1 + 1

Гарри проснулся рывком с нестерпимой головной болью. Гудело в голове так, что он первые несколько секунд не мог сообразить кто он и где находится. Когда осознание реальности всё же проступило через пульсирующую боль, он смог осмотреться. Он смутно помнил, что их вчерашний кутёж плавно переехал с кухни в гостиную с гобеленом. Он в ней и находился. Они, видимо, усталые и измотанные, но довольные собой повалились спать прямо на диване — это подтвердило то, что он сейчас сидел на этом самом диване стиснув виски, чтобы унять таким образом боль. У него было ощущение, что без поддержки своей головы руками та бы всенепременно взорвалась. И ещё, у него было назойливое ощущение, что чего-то, даже точнее кого-то не хватает. В комнате не было Гермионы. Гарри сделал глубокий вдох и титаническим усилием воли заставил себя сесть прямо и убрать руки от висков, чтобы рассмотреть комнату. Гостиная была пуста. Он свесил ноги с дивана, задев опустошённые ими вчера ночью бутылки с вином. Сбоку от него обнаружился плед: ночью кто-то заботливо их укутал, но тот лежал всё же сбоку, словно был сброшен в сторону за ненадобностью. Гермионы всё так же не наблюдалось. Зато на журнальном столике, спрятавшимся сбоку за подлокотником, обнаружилась склянка с зельем и подписью к нему на клочке пергамента аккуратным, убористым и хорошо знакомым ему почерком: «Выпей меня!» Гарри усмехнулся. Это было похоже на сказку «Алиса в стране чудес», которую они проходили в начальной школе. Его скудные познания по зельеварению не позволяли по цвету варева в склянке определить что это за зелье, но раз оно подписано рукой Гермионы — вряд ли это что-то опасное. Он взял склянку, вынул восковую пробку и залпом опрокинул в себя всё зелье. Вкус показался ему смутно знакомым, остатки зелья приятно холодили язык и полость рта. Гарри закрыл глаза и блаженно откинулся на спинку дивана в ожидании, когда зелье всё же подействует. Ждать пришлось не особо долго. Через несколько минут волны облегчения прошлись по всему организму: пульсирующая боль в голове сошла на нет, а так же из тела пропал дискомфорт от того, что он спал на неудобном диване, да не один. Судя по ушедшим онемевшим ощущениям из правой половины тела — Гермиона спала с боку, навалившись на него. Воспоминания прошлых вечера и ночи вспыхивали в сознании как факелы в вечернем коридоре Хогвартса. И вместе с ними почему-то появилось смущение. Всё-таки он вчера увидел лишку. Хотя, когда он вытаскивал её холодное тело из ванны — одежды на ней не было, а вчера… Гарри отринул эту чушь прочь. Не стоит думать о таком с утра пораньше, а лучше попытаться забыть. В конце концов, он надеялся, что они вели себя всё же по-дружески. Отринув все сомнения в сторону, Гарри отправился на поиски Гермионы. Она обнаружилась в своей комнате за весьма интересным занятием. Гермиона стояла перед зеркалом и придирчиво разглядывала своё отражение, больше всего внимания уделяя волосам. — Что ты делаешь? — прервал её занятие Гарри своим любопытствующим вопросом вместо того, чтобы пожелать доброго утра. — О, Гарри! — радостно воскликнула Гермиона и развернулась лицом к нему, радушно улыбнувшись. Эмоции на её лице контрастировали с общей помятостью всего тела и одежды, что выглядело довольно мило и заставило Гарри тоже улыбнуться в ответ. Судя по поведению Гермионы, она ничуть не заморачивалась по поводу произошедшего вчера. Ему стоит последовать её примеру и перевернуть всё на чистый лист. — С добрым утром, — исправил он свою оплошность. — И тебе того же, — в том же тоне ответила Гермиона и вернулась к прерванному занятию. Гарри прошёл в комнату