- Нет, Найл, впусти меня, прошу, выслушай, - Зейн тарабанил в дверь с новым приливом силы.
- Я... Просто уходи, Зейн, - брюнет услышал по ту сторону двери жалобные всхлипы, нещадные вопли. Это было точкой.
- Я клянусь выбить эту дверь, если ты сейчас же мне не откроешь! - крикнул брюнет, сильно ударяя кулаком о дверь, что по костяшкам пальцев стала тонкими струйками сочиться алая жидкость.
Через пару секунд Найл отворил-таки дверь, а Зейн, немедля ни секунды, ворвался в чужое жилище. Сходу ухватываясь за безжизненную оболочку своего возлюбленного блондина, Зейн сжал его в своих тисках, не думая, что этим самым разрушает бедного Найла по кусочкам.
- Не смей, отпусти меня, урод, - стал брыкаться Найл. Чувство обиды засело где-то глубоко внутри этой ирландской принцессы, не желая отдавать эстафету чувству, которое обычно называют любовью.
Не ослабляя своей хватки, брюнет стал нашептывать Найлу на ухо всякие нежности, сопровождая все бесконечными "прости". Под конец сердце Найла пропустило удар, слезы прекратились, а глаза наполнились чем-то больше, чем просто боль. Появилось неземное сияние голубых софитов, зрачки округлились и увеличились до невозможных размеров, а рука Найлера плавно скользнула к предплечью измотанного азиата. Через несколько мгновений Найл безжалостно ухватился за края футболки любимого, обнимая так сильно, как только был способен.
Оторвавшись, Зейн стал покрывать кожу лица Найла многочисленными поцелуями, в нос, в висок, в щеку, везде, куда только попадал.
Невесомо коснувшись губ, Зейн сильно нахмурился от ощущения окрыленности, забвения, стараясь усмирить так и просящиеся наружу слезы. Брюнет впился в приоткрытые и шершавые губы долгожданным поцелуем, вырывая из Найла хрип, утонувший где-то внутри.
Зейну словно черт нашептал, брюнет стал медленно и аккуратно спускаться по закрытой рубашкой груди, до тех пор, пока не дошел до выступающих через неплотную ткань тазобедренных костяшек. Нырнув в океаны Найла на секунду и не увидев там ничего, кроме любви, Зейн решил проложить то, что начал.
Медленными движениями расстегивая пуговицы рубашки парня одну за одной, брюнет чувствовал оборванные вздохи блондина. Приподняв взгляд, азиат столкнулся со стеной непонимания и пустоты. Глаза Найла утратили минутный блеск, а на его место пришла такая давящая, пугающая пустота. Затерявшись в собственный догадках, Малик, опустив руки, отошел от возлюбленного на несколько шагов.
- Все в порядке, Найл. Я все понимаю, - огорчился брюнет. - Я сейчас уже уйду, - наспех проговорил он, и направился в сторону двери.
- Стой, Зейн! - прикрикнул Найл, когда рука брюнета уже коснулась прохладной дверной ручки.
- Да? - с надеждой поворачиваясь на парня, спросил Зейн.
- Я... Я просто не знаю, что происходит. Раньше я бы отдал миллион лишь за то, чтобы ты поцеловал меня вот так. Сейчас же это все кажется мне пустым и бессмысленным. Все те стены, что я возвышал на протяжении всей нашей дружбы просто рухнули в один момент. Появилась Перри, и сказать честно, я был бы даже счастлив, будь на ее месте какая-нибудь наштукатуренная шлюшка, - высказав это, Найл горько усмехнулся, - в тот раз, в ресторане, она специально сделала это. И в день, когда вы переспали тоже. Она просто пользуется тобой и твоей добротой. Она... вытесняет меня, мне теперь уже неловко ощущать эту близость с тобой. Все, чего я хотел, это лишь... - не успев закончить фразу, Найл был заткнут чужим языком у себя во рту, так бережно вырисовывающем какие-то незамысловатые узоры на небе.
- Глупый, маленький Ни, - сдержанно и нежно прошептал Зейн, обдавая подбородок блондина обрывистым дыханием. - Неужели ты думал, что я променяю тебя на нее? - осведомился Зейн, помещая руки у Найла на талии.
- Я просто не хочу, чтобы это случилось, - ответил Найл, посильнее прижимаясь к теплому телу.
- Не случится. Я люблю тебя, Найл, - сказал брюнет, глядя на парня, чьи глаза, казалось бы, искрились ярче новогодних салютов.
- Я... Зейн, Боже, я тоже очень люблю тебя! - ответив, ирландец закинул руки к брюнету на шею, наконец ощущая долгожданную внутреннюю заполненность. Слова и пустота стали отходить на второй план, освобождая место чувствам, разродившимся между двумя влюбленными. Брюнет и блондин нещадно терзали губы друг друга, обнимая, словно в последний раз, шептали разные глупости и говорили, как сожалеют обо всем, что натворили. Губы были слишком сладкими, а руки касались Найла слишком нежно.
Прилив любви и желания, вот что сейчас чувствовали наши "Инь-Янь", без остатка утопая в море нежности и заботы. Зейн постоянно говорил, как сильно любит свое ирландское чудо, а Найл часто смущенно уводил взгляд, боясь утонуть в этих шоколадных озерах.
