Всего одно желание

– Вчера вечером Роман ди Валь покинул Академию, – в голосе Сильванира дан Рогозы не было эмоций. Он безразлично сообщил Алексису случившийся факт, не поворачиваясь в сторону итанийца, выглядевшего так, словно на него потолок обрушился. Директор задумчиво наблюдал дворик за окном, попивая кофе, как в день первой встречи, разве что костюм был другим – основатель Академии менял наряды по нескольку раз в день и не любил повторяться. В кабинете ничего не изменилось: привычная строгая и элегантная обстановка с ноткой помпезности, выдающая характер хозяина. Изменилось одно: привычное присутствие Романа – графа Артани больше не было рядом. Все эти дни, месяцы, что они посвятили друг другу... обернулись сном? – Что? – переспросил Сорра. Итанийцу стало трудно дышать, разум отказывался верить. «Как же так... как он мог... отказаться от всего, что было для него важно... сбежать настолько необдуманно, бросить всё... предать клятву... как он мог?» – Роман покинул Академию добровольно. Как вы знаете, не в наших правилах удерживать учеников силой. Сильванир с холодной любезностью снизошёл до повтора, но в следующую секунду причина прохладцы стала более понятной. Директор, соизволивший, наконец, развернуться к принцу, пребывал в ярости, но Алиссину было не до чужих реакций – ему стало настолько худо, что он, не спрашивая разрешения, опустился на стул, охватывая голову руками, чувствуя, что находится на грани. Рассудок не желал мириться, соглашаться со случившимся, мысленно он уже бежал во двор, седлал коня и настигал ромейнца. Он не позволит ему уйти – бросить всё, не позволит, вернёт назад... Но, боже, как же больно было осознать, постигнуть – его золотой, прекрасный кумир оказался трусом и слабаком; смалодушничал, отказавшись от ди Эрро, солгал в самом главном... Выбросил их чувства в грязь и уехал, не попрощавшись. А ди Эрро не мог позволить себе подобного – любил, как последняя сука, любил Романа любым: жалким, недостойным, предавшим... продолжал любить и рвался от боли, резался о собственное чувство, не понимая, где же оно заканчивается. Предательство любви ранит, но он и представить не мог, насколько больно. А сейчас весь горел в аду, хотел объясниться с Романом, поговорить, попытаться оправдаться, всмотреться в синие глаза – заставить вспомнить всё, родившееся между ними... Неужели можно просто взять и зачеркнуть? Неужели подобное возможно? Роман уехал... зачеркнул. Просто выбросил Сорру из своей жизни. Хотелось кричать от душащего бессилия, плакать, но не в кабинете директора показывать свои реакции. Здесь он оставался принцем ди Эрро – спокойным, собранным, только лицо побледнело белее мела. – Вы когда-нибудь задумывались, почему Артани ди Валь оказался здесь, ди Эрро? Почему вместо того, чтобы отстоять своё имя и титул, он подался в Академию? Хоть малейшее представление? Сильванир дан Рогоза стегал словами не слабее укусов ширена по плечам, отвешивал пощёчины ядом и сарказмом не хуже отца. – Что вы узнали о нём за это время? Да ни черта вы о нём не узнали, принц – пошли на поводу собственных чувств. А ведь я предупреждал вас – оставить Артани в покое, но нет, вы разыграли целую комедию. Поздравляю, это поистине достойный её финал. Вам был дан уникальный дар. Вместе с Романом вы могли достигнуть вершин, но вы... вы погубили всё собственными руками. В основе слияния источников лежит доверие, а вы уничтожили саму суть. Вернёте вы Романа или нет – не имеет значения, источник Романа потерян для вас и случившееся необратимо. Он может простить вас разумом, но против природы не попрёшь – рана останется и не заживёт. Эта рана не заживёт, Алиссин, вы разрушили Романа, убили его окончательно, и вы даже не понимаете, что натворили. Сорра