Сумрак, сумрак , серый сумрак.

Oт лица Эдварда: Мы переехали в Форкс из Калифорнии. Моему отцу предложили работать здесь врачом, и он согласился. Было немного непривычно переезжать из солнечной Калифорнии в покрытый тучами Форкс. Когда утром я проснулся и увидел, какой за окном пейзаж, я подумал, что сейчас середина ночи, но, взглянув на часы, понял, что сейчас раннее утро. Я взял своё полотенце и все банные принадлежности и… о, блин! Опять очередь в ванную. Я подошел к Эммету, который стоял третьим в этой очереди и спросил: — Кто? — Розали, — с притворной злостью сказал он. Эммет и Розали любили друг друга, и поэтому он просто не мог злиться на неё. Даже когда она так всех подставляла. Прошло где-то полчаса, прежде чем Розали вышла из ванной. Она была неисправима. Ей удавалось вставать раньше всех, а потом она запиралась в ванной и сидела там часами. Я не знаю чем можно заниматься так долго в ванной, но из-за неё мы очень часто опаздывали в школу в Калифорнии. Я не желал опаздывать в первый же день и поэтому сказал Элис, чтобы та не сидела там долго. Но Элис никогда не засиживалась, поэтому я уже не сильно волновался. Так как я был последний в очереди, я пошёл в свою комнату и решил собрать портфель. Я положил несколько ручек, карандашей и тетрадей. Так, на всякий случай. Заодно я подумал о том, что мне одеть и решил, что лучше всего мне подойдёт футболка в полоску и темные джинсы. Я вновь спустился вниз и прошел в уже свободную ванную. Я быстро принял душ, почистил зубы и решил побриться. Это было не самым моим любимым занятием, но я не хотел быть слишком волосатым (хотя девушки всё время сходили по мне с ума), и поэтому я сделал это. Через пять минут я был полностью готов. Я сел за руль моего нового «Вольво». Когда Розали наконец-то уселась сзади, я погнал к школе. Было немного странно проезжать по городу: было так темно и дождливо, что казалось, что лет 100 назад здесь было совершено зверское убийство, и город до сих пор оплакивает умершего. А вот и школа. Но больше похоже на тюрьму… Где дух школы?! Где весёлая молодёжь?! Я заехал на стоянку. У большинства студентов машины были поддержанные, а в самом дальнем углу выделялся новый черный «Лексус». Мы когда-то тоже хотели купить такой же, но нам не хватило на него буквально чуть-чуть, а так как нам срочно была нужна машина, мы купили «Вольво». Думаю, я смогу попросить хозяина этой машины прокатить меня по городу в качестве экскурсии. Встав рядом с «Лексусом», с удовольствием заметил, что мы не опоздали — большинство студентов гуляли возле школы. — А здесь холодно! — сказал Эммет. — Карлайл вчера не зря сказал взять куртки, — я накинул на голову капюшон и пошёл к администрации. Расписание было, так сказать, фиговое. Здесь посещение физкультуры было обязательным. А ещё здесь были такие предметы, про которые в Калифорнии никто и не знал. Один, я пошёл в необходимый кабинет. Наши расписания, к сожалению, не совпадали. Здесь было ужасно скучно. Досидеть бы до ланча! Однообразная литература, которую я не раз читал. Сонные учителя, однотонно болтающие себе что-то под нос и ни одной привлекательной девушки. Сразу, как только я снял куртку и повесил её на крючок, все стали шептаться. Я подал формуляр учителю, и он пригласил меня присесть за последнюю парту. Что ж, на последней парте я могу делать всё что пожелаю, а соответственно считайте, что урок английского мне нравится. До конца урока я рисовал каракули в тетрадке, а когда прозвенел звонок, ко мне подошла какая-то девица. — Привет! — поздоровалась она писклявым голосом. — Привет, — чуть улыбнувшись, поприветствовал её я, — не проводишь ли до следующего кабинета? — Конечно! И так было практически после каждого урока. Все говорили «Привет!», а я просил проводить меня до кабинета, а в ответ: «Конечно!». Ланч был не за горами и осталось просидеть лишь философию. Если вы считали, что на философии надо рассуждать, то выбросьте это из головы: вы будет слушать учителя о том, как она однажды пошла в магазин и как ей там не понравилось, что она решила поговорить с администратором, и как он её отбрил… Звонок. Ура! Ланч. Фанатки… Я обещал с каждой встретиться на ланче. Ну, а, выйдя из кабинета, за мной образовалась огромная толпа кричащих девчонок. Я увидел свою семью возле входа в столовую, а, открыв