и уселся на кровать, где раньше спала Луна, продолжая наблюдать за Гермионой. С этого ракурса было видно, что на столике перед зеркалом лежит открытая книга. И Гермиона нет-нет, но изредка бросает взгляд на открытые страницы. Гарри уже было хотел напомнить о своём присутствии и повторить вопрос, но Гермиона начала говорить сама. — Мне родители не разрешали коротко стричь волосы. Сам знаешь, шевелюра у меня своенравная, в лохматости не уступит даже твоей, так что короткая стрижка на таких волосах смотрелась бы кошмарно, но у волшебников средства для ухода за волосами также необычные, так что совладать с непослушными волосами можно, было бы время и подходящее зелье. Гарри честно не знал, зачем она ему это рассказывает, с другой стороны он сам попросил объяснений, хотя они никак не вяжутся с тем, что делала Гермиона сейчас, если только… Додумать мысль он не успел, потому что прекратив придирчиво разглядывать свои волосы в зеркало, Гермиона решительно кивнула своему отражению, а потом взяла лежащую рядом с открытой книгой палочку и несколькими взмахами, сопровождаемый каждый своим заклинанием, избавилась от большей части своих волос. Если бы Гарри стоял, то он бы скорее захотел присесть, правда, хвала Мерлину, он уже сидел — настолько это было неожиданным для него действием. Гермиона вновь развернулась к нему, одним изящно выполненным Эванеско уничтожив остриженные заклинанием волосы. Гарри запаниковал, ведь она обязательно спросит у него: «Ну как?» или «Мне идёт?» или «Что думаешь?» или любую другую вариацию вопроса, чтобы узнать его мнение по поводу её внешних перемен. А он решительно не знал что сказать. Новый внешний вид подруги был столь непривычен, что он не мог оторвать от неё взгляда. Непокорная копна волос всегда добавляла визуальной внушительности образу Гермионы, особенно в школе, на начальных курсах, когда она ещё не скрепляла волосы заколками, не делала никаких причёсок, или, как в последнее время, не собирала их в косу. Весь этот пушистый ореол из волос в голове Гарри всегда ассоциировался с гривой льва, пусть Гермиона и девушка, а у львиц грив не бывает. Сейчас же, когда он увидел её со стрижкой практически под мальчика, увидел её изящную шею, аккуратные уши, которые теперь стали видны — вся та внушительность образа подруги вдруг резко пошатнулась. Она показалась ему чересчур хрупкой и беззащитной. Вновь. Но Гермиона ни о чём подобном спрашивать его не стала. — Тебя подстричь? — она призывно качнула палочкой в его сторону. До этого растерявшийся и не знающий что сказать в ответ на так и не заданный вопрос Гарри в этом случае быстро нашёлся с ответом. — Учти, если волосам не понравится, то они сами отрастут обратно, — улыбнулся Гарри, взъерошив свою шевелюру. — Живут своей жизнью? — Что-то вроде того. Однажды тётя просто кошмарно меня подстригла, а я так из-за этого переживал. Я и так не особо популярным был в школе, а тут ещё это. Так зря, оказывается, переживал. За ночь волосы отросли обратно. Гермиона кивнула, принимая к сведению услышанное, но потом всё же добавила. — Ну, переживать тебе не стоит. Я всего лишь чуть подровняю тебе кончики, а то ты неплохо так оброс. Ты же мне доверяешь? Последний вопрос Гермионы ввёл его в настоящий ступор и даже чуть разозлил: кто, если не она? Когда волна его внутреннего праведного гнева, недовольства и возмущения схлынула, и он всё же решился упрекнуть её в том, что она спрашивает всякие глупости, Гарри увидел хитрую улыбку на лице Гермионы. Поняв что к чему, он слегка укоризненно взглянул на неё и перевёл свой взгляд на зеркало: чёлка, порой уже мешавшая укоротилась, да и