Куда приводят сны!

К моменту, когда мы таки попадаем в нашу альма-матер, я уже несколько раз успела проклясть собственный длинный язык и сносно выучить имена всех пяти ребятишек из этой самой корейской группы. - Санди, у меня ощущение, будто я по несуществующему предмету, под названием, – к-поп культура собираюсь экзамен сдавать, а ты мой дорогой будешь жутко строгим экзаменатором! Я улыбаюсь, пытаясь таки перевести нашу беседу, или скорее монолог моего друга в несколько иное русло, но куда там! Когда я, зазевавшись, хлопаю ушами, мне вручают плеер, насильно одевая наушники, а уж пояснение к этому действу и вовсе вводит меня в ступор. - Слушай и наслаждайся, все равно первая лекция у нас по философии, а ты, радость моя, на сию прабабку всех наук забила довольно давно, предпочитая на этих лекциях досыпать и досматривать сны, которые не успела досмотреть дома! Я мрачно покосилась на друга, впервые, наверное, желая, что бы он куда-то провалился. И тут же в панике прикрыла рот ладонью, будто боясь, что эта мысль сорвется с губ злым пожеланием. Исчезновение Санди, моего единственного и самого замечательного друга, я себе такого и в мыслях представить не могу и не хочу, а потому подобные слова никогда, даже в шутку не произносятся, я их просто панически боюсь. Кажется, входя в аудиторию, мы оба чувствуем себя виноватыми, Санди за упоминания о снах, а я за собственные мысли, однако музыкальная тема временно позабыта, хотя его плеер все еще находится у меня, но я про это попросту забыла… - Философия должна служить Священному Писанию, как служанка – своей госпоже! Нудный голос преподавателя разносится по аудитории, цитируя Петра Дамиани. А я, пытаюсь и правда, не уснуть, слушая, по идее должную быть довольно увлекательной тему, о средневековой философии. ------------------------------------------------------------ Один глаз черный, как беззвездная ночь, второй серый, как небо, в пасмурный день, хищная ухмылка, кривящая тонкие губы и голос: - Кажется, ты совсем недавно искала меня, дитя? Я спотыкаюсь, отступая назад, и хватаюсь за сырую, шероховатую стену, пытаясь удержаться от падения. Нет, совсем нет, я не искала его, я не могла искать того, кто смотрит столь холодно и безжалостно. И я лишь мотаю головой, продолжая свое отступление, уже скорее похожее на позорное бегство. - Нет, она просто решила вернуть то, что принадлежит мне! Откуда она взялась, эта, девушка. Сейчас она в маске, и это отчего-то еще страшнее, чем обычно в этих проклятых снах. Мне кажется, будто мой сон изменился и теперь, если мне вдруг вздумается сорвать с нее маску, я больше не увижу идеально красивых черт, а лишь то, что мне довелось видеть лишь раз и что пугает меня до сих пор. Я вжимаюсь в стену, оглядываюсь по сторонам и чувствую, как проваливаюсь спиной вперед в какой-то проход. Думать о чем-то, кроме побега просто невозможно и я бегу, бегу изо всех сил, слыша за спиной тихий смех, который вдруг становится просто шелестом крыльев ночной птицы, а затем возмущенный крик обиженного ребенка, у которого отняли забавную игрушку. Мне не хочется выяснять, чей это крик, да я и так это знаю. Темноволосая девочка, то ребенок, то почти взрослая девушка, пугающая, но иначе, чем тот, с холодным взглядом совершенно разных глаз. Мне страшно даже думать об этих двоих, один холоден, как лед, вторая яростно обжигающая, будто огонь, а я мечусь меж этим льдом и пламенем, и от страха мне хочется кричать. ------------------ Звук, рвущий мой сон на части совсем не мелодичен и даже не слишком приятен, однако он помогает, да еще и как. Я подскочила на месте, едва не свалившись со стула, а озабоченность на лице Санди моментально сменяется на довольное и шаловливое выражение. Этот придурок, хотя нет, мой нежданный спаситель