* * *
Свой досуг Роуз часто занимала тем, что обдумывала то, что скажет Доктору, если когда-нибудь встретит его снова, но каждый раз приходила к одним и тем же выводам: во-первых, она, вероятно, никогда не найдет подходящих выражений; во-вторых, придумать слова, не увидев его воочию невозможно; в-третьих, их встреча, скорее всего, вообще не случится; в-четвертых, и это главное, даже если она найдет Доктора, он вполне мог не желать встречи, а то и вовсе не узнать ее. Вернувшись в родную вселенную, Роуз первым делом отправилась в Кардифф, чтобы навестить Джека. Увы, все, что ей удалось обнаружить — Торчвуд, расформированный после какого-то национального кризиса, в котором, несомненно, были замешаны пришельцы, и огромного взрыва. Доктор не помог Джеку. Несмотря на то, что ни Джека, ни других членов команды Торчвуда в городе не было, Роуз осталась в Кардиффе. То ли потому, что город стал ей почти родным, то ли потому, что они часто прилетали сюда на дозаправку, то ли потому, что именно здесь она надеялась встретить Доктора — Роуз не могла бы назвать точную причину своего поступка.* * *
В 2011 до нее доходят странные слухи: якобы в торговом центре Колчестера завелись металлические мыши. Когда она приезжает на место, доброжелательная девушка-кассир радостно сообщает, что какой-то мужчина уже все уладил. Роуз старается не плакать, слушая восторженную собеседницу. Получается из рук вон плохо. Всего через год она отправляется в Лондон только затем, чтобы увидеть, как Доктор зажигает Олимпийский огонь. Роуз не снимает капюшона и солнцезащитных очков, держит приличную дистанцию, но ей отчего-то кажется, что Доктор чувствует ее и угрозу, исходящую от ее одиночества. Угрозу, ставящую под сомнение их совместное будущее. Роуз бродит рядом, чтобы видеть себя и его ослепительно счастливыми. Ни Доктор, ни Роуз из прошлого еще не знают, что произойдет совсем скоро. Зато знает она, другая Роуз, это знание давит на нее с такой силой, что следующие несколько дней напролет она рыдает, едва успевая перевести дух. Впрочем, увидеть его с этим веснушчатым и смешным лицом в последний раз стоит всех слез. Все вокруг кипит слухами, но они не те, они — просто яркие заголовки желтой прессы. Только однажды, в 2020, ей на глаза попадается газетная статья о буровой компании и бесследно исчезающих трупах. Побросав все необходимое в рюкзак, Роуз тут же срывается с места. Но застает только перешептывания о человеке в бабочке, спасшем всех от людей-ящериц. И Роуз знает, что снова разминулась с Доктором. Год за годом проходят в безмолвии — ни звука, ни шороха. Роуз несчастна. Роуз пытается цепляться за нормальную жизнь — устраивается на работу и снимает квартиру. Она надеется, что однажды увидит Доктора. Только надеется. Не вскакивает по утрам с сумасбродной решимостью найти его, не ищет следы его в интернете, ибо разочарование — ее злейший враг, не вынюхивает ложной надежды. Роуз ждет.* * *
В один из тихих и особенно морозных зимних дней 2031 что-то, наконец, происходит. Роуз слышит шум двигателя неподалеку от кафе на краю залива и, бросив все дела, мчится на звук. Тысячи мыслей проносятся в ее голове, пока она бежит, все набирая и набирая скорость. Что, если это он? Что, если это не он? Что сказать? Что делать, если у него кто-то другой? И худший, и, кроме того, самый навязчивый из вопросов — что делать, если он ее не помнит? Как только ТАРДИС появляется в поле зрения, Роуз переходит на шаг и выбирает возможный путь отступления, а именно, Теско, находящийся в нескольких метрах левее. Она знает, что если тот, кто сейчас выйдет из ТАРДИС еще не бывал в Заливе Злого