сидел совершенно оглушённый. Он действительно не понимал, считал жертвой себя, но... – Три года назад – тихо проговорил Рогоза. – На Ромейн было совершено нападение, о чём вы, несомненно, знаете. Территория Ромейна представляла собой очень выгодный торговый рубеж для перевозки контрабанды. Принц медленно кивнул. Слова Рогозы не стали новостью – он всё знал, и директор подтвердил. – Для вас не стало секретом, что ваш дядя, король Георг, имел с этих сделок процент, и был заинтересован в сохранении данного положения дел. С одной стороны Ромейн граничит с Иттанией, с другой – от Нормании земли графства отделяет всего лишь узкий морской пролив. Очень удобная территория, чтобы выгодно осуществлять торговлю. За счёт этих сделок Ромейн благополучно процветал все годы. Проезжая через территорию графства, торговцы и путешественники отчисляли в казну Ромейна немалую пошлину. Всё могло идти своим чередом, но на беду граф ди Валь, отец Романа, оказался чересчур принципиальным и щепетильным человеком. Обнаружив, что скрывается за этой торговлей, он немедленно связался с королём. Ему был сделан благожелательный намёк, но он оказался настолько глуп, что не пожелал понять. Более того – решил начать бороться с контрабандистами собственными методами. В случае раскрытия тайны на карту была бы поставлена честь и репутация дома Артани ди Валей. Ромейн не захотел быть втянутым в подобную историю, но борьба с контрабандистами не просто перекрывала источник доходов – под угрозой оказалось имя короля. Граф развернул активную деятельность против пиратов. Как вы знаете, закон о вольнораспоряжении допускает подобное самоуправство, но если вспомнить историю княжества Ромейн... Для того, чтобы заручиться поддержкой дворянства, прапрадеду Георга пришлось дать дворянам слишком большую волю и немыслимые привилегии. Фактически, король оказался зависим от кучки союзников, создав своё королевство на целой цепочке маленьких государств в государстве. Георг пытался изменить ситуацию. Более того, эту ситуацию пытался переломить его отец, и весьма успешно, сделав Анремию мощной империей. Именно тогда была основана Академия Девяти Стихий. Выпускники Академии являлись личной гвардией короля, незаменимыми бойцами. Это со временем стало понятно, что они могут принести немалый доход королевской казне. Впрочем, я не вижу смысла вдаваться в историю. Достаточно того, что князь Ромейна начал мешать, и требовался повод устранить его с дороги. Он дал повод сам, озадачившись сбором армии. А ведь по сути к Артани ди Валю было не придраться. Грех с контрабандой стал его единственным проступком – даже Георг признавал, что теряет верноподданейшего союзника. Тем не менее, особы королевской крови, – Рогоза позволил себе сарказм, – Весьма часто бывают мелочны и злопамятны, и старательно блюдут свои интересы, несмотря на то, что их личные интересы идут вразрез с интересами империи и её подданных. Сорра окаменел. Внезапно в словах Рогозы принц чётко уловил открытый намёк в свой адрес. Однако по бесстрастному лицу магистра сложно было угадать наверняка. Не обращая никакого внимания на гневную реакцию Алексиса, Рогоза продолжал: – Очень кстати для короля в семье ди Валей произошёл скандал, в нём оказался замешан средний брат Романа – Динас ди Валь, впоследствии получивший титул Вальдо. Скандал замяли, но ди Вальдо был лишён права наследования и титула. Неслыханный в истории Ромейна прецедент. К сожалению, сколько я ни рыл в этом направлении, мне так и не удалось узнать, что именно он тогда сделал. Динас подался к королю искать защиты. Как показало время, предприимчивый юноша оказался гораздо дальновиднее своего отца. Он был шпионом короля Георга. Весьма талантливым шпионом, смею заверить. Именно