Невидимый

      В этот день к моей боязни высоты прибавилась ещё одна. Я стал бояться темноты.       Родители впервые за две недели после моего двухдневного отсутствия свалили к кому-то в гости, на день рождения. Квартира осталась полностью в моём распоряжении. Ни подколов папы, ни просьб мамы. Даже Шарли не мешался под ногами, а где-то спал. Я наконец-то один. Вот счастье-то...       Провёл холодный вечер за ноутом, играл в игры, стараясь отвлечься от собственных мыслей. За окнами давно стемнело, и квартира погрузилась во тьму. Отложив ноутбук, я выхожу из своей комнаты и сквозь темноту пробираюсь в ванную. Очень тихо, даже жутко становится... Надо бы хоть телик включить. Ничего не задев и не обо что не споткнувшись, благополучно миную гостиную, а дальше - вперёд, по коридору, - оказываюсь у двери и начинаю шарить по стене, ища выключатель. По спине пробегает стая мурашек, не знаю от чего. Как вдруг на мою руку опускается чужая холодная рука и кладёт её на выключатель. Я дома один. Один. От страха я замер на месте, не смея даже заорать. Паника подчинила моё тело, охваченное негласной истерикой. Я просто стоял на месте, пока не открылась дверь и я не увидел залитую белым светом ванную комнату. Чья-то рука подтолкнула, и я, пошатнувшись, упал, опираясь руками о плитку. - Здравствуй, Лухан... - слышу знакомый шёпот. - Ты разве не знаешь, как я тебя люблю? - Се... Сехун?.. - голос дрожит. Я кое-как заставил себя подняться и обернуться. Чёрт, это и вправду он... Нет, этого не может быть... Просто не может. Я же вижу себя в зеркале, я же видимый! Это что, галлюцинация? Почему я... Вижу в зеркале и его тоже?       Обнимая сзади, он притягивает меня за талию. Слишком близко... Так, что я чувствую спиной его тело, его горячее дыхание на моей шее. Плавно переводит руки на живот, нарочно задевая футболку, а я, сам того не желая, наклоняю голову вбок и обхватываю его локти. Неотрывно проводит губами линию вдоль ключицы, затем короткими поцелуями поднимается по шее, остановившись у уха, шепчет: - Почему ты не узнал меня на улице? Тогда я впервые почувствовал какую-то странную пустоту внутри. Кажется, люди называют это... Нет, помню как, - мягко обхватив меня за подбородок, разворачивает мою голову к своему лицу. Я сталкиваюсь с ним взглядом. Они и вправду карие. А через миг становятся прозрачно-голубыми, потом снова карими, и опять голубыми... Что за? Боже... - Привет, я скучал, - милая улыбка, вроде... Это с какой стороны посмотреть. - Ты не рад видеть меня? - Я не знаю почему, но мне страшно. Очень страшно, Се... Почему ты так внезапно появился? - Просто надоело ждать, пока ты сам пригласишь меня в гости. Я ведь за тобой по пятам ходил... - Ты же воздух... Я не должен видеть тебя. Ты не можешь быть в одном помещении с людьми, сам же говорил. - Нет, я не... Ну, почти. Теперь уже нет. Не воздух. Теперь я как все, как люди. Могу лишь ветром управлять, не больше. - Было сложно привыкнуть к тому, что больше не можешь летать? Как же я скучал, Лу... - он хотел было поцеловать меня, но я уклонился. - Не бойся, это ведь я, правда, - забирается пальцами под футболку, медленно скользя к низу живота. - Знаешь, Се... - говорю, чувствуя, как по коже проходит холодок. - Цветы во льду. Это, конечно, очень красиво выглядит, но зачем так много? Я же не какая-нибудь сентиментальная девчонка. Не нужно было каждое утро оставлять замёрзшую лилию на моём подоконнике. - Какие цветы? Я ничего на оставлял...       