с разбитым носом, заклинания у которого получались через раз. Темпа и натиска Гермиона не сбавила, а улыбка, задорная и даже немного плутоватая, никуда с её лица не делась. Гарри не слишком часто видел её улыбку. Гермиона — девушка довольно серьёзная и скупая на эмоции, но с ним и Роном она была полностью открыта, хотя в окружении других людей всегда старалась держаться сдержанно. Осознав эту мысль, ему в голову пришла поистине гениальная идея. Она даже не поймёт, в чём дело, ибо не ожидает от него подобного подвоха. Оценив своё собственное коварство по достоинству, Гарри хитро ухмыльнулся в ответ. Гермионину улыбку тут же перекрыло, и она нахмурилась. Поняв, что ввёл её в замешательство, он запустил в неё веселящие чары. Как он и предполагал, она не распознала его хитрой уловки и пропустила заклинание, тут же захихикав. При этом у неё было такое возмущённое лицо, что Гарри сам чуть не расхохотался без всяких веселящих чар, потому что даже представить себе не мог, что можно возмущённо смеяться. Но сейчас, смотря на заливающуюся звонким смехом Гермиону, на искрящиеся радостью карие глаза, Гарри понял кое-что: в данный момент, в данную секунду пусть все их огромные проблемы катятся к Мерлиновой бабушке, и вся суть его существования зависит от счастья и радости одного конкретного находящегося рядом с ним человека. Ответ от Гермионы не заставил себя долго ждать. Она тоже запустила в него веселящие чары. Теперь уже была очередь Гарри рассмеяться, на этот раз раздался удивлённый смех, потому что он отвлёкся на свои мысли. Они даже свои боевые стойки побросали, просто поочерёдно лупили друг друга веселящими чарами, пока от смеха не сбилось дыхание и не заболели животы и щёки. Вопрос оставался открытым: кому из них первым эта хохочущая вакханалия надоест. Первой не выдержала Гермиона. Она нашла его уязвимое место и использовала на его очках манящие чары. Чёткость восприятия мира у Гарри тут же пропала, и теперь расстояние, которое раньше было Гарри на руку, стало для него самой главной проблемой, потому что вместо Гермионы он видел размытый силуэт. Чудом увернувшись от пущенных в него Ступефая и Экспелиармуса — из-за смеховых спазмов всего тела Гермиона не могла толком прицелиться — он стремительно сократил расстояние между ними за считанные секунды. Не ожидавшая от него такой прыти, Гермиона растерялась, что позволило Гарри подойти к ней на расстояние вытянутой руки. Он отбросил свою палочку в сторону, освободив руки. Одной из них он перехватил руку Гермионы с палочкой и поднял вверх, отведя ту в сторону и как следует фиксируя, блокируя тем самым любую для неё возможность колдовать. А вот вторую руку он положил к ней на затылок, потому что далее, увлекаемые инерцией его движения, они врезались в стену с гобеленом. Оба рвано дышали, но оба были не сломлены, готовые продолжить бороться до конца. В принципе, Гарри был физически сильнее Гермионы и мог с лёгкостью выхватить её палочку из фиксируемой им руки. Но он этого делать не стал, потому что будучи к её лицу слишком близко, он смотрел в её горящие карие глаза. Поддавшись какому-то с трудом ясному ему порыву, он склонился к ней ещё ближе, что их носы почти соприкасались. — Знаешь что, Гермиона… Он успел увидеть в её глазах тень так и не заданного вопроса. Вопроса, вербального ответа на который она вряд ли от него получит. Потому что он резко сократил разделявшее их расстояние и поцеловал её в губы. Как только осознание содеянного на него всё же нахлынуло, он ослабил хватку и чуть отстранился от Гермионы, слегка ошалело и виновато смотря на неё, будто испугался своей импульсивности. В ответном взгляде Гермионы не было ни осуждения, ни недовольства. Она как будто не знала, как ей стоит реагировать, или не до конца осознавала, что же всё-таки произошло. Но, справившись с мешаниной мыслей у себя в голове, она сверкнула глазами, и у неё на губах на миг появилась ликующая улыбка. Она освободившейся рукой со всё ещё зажатой в ней палочкой ткнула ему куда-то в бок, посылая лёгкое жалящее, которое заставило Гарри вздрогнуть скорее от неожиданности, чем от боли. Выпустив палочку из рук, Гермиона притянула Гарри к себе за шею и поцеловала в ответ, чувствуя, как не допускаемые ей же самой ранее до своего сердца и разума чувства с каждым движением губ и языка и приятными ощущениями от процесса постепенно заполняют её. Ещё более ошарашенный, чем до этого — от своей собственной смелости, — Гарри буквально на мгновение оцепенел, но потом тут же расслабился, отвечая на поцелуй Гермионы, пытаясь поделиться с ней своими чувствами и эмоциями. Будто завершая его вчерашнее признание таким грандиозным финалом. Он обнял её в ответ, положив свои руки ей на талию и вовлекая в более головокружительный поцелуй. Они так и стояли, самозабвенно целуясь под разношёрстными взглядами семейства Блэков, которые с семейного древа взирали на творившееся на их глазах — бессловно, на пике азарта и эмоций признавшихся в любви друг другу полукровку и грязнокровку. Но Гарри и Гермионе в этот момент до этого не было совершенного никакого дела. Вот и правда, пусть весь мир подождёт.