ди Валь был замешан в истории с отравлением некоей знатной фрейлины, которая, по слухам, являлась вашей матерью. Рогоза прервал повествование, тщательно следя за реакцией ди Эрро: – Вам плохо, Алиссин? Возьмите воды, – сказал он с беспокойством, – Не хватало, чтобы вы упали в обморок у меня на глазах. Разве не по этой причине вы ненавидели Романа? Роман... упоминание имени любимого превратилось в болезненный укус осы. Сейчас, выслушивая отповедь Рогозы и начиная прозревать, Алиссин осмыслил: директор прав, источник Романа потерян, рана не заживёт. Он любил ромэ. Видит бог, любил, и возможно оттого было настолько мучительно больно. – Продолжайте, – справившись с собой усилием воли, сдавленно проговорил принц. – Всё же советую вас не пренебречь вином – выпивка вам пригодится, – сообщив, что хотел, Рогоза продолжал, – Динас ди Вальдо заключил сделку с Его Величеством. По условиям соглашения Динас наследовал земли после смерти отца и брата. Указом короля младший брат Роман лишался права наследования, а все члены семейства Артани ди Валей находились под подозрением в измене королю. Динас ди Вальдо представил убедительные доказательства, позволившие Георгу не церемониться. Весьма мерзкая и неприятная история... Рогоза замолчал и уставился вдаль, не замечая оцепенения принца, жадно ловившего любое слово. – Динас ди Вальдо договорился с норманнскими пиратами. Помимо наёмников, ваш дядя, король, выделил людей. Настоящий фарс. Не стоит пренебрегать интригами, принц – в умелых руках они становятся изощрённым оружием. На Ромейн совершили нападение. Семью Романа вырезали, а через несколько дней на подмогу подоспела задержавшаяся армия короля. Норманны отступили, замок оказался в распоряжении Динаса. Для подтверждения законного владения землями обычно требуется печать истинного герба князя. Местонахождение печати – тайна, передающаяся от отца к старшему сыну, но скорее всего, Роман знал о местонахождении печати – вероятно, унёс с собой. Говорили, он совершил побег из замка, но довольно скоро его поймали. Рогоза снова замолчал. Он молчал довольно продолжительное время. – Скорее всего, Романа пытали, – сообщил он после паузы. – Если мои источники верны, брат подверг его противоестественному насилию, шантажируя жизнью матери и сестры. Попробуйте представить, через что он прошёл... а теперь представьте, что предложили ему вы? Можно было не представлять. Принца затошнило, но понимание просачивалось в сознание медленно. «Ромэ насиловали... его ромэ... а Сорра хотел... все это время...» Реакции Романа: страх, испуг – множество не казавшихся раньше важными сцен остро всплывали из подсознания, выступая доказательством правды. Алиссин с самого начала ощущал скрытый подвох, но не мог предположить, с чем связаны страхи. Роман терпел. Он ведь не просто стеснялся – он переламывал себя в отношениях с Алисси, и возможно мучился, соглашаясь на уступки. Но кто мог знать? Зная правду, директор мог намекнуть раньше, но что бы сделал Сорра, узнай правду? Он бы самонадеянно постарался излечить Артани от прошлого, но натворил бы ещё больших глупостей. Заниматься самобичеванием было не ко времени. Директор продолжал рассказ. – Мы можем выстраивать догадки, что произошло на самом деле – настоящую правду знает лишь Роман. Сестра и мать Романа покончили собой – раньше у меня не было точных доказательств, но сейчас я могу уверенно сказать: именно их смерть стала для Романа толчком к пробуждению. Роман Артани ди Валь лишился рассудка – оставшиеся в живых очевидцы, из тех, кто не был в замке, сообщали, что смерть родных сильно повлияла на Артани, ввергнув в безумие. Вероятно, в состоянии безумия он призвал магию. Магию хаоса. Подобное не каждому магистру подвластно, а