Мы стоим напротив зеркала, и поэтому я могу видеть все его домогательства. Тонкие пальцы вдруг замерли на пару секунд, а после двинулись к низу, надавливая на кожу и выводя понятные только ему узоры. Затем перехватили запястье и Сехун закрыл моей рукой половину своего лица, как будто хотел доказать своё существование. - А кто тогда? - чувствую, как проходится губами по изгибу шеи, целует за ушком, осторожно разворачивает моё лицо, накрывает губы своими, закусывает нижнюю губу, чуть оттягивая. - Стой, - я отдёрнулся, чем вызвал недоумевающий взгляд ставших вновь тёмными глаз. - Не здесь. Пойдём отсюда.       В гостиной я включил светильник на кофейном столике и Шарли, заметив меня, спрыгнул с дивана и завилял хвостом. Как только в дверях показался Сехун, пёс жалобно заскулил, потом поджал хвост и, запрыгнув на диван, поспешил зарыться в подушках. - Убери собаку, - настойчиво и серьёзно. - Не только твой на меня так реагирует.       Приходится отозвать Шарли и запереть его в моей комнате. Возвращаюсь и вижу, как Сехун осматривает гостиную: смотрит книги на полках, берёт в руки любую вещь, что попадётся, повертит её во все стороны, а после кое-как ставит обратно. То ли ему действительно интересно, то ли волнуется так. Всё-таки в первый раз у меня дома... - Как-то ты скучно живёшь, Лу. Слишком тёплый воздух, дышать вообще нечем... - он глубоко вздыхает, траурным взглядом окидывает комнату и садится на диван. - Иди ко мне. Я так хочу обнять тебя, не хочу отпускать просто так... Теперь я могу быть с тобой сколько захочу, да? Мы ведь будем встречаться? - Не могу поверить, что это действительно ты... - забираюсь с ногами на диван, Сехун притягивает меня к себе, трётся носиком о щёку. Я перевожу руки к нему на шею, зарываюсь в волосы. Когда он поднимает голову, мы сталкиваемся лбами и я вижу, что его глаза вновь стали голубыми. Голубыми и светящимися. - Просто верь, это я... Всему, что ты сейчас почувствуешь, я буду виновником.       Я приподнимаюсь в коленках, а Сехун, обхватив руками моё тело, скользит по рёбрам, пробегается пальчиками по животу, ведёт вверх, мягко поглаживая кожу. Я запрокинул голову и прикрыл глаза, а через секунду почувствовал, как его губы изучают буквально каждый сантиметр моей шеи, а после — вниз, кончиком горячего языка, к ямочке между ключицами... Касания его холодных пальцев посылают странные импульсы вниз.       Сехун опускает меня на диван, прижимая ладонь к сидению, наклонившись ближе, он облизал губы и заглянул мне в глаза. Ощущением полной беззащитности пробегает холодок по коже, по худым коленям, выше, по бёдрам... Подкрадывающимся страхом вперемешку с необыкновенным желанием. Приподнимая мне голову, Сехун дерзко впился в мои губы, сминая и больно прикусывая, затем прошёлся языком, очерчивая контур. Чуть раздвинув их, осторожно проник внутрь, столкнулся с моим. В это же время я чувствую, как он стягивает с меня футболку. Но уже не могу противостоять ему, приоткрыв один глаз, замечаю, что на нём тоже нет майки. Он разрывает поцелуй, кидает мимолётный взгляд на меня. Кажется, его глаза стали светится ещё больше, отливая неоном. Губами он, едва касаясь кожи, проводит по ключицам, порывистыми поцелуями покрывает грудь, в то время как его руки уже начинают расстёгивать молнию на моих джинсах. С отдающей внизу живота дрожью ощущается и страх, что осыпает мурашками спину. Осознание, чем это всё может кончиться, приходит мгновенно. Чтобы хоть как-то остудить его намерения, я, кое-как пытаясь связать слова, спросил: - Может, остановимся пока? Кажется, я не готов... Да и... Откуда ты знаешь, что именно должен делать? - Почему остановимся? - сталкиваюсь с его шокированным взглядом. - Я знаю, что должен делать, - довольно улыбнулся, а после добавил, виновато опуская глаза: - Я видел... Понимаешь, некоторые люди настолько доверчивы, что, стоит кому-нибудь из них увлечься, они забывают обо