Когда жизнь обретает смысл

      Позвольте мне рассказать мою маленькую историю. Меня зовут Марио. Я родился в небольшом городе Дортмунде и воспитывался в прекрасной семье с двумя младшими братьями. Всё моё раннее детство мне запомнилось как самое светлое время в моей, пока ещё, короткой жизни. Это было беззаботное время, когда меня окружали любящая семья и забавные друзья. Мама и папа всегда старались сделать всё как можно лучше, чтобы оставить в моей памяти только самые тёплые воспоминания. В семь лет я пошёл в школу, к тому времени я был уже сознательным мальчиком. Признаюсь, школу я возненавидел с того самого момента, как переступил её порог. Осознание того, что беззаботное детство уже никогда не вернётся, заставило меня воспринимать школу, как место пыток. Каждый новый день становился для меня кошмарнее предыдущего. Я никогда не понимал, почему уроки начинаются в восемь, а не в десять, к примеру, и почему уроки длятся так долго; почему в классе должно быть тихо, когда злой учитель рассказывает странные правила письма, будто он представляет нашему вниманию захватывающий триллер, чтобы мы слушали его с разинутыми ртами.       Жизнь в школе никогда не представлялась мне интересной или весёлой, как некоторым моим одноклассникам. Они во всю улыбались, на переменах играли, громко смеясь, а я стоял в стороне и удивлённо за ними наблюдал. Где же ребята, с которыми я совсем недавно забавлялся и прекрасно проводил время? Неужели это они, так сильно изменившиеся? И почему, в таком случае, не изменился я? Эти вопросы мучили меня с самого старта. Временами я слышал, как сверстники смеются надо мной за моей спиной, видел, как на меня оглядываются девчонки, как они перешёптываются и с истерическим смехом убегают, привлекая к себе внимание. Но меня это не раздражало, а лишь удивляло. Я не понимал, почему у каждого есть друг или даже друзья, а я не хотел сделать и шаг, чтобы с кем-то заговорить. Все – учителя, одноклассники, другие работники школы – знали меня, как самого странного и молчаливого мальчика. Кроме общения со сверстниками, мне не удавалась и учёба. Я имел чуть ли не самую худшую успеваемость в классе, а учителя меня за это даже не ругали, потому что часто просто забывали о моём существовании. А мои родители качали головами и говорили: «Ну что с тобой происходит, наш милый Марио?»       Из года в год я не набирался опыта в общении, а только замыкался в себе и ненавидел школу сильнее. Вставать по утрам становилось тяжелее, и маме, прежде чем уйти на работу, приходилось долго меня будить. Я никогда не высыпался, потому что не любил спать по ночам, и весь день в школе был почти как тень. Оценки меня не волновали, а отношение учителей ко мне меня вполне устраивало. – Так, Марио отсутствует. Значит… – сказал учитель, опустив ручку в классный журнал. – Но он тут! – кричали дети, указывая на меня, скромно сидящего на последней парте.       Моим любимым занятием и средством от печали и плохого настроения было фотографировать. В возрасте десяти лет родители подарили мне классный фотоаппарат, и я проводил с ним всё свободное время. Я просто обожал после школы гулять по улицам Дортмунда и делать интересные снимки. Уже тогда я понял, что это дело я люблю больше всего на свете. Моей мечтой тогда было сделать снимки ночного Дортмунда. Во мне тогда горел энтузиазм, и я был готов на всё, даже на то, чтобы фотографировать в положении подвешенного к самолёту человека. Подобные мысли даже радовали меня, я восхищался от одного представления этого. Но родители не отпускали меня в позднюю ночь на улицу, и в этом не было ничего удивительного. Маленький Марио довольствовался светлым временем суток и был счастлив даже при виде облака. Как жаль, что мои одноклассники об этом не знали.       Когда мне стукнуло четырнадцать, я сменил свой старый фотоаппарат на новый благодаря отцу, который ради нас изо всех сил трудился на заводе, а мама работала воспитательницей. И когда я сделал первый снимок, то понял, каким жалким аппаратом обладал раньше. Этот творил невообразимое и преображал на своих снимках мир до неузнаваемости. Братья восхищались моими работами, а я уверял их в том, что не делал ничего, а лишь нажал на красную кнопочку.       В один солнечный день лета я вышел со своим «зверем» – так я называл свой новый фотоаппарат – на улицу и направился в свой любимый парк. Он был очень старым, и люди туда уже не ходили, и это мне особенно нравилось. На возвышении, возле огромного дерева, открывался невероятный вид, и я очень хотел сделать там шикарные снимки. Я взял с собой рюкзак с двумя аппетитными бутербродами и соком, чтобы было чем подкрепиться. Кушать я любил всегда. Когда я подошёл к своему месту, то увидел человека, который сидел, прислонившись к дереву, и читал книгу. Я удивился так сильно, что не мог шевелиться. И почему во мне было столько уверенности в том, что здесь никого не должно быть? Парень всё так же сидел, уткнувшись в книгу, и не издавал ни звука. По всей видимости, уходить он не собирался. Я почти плюнул на него и настроился на свою работу. Вид с этого возвышения был действительно красив – чистая природа, не тронутая человеком. Солнце щедро лило на нас свои лучи, лёгкий ветерок гулял по парку и чуть заметно шевелил волосы на голове. Я настроил объектив и сделал пару фотографий, но не желал на этом останавливаться. Мы полностью отдались своего делу и забыли обо всём на свете. Вот так, совершенно незаметно для себя, я стал упоминать в мыслях не «я» и «он», а «мы».