в целом волос убавилось, а он этого даже не заметил! Он вновь хотел на неё разозлиться, но не смог. Это же Гермиона. Судя по вернувшимся, он надеялся в полном объёме, воспоминаниям, его злость на подругу, которая то и возникала крайне редко, никогда не была оправдана. Гермиона села рядом с ним. Теперь Гарри в зеркало видел не только свои перемены в причёске, но и Гермионины. Перемены радовали глаз. Она засунула руку под подушку и протянула ему небольшую пробирку, плотно закупоренную пробкой. Гарри недоумённо посмотрел на неё, но пробирку взял. — Что это? — Присмотрись внимательно. Он поднёс её поближе к лицу и прищурился. Внутри оказался чёрный волос. — Это волос Беллатрикс Лейстрендж, — объяснила Гермиона безэмоциональным голосом, повалившись на спину. Она перекатилась на бок спиной к Гарри и поджала ноги к груди словно в защитном жесте. Гарри скосил на Гермиону свой взгляд, но так как лица он её не видел, он не мог понять как ей даётся эта тема для разговора, но для поддержки положил свою руку ей на талию. — Я сняла его с той одежды, в которой я была, когда нас схватили егеря и приволокли в поместье Малфоев. — К чему ты клонишь? — Гарри порадовал тот факт, что говоря всё это, она переплела свои пальцы с его, словно ища поддержки. Он чуть сдавил её пальцы меж своих. — Помнишь, когда мы слушали вместе с Луной «Поттеровский дозор», там было упоминание про двух гоблинов: один был убит, а второму удалось ускользнуть. Гарри утвердительно кивнул, но потом сообразил, что Гермиона не видела его кивка, но судя по тому, что она продолжила говорить дальше — то был риторический вопрос. — Когда Лейстрендж пытала меня, её очень взбесил тот факт, что мы могли пробраться в её хранилище в Гринготтсе. По мне, так она не всегда отличалась каким-то адекватно прослеживаемым поведением, но эта её реакция была слишком истеричной. Вспоминая это, мне сейчас кажется, что она даже была слегка напугана тем фактом, что мы могли пробраться в её хранилище. Она до смерти боялась, как бы Сам-Знаешь-Кто не узнал. Почему она так перепугалась? Что мы ещё могли там взять, помимо меча Гриффиндора, который, она думала, мы там выкрали? — Считаешь, что у неё в сейфе может быть крестраж? — Возможно, — неуверенно ответила Гермиона. — Но мы всегда искали и думали о местах, связанных с Сама-Знаешь-Кем. — Он мог бывать в сейфе Лестрейнджей? — Я даже не знаю, был ли он когда-нибудь в Гринготтсе, — ответил Гарри. — В молодости он не хранил там золото, потому что никто не оставил ему наследства, а снаружи должен был увидеть его в первый раз, как оказался в Косом переулке. Внезапно его осенила очень простая и банальная догадка, которая, тем не менее, могла оказаться правдивой. — Он, наверно, страшно завидовал тем, у кого есть ключик от сейфа в банке. Считал это знаком принадлежности к волшебному миру. Не забывай, как он доверял Беллатрикс и её мужу — они были его самыми преданными слугами ещё до падения, они разыскивали его, когда он исчез. Я слышал, он так сказал в ту ночь, когда вернулся, — Гарри ненадолго задумался, а потом всё же продолжил: — Всё-таки вряд ли он рассказал Беллатрикс, что это крестраж. Он ведь и Люциусу Малфою не говорил правды про дневник. Наверное, просто велел ей положить в сейф нечто необычайно ценное. Как мне говорил Хагрид: если хочешь что-нибудь спрятать, то Гринготтс — самое надёжное место в мире, кроме, может быть, Хогвартса. Тогда твоя догадка может быть верна, Гермиона! — воодушевился он, чувствуя новую ниточку, новый виток в их миссии. — И про гоблина ты спрашивала меня, потому… — эта безумная мысль ещё не успела сформироваться у него в