всём на свете. Кто будет подглядывать за теми, кто живёт на пятидесятом этаже? Например, я... Больше некому. От людей много чему научиться можно. Поэтому я знаю, что делаю, - он ложится прямо мне на торс и снова начинает осыпать поцелуями шею, оставляя горячие следы от губ. - Я понимаю, но... Может, ты прекратишь? Я серьёзно говорю, перестань, - но он не слушает, а, не отрываясь от кожи, тянется к моим джинсам, пытаясь поскорее бесцеремонно их стянуть. - Я же сказал, что не хочу! - почти перехожу на крик. - Хочешь-хочешь... Я же знаю. - Нет, правда, я... - не даёт договорить, затыкая рот поцелуем, напористым и развязным. Проникая своим язычком всё глубже и глубже. Тогда-то мне и сносит голову. Окончательно и бесповоротно. Плевать, чем это кончится. Не хочу, чтобы он останавливался. К страху и пульсирующему желанию подкрадывается ещё одно чувство, нетерпение.       Кончиками холодных пальцев, я вывожу какие-то абстрактные узоры на его спине, впиваюсь ногтями, оставляя паутинные нити царапин. Хочется стать ближе, насколько это возможно. Хочется расплавиться, раствориться... Чтобы слиться с Воздухом.       Сехун поспешно старается снять с моих ног узкие джинсы. Пожалуй, с этим будет справиться сложнее, чем завести меня. Когда ему наконец это удаётся, он отбрасывает треклятые джинсы. Из кармана вылетел мобильник и, скользнув по ковру, причаливает к дивану. Се кладёт ладонь на болезненно ноющий бугорок. Приятная дрожь проходится по моему телу, вплоть до кончиков пальцев ног. Изнывая от нетерпения, я кусаю губы, а он всё медлит. Ложится на меня, тянется к губам. Целует лениво, слишком медленно и мучительно, так и не убрав руку с моего члена. Надавливает, гладит, ведёт пальчиком ниже, к промежности, сквозь ткань нажимая на сморщенное колечко мышц. Могу только и скулить, умоляя, упрашивая, на что Сехун только больно прикусывает мне нижнюю губу. Терплю, зажмурившись. Терплю, просунув пальцы в его штаны, сминая и впиваясь в бёдра. Он, в конце концов, обрывает поцелуй, как бы на прощание скользнув кончиком языка.       Звяканье бляшки ремня, звук расстёгивающейся ширинки, шелест ткани... Сехун только приспускает до колен свои обтягивающие брюки. Специально медля, он ведёт боксёры по моим ногам, а я чувствую, как лицо заливается краской. Не привык, знаете ли, лежать абсолютно голым перед другим парнем.       Он погладил меня по внешней стороне бедра, а после, ложась на диван, поцеловал в это же место и медленно провёл чёрту губами по ноге, до коленки. Мысль о том, что будет происходить дальше заставила меня вздрогнуть. Се, кажется, почувствовал, как дёрнулась кожа буквально в паре миллиметров от его губ. - Тише-тише... - разбавляющий тишину шёпот и мягкое касание губ. Он стал водить кончиками пальцев по бедрам, а затем плавно перевел взгляд на меня. - Не бойся, Лу... Знаю, будет больно, но это всегда так. Но ты же потерпишь ради меня, правда?       Я кивнул и почувствовал, как задрожали руки. - Расслабься. Постарайся как можно больше расслабиться. Всё будет хорошо, просто доверься мне.       Глубоко вздохнув, я чуть приподнял бёдра, а он, не сводя глаз с моего лица, потянулся средним пальцем левой руки к кружочку мышц. Но почти дотронувшись, замер. Некое смятение застыло на его лице, но уже через несколько секунд на губах светилась хитрая улыбочка. - Знаешь, я... - он провёл линию до пупка, отвёл глаза и продолжил улыбаться. - Я что-то забыл. Поэтому, - обхватив подбородок, потянул вниз и проник двумя пальчиками мне в рот. Я сначала опешил, серьёзно. Так и застыл с раскрытым ртом, пока он не пояснил: - Оближи, - чтобы скрыть не то довольную улыбку, не то усмешку, дабы не смущать меня, ему приходится опустить голову.       