Белый, как первый снег

      После того, как мы разошлись в разные стороны, Кёя не проронил ни слова. Видимо, даже между друзьями есть некий предел, который пересекать не стоит. Сказать, что я не ожидал этого — ничего не сказать. Но от этого так грустно, так обидно, что болит душа. В такие моменты я больше всего жалею о том, что родился омегой. Эти сопливые переживания, из-за которых до боли сжимаешь кулаки, а ногти врезаются в кожу до крови… Не думаю, что альфы, а особенно беты, беспокоятся о подобном.       Люди, похитившие Шо, назначили встречу в весьма людном месте, но отказаться мы не могли. Когда я представляю, что место встречи будет происходить в огромном одиннадцатиэтажном универмаге, то мне становится дурно. Там же будут туристы, дети…       Я осторожно покосился в сторону Кёи. Ни один мускул на его лице не выдавал беспокойства. Неужели он так уверен в успешности мероприятия? Вот я не уверен. Даже пистолет, засунутый под ремень джинсов, не прибавляет уверенности. Кёя же так подозрительно спокоен. Это странно.       — Ты ещё не выучил такими темпами расположение магазинов? — наконец, не выдержал я.       — Волнуешься?       Я не поверил своим ушам. Значит, меня не игнорируют. Какое счастье! Какого чёрта ты тогда молчал, придурок?! Я уже столько всего себе надумал…       — Куда уж мне до тебя, — вместо этого говорю в ответ. — Может, для тебя это не так важно, но Шо — мой друг. Его похитили, я не знаю, чего ждать. Весь наш план — абсурд.       Кёя оторвался от своего телефона, в браузере которого была открыта вкладка с путеводителем по универмагу. От его взгляда мне стало жутко, словно я сказал что-то неправильное. Я невольно сжался на сидении такси, отводя глаза в сторону.       — Цунаёши, ты чего?       Альфа дотронулся до моего плеча. От прикосновения мне стало не по себе, но, пересилив себя, я решился посмотреть на него.       — Кёя, ты в курсе, что я тебя не понимаю? — не мог не сказать я. — Ты уж скажи мне: бояться тебя или нет? А то прости, но мысли я читать не умею. Что значит твоё выражение лица?       Мне кажется, или он растерян?       Прищурившись, Кёя громко выдохнул. Убрав телефон в карман, он сцепил руки в замок, становясь серьёзным. Между бровей залегла морщинка, которой я не могу налюбоваться. Люблю это выражение лица…       — Цунаёши, всё сложно, — посмотрев на меня, сказал Кёя. — Тебе обязательно знать сейчас?       Теперь уже я озадачен. Что происходит?       Я подвинулся поближе к альфе и кивнул.       — Цунаёши, я агент ФБР, — совершенно серьёзно произнёс Кёя.       Рука взметнулась к его рту быстрее, чем хотелось бы, мешая произнести ещё хоть одно единственное слово. Так, Цу, тише, успокойся…       В памяти всплыл Тот День — день, когда наш компьютерный клуб шутя ломал базы данных разных организаций. Тогда нам повезло, как мы думали. Совершенно случайно отследили переводы крупных сумм в общественные организации на счета очень известных людей. Мы обнаружили самый настоящий заговор — преступный синдикат, мафию, которая орудовала по всему миру, в Милане в том числе. И мы просто слили эту информацию за деньги, которые нам прислали на липовый адрес, с которого те долгое время кочевали по банкам. Через полгода в нашей школе появился Хибари Кёя — странный альфа, азиат, как и я, родом из Японии. Его боялись, тряслись в ужасе. А потом он попал к нам в клуб — его привёл Хаято. Мы не были против — раз его привёл лидер, то это не обсуждается.       — Ясно, ты федерал, — грустно хмыкнул я, отодвигаясь от Кёи.       Водитель старательно делал вид, что не слышит нас. Счастливый, я вот не могу этого сделать.       — Разочарован? — спрашивает Кёя.       — Нет, — качаю головой. — Скорее удивлён. Ты отличался от нас, но не думал, что настолько.       — Хаято в курсе.       Я улыбаюсь. Ну, ещё бы. Значит, его посвятили в детали. Молодец, Хаято. Серьёзно, он молодец. В его стиле. Объединился с ними, желая защитить нас, но в итоге не вышло. Шо похитили, а нас нашли.       — Стоп! — встрепенулся я, когда до меня дошло. — Получается, твои друзья?..       — Полиция Милана, с которой мы объединились, — согласился Кёя, а на его губах расцвела улыбка. Значит, он умеет улыбаться, а не скалиться, как дикий зверь…       Сердце билось в груди как шальное. Я чувствовал себя кроликом, пойманным хищником, но это было классное чувство. Оно согревало. Почему-то я больше не боялся этого альфу. Может, потому, что он полицейский?       Пока мы ехали через пробку к универмагу, он рассказал о своей работе под прикрытием. Не знаю уж, почему Кёя решил открыться, но это было невероятно. Оказалось, что он… намного старше, чем выглядит. Потому ему и предложили изображать из себя школьника. Я еле-еле сдержался на этом моменте, не желая обидеть Кёю. Но он и правда выглядит младше, у него вообще странное лицо — трудно по нему предположить, сколько лет альфе. Но на этом он не перестал меня удивлять, напротив. Шо уже был спасён, но полиция вместе с агентами ФБР осталась на месте, уведя подальше ребят. Поймали почти всех членов мафиозной группировки Мильфиоре, терроризирующей пол мира. Оставалось лишь несколько членов из верхушки, которых не было в том списке, что мы продали. Вернее, имена которых были скрыты, и мы не смогли разузнать больше.       Такси остановилось около крупного универмага. Признаться, я никогда в нём не был, хотя хотелось. Но не по чину. Я же хоть и приёмный, но, всё же, сын самого Деймона Спейда — известного бизнесмена.       — Кёя, значит, мы должны поймать этого бандита и всё? Конец? — спросил я его, когда мы поднимались по эскалатору вверх, на этаж с уютными ресторанами и кафе, где была оговорена встреча в десять.       — Да, а всё остальное оставь нам, — заверил меня Кёя.       «И я поверил ему. Поверил на слово. Тогда между нами действительно возникло доверие. Пусть я ни слова не рассказал о себе, о том, что я законченная шлюха, которая живёт на содержании отчима и трахается с ним, когда ему хочется, но это в тот момент было не важно. Я верил тому, кого люблю. Не было альфы и омеги. Не было полицейского и хакера. Были друзья.       Воспоминания того момента слишком смутные, но я помню сквозь пелену ужаса и злости, что было дальше. Когда в уютном кафе возник один из оставшихся членов мафиозной группировки Мильфиоре, я испугался. Чего? Кого?       Себя. Я испугался себя и своего прошлого».       Кёя поставил чашку дном вверх, как и было оговорено в видео. Мы сидели за одним из столиков на отшибе, почти у самого стеклянного бортика. Я расслабился после признания Кёи, не был готов к тому, что произошло потом.       К нам кто-то подошёл. Я уткнулся в тарелку с пастой, накручивая спагетти на вилку и старательно делая вид, что меня тут нет. Пусть Кёя разбирается.       — Кто тут у нас? Котёнок президента Деймона? Интересно.       «Меня затрепало мелкой дрожью. Я помню голоса всех завсегдатаев тех оргий, что устраиваются под видом вечеринок у сливок общества. Голос же того, кто издевался надо мной на последней такой встрече, когда они менялись партнёрами… Тот постыдный кожаный костюм и хлыст того извращенца… Я их не забуду никогда».       Я не смел поднять головы. Всё было, словно в вакууме.       — Ну же, котёнок, не игнорируй меня после всего того, что между нами было…       Не успев понять, что происходит, я ощутил на своих губах чужое дыхание и привкус ментоловых сигарет. А потом чужой язык стал шарить у меня во рту.       — Быстро отошёл от него! — о, Кёя, спасибо, благодаря тебе пелена перед глазами рассеялась.       Я медленно просунул руку под ремень и достал пистолет. Сняв его с предохранителя, рука легко взметнулась вверх, и дуло упёрлось в висок мужчины. Так хотелось выстрелить.       — Не смей вести себя так, словно мы любовники, Закуро, — прошипел я.       «И мир тогда перевернулся. Я помню как сейчас взрыв и боль. И море сжигающей меня изнутри любви — щемящей, грубой, но такой желанной. Это было до того, как я погиб, встретив свой конец в заснеженной яме. Один, без Кёи».