у Романа хватило способностей. Он уничтожил замок и всех его обитателей. Разрушения могли быть куда большими – сила вышла из-под контроля, но землетрясение обрушило скалу, на которой стоял замок. Я был там. Подобные всплески силы не проходят незамеченными. В Ромейне побывали все семь магистров ордена Радуги. Мы искали человека, способного сотворить подобное, но были уверены, что Роман Артани мёртв. На месте замка Ромейн сейчас шумит море. А затем Роман появился здесь, в стенах Академии... Рогоза снова замолчал. – Его дар уникален, принц, – сказал он тихо, – Возможно, причина вашего слияния заключалось в нём. Подобные Роману маги рождаются раз в сто лет, я надеялся обучить его. Более того, принимая Артани ди Валя в Академию, мне пришлось пойти на множество ухищрений: скрывать его от ковена магов, уберечь от гнева короля. Я взял на себя личное обязательство, что Роман сумеет забыть о своей мести. Присяга, которую дают выпускники Академии, не может быть нарушена. Дав подобную присягу, вы заключаете магическую сделку. Всё было продумано до мелочей. Неужели ты считаешь, что все ваши выходки сходили вам с рук, только по той причине, что вы обладаете уникальным талантом, ди Эрро? Мне нужен был Роман. Он, как гениальная скипка, а вы... вы – смычок, подвернувшийся под руку и заставивший её звучать. Со временем я, возможно, смог бы разобраться и найти замену, но вы не пожелали слушать предупреждений, полезли к нему со своими чувствами и порвали струны. Он был нужен не только мне. Подобный дар был нужен королю и Анремии. А теперь... он бесполезен. Я знал, что происходит, Алиссин, и хотел прекратить. Неужели вы думаете, что у меня не хватило бы влияния? Я бы вышвырнул вас из Академии, даже если бы мне пришлось рассориться с вашим отцом. Но так получилось, что познакомившись с прекрасной Алиссинди... – тут Рогоза допустил такой сарказм, что Алексиса затошнило, – Роман сумел забыться и начал исцеляться. Если бы он жаждал одной лишь мести, если бы действительно, войдя в ворота Академии, имел цель убить короля, его обучение было бы закончено с первых секунд, а за его жизнь я бы не дал и ломаного гроша. Но наш прекраснодушный ди Валь оказался не способен к мести. Бедный запутавшийся мальчик, повисшая в смятении душа, – Рогоза щёлкнул пальцами, – Из него можно было слепить всё, что угодно... И всё пошло псу под хвост. Алиссин, вы знаете, у меня есть желание выбросить вас вон следом за напарником, но я не стану этого делать – вы сами себя наказали и достаточно наломали дров. Остановимся на этом. – Рогоза замолчал, разглядывая магический шар, и непонятно было, что он видит в нём. – Почему вы отпустили его? – тихо спросил Алиссин, – Раз он настолько важен... И пожалел о собственных словах. Рогоза достаточно чётко всё объяснил, а сейчас директор вскинул голову, наградив принца волчьим взглядом, не сочетающимся с изысканной внешностью: – А какой выбор у меня был? Убить его? Он уже мёртв, – Сильванир покачал головой, – Существуют вещи, не зависящие от нашей воли и желаний. Человек, обладающий даром предвидения, не станет в них вмешиваться по той причине, что видит в этом рок судьбы. Я отпустил Романа потому, что не в состоянии отдать приказ о его ликвидации. Король Георг не в курсе происходящего – никто не в курсе, у него будет достаточно времени. Но это мои трудности, и вас не касается, как я буду с ними разбираться. Рогоза вновь сделал паузу, водя пальцем по бездушной поверхности кристалла: – Насколько мне известно – а мне это достоверно известно – Роман направляется в Барайю. Возможно, попытается начать новую жизнь и забыть обо всём, что произошло. Но кое-какие новости он не знает. В Барайе началась война, и Роман угодит в самый её эпицентр. Войну