Обхватив Сехуна за тонкое запястье, я прикрыл рот и неуверенно провёл языком по кончикам пальцев несколько раз, пока не привык к ощущением. Мне начал нравиться их вкус. Я то скользил языком между ними, то, обхватив поудобней его за руку, обсасывал, полностью просовывая их в рот или оставляя только кончики, по которым тут же описывал окружности. Кажется, я увлёкся... Но Сехуну это только доставляло удовольствие. Он, не стесняясь, глазел на меня, то и дело облизывая губы. - Ты так мило это делаешь, - застенчиво сказал он.       Из-под прикрытых ресниц я посмотрел на него, заметив выдающийся стояк. Честно говоря, меня и самого это безумно возбуждало. - Начинай уже, - говорю, вытаскивая обильно смоченные слюной пальцы. Приподнявшись, я встаю коленками на кожаное сидение, раздвинув ноги. Обнимаю Се за плечи, закрываю глаза, выдыхаю, мысленно подготавливая себя к предстоящему.       Он опустил ладонь мне на талию, надавил. Выгибаюсь и вскрикиваю, чувствуя, как его палец втискивается, преодолевая сопротивление упругих стенок. Больно, непривычно и жутко напрягает. Я неосознанно впиваюсь ногтями в его плечи. - Тс-с-с... Тише-тише, малыш. Скоро будет приятней, - успокаивает, поглаживая по спине. Затем, когда ему стало более-менее свободно, вводит ещё два и я почувствовал, как стали расходиться стенки, подвергаясь давлению. Его пальцы не двигались, давая мне время привыкнуть к новым ощущениям. Проникает сначала медленно, затем вводит на всю длину, водит по кругу, надавливает. Снова и снова. Вдруг задевает какое-то сверхчувствительное место, чёрт... О боже... Я застонал от внезапно нахлынувших приятных ощущений. Выгибаюсь, обнимая парня за шею, уже сам насаживаюсь на его пальцы, и никак не получается отделаться от этих явственных пошлых звуков. Одних пальцев мало. Болезненно.       Кончики пальцев свободной руки водят по позвонкам, а те, что внутри, он вытаскивает с противным хлюпаньем. - Теперь тебе не страшно? - улыбаясь, смотрит снизу-вверх, затем резко прижимает к себе, обхватив ладонями лопатки.       Кожа Сехуна такая горячая, как при высокой температуре. Он медленно перемещает руки на талию, с силой надавливая на косточки, впиваясь пальцами... А у меня в голове нет ни одной мысли - один лишь Сехун, его жаркое дыхание и пульсирующая глухими ударами кровь в висках. Он притянул меня совсем близко и потёрся твёрдой головкой своего члена с выступившими капельками смазки о мои ягодицы. Все мысли сконцентрировались на этом ощущении. Внутри всё замирает, обрывается, устремляясь яркими толчками книзу. Тело будто пробивает на короткие разряды, подкидывая контраста и заставляя содрогнуться от невесомых касаний застывшего возбуждения с вибрацией томительного нетерпения. Хочется чего-то крышесносного, до зашкаливающего от счастья пульса и сбитого дыхания. - Будет больно, Лу... - прошептал Сехун, заглядывая в глаза. Я прерывисто выдохнул. Он мягко целует в плечо, берёт за руку, сплетая наши пальцы и, обхватив сильнее за талию, начинает осторожно входить.       Мне казалось, что будет легче. Но каждый сантиметр его погружения словно разрывает всё изнутри. Но я, ломая ему пальцы, терплю. Терплю, раскусив губу, ощущая, как место вновь подкрадывающимся по ногам страху уступает возбуждение. Больно, страшно и стыдно. Всё сжимается, когда он, проникнув целиком, останавливается. Необходимо терпеть. Ради него. Я знаю, он хочет, чтобы я ощутил всю эту боль.       Сехун касается ниже пупка, берёт мой член, быстро водя по нему рукой, вновь стараясь возбудить. А после идут толчки... Сначала слабые, осторожные... Но даже от любого его незначительного движения по щекам льются слёзы. От боли просто раздирает. - Тише-тише, Лу... - касается ладонью щеки, вытирая влажные дорожки. - Посмотри на меня.       