дверь, нас встретили криками. Они рады? Или разочарованы? Ко мне подскочила та самая девчонка с писклявым голосом (а я как раз забыл её имя) и начала что-то болтать. Потом она взяла меня за руку и потянула к столу. Я сел и начал разглядывать столовую. Я не особо хотел есть, а я уверен, что если сейчас встану в очередь, то оттуда не выберусь. Столовая не отличалась убранствами (как и вся эта школа), а стулья были жесткими. Но я не нашел достойной девушки в Калифорнии, поэтому я решил поискать её здесь. Столовая была как раз подходящим местом, ведь давала такой превосходный обзор: здесь были все девчонки школы. Осматривая эту задрипанную столовую, я впервые увидел их. Они сидели за самым дальним столом в самом дальнем углу. Но они так отсели от всех, что казалось, что они боятся подпускать других ближе к себе, как будто могут им что-то сделать. Я заметил, что они ничего не ели, а просто разговаривали. Я заметил ещё кое-что — они были мертвенно-бледные, а их золотые глаза так прекрасно гармонировали с белой кожей… Но не это был их отличительный признак от всех, нет, они были прекрасны. Не знаю, сколько я просидел так, шокированный этим зрелищем, но мне надо срочно узнать у этой писклявой девчушки что-то о тех, кто сидит за самым дальним столом. Всё это время эта писклявая девчонка рассказывала о себе, но где-то 90% из сказанного была ложь, в чём я не сомневался. То же самое сделали и другие девушки, хотя единственная девочка, кажется Анжела, очень смутилась и о ней мало что удалось узнать. Потом рассказали всё о парнях, но мне не особо было интересно, мне очень хотелось узнать что-то о той, кто сидела в их кругу — девушке с тёмно-русыми волосами и прекрасной улыбкой. Я даже сам не заметил, как в моей голове начали просыпаться пошленькие мыслишки относительно той девушки. Но я не пытался их прогнать, как делал это обычно, я просто решил ими насладиться, а может быть, когда-нибудь исполнить… — А кто сидит вон там? — наконец, когда сидящие вокруг прекратили болтать, я смог задать так интересующий меня вопрос. Я заметил, что, как только я задал этот вопрос, они подняли головы и посмотрели на нас, как будто они всё слышали, а я произнёс фразу, сидя рядом с ними. Весь гул моментально смолк. Стало так тихо, что я слышал, как дышали рядом со мной. Но почему же все так разом замолчали? Кажется, прошла минута, до того, как писклявая девочка рядом со мной с ненавистью произнесла: — Ха, а это дети семейки Мейсен. Богачи высокомерные. Конечно, учатся хорошо, но всех жутко достают своим присутствием. Та сбоку, с тёмно-русыми волосами — Изабелла Мейсен. Гордая, заносчивая, высокомерная, считает, что она фотомодель. И все парни в этой школе сохнут по ней, но она ни с кем не встречается. А вон та, черноволосая с кудрями — Козетта. Она ненормальная, говорит плохие предсказания, которые потом сбываются, но вы её лучше не слушайте, а то мало ли что. А тот, русый — Оливер — всё время базарит сам с собой и отвечает на вымышленные вопросы. Все они — психи, особенно Изабелла Мейсен, живут в богатеньком доме на краю города, ездят на черненьком «Лексусе». Этого я никак не ожидал. Их так ненавидят здесь? Хотя не это особо меня заинтересовало. Меня больше интересовало то, что Изабелла (очень красивое имя) ни с кем не встречается. Я уверен, она просто не нашла себе подходящего парня (а для неё, казалось, не было подходящего здесь, кроме меня, конечно), но я буду стараться за ней ухаживать, ведь как ни как, я решил найти себе девушку. Прошла где-то секунда с того момента, как я и моя семья узнали «кое-что» о семье Мейсен, всего маленькая секунда, а Козетта Мейсен с ненавистью (да такой!) посмотрела на писклявую девочку и произнесла: — Повтори то, что ты только что сказала! — её голос угрожающе разнесся по всей столовой. Розали, Джаспер и Элис с ужасом взглянули на своих соседей. А когда я посмотрел на писклявую, то заметил, что у неё в глазах был страх. — Позволь мне помочь тебе, дорогая Козетта, выдрать у Джессики волосы. И язык заодно, — сказала Изабелла таким прекрасным музыкальным голоском, сладко улыбнувшись. От этой улыбки у меня перехватило дыхание. — Вы не посмеете! — голос моей соседки стал ещё более противным. — Да ну, — уже без улыбки произнесла Изабелла, — и что же ты нам сделаешь, а? Нажалуешься