начал ваш отец. А здесь я позволю себе толику злорадства: когда Роман примет подданство Барайи – а он примет, я ему посоветовал предложить свои услуги более достойному королю – он официально станет вашим врагом. Алексис не знал, что сказать и как реагировать. Информации свалилось слишком много, и мозг оказался неспособен воспринимать эмоциональный окрас. Принцу хотелось бросить всё и немедленно последовать за Романом. Удержать от необдуманного шага, объясниться, попробовать снова. Не станет слушать – привезти силой, но сделать хоть что-то. Любовь не могла закончиться просто по щелчку пальцев Рогозы – между ними существовала связь, и принц не верил, что она оборвалась. Но в этот момент Рогоза оторвался от своего шара и взял со стола пакет. – Роман кое-что оставил перед уходом для вас. Маленький подарок, который научит вас, принц ди Эрро, думать о последствиях прежде, чем совершать какие-либо необдуманные шаги. С этими словами Рогоза кинул ему запечатанный конверт. Алиссин поймал его на лету и разорвал почти машинально. А затем сердце его пронзила острая болезненная судорога. На ладонь скользнула знакомая алая сигна. – Знаете, что вы держите в руках? Смерть. Мать и сестра Романа совершили ритуальное самоубийство – следы эмонаций остались слишком чёткие, чтобы ошибиться. Роман отдал сигну и добровольно подписал отречение от собственного имени и титула. После этого у меня не было ни малейшего желания чинить препятствия его намерениям. Князя Ромейна больше не существует в природе, – прибавил Рогоза с непонятным осуждением. – Он что-нибудь передал мне на словах? – спросил Сорра одними губами. – Лишь одну фразу: титул ничего не значит, – пригвоздил Рогоза. И мир померк. Нет, ничего не изменилось – солнце продолжало светить, а трава наверняка была зелёной. Шумный Гармаль по-прежнему расплескивал тысячи звуков и запахов, но в них больше не было единственной важной нотки, придающей всему смысл. Роман исчез. Сорра умом понимал, что надеяться на его возвращение столь же бессмысленно, как и пытаться умолить реку повернуться вспять. Ромейн не поворачивал и не отступал от принятых решений. Ромейн не предал клятву верности – он отдал собственное сердце, оказавшись не в силах её исполнить. Сигна, скользнувшая в руку, уничтожила малейшие зачатки надежды, но, несмотря на приговор Ромейна, Алексис не собирался сдаваться. Роман ненавидит его, считая предателем и лжецом, разрушившим веру – наверняка имя Сорры причиняет ему боль не меньшую, чем итанийцу причиняло имя Артани. Алексис отыщет любовника, чем бы это ни обернулось, во что бы ни превратилось. Посреди этих бескрайних заснеженных дорог отчаяния Алисси босиком побежит за ромэ, и обязательно найдёт его. Если не вернуть – сумеет вымолить его прощение, а если не вымолить – отговорить от этого безумного решения принять подданство Барайи. Сильванир дан Рогоза сохранил Роману жизнь, но прямиком отправил в расставленную ловушку. Тебе не скрыться от меня, ромэ, я последую за тобой и по этой дороге мы пройдём вместе, даже если мои попытки обречены на провал – меня ничто не остановит. Мы напарники – смысл слова «напарники» начал открываться для Алиссина лишь сейчас, с кристальной ясностью высвечивая, что он предал: доверие и дружбу. Но он не предавал ни того, ни другого, и собирался доказать Роману верность в любви. Если зажечь одну звезду, вторая непременно зажжётся в ответ. Сорра не сомневался в своей способности зажигать звёзды, или одну путеводную звезду на горизонте надежды – сверкающий луч по имени Роман Артани ди Валь. Он не откажется от него, не изменит клятве. Во веки веков... – Благодарю вас, магистр Рогоза, – сказал Алексис, зажимая алую сигну в кулаке до боли, и боль придала ясности мыслям, – Благодарю