голове, а Гермиона уже резко вскочила и обожгла его довольно решительным взглядом. — Нам с тобой придётся ограбить Гринготтс! Гарри в очередной раз поблагодарил Мерлина за то, что он сидит, потому что сегодня был день шокирующих заявлений и поступков от Гермионы. — И как ты себе это представляешь? — Очень смутно, — честно призналась та. —Хочешь разыскать этого гоблина? — Я думала об этом. Это наша единственная ниточка, чтобы пробраться в Гринготтс. — А если он не захочет нам помогать? — Пока не спросим — не узнаем. — И как ты его собираешься разыскать? — Я без понятия, — сникла Гермиона. У Гарри тоже не было никаких идей, но он чувствовал, что тот застой, царивший в их деле, мог сдвинуться с мёртвой точки, и шестерёнки в его отвыкшем быстро соображать мозгу закрутились. Он вспомнил, что они уже были в похожей ситуации. Им нужен был Наземникус, и у них не было ни малейшего представления о том, как его разыскать. Они попросили Кикимера и Добби. И эльфы справились. Правда, искать скрывающихся от егерей гоблина и магов — это не выслеживать пройдоху-мага. Если не получится — придётся обратиться к Ордену Феникса и через Поттеровский дозор разыскать их, но это уже было бы на самый крайний случай. — Добби, Кикимер! — позвал Гарри. Эльфы по очереди появились в комнате Гермионы. — Помните, вы нам помогали с розыском Наземникуса? Сможете найти ещё кое-кого? — Добби сделает всё, что в его силах, чтобы помочь Гарри Поттеру, сэру, — тот поднял свою маленькую ручку к груди и решительно сжал ладонь в кулачок. — Кикимер обязан выполнять приказы своего хозяина, — в голосе старого эльфа не было такого энтузиазма, как у Добби, и вообще он прозвучал прохладно, но по крайней мере он не стал спорить, ругаться и пререкаться. — Хорошо, — кивнул Гарри. Гермиона с интересом смотрела на них троих, пока смысл ранее сказанных слов Гарри не дошёл до неё… Ну конечно, Наземникус! Как она могла забыть. Всё повторялось. Они так же затаились на Гриммо, как и в тот раз. Им так же придётся ждать результатов, как и в прошлый раз. Вот только тогда их было трое… Сначала она испугалась своих мыслей о Роне, потому что боялась собственной реакции. Но, собственно, никакой реакции-то и не было. Они больше не ранили её. Как будто она действительно отпустила и осознала. И всё уже решила для себя. — Я хочу вас попросить найти скрывающихся от нынешних властей волшебников и гоблина. Среди волшебников есть мой однокурсник — Дин Томас. Вместе с ним путешествует гоблин. Именно он нам и нужен. Если вы их разыщете, я хочу, чтобы вы от моего имени попросили встречи с ним. Если он согласится, то его нужно будет доставить сюда на Гриммо. — Будет исполнено! — тут же отозвался Добби. — Если этот мальчишка всё ещё числится в студентах Хогвартса, то это существенно упростит поиск. Можно будет обратиться за помощью к общине эльфов Хогвартса, — проскрипел Кикимер. Добби активно закивал в подтверждение слов Кикимера, да так, что его уши заколыхались. — Эльфы Хогвартса почитают Гарри Поттера, сэра, так что, думаю, они не откажут в помощи. Кикимер тяжёлым взглядом посмотрел сначала на Добби, а потом на Гарри с Гермионой. Протяжно вздохнув, он исчез. Добби, по видимому, хотевший сказать ещё что-то, заметил это, закрыл рот и исчез следом. После того, как эльфы покинули их, Гермиона произнесла: — Наверно, гоблин потребует плату, если согласится. — Скорее всего, так и будет, — Гарри кивнул, соглашаясь с мыслью Гермионы. — Если Наземникус не всё растащил из этого дома, надеюсь, тут найдётся барахло, которое сможет заинтересовать гоблина. Гермиона в некотором восхищении посмотрела на Гарри, потому