папочке-директору? Писклявую похоже парализовало. Когда Козетта и Изабелла стали приближаться к нашему столу, писклявая стала дрожать, а когда Мейсены ещё приблизились, то она стала орать как ненормальная. И визг её был таким громким, что я зажал уши руками, а Изабелла с Козеттой остановились. Вскоре в столовую прибежали директор и заместитель. — Здравствуйте, мистер Грин, — произнесла Изабелла своим мелодичным голоском. — Что здесь происходит?! — мистер Грин был злым. Моя соседка, успевшая прослезится, тихонько всхлипывая, показала на Мейсен пальцем. Мне это не понравилось, ведь Мейсены не были виноваты (ну, почти). — Может, вы объясните, что здесь произошло, Мисс Мейсен? — мистер Грин посмотрел сначала на Козетту, но, заметив, что последняя не обращает на него никакого внимания, обратился к Изабелле. — Конечно, мистер Грин, — с улыбкой, произнесла «фотомодель», — эта школьница, которая в данный момент находится в невменяемом состоянии, публично оскорбила нас, а именно: меня, Оливера и Козетту. И это вполне естественно, что мы ей ответили, так как это происходит не впервые, и хотели выдрать ей волосы, хотя данная угроза была лишь на словах. Вы должны рассудить нас, мистер Грин, но я попрошу учесть данный факт при вынесении наказания, — я и подумать не мог, что она умеет так формально изъясняться. Глаза мистера Грина немного округлились, но потом он совладал с собой и тихо сказал: — Пройдемте в мой кабинет, Джессика (ах, вот как звали писклявую!), Изабелла, Козетта и Оливер. У меня появилось странное желание поговорить с Изабеллой и узнать её поближе, поэтому я решил подойти к ней после занятий. Однако надо поспешить, ведь урок начнётся через минуту. И, взглянув на расписание, я быстрее побежал в класс биологии. Меня посадили за третью парту рядом с каким-то чучелом совы. Это чучело грустно смотрело на меня и поэтому мне было не совсем удобно находится рядом с ним. Это было странно, похоже, у меня сдают нервы. Мистер Баннер однотонно болтал о хромосомах и когда он собрался объяснить нам фазы митоза, его прервал мелодичный голос: — Извините за опоздание, мистер Баннер. Позвольте пройти? — о да, это Изабелла… — А это вы, мисс Мейсен. Ну и что же вам сказали? — мистер Баннер как-то нагло усмехнулся. Но Изабелла, все также продолжая улыбаться, ответила: — Я думаю у Джессики гораздо более грандиозные проблемы, когда как у моей семьи их уже нет. — Хм. Проходите, мисс Мейсен. — Даже как-то недовольно буркнул учитель. Она спокойно обошла класс и направилась к моей парте. Я сижу с Изабеллой Мейсен. Я обдумывал, как с ней познакомится, пока она садилась. Но когда она села на стул, она застыла, словно превратившись в камень. Это было странно. Но потом она посмотрела на меня, да с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Я схватил учебник и стал читать его: было очень трудно игнорировать её прожигающий насквозь взгляд. Я заметил, как она схватилась за столешницу и сидела так, кажется, до конца этого урока. Да что с ней?! Она молча смотрела на меня, даже не дыша (или мне показалось?), пока не прозвенел звонок. И тогда я решил: этот урок был всего лишь сном. Но это оказалось не так, физкультура должна быть следующей, но мы договорились сдать формуляры после 6 урока, и поэтому я отправился к администрации. Когда я зашел, я просто не ожидал увидеть её там. Застыв, я весь обратился вслух. Мне удалось услышать лишь обрывки фраз, но даже из них я понял чего она добивается — она желает перенести урок биологии на другой день. Но почему?! Мне почему-то показалось, что из-за меня, но ведь это неправда, наверное, у неё были проблемы и до этого, например, в столовой, не из-за меня же она будет переносить этот урок! Я услышал шаги позади: сюда вошли мои братья и сестры и странно посмотрели на меня. Дверь захлопнулась, а Изабелла, внезапно заолчав, тем самым прерывая разговор, жестким тоном произнесла: — Что ж, извините, что посмела отнять у вас ваше время. Ничего не поделаешь, пусть все остается как есть, желаю всего хорошего, до свидания. И вновь, повернувшись, она посмотрела на меня с ненавистью. Она не отрывала от меня взгляда, пока не вышла на улицу. Но даже с перекошенным ненавистью лицом она была прекрасна. Разве можно так красиво ненавидеть? Мы отдали формуляры и отправились на уроки.