Волка во второй раз, то она не подойдет — это нарушит их временные линии. Дверь открывается, и сердце Роуз заходится в таком сумасшедшем темпе, что биение его слышно по всему телу. Но появившийся мужчина не тот Доктор, которого она знала. Этого человека она никогда прежде не встречала. В седовласости его угадывается что-то знакомое. И этот мужчина, безусловно, Доктор. Неожиданно он оборачивается на нее и смотрит прямо в глаза. Его рот чуть приоткрывается, и ресницы начинают мелькать с поистине изумительной скоростью. Доктор моргает так часто, словно пытается убедиться в реальности происходящего. Сделав несколько шагов навстречу, он останавливается на расстоянии вытянутой руки и сосредоточенно нажимает на ее плечо указательным пальцем, проверяя Роуз на осязаемость. Он сердито смотрит в упор, и Роуз отмечает, что нынешнее лицо его намного более ожесточенное, чем предыдущие. — И что же тут у нас? — сурово осведомляется он, обнаруживая чудовищный шотландский акцент. — Зайгон? Гангер? — судя по тону, он не рассчитывает на ответ, и Роуз даже не успевает раскрыть рта в коротеньких паузах между гневными вопросами. — Почему здесь? Почему ее лицо? Как вы вообще узнали о ней? Прошли годы… Он замолкает только затем, чтобы вытащить из-за пазухи звуковую отвертку. — Базовое сканирование расскажет больше, чем ты, — заверяет Доктор, направляя устройство в лицо Роуз. — Больно не будет, но я бы советовал не дергаться, — предупреждает он, прежде чем нажать кнопку. Он неторопливо (пожалуй, слишком медленно) сканирует Роуз с головы до пят, а она терпеливо ждет и тщится придумать хоть слово, которое нужно будет сказать, когда он все поймет. Отвертка издает негромкий звук, и Доктор переводит подозрительный взгляд на экран. Нахмурившись еще сильнее, он нажимает несколько кнопок, но видимо не добившись желаемого результата, переворачивает и трясет устройство в явной попытке устранить неисправность. В этих молчаливых эволюциях они проводят добрых пять минут. Только убедившись, что отвертка в полном порядке, Доктор поднимает глаза. — Ты не можешь быть настоящей, — заявляет он тихим, но по-прежнему строгим тоном. — Тебя просто не может быть здесь. Он снова дотрагивается до ее плеча, словно первого осмотра было недостаточно. — Роуз? Он все еще помнит ее имя. Одного этого хватает, чтобы к горлу подступил ком, а к глазам слезы, но Роуз силится быть приятным собеседником. — Доктор, это я, — спокойно произносит она. Доктор смотрит на нее долго, и в глазах его мучительная нерешимость. — Каким образом? — наконец спрашивает он. — По-моему, здесь не самое лучшее место для разговора, верно? — улыбается Роуз в ответ. Совсем рядом стоит ТАРДИС, и Роуз пытается не думать, как долго скучала по ней, и как долго хотела вернуться на борт. Но сейчас не время — сначала им нужно все обговорить, не отвлекаясь на посторонние темы. — Да, да, разумеется, — слабо твердит он, пятясь к кораблю так, словно, отведи он взгляд, Роуз тут же исчезнет. — Мы могли бы пойти ко мне, — предлагает та. — Это за углом. Вздохнув, Доктор кивает: — Показывай дорогу, Роуз Тайлер. Роуз нравится, как ее имя звучит на новом языке Доктора. В тишине они добираются до квартиры. Это хороший район — совсем близко к заливу, но и до города буквально пара шагов. Роуз распахивает дверь и, проводив Доктора в гостиную, отправляется на кухню, чтобы поставить чайник. Они сидят с дымящимися чашками несколько минут, пока Доктор не нарушает молчание: — Зачем ты здесь? Впрочем, это неправильный вопрос. Как ты здесь оказалась? Роуз замирает на секунду. У нее была целая жизнь, чтобы подобрать блестящие правильные слова, но