за всё. А теперь прошу не препятствовать мне в моём решении. Завтра я покину Академию. – Алиссин, не дурите! – Рогоза попытался говорить, но Алиссин оборвал одним властным, не терпящим возражений жестом: – Я вернусь сюда вместе с Романом, или не вернусь вовсе, но видят боги – я собираюсь его найти. – Алиссин, – тихо позвал Рогоза, и непонятно отчего глаза старого магистра выражали острую и откровенную жалость. – Судьба не зависит от вас... Она жестока и коварна, принц, и причудливо играет нами, – он оборвал сам себя и отвернулся. – Вы вольны делать всё, что пожелаете, Ваше Высочество. Не в моей компетенции чинить вам препятствия и... – он развернулся, – Если вы действительно желаете найти Романа, мой вам совет Алиссин: уезжайте немедленно. Не ждите до завтра. Уезжайте прямо сейчас. Я надеюсь, вы... не опоздаете. Он повернулся к окну, прислушался, и глаза магистра внезапно остекленели: – Слишком поздно, – сдавленно прошептал директор. – Мужайтесь, принц. Ваша судьба ждёт вас. Дай вам бог принять верное решение. – Поверенный короля!!! – запыхавшийся Сидер ворвался в кабинет Рогозы без стука, что практически никогда не случалось на памяти Академии, – Он желает видеть Сильванира дан Рогозу и... – взгляд его упёрся в Сорру с каким-то благоговейным ужасом, – И Его Высочество принца Алиссина ди Эрро. Последние слова Сидер заканчивал трепещущим шёпотом: – Принц, прибыл герцог Брамс. Он... – Сидер замолчал, подчинившись яростному жесту Рогозы, – Он ждёт в приёмной, – пробормотал студиоз, смущаясь. – Скажите герцогу обождать, раз уж вы взяли на себя роль пажа, барон ди Оран. Я приму господина Брамса, как только освобожусь, – коротко приказал Рогоза и, дождавшись, когда Сидер уберётся, повернулся к взволнованному принцу, – Аллиссин, сейчас за этой дверью будет решаться ваша судьба. Вы можете взять коня и уехать на поиски Романа прямо сейчас – выйдете через потайной ход. Ещё не поздно, принц, и вы успеете. А можете остаться и узнать, что готовит вам будущее. Как поступать – решать вам. Одно я скажу точно: если вы останетесь – потеряете Романа навсегда. Готовы ли вы к такой судьбе? – Я уеду, – сказал Алисин твёрдо, – После того, как узнаю, что за вести привёз Брамс. – Да будет так, – на секунду прикрыв глаза, возвестил Рогоза, словно принимая на плечи тяжкий и невидимый груз. Он позвонил в колокольчик, вызывая слугу, – Передайте герцогу: мы готовы принять его незамедлительно. Трагичные вести, привезённые герцогом, лишили Алиссина опоры под ногами. – Ваш отец мужественно сражался и погиб. Мужайтесь, принц. Брамс говорил долго и красноречиво, но Алиссин почти не слушал. Новая беда обрушилась всей тяжестью горя и напряжение последних часов дало о себе знать – стены комнаты закружились перед глазами, а мир, дрогнув влажной пеленой, расплылся слезами. Смерть отца. Он не мог поверить собственным ушам, согласиться с неумолимостью правды. Потрясение – второе за прошедшие сутки – оказалось слишком сильным, подтверждая негласное правило: беда не приходит одна. Отца больше нет... Нет... Как же подобное могло случиться? Невозможно представить... смириться. Брамс, тактично дождавшись, когда принц немного придёт в себя, продолжал говорить. Было непонятно, для кого герцог рассказывает подробности – принц пребывал в дезориентации, не способный слушать, а судя по многозначительному взгляду Сильванира дан Рогозы, директор был в курсе привезённых герцогом новостей, но не желал выступать вестником несчастья, позволив себе лишь небольшой намёк. За время пребывания Сорры в Академии страна была втянута в войну с соседним государством Барайей. Спор разгорелся из-за территорий. В одном из сражений его отец был убит, на престол не было претендентов, а королева не