Всхлипываю и не спешу поднимать глаза. Нежно обхватив за подбородок, он приподнял моё лицо и быстро чмокнул в губы. Тут я почувствовал, как Се стал проникать под другим углом. Боль по-прежнему есть, но к ней примешивается ещё одно чувство. Нарастающая пульсация, что распространяется от низа живота и по всему телу. Он что-то задевает внутри, от этого то одно чувство ярче, то другое. А это чертовски приятно...       Сехун скользит ладонью вдоль шеи, запрокидывая мою голову назад, целует, мягко сминает губы, одновременно с этим проводит рукой по груди. Касания настолько нежные, что мне кажется это невозможным. Надавливает, сжимает сосок... Отрывается от моих губ, после - вниз, языком к шее, к ключице...       Чувствую, как он прижимается, тяжело дышит... Трётся носом о мой подбородок, то целует, то кусает мои губы. А я зарываюсь в его волосы, ощущая, как мой вновь отвердевший член трётся между нашими телами. Выгибаюсь, не стесняясь, стону сквозь поцелуй.       Он начинает понемногу наращивать темп. Дыхание стало обрывистым, тяжелым, а движения резкими и беспорядочными. В ушах шумит кровь, отдаваясь приглушёнными толчками, нарастающая пульсация распространилась от низа живота, обдавая жаром всё тело... Перед глазами всё кружится, темнеет.       Я падаю на диван, Се успевает придержать меня за поясницу. Находясь в таком положении, касаясь макушкой сидений, мне удаётся сделать всё это ещё ощутимей. Выдыхаю и кончаю. Сехун, навалившись на меня, кусает за шею. Он выдёргивает из меня член и горячая сперма выплёскивается мне на живот. Где-то около уха слышится хриплый протяжный стон. Парень прижимает меня к себе, целует в висок, безоблачно улыбаясь. Какое-то пьянящее и волшебное счастье поглощает, переполняет меня... Зависнув взглядом на его глазах, провожу пальцем по его губам, смеюсь, когда он целует меня в нос. - Теперь ты тоже знаешь, как я тебя люблю, - говорю я, лениво поглаживая Сехуна по плечам, скольжу кончиками пальцев вниз, водя ноготком по сеточке просвечивающихся вен на его руке, потом переплетаю наши пальцы... Кажется, я потерял последние остатки разума.       Из этого блаженно-мечтательного состояния выводит мелодия моего телефоне. Нехотя тянусь к полу, хватаю мобильник и, ответив на звонок, прижимаю его к уху. - Лухан, твой отец умудрился потерять ключи. Ты ведь ещё не спишь, милый? Откроешь нам дверь, пожалуйста, - голос мамы постепенно возвращает в реальность. - Вы где сейчас? - механически спросил я, шокировано смотря на Сехуна. - Минут через десять будем. Мы уже подъезжаем. - Ладно, я открою... - нажав на отбой, выпускаю мобильник из руки и расстроенно смотрю на Се. - Мои родители сейчас приедут. - Пускай. Они же всё-таки тут живут. - Нет, ты не понял. Мы не сможем сейчас побыть рядом. Пойдём, посидишь пока в моей комнате, а там что-нибудь решим. - Сейчас? - выражение его лица стало мрачным.       С грустью посмотрев на него, я кивнул. Затем мы оделись второпях, я пропустил Сехуна в свою комнату, выгнав оттуда Шарли. Дверь с той стороны была вся исцарапана этим дурацким псом. Волновался он, блин...       Подойдя к окну в кухне, я стал искать машину родителей. Вдруг мой взгляд упал на термометр, прикреплённый к стеклу. Температура, которую он показывал, была тридцать градусов по Цельсию. Сломался, кажется... В декабре просто не может быть такой температуры. Но ведь... Звонок в дверь не дал додумать, и я пошёл открывать. - Фу-ух! - устало выдохнула мама, скидывая пальто. - Что на улице творится... Теплынь! - Да, жара там - дышать нечем... - поддержал отец. Я, ничего не понимая, вспомнил градусник на кухне. В голове появились смутные догадки, но всё же... Они что, прикалываются? - Какая жара? Декабрь, вообще-то. Только вчера снег шёл. Вы чего? - Да выйди на балкончик, подыши воздухом - сам поймёшь. Вот аномалия, ты смотри. Аж жутко становится...       