сейчас ее ум абсолютно пуст. А ведь она была так уверена во всем ровно до тех пор, пока он не назвал ее имя. Теперь Роуз чувствует себя нервной и потерянной перед Доктором, человеком, которого искала всю жизнь. Ей нужен всего момент, чтобы собраться с мыслями. — Я ну… я… В общем, сначала главное: я не стала уничтожать пушку, после того, как ты оставил меня. Подумала, что она может пригодиться когда-нибудь. Потом… Хм, это, кажется, было в 2011… Трудно вспомнить — время там и здесь идет не одинаково. Так вот, в 2011 появились трещины. Наш Торчвуд присматривал за ними, но однажды, когда я была у себя в кабинете все датчики пушки будто посходили с ума, все они оповещали, что устройство готово к прыжкам. Тогда я подумала: «Будь что будет. Сейчас или никогда» и … Одним словом, я очутилась здесь, — глубоко дыша, рассказывает Роуз. — То есть, не совсем здесь, конечно. Сначала я попала в Шотландию и потом автостопом добралась до Кардиффа. — Трещины во вселенной… Я никогда не думал, что они будут и в вашей, — размышляет вслух Доктор. — Но, Роуз, — его глаза чуть сужаются, — это произошло много лет назад. Два десятилетия назад, если быть точным. Почему? Почему ты до сих пор здесь? — прищурившись еще сильнее, пытливо осведомляется он. — Почему ты оставила ту вселенную? У тебя же был этот… он… кхм, я. Почему ты оставила его? Роуз ожидала этого вопроса, что, конечно, не сделало его менее болезненным. — Я бы не бросила его, — шепчет она, поднимая взгляд на Доктора. — И я очень, очень его любила. Мы были счастливы. Были счастливы все девятнадцать лет, которые прожили вместе. Девятнадцать лет, Доктор. Гораздо больше времени, чем было у нас с тобой. Что-то на задворках сознания подсказывает Доктору отступить, перейти на нейтральные темы, дабы не причинять Роуз еще больше страданий, но он не может удержаться и мягко, почти бережно, спрашивает: — Что произошло? — Он умер, — быстро отвечает Роуз. Доктор нервно сглатывает. Неудивительно, что она хотела сбежать. — Все эти разговоры о старении вместе… То, о чем ты и он постоянно твердили… все это просто бредовые сказки. Его убили. Сикораксы. Когда он пытался защитить меня. Роуз неоднократно клялась себе, что не будет о нем плакать, но слезы, набухающие в уголках глаз, грозятся вот-вот упасть. Она опускает голову, позволяя волосам скрыть ее лицо, и неотрывно глядит перед собой, избегая взгляда Доктора. — Роуз, — тихо произносит тот, опустившись перед ней на колени, — мне жаль. Мне очень жаль. На десятую долю секунды Доктор звучит точно так же, как старый он, и Роуз поднимает влажные глаза. — Он умер по глупости. Он не должен был меня защищать. Я тысячу раз повторяла ему «Беги!», я хотела, чтобы он оставил меня. Я хотела, чтобы он выжил. Но, Господи, какой же он упрямец. Единственное, что он должен был сделать в своей идиотской жизни — оставить меня и бежать, — теперь Роуз рыдает, едва ли в состоянии продолжать рассказ. Обескураженный Доктор, не зная, как себя вести, похлопывает ее по плечу: — Роуз, не говори так. Я бы никогда не оставил тебя умирать. Бывал ли он жестоким? Тысячи раз. Манипулировал ли он окружающими? Бесспорно. Бросал ли он людей на смерть? Еще как! Хороший ли он человек? Кто знает. Но то, что Доктор знает совершенно определенно — он никогда не оставил бы Роуз Тайлер умирать. Даже теперь, спустя все это время. — Ты не знаешь всего. Я не могла… Я должна была… За все то, что они сделали с ним. С Доктором. Я должна была… Я взорвала их корабль, слышишь? Уничтожила всех, кто был на борту. Доктор молчит, обдумывая все то, что Роуз — его добрая, сострадательная Роуз — только что рассказала. Его