что такая мысль даже не приходила к ней в голову. Воистину, одна голова — хорошо, а две — ещё лучше. В их случае эта поговорка срабатывала практически в полном объёме, хоть иногда Гарри и был чертовски несносен, котелок у него варил на порядок лучше Гермиониного в ситуациях, когда принятие решения требовалось здесь и сейчас. Пока она сомневалась и взвешивала все за и против, Гарри уже действовал. — Мерлин с ним, с гоблином, пока ничего неизвестно, будем решать проблемы по мере их поступления. Ты мне вот что скажи: тебе придётся изображать Беллатрикс, сможешь? — Придётся потренироваться, — Гермиона нервно усмехнулась. — Но как же… — хотел было возразить Гарри, но она решительно перебила его. — Я справлюсь, Гарри. — Он видел показушную решительность на её лице, но так как он знал её не первый год, то увидел, что под этой маской она нервничала и эта мысль перевоплощения в Беллатрикс доставляла ей дискомфорт. Её рука сама по себе потянулась к кончику косички, который она всегда любила теребить во время раздумий, хотя сейчас косички уже не было. — Я проверила наши запасы. Оборотного зелья хватит ровно на одного, — она опустила руки вниз и посмотрела на Гарри. Её лицо в этот момент ему не понравилось. Оно было не то чтобы обречённым, но было видно, что она сама не в восторге от того, что им предстоит. Но если крестраж действительно там, а они отступятся… Чаши весов склонялись то в одну, то в другую сторону и никак не могли уравновеситься. Ладно, раз Гарри сказал, что проблемы они будут решать по мере их поступления, у неё есть ещё один неразрешённый момент. — Помимо того, что я в неё перевоплощусь с помощью оборотного зелья, ещё у меня будет её волшебная палочка, — она подняла подушку из-под которой до этого извлекла пробирку с волосом. Под ней оказалась волшебная палочка. — Ты уверена, что это её? — с сомнением спросил Гарри. Он помнил, что они захватили с собой несколько волшебных палочек, когда удирали из поместья Малфоев, в том числе и палочку Хвоста, которой Гарри периодически пользовался, за неимением собственной. Положительным моментом было то, что им удалось вернуть себе палочку Гермионы, которую у них отобрали, когда их поймали егеря. Сейчас она лежала между страниц открытой книги на комоде перед зеркалом, тогда как хозяйка разглядывала другую палочку. Эта волшебная палочка больше смахивала на коготь птицы, чем на инструмент волшебника. Такая же криповатая, как и сама Беллатрикс. Возможно, это действительно палочка Лейстрендж. — Да, — с некоторой заминкой, но всё же ответила Гермиона, а потом продолжила: — Я гипнотизировала её кончик и ждала когда с него сорвётся очередной предназначенный мне Круциатус, такое не забывается, — на этих словах она болезненно усмехнулась, но заметив реакцию Гарри, поспешила сменить тему: — На самом деле проблема в другом, — она себя пересилила и взяла палочку в руки с таким видом, словно боялась, что та её укусит. Гарри видел эту борьбу на её лице и понял чего ей стоило просто взять её в руки. — Ненавижу эту штуковину, — тихо, едва слышно сказала она. — Ух как ненавижу! — тут уж она разошлась и чуть ли не выкрикнула эту фразу. — Она не ложится в руку и не слушается совсем. Как будто часть её самой. Это так мерзко! — Это твоя идея, может мы могли бы обойтись без этого? — Могли бы, — с заминкой ответила Гермиона, словно в очередной раз оценивая свою идею и взвешивая все за и против. — Но с её палочкой это будет более убедительно. — Резонно, — кивнул Гарри, — это поможет тебе вжиться в образ. Подумай о том, что в своё время творила эта палочка, — хоть Гарри и показалась его мысль удачной, но, по