могла управлять Итанией – здесь советники сходились единогласно. Страна находилась в критическом положении. Герцог – ни много, ни мало – привёз Алисину... корону. Правда, для того, чтобы донести информацию до раздавленного страшной вестью принца, понадобился почти час. – Итания нуждается в вас, Ваше Высочество! – сказал Брамс, дождавшись, когда тактичный Рогоза оставит их наедине, – Выражусь прямо: Ваше Величество, вы – король Итании. Я смею настаивать на том, чтобы вы вернулись домой незамедлительно. Армия Барайи прошла первый рубеж, королевство находится в осадном положении, в министерстве царит полный разброд. Королева-вдова не имеет никакой реальной власти и справиться с ситуацией не в состоянии. Она понимает, что ваше возвращение в столицу ей не выгодно, и более того – несёт для неё угрозу. Но, тем не менее, она понимает, что если в ближайшее время ситуация не будет взята под контроль, за её жизнь никто не даст и ломаного гроша. Я привёз вам её личное письмо... Говоря это, Брамс прищурился: – Мы оба понимаем, что это не более, чем формальность. Я умоляю вас вернуться в Итанию, мой король. Я понимаю ваши чувства, насколько вам больно и неприятно слышать мои слова, но, простите меня, клянусь богом – нет времени на сантименты. Я почти неделю добирался до Гармаля, неделя потребуется на обратный путь. За неделю можно сделать слишком многое. В армии короля Филиппа опытные полководцы. Барайя – военная страна, мы практически ничего не можем противопоставить ей. Герцог Мантейн в одиночку сдерживает натиск врага. У нас пятидесятитысячная армия против стотысячной армии Барайи. Прошу вас, Ваше Величество, любое промедление сейчас смерти подобно. Я уже встретился с вашим дядей. Он желает лично говорить с вами. Вам нужно убедить Анрейм оказать поддержку Итании. Ваше Величество, вы слышите меня? Алексису показалось, что на него рухнуло небо. Когда-то, несколько лет назад, находясь между небом и землёй, мучимый неизвестностью, он мечтал лишь об одном: вернуться однажды в Итанию, вернуться для того, чтобы стать королём. Законным королём. Взять себе то, что было отнято у него такой жестокой и несправедливой насмешкой судьбы. Отомстить своим врагам. Заставить каждого из них заплатить за все причиненные ему страдания. Даже если ради этого ему однажды придётся пойти против воли собственного отца, даже если ему придётся силой пробиваться к престолу, отнимая трон у младшего брата, который, в отличие от него, родился истинным королём. Иногда в своих мечтах он представлял это. Страстную, подчас жестокую и неистовую борьбу. Мучимый собственной душой, иногда он ощущал, что готов к ней. Готов принести все жертвы, что потребует от него подобный путь. Ради того, чтобы, вернувшись, отомстить за смерть матери. До встречи с Романом это было так важно и необходимо для него. После встречи с ним небо и земля поменялись местами, прежние ориентиры утратили значимость. Принц осознал, что боль и ненависть утихли, заполненные новым, светлым, всепоглощающим чувством. В последние дни он мечтал, чтобы обучение в Академии никогда не заканчивалось. Лишь здесь, приобретая поистине уникальную силу для будущей борьбы, он одновременно обрёл покой. Понял, что желание ненавидеть и бороться растаяло снежком на весеннем солнце, а честолюбивые замыслы утратили прежнюю остроту. Всё, что он хотел – быть с Романом. Не королём, не принцем, а самым обычным Алексисом Соррой из Итании. Он понимал, что желание неосуществимо, но верил, что будущее расставит всё по местам и найдёт для них место. После ухода Романа у него не было времени подумать, возможности осознать. Из-за предательства ромэ мир рухнул и, добивая, насмешливая судьба перевернула и перемешала всё, швыряя Алиссина в стремительную