предыдущие инкарнации наверняка пришли бы в ярость — ведь именно это, злость, он испытывал к Харриет Джонс, — но он, он здесь и сейчас, испытывает только вину. Его тяготит не только знание того, что он сам превратил Роуз в убийцу, но и все те вещи, гораздо худшие, что он совершил совсем недавно. — Я была на этом корабле, Доктор. Доктор все еще молчит, когда пугающая мозаика складывается сама собой. Девятнадцать лет? Девятнадцать? Это просто невозможно. — Вот почему я не постарела с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Нет, — бормочет Доктор, всматриваясь в лицо Роуз, силясь найти хоть одну незнакомую морщинку. — Нет! — кричит он, и в глазах его бешено хороводят боль, злоба и ярость. Он с силой хватает ее плечи, когда осознает, что значат ее слова. — Нет, Роуз, прошу. Скажи мне, что это не то, о чем я думаю. — Я не могу умереть, — кивает она, глядя прямо ему в глаза, — как Джек. — Нет, — шипит он, спрятав голову в руки. — Нет! Я сделал тебя такой, — в его взгляде бешенство, какого Роуз никогда прежде не видела. — Я во всем виноват. Роуз не знает, что может сделать этот он в приступе ярости и потому нерешительно кладет руку на его плечо. — Ты не виноват. Никто не виноват, только я сама. — Как ты можешь так говорить?! — кричит он так, что на лбу вздуваются вены, а Роуз вынуждена отскочить на несколько шагов. — Ты же видишь, во что я превратил тебя! Как у тебя хватает духу врать, что я здесь не причем? Роуз видит в серых уставших глазах влажную пелену и снова делает попытку прикоснуться к его плечу. — Ты же знаешь, что я не могу это исправить, да? Джек уже просил меня однажды, но я ничего не мог и не могу поделать. — Я не хочу ничего исправлять. Я хочу… быть с тобой. Глаза Доктора распахиваются в недоумении. Он никогда не думал, что она не только простит его, но и захочет снова путешествовать вдвоем. Но даже сейчас не мог отказать ей. Внезапно он осознает, что скучал по Роуз сильнее, чем мог себе признаться. Но не было бы лучше, для нее, разумеется, не было бы лучше жить без него? — Я теперь совсем другой, Роуз, — произносит он осторожно. Сердце Роуз пропускает удар: он наверняка хочет отделаться от нее помягче, но будь она проклята, если оставит на этот раз хоть что-то недоговоренным. — Знаю. Ты правда думал, что я ожидала встретить старого тебя? Я знала, что ты изменишься и у меня было достаточно времени, чтобы это обдумать, — она делает паузу, прежде чем задать вопрос, вертевшийся на языке с того самого момента, как он показался из ТАРДИС. — Сколько прошло лет? — Полторы тысячи или что-то около того… Роуз резко выдыхает. Полторы тысячи? Она ожидала пару столетий, не больше. Нет ничего удивительного, что он больше не хочет ее видеть. Наверняка она осталась далеко в прошлом. — Странно, что ты еще помнишь меня, — бормочет она с горечью, не в силах поднять глаза на Доктора из-за смущения. — Нет, — твердо произносит он, сделав шаг навстречу, — не говори таких вещей. Я никогда бы тебя не забыл. Никогда, — Доктор поднимает ее подбородок так, чтобы их взгляды наконец встретились и поглаживает щеку. — Я до сих пор люблю тебя, — выпаливает Роуз внезапно для себя самой. — И не думаю, что вообще когда-нибудь разлюблю, сколько бы раз ты не менялся. Он чуть хмурится, но не отнимает руки, что Роуз расценивает как добрый знак. — Это не особенно здравая позиция, Роуз. За это время я натворил таких вещей, что, знай ты о них, наверняка и не взглянула бы в мою сторону. — Сделал что-то худшее, чем я? — почти иронично спрашивает она, отстранившись. Ей стыдно за все, но сейчас она ничуть не жалеет, что рассказала обо этом Доктору. Лгать