Время приступать к делу. Зацеловывая бледную шею и оставляя пару отметок, с желанием вернутся к этому месту еще, брюнет закончил начатое дело с рубашкой, на этот раз откидывая ее куда подальше, сразу припадая к бусинам возбужденных сосков, очерчивая и закусывая поочередно. Блондин позволял стонам вырываться наружу, ласкать слух увлекшемуся брюнету.
- Надо найти место поудобнее, - сдавленно от нахлынувшего возбуждения и нетерпения прошептал брюнет. Найл сразу же повел его к себе в комнату, по пути сбивая любимую вазу матери ко всем чертям.
- Она просто убьет меня, - сказал блондин, а затем получил увесистый шлепок по своей заднице.
- Просто заткнись.
Скинув не тяжелое тело ирландца на двухместную кровать, азиат стал жгуче посасывать кожу у ключиц, отчего у Найла перехватило дыхание и стало неимоверно тесно в штанах. Дерьмо пресвятое. Не желая сидеть без дела, блондин стал наспех снимать надоевшую футболку Зейна, на что второй лишь безразлично хмыкал, зацеловывая торс и плечи Найлера. Как только с футболкой было покончено и она была откинула, кажется, за пределы комнаты, блондин, перевернув Зейна на спину и волшебным образом оказавшись сверху, принялся поглаживать хорошо виднеющиеся кубики пресса и целовать смуглую и мягкую кожу в зоне кадыка.
Брюнет испустил гортанный стон, когда Найл, аккуратно припустив штаны с боксерами, коснулся напряженного до невозможности члена своей мягкой ручкой. Водя ей туда-сюда, блондин усмехался самому что именно есть отборному мату, и боялся подумать о том, что же случится, если только он возьмет его в рот...
Найл, нагло ухмыльнувшись, тем самым переворачивая все органы Зейна наизнанку, лизнул щелочку на головке, из которой капельками вытекала белесая жидкость.
- Ах, Найл ты.. Ах, что же ты, ох, Найл, прекрати, - не имея возможности на связную речь, брюнет лишь тяжело вдыхал и выдыхал, бредя что-то нечленораздельное. А вот когда Найл, поусердствовав, вогнал дружка Зейна по самые гланды, брюнет испустил дерущий горло крик, совершенно не заботясь о соседях. Окончательно попрощавшись с остатками разума и плачевно помахав крыше ручкой, Зейн грубо ухватил блондина за голову, вбиваясь в его податливый рот с невозможной скоростью. Не выдерживая такой пытки, Найл поперхнулся, создавая вибрацию и принося Зейну еще большее блаженство. Когда напряжение возросло до предела, блондин положил руку на свой набухший орган, сжимая его у основания, а затем начиная быстро надрачивать. От прилива блаженства и перевозбуждения оттого, что Зейн заметил, что блондин вытворял со своим дружком, брюнет, сделав пару завершающих толчков, бурно излился в рот исказившего лицо Найла. Блондина тоже накрыла волна эйфории, он на миг выпал из реальности, ощущая сумасшедший оргазм. Зейн все еще не мог поверить в происходящее.
Брюнет притянул Найла к себе, а затем нежно поцеловал блондина, все еще ощущая солоноватый привкус.
- Лучший недосекс в моей жизни, - усмехнулся Зейн, когда они с Найлом уже помытые и поевшие сидели у телика. Ирландец немного истерически засмеялся, все еще жутко смущаясь Зейна, как своего бойфренда.
- Я очень люблю тебя,
Зи, - сказал блондин, и Зейн понял, что никогда, никакая там Перри или Шмерри не смогут выговорить это так же прекрасно и влюбленно, как этот милый блондинчик.
- Мой маленький
Ни, - ответил азиат, целуя свое чудо в висок.
Медленно, чувственно и с забвением, брюнет стал напевать мелодию:
Am I sleep, am I awake, or somewhere in between?
I can't believe that you are here and lying next to me
Or did I dream that we were perfectly entwined
Like branches on a tree, or twigs caught on a vine.
Like all those days and weeks and months
I tried to steal a kiss
And all those sleepless nights and daydreams
Where I picture this
I'm just the underdog who finally got the love
And I am not ashamed to tell it to the world.
Truly, madly, deeply I am
Foolishly, completely falling
And somehow you kicked all my walls in
So, baby, say you'll always keep me
Truly, madly, crazy, deeply in love
With you.
In love
With you.
Завершив петь слова песни, которую сам написал, Зейн заглянул в блестящие голубые омуты очарованного парня, и забыл, что значит дышать. Забыл, что такое реальность. Найл приблизился, и поцеловал Зейна так искренне, так прекрасно, что внутри у Зейна вырос прекрасный цветок. Он будет расти и расти, а Найл будет бережно за ним ухаживать.
И они будут жить долго и счастливо, до конца своих дней. Ведь они это, черт возьми, заслужили!
Разлука для любви - что ветер для огня: слабую она гасит, а большую - раздувает.
Роже де Бюсси-Рабютен