надел на меня наушники и врубил на полную музыку той самой группы, которой загружал мою бедную голову всю дорогу в университет. Я удивленно и сонно моргаю, осознавая, что таки уснула на лекции, хотя клятвенно и обещала и самой себе и другу больше так не делать. Побудка оказалась весьма кстати уже хотя бы потому, что я не успела завопить во сне и не привлекла к себе излишнего внимания преподавателя… Находясь в ступоре сложно осознать, что уже и лекция окончена, и друг что-то пытается сказать, уверенно жестикулируя. Я его не слышу, я ничего не слышу, кроме оглушительно громкой музыки и пяти, да, точно, пяти голосов, влезающих мне в уши со своей довольно запоминающейся песенкой. Наконец я сдираю наушники и глубоко вздыхая, киваю Санди: - Ну, спасибо! Он ухмыляется, довольный собой, однако в голосе его проскальзывают нотки волнения и озабоченности. - Ты как? Ну и что мне отвечать на такой вот вопрос? Я смеюсь и протягиваю другу плеер со словами: - Wow fantastic baby! Выходим из аудитории мы уже вполне довольные собой и веселые. Я готова признаваться в любви и Санди и этим, незнакомым мне мальчикам, чьи голоса уже второй раз выдергивают меня из кошмара. Счастливую идиллию нарушает секретарь нашего декана, молодая крашеная девица, периодически призывающая Джастина в помощь по починке ее компьютера, хотя я уже давно подозреваю, что ей просто до жути хочется закадрить сердечного друга Санди. На нас она смотрит с таким превосходством, будто ее образование не заканчивается на трех классах и коридоре, да плюс еще секретарские курсы и удачные знакомства. Впрочем, это не особо и трогает, ну смотрит и на здоровье, однако она нас таки окликает, вспомнив видимо, что мыслей мы читать не умеем, а она не обладает силой внушения, даже в малой ее толике. - Микаэлла, Александр, вас мистер Саммерс вызывает к себе! Хм, ну да, она привлекла наше внимание, мое, так уж точно привлекла. В памяти сразу всплывает та злосчастная записка, оставленная мне странным, толи преподавателем, толи психиатром, толи вообще непонятно кем. Переглянувшись с Санди, мы, как послушные детки направляемся в деканат. Похоже, эти странные стечения обстоятельств и полунамеки продолжают появляться в моей жизни. Все оказывается и проще, чем я ожидала и куда более странно. Наш декан, мистер Саммерс выкладывает перед нами две анкеты, попутно давая пояснения: - О программе международного обмена студентами вы наверняка слышали, - он даже не ждет наших кивков, а просто продолжает, - вас обоих выбрали в качестве представителей вашего факультета для прохождения обучения в Сеульском национальном университете. Я кошусь на друга, сидящего с приблажным и счастливым лицом и, не выдержав, фыркаю. Нет, я однозначно понимаю, почему Санди хотят туда отправить, мой дорогой мальчик болтает на этом странном языке, будто он ему родной, да и темы его докладов вечно связаны со странами азиатского региона, так что да, ему туда по идее прямая дорога. Ему, но не мне! И мне уж даже и думать не хочется о том, что если он уедет, а я останусь, я сама просто не выживу со своими снами, видениями и истеричными состояниями. Декан оказывается куда честнее, чем можно было бы ожидать. Он честно признается, что меня отправляют подальше проветрить мозги, после тесного сотрудничества с профессором МакКолинзом. Мне не обидно, я почти и не слушаю нашего старика, я даже верю ему, что это все делается мне во благо, но не это главное, главное – это взгляд моего друга. Взгляд наивный и просящий разом, я знаю, он хочет поехать, очень хочет, вот только он тоже понимает, что без него я не выживу, а потому просит, нет, не вслух, а лишь взглядом, просит так открыто и наивно, что я соглашаюсь, склоняясь над врученными мне документами, и принимаюсь их заполнять.