ему немыслимо, даже если правда повредит ей в его глазах. — Я тоже совершал ошибки. Обрекал людей на смерть, — говорит он, вглядываясь в ее глаза. — Я не виню тебя в том, что ты сделала. Потому что все понимаю. Роуз вздыхает с облегчением, несмотря на то, что знает: Доктор, которого она знала прежде, никогда не сказал бы ничего подобного. Он, вероятнее всего, был бы разъярен. — Но ты должна кое-что знать, Роуз. Я изменился куда сильнее, чем ты думаешь. Я вполне могу тебе разонравиться, как только мы станем общаться ближе, — это звучит банально, по-детски, и ему самому не по себе от собственных слов. — Не хочу допускать такой возможности. Я не выдержу, если это и в самом деле произойдет. — Ты мне не разонравишься, — убежденно возражает Роуз, — просто дай нам время. Хорошо? Я ждала тебя почти пятьдесят лет. Он пытается спорить, доказывая Роуз, что без него ей будет лучше, но с каждым новым словом верит в свою речь все меньше и меньше. Будет ли ей лучше? Теперь, когда Джека и след простыл. Теперь, когда она вынуждена будет провести свою вечность в совершенном одиночестве. Вдруг в его памяти всплывает разговор, произошедший давным-давно, но каждое слово такое четкое и яркое, будто это было вчера. «Ты можешь провести свою жизнь со мной, но я не могу провести свою с тобой. Я должен буду жить. Без тебя. Это проклятие Повелителей Времени». Тогда Доктор говорил пафосно, с апломбом, хотя они оба, Роуз и он, знали, что это все не имеет никакого значения. И теперь ему выпал шанс провести с ней вечность. Неужели он готов отказаться? Нет. Доктор прекрасно знает, что произнесет всего через секунду. — Я ждал тебя тысячи лет, Роуз Тайлер. И я больше никогда никуда тебя не отпущу. Только не теперь, когда снова нашел. Всхлипнув, Роуз бросается вперед, в объятия. — О, — обескураженно замечает он, — я не… на самом деле, я не слишком часто обнимаюсь в этом теле. Доктор замыкается в неловком молчании, но мгновение спустя расслабляется в ее руках. — Впрочем, для тебя, полагаю, всегда можно сделать исключение, — заключает он и смыкает ладони на талии улыбающейся в его плечо Роуз. Он помогает ей собраться. Весь скарб Роуз, к его удивлению, это небольшой чемоданчик и рюкзак. — Квартира оплачена на три месяца вперед, так что проблем быть не должно, — проговаривает она словно про себя, отправив хозяйке квартиры электронное письмо. В конце концов, убедившись, что не забыла ни о ком, Роуз поднимает рюкзак за лямку и закидывает на плечо. — Показывай дорогу, Доктор, — смеется она. На пути к ТАРДИС Доктор оглядывает красоты Кардиффа и, будто невзначай, вкладывает пальцы в ладонь Роуз. Она замирает на секунду и Доктор начинает опасаться, что совершил очередную ошибку (он делал поразительное количество ошибок в последнее время), но, прежде чем он успевает отвести руку, Роуз мягко сжимает его ладонь. И весь оставшийся путь они проделывают в уютнейшей тишине. — С возвращением домой, Роуз Тайлер, — улыбается Доктор, распахивая двери ТАРДИС. Попав на борт, она два раза глубоко вдыхает, прежде чем сказать что-нибудь. — Ты все переделал, — наконец подает голос Роуз. Доктор кивает, и напряженно вглядывается в ее лицо, пытаясь угадать эмоции. — Здесь все… по-другому. Мне нравится, — подводит итог она и улыбается своей сверхъестественной улыбкой. Доктор улыбается в ответ и устремляется к рычагам консоли. Он не знает, хороший ли он человек. Зато знает другое совершенно точно: несмотря на все то, что он говорил ей, несмотря на все то, что произошло, несмотря на все эти годы, он по-прежнему любит Роуз Тайлер. И, по всей вероятности, будет любить до конца своих жизней.