эскападу событий, но одновременно предоставляя шанс. Не просто шанс – жестокая судьба отдавала трон Итании легко и без всякой борьбы, исполняя мечту. На одной чаше весов оказалась Итания, на другой находился Роман, и он не бросит свою страну столь же легкомысленно, как поступил с ним граф Артани. «Возможно, ты никогда больше не увидишь Романа», – слова директора всплыли в памяти, приходя на ум, читаясь приговором между строк. Он всё знал – Сильванир дан Рогоза знал о смерти отца, знал, что Алиссин не сможет осуществить подобный выбор, знал, что он расстанется с Романом, предоставив графу идти своей дорогой, жить собственной судьбой. «Прощай, Роман Артани ди Валь. Дай бог, чтобы наши пути никогда не пересеклись более». Мечты и надежды, юношеские восторжённые идеалы не имели смысла перед лицом истины, разбитые обрушившейся циничной реальностью. Всё, о чём принц страстно мечтал, всё, к чему стремился.... «Прощай Роман», – подумал Алиссин ди Эрро и стиснул зубы, желая вырвать из сердца. Но знал, что не вырвет – будет годами ложкой вычерпывать из памяти, мучительно болеть и умирать, но всё это предстояло осознать потом. – Я готов следовать за вами незамедлительно, герцог, – сказал король Итании, выпрямляясь. – Лошади готовы и ждут нас на постоялом дворе, Ваше Величество, – с поклоном отозвался герцог Брамс. – Прежде, чем мы уедем, мне надо завершить несколько дел и отдать распоряжения свите. Мои друзья... – он властно выделил слово друзья и сам скривился от раны в сердце, отозвавшейся эхом ноющей пустоты, – Поедут со мной. Всё верно – друзья. И Романа Артани никогда не было и не будет в их числе. Сгорбившись, стоя над столом в своём кабинете, Сильванир дан Рогоза с бессмысленной механичностью жеста водил по враз опустевшему хрустальному шару. Бывшее ценным вчера сегодня не имело смысла. Судьба принца и Артани отныне не подчинялась человеческой логике поступков. Провидение всё решило за них, и отныне два человека, своим соединением способные потрясти мир, оказались разбросаны по разные стороны баррикад, так и не узнав, кем могли стать друг для друга Но директора больше огорчало другое: крушение собственных планов. А ведь сколько великих замыслов надеялся осуществить с их помощью основатель Академии. Но птички выпорхнули на волю и остались предоставленными сами себе. Покидая стены Академии в сопровождении герцога Брамса и своих друзей, Алиссин ди Эрро не позволял себе слабости. Отныне для того, чтобы выжить на избранном пути, он должен навсегда забыть Романа ди Валя. А когда сердце не желает больше страдать и изнемогать от любви, оно, защищаясь от боли, вырабатывает совершено противоположные чувства. Покидая стены Академии, принц Алиссин ди Эрро с трудом сдержался, чтобы не вышвырнуть алую сигну в грязь. Он не струсил и не поддался постыдной слабости. Избавление от символа не могло помочь избавиться от страданий – разве что облегчить морально. Но принц повзрослел, он не выбросил свою клятву и бережно спрятал под самое сердце, зная, что оно не предаст, а он не отречётся. Любовь причинила страшную муку. Предательство разъело душу язвой. Но он... продолжал любить. – Во веки веков, ромэ, – шепнул принц неслышно и прижал сигну ладонью, зная, что однажды сумеет её вернуть. Окончание первой части. Продолжение следует. Слово от автора. Немного о книге. Ребят, книга получилась очень объёмной, поэтому автор счёл разумным разделить роман на закономерные две части. Разделил и закончил первую (по объёму почти книга) Все прониклись? ) Тогда поехали дальше на встречу с героями. Вторая часть появится вслед за первой, по мере вычитки главы. Спасибо за внимание и время, потраченное на прочтение книги. Всех обнимаю. С уважением и благодарностью, Тери Сан.