резко изменившемуся лицу Гермионы, он понял, что сказал несусветную чушь. Он и сам понял это, но сказанного уже не воротишь. — Эта волшебная палочка мучила маму и папу Невилла и ещё невесть скольких людей, в том числе и меня, — тихо проговорила Гермиона. — Она убила Сириуса! Этот момент он как-то упустил, или подзабыл, но стоило Гермионе напомнить об этом — его посетило свирепое желание сломать эту палочку. — Мне нужно сделать так, чтобы она меня хоть капельку сносно слушалась, — видимо, все эмоции отразились на лице Гарри, потому что Гермиона поспешила продолжить, чтобы отвлечь его: — Вдруг придётся колдовать в публичном месте будучи Беллатрикс? Я не исключаю такой возможности, хоть мы как обычно всё спланируем, но может случиться Мерлин знает что. Поэтому лучше перестраховаться. Мысль была разумна и предусмотрительна. Как раз в духе Гермионы. Гарри задумался над тем, что он знает про волшебные палочки. Знания его в этой области были скудны до безобразия. — Что ты сама думаешь об этом? — правильнее было бы спросить у самой Гермионы. Ведь если она всё это предложила, то думала об этом. — Про волшебные палочки мало что известно. В книгах про них не особо пишут. Мне кажется, что все знания, касаемо волшебных палочек передаются от мастера, их изготавливающего, своему подмастерью. Но есть некоторые источники, в которых можно почерпнуть хоть какую-то информацию. Помнишь, ты говорил, что Сам-Знаешь-Кто искал Старшую палочку? Гарри кивнул. За этой палочкой в истории тянулся кровавый след. — Она служила тому человеку, который отбирал её у предыдущего владельца силой: убивая или же лишая права владеть ею в дуэли. Из истории я знаю несколько примеров, когда волшебник забирал себе палочку поверженного врага в качестве трофея и та сносно его слушалась. — Не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника, — сказал Гарри, вспоминая слова Олливандера. Вот у кого бы точно им сейчас спросить совета или консультации. Гермиона кивнула, подтверждая слова Гарри и продолжила: — Лишившись хозяина или когда хозяин признаёт за собой поражение, палочка может выбрать себе другого владельца, и первым кандидатом будет тот, кто отвоевал себе право владеть ей. — Звучит странно и даже пугающе, — честно признался Гарри. — Я никогда не воспринимал палочки в таком ключе и всегда думал о них как об инструменте. А ты говоришь о них так, словно они живые. — Может и так, но в любом случае палочка подчиняется или не подчиняется воле волшебника. Попробуй, — Гермиона протянула Гарри палочку Беллатрикс. Он взял палочку из рук Гермионы. Даже не смотря на кипящую внутри него ненависть к её предыдущей хозяйке и еле сдерживаемое желание превратить этот коготь в две бесполезных щепки, она безропотно легла ему в ладонь. Гарри прислушался к своим ощущениям. В руке немного покалывало, как будто он её отлежал. Ничего общего с тем ощущением, когда он в одиннадцать лет впервые взял в руку свою волшебную палочку. Ему редко доводилось держать в руках чужие палочки и тем более колдовать ими. За исключением палочки Гермионы, которая слушалась его прекрасно. Может это было из-за того, что между ними были настолько крепкие узы, насколько это вообще возможно? Поэтому её палочка позволяла ему собой колдовать? С другой стороны палочка Хвоста вполне сносно его слушалась, не хуже чем Гермионина. Но этот случай как раз попадал под ситуацию, которую они только что обсуждали. С палочкой Беллатрикс было точно так же, по факту, она была его трофеем. — Люмос, — скомандовал он. С небольшой задержкой, но на кончике волшебной палочки появился огонёк. Зато во время заклинания Гарри