Но вместо того, чтобы пойти, по совету мамы, «на балкончик», я кинулся в свою комнату. Сехун скромненько сидел на моей кровати, смотря в окно. - Скажи, - задумавшись, обратился я к нему, - на твою температуру главным образом влияет солнце, ведь так? - Да, - серьёзно произнес он, а после добавил более легкомысленно и дурашливо: - Но ты моё второе солнце. - И ты всё ещё являешься воздухом? - осознание какого-то глобального, но такого реального бреда всё больше вилось в мыслях. - Являешься... Тогда почему ты здесь? Тебе же нельзя быть в помещении! И почему я тебя вижу? Что... Что произошло? - Я хотел быть рядом... Я просто очень хотел быть с тобой.       Так, стоп... Этого же просто не может быть. Тридцатиградусная жара в декабре, это как вообще? Почему? Солнце не греет так сильно зимой. Тогда откуда? Это я, что ли, опять виноват? Горячая кожа Сехуна, как при высокой температуре, - то, что сегодня произошло... Но разве это могло так сильно повлиять на погоду? Кажется, солнце теперь ничего не значит... На него оно больше не оказывает влияния. Сехуном стал управлять я... Это, это так странно. Нет, и всё же не верится. Дойти до такого, чтобы потом весь мир навернулся к чертям? Быть не может...       Когда Сехун, он же воздух, очень счастлив, на улице играет немыслимая для такого времени года температура. Аномальная температура. Как, например, было в ноябре. Но сегодня он был очень счастлив. Он теперь не может собой управлять. Из-за меня. Если для обычного человека влюбиться дело пары секунд, то для стихии это сумасшествие. Это безумие для всего мира, в котором виноват один лишь я.       Я медленно побрёл в сторону балкона, обдумывая всё это. Температура на улице совсем летняя. Воздух влажный, горячий... Он не сможет её понизить. Теперь уже нет. Что тут можно сделать? - Погода так себе... - Сехун незаметно подкрался сзади и обнял меня. С высоты в двадцать пять этажей мы смотрели на охваченный летним зноем город. Зимнее лето... Бредово звучит. Но это так. Кажется, я уже чувствую запах нагретого асфальта и пыли. - Но мне так приятно обнимать тебя. - Эту жару, вообще-то, ты устроил, Се... - косо улыбнувшись, заметил я. - Я не хочу что-то исправлять. Мне нравится любить тебя. Мы бы разрушили этот мир, для того чтобы просто быть рядом... - А где бы жили тогда? - Жили? Здесь, везде — неважно... С тобой интересно повсюду.       Наверное, теперь мир станет теплее. Это я сделал его таким тёплым. Наступит аномальная жара, возможно... Тогда что произойдёт, если растают все ледники? Уровень мирового океана поднимется и затопит все прибрежные города. Чтобы это понять, большого ума не надо. А чтобы предотвратить... Если всё-таки что-нибудь изменится, то я, пожалуй, стану метеорологом. С Сехуном и с моей бредовой точностью предсказывать погоду можно будет прославиться.       Чёрт, да кого я обманываю? Я бы мог его остановить. Мог! Но не стал. Потому что мне уже наплевать. Мне и раньше было плевать на чужие проблемы, а здесь проблема всего человечества. Внезапное потепление, видите ли... У меня нет времени на это. Да и... Хочу ли я что-то исправлять? Я, конечно, мог бы попытаться повлиять на Сехуна и его температуру, вот только, боюсь, поздно. И оно мне не нужно. Мне не интересно, что будет с Землёй. Я люблю Воздух. Теперь он в моей власти. Он мой навсегда.       Мир, значит, разрушили бы... Мы бы ради любви отдали Землю. И, стало быть, нам негде жить...