Белый, как первый снег

      «Ты слышишь жуткий, мерзкий хруст. И приходит боль. Тебя выворачивает, как вывернуло твой палец. Ты кричишь, срываясь на визг, но продолжаешь смотреть в эти глаза. Глаза сумасшедшего, глаза того, кто давно свихнулся».       — Цунаёши, у тебя осталось ещё три пальца. Есть время передумать.       Я с ненавистью посмотрел на Деймона. Боль застилала глаза, мне до сих пор хотелось спать из-за вколотого снотворного, но я не собирался сдаваться. Не сейчас. Никогда больше. Не хочу!       — Я больше никогда, слышишь, никогда не лягу под тебя! — из последних сил выдавил из себя я.       Деймон держал меня за перебинтованную руку и нервно кусал губы до крови. Папа, почему, почему ты связался тогда с этим сумасшедшим? Неужели не почувствовал и не заметил в нём этой невменяемости? Я не понимал и не понимаю тебя, папа Джотто… Он пугает меня… У меня никогда не было сил противостоять ему… Я жалок, я так жалок… Я мог только отдаваться ему раз за разом, лишь бы не оказаться на улице…       Руку вновь пронзила боль. Этот хруст… Этот хруст… Слёзы текли из моих глаз не переставая. Почему, почему всё так обернулось? Когда всё пошло не так?       — Если ты не будешь моим, то и его не станешь!       Его?.. Он узнал про Кёю?..       Но додумать я не смог. Не успел. Деймон отволок меня в сторону и столкнул в яму. Скатившись по склону, я больно ударился головой о выступ. Послышались отдаляющиеся шаги и хруст снега. Он и правда оставил меня одного в яме замерзать от холода.       Северный ветер неумолимо забирался под тонкую ткань пижамы. Пока мною занимался Деймон я и не заметил, как на улице холодно. Да ещё и за городом…       Из горла вырвалось какое-то утробное завывание. Ох, я плачу… Дрожащей рукой с переломанными пальцами я дотронулся до щеки. Слёзы на таком морозе уже норовили замёрзнуть. Я не жилец, я понимаю это. И выбраться не смогу — я только из больничной палаты, раненный. Разбитый на части.       Горько вздохнув, я попытался сесть. С трудом мне это удалось, хоть поддерживающий позвоночник корсет и мешал двигаться. Обхватив ноги, я уткнулся в колени, давясь слезами от жалости к себе. Я не хочу умереть здесь, чёртов Деймон! Не хочу. Почему я так поздно понял, что хочу всё изменить? Что хочу быть с ним, с Кёей? Так глупо и жалко…       Я поднял глаза к серому небу и улыбнулся. Я, падающий снег, яма и небо. Больше ничего. Деймон и правда ушёл, я знаю. И никто не спасёт меня. Умру, как собака, в сточной яме. А меня будут укрывать мои белые убийцы. Будут укрывать моё холодное и израненное тело... И когда я только успел стать философом?       Я раскрыл ладонь. На кожу упала пара снежинок и не растаяла. Кажется, для меня и правда всё кончено.       Прикрыв глаза, я погрузился в прошлое. Вся жизнь мелькала перед глазами как отснятая плёнка. Ох, папа… Ты такой красивый… Жаль, что я не узнаю, стану ли я твоей точной копией к твоему возрасту. Так жаль… А ведь ты хотел увидеть меня, когда мне исполнится шестнадцать. Но своё шестнадцатилетие я праздновал один, в своей комнате. Я купил огромный торт, будто бы я праздновал с кем-то. Но было весело. Ребята ругались, что я праздновал не с ними, но мне было хорошо.       Захотелось есть. С самого утра я ничего не ел, врач пока держал меня на внутривенном, боясь, что организм не примет твёрдую пищу. Внутри всё пересохло, скукожилось. Я с запозданием вспомнил, что Деймон кинул в меня бутылкой воды. Значит, она где-то должна быть. Я обвёл глазами укрытое снегом дно ямы и увидел красную крышку. На что я надеюсь? Наверняка она замёрзла… Но нет. Когда я на четвереньках подполз к сугробу, вода лишь частично замёрзла. Она была ледяная, но я жадно пил её, ведь это мои последние глотки.       А перед глазами всё продолжали проноситься картинки. Воспоминания. Такой счастливый папа Джотто с Деймоном тихо, без лишнего шума, расписались в мерии. Два счастливо прожитых года: я, папа и Деймон. Наши отношения с отчимом были нейтральными, мы договорились не враждовать. Лишь бы папа был счастлив. А потом ты умер, папа… Это так несправедливо. Ты такой жестокий. Мне пришлось слишком рано столкнуться со взрослой жизнью. Но я не хотел становиться взрослым, нет… Я хотел общаться со сверстниками, играть с ними… Но меня лишили всего. В моей жизни были только отчим, книги, Интернет и секс. Последнего было слишком много, слишком. Я пытался уйти от реальности с помощью Сети и книг. Именно тогда и встретил ребят, а потом и Кёю…       Интересно, чем он сейчас занят? Синьор полицейский ловит преступников, я уверен. Он такой правильный, такой дисциплинированный, такой… Классный. Да, верное слово. Кёя классный. Самый-самый классный. Жаль, что не мой…       Мир такой тёмный. И в нём так трудно сделать даже вдох. Но сейчас, когда думаю о тебе, Кёя, мне кажется, что дышать легче. Я ошибся, я так ошибался, Кёя. Не нужно было тебя отталкивать. Всё мой эгоизм. Я испугался его и самого себя. Сейчас, на грани смерти, я понимаю, что ошибался. Омега навсегда останется омегой. Выше не прыгнуть. И омегой тоже быть здорово. Мне не нужно было пытаться стать кем-то другим, нет. Просто признать свою природу. Просто… Просто быть собой. Но я отрицал себя, отрицал своё существование… Отрицал и любовь к тебе, считая её чем-то мерзким, неправильным. А теперь слишком поздно. Я так хочу, чтобы ты, как принц из какой-то сказки, пришёл и спас меня в самую последнюю минуту. Но этого не будет. Ведь так не бывает…       Мысли путаются… Мне тяжело думать…       Небо стремительно приближалось. Оно нависало надо мной. Нет, небо… Не приближайся… Я ещё… не сказал… всё… Кёе…