почувствовал некое сопротивление, как будто палочка, находящаяся в его руках, ничего не хотела делать по его воле, но что-то всё же заставило её подчиниться. Он выполнил ещё несколько заклинаний, на этот раз невербально. Результат был гораздо лучше, чем тот хилый Люмос в самом начале, но интуиция ему подсказывала, что Патронус ему этой палочкой не вызвать, хоть ты убейся. — Сопротивляется, — вынес свой вердикт Гарри. — Но ты ей колдуешь, а я даже Люмос сколдовать не могу. — Подожди, а как на счёт нас с тобой и твоей палочки? Или вообще наших занятий в Отряде Дамблдора. Мы тогда столько дуэлей провели, что не счесть. — Ну, на счёт нас с тобой, думаю, ты сам догадался. — Были мысли, — честно признался Гарри, — и думаю, я размышлял в верном направлении. — А на счёт Отряда Дамблдора — думаю, там всё просто. Из нас никто не был враждебно настроен друг к другу. Целью было не повергнуть противника, а отработать на оппоненте заклинания. Думаю, намерения, так же как и воля учитываются. — И ты подводишь это всё к тому что… — он уже догадывался, что она скажет, но раз сегодня день шокирующих заявлений от Гермионы, то пусть она скажет это сама. Три — хорошее, магически устойчивое число. — Дуэль, Гарри. Причём настоящая, без поддавков. Мне придётся отвоевать у тебя право колдовать этой палочкой. — А без этого никак нельзя? — он не горел желанием вступать с Гермионой в магическую дуэль. — Может я просто передам тебе эту палочку в безвозмездное пользование, как ты предоставила мне свою? Он протянул палочку Лейстрендж обратно Гермионе, та, конечно, взяла, сколько бы она не пыталась, у неё даже Люмос не получился. — Так и знала, что это не сработает. Думаю, эта штука нахваталась от своей предыдущей хозяйки. И подчинится она кому-то только по праву силы. Гермиона грустно улыбнулась ему и протянула палочку в форме когтя назад. Гарри взял её и долго смотрел гипнотическим взглядом на Гермиону не проронив при этом ни слова. Он размышлял над тем, нет ли у Гермионы каких-то скрытых мотивов? Не думала ли она ещё, что если она подчинит себе палочку Лейстрендж, то ей станет от этого лучше? Если это то, что ей нужно помимо всего, что было озвучено, пусть так. Дуэль, так дуэль. — Хорошо, пошли, — он взял её за руку и потянул к выходу из комнаты. — Куда? — удивилась она. — Туда, где мы уже устроили погром, — Гарри улыбнулся, — громить ещё и эту комнату я не дам. Кикимер нам с тобой тогда точно уши надерёт. Шокированная Гермиона только и успела, что сцапать свою палочку с комода перед зеркалом до того, как Гарри увел её из комнаты. Серьёзность предыдущего разговора резко контрастировала с тем моментом, что Гарри довольно легко согласился. Хоть она и знала его как облупленного, но иногда ей было трудно понять что у него на уме. Как сейчас. Конечно, у неё был скрытый мотив, но с другой стороны, подоплёка у всего этого действа далеко не радужная. Она должна понять и принять всё, что сотворила эта палочка в руках своей бывшей хозяйки, в том числе и пытки над собой. Она знала на что шла, когда сказала Гарри после похорон Дамблдора, что пойдёт с ним. Тогда может и не до конца понимала, но сейчас хлебнула в полном объёме. Без жертв со своей стороны не обойдётся. Гарри знал об этом с одиннадцати лет, со своей первой встречи с Волдемортом в теле Квиррелла. Она же с этим была плохо знакома. Что ж, никогда не поздно начать. С другой стороны, разговор у них вышел не из лёгких, а дуэль — отличный способ сбросить напряжение и выпустить пар. По крайней мере, Гермиона была чертовски напряжена и даже взвинчена всем этим. Посмотрим, что у них из всей этой затеи получится.