Grey
3 марта 2015 г. в 14:54
Автор: belletylers
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/2237139
Рейтинг: G
— Вот мы и на месте, — возвещает Доктор, нажав на один из многочисленных рычагов и опираясь о консоль.
— И ты уверен, что это наконец правильное место? — спрашивает Клара со шалой улыбочкой.
— Во всяком случае, это точно не Глазго.
— И?.. — Клара дает ему подсказку своим лучшим учительским тоном, с трудом сдерживая ухмылку.
— И не Дублин, и не Бристоль, и не Манчестер, — неохотно поддается Доктор. — Вселенная довольно велика, знаешь ли. Уж извини, если я случайно промахиваюсь на несколько миль.
— Скорее несколько сот миль.
— Слушай, — нервно вздыхает он и поворачивает к Кларе сканер так, чтобы та могла увидеть происходящее снаружи, — до твоей квартиры рукой подать.
Клара попросила высадить ее в субботу. Старый добрый уикенд поможет перезарядить ее батарейки и приготовить к очередному инопланетному приключению.
Поджав губы, Клара покачивает головой и поднимает брови. Похоже, он ее все-таки впечатлил.
— Кажется, ты прав. А там что, новая детская площадка? — наконец молвит она, разглядывая сканер. — В остальном все, кажется, на месте. Что ж, тогда до завтрашнего вечера?
Доктор кивает и наблюдает, как Клара уходит. Все эти посадки и высадки ему еще в новинку, но он привыкнет. Единственное, чего ему все-таки не достает — чтобы кто-нибудь всегда был рядом. Кто-нибудь, кто слушал бы его безостановочный бред или иногда просыпался бы ночью (искусственной), шлепал по коридору босыми ногами, только для того, чтобы попросить его заткнуться. Но и сейчас неплохо. Довольно одиноко, но в целом неплохо.
Зато теперь у него полно времени, чтобы чинить ТАРДИС. Зажав звуковую отвертку в зубах, Доктор скользит под консоль, чтобы полностью, от макушки до пят, посвятить себя проводам и другим жутко сложным и жутко же научным штукам.
Когда хлопает входная дверь, он думает, что Клара оставила что-то на борту.
— Ты что-то забыла? — неясно мычит он — звуковую отвертку Доктор все еще держит в зубах.
— Небольшой косметический ремонт? — спрашивает голос, определенно не принадлежащий Кларе.
— Клара?
— Кто вы? — изумленно доносится сверху. Доктор взвивается в попытке встать, но больно ударяется о нижнюю панель. — Что вы делаете в ТАРДИС?
— По-моему, это я должен спросить, — свирепо начинает он, неуклюже поднимаясь на ноги и стараясь не приложится обо что-нибудь снова, — что вы дела…
Он замирает как вкопанный.
Доктор исступленно стискивает металлическую консоль в поисках поддержки. Костяшки его белее снега, а звуковая отвертка с обиженным звоном влетает в пол.
Он знает, чей голос так настойчиво требует ответов. Многие и многие бессонные ночи голос задавал вопросы об устройстве Вселенной, и бессчетное количество раз голос смеялся даже самым неудачным его шуткам.
Он знает эти губы, удивленно приоткрытые (и, Боже, как же ему хотелось знать их лучше, куда лучше). Светлые волосы, сияющие глаза и огонь. Он узнает все.
Роуз Тайлер стоит напротив.
— Я… Я не понимаю, — заикается он.
— Что именно вы находите слишком сложным?
— Я не… Я просто не понимаю, — повторяет он тупо, все более утопая в собственной растерянности.
— Что вы делаете в ТАРДИС?
— Я не… Какой сейчас год?
— Ответьте.
— Нет, ты ответь мне, — выдыхает Доктор. Это его тело не может удержаться от препирательств.
— Я первая спросила!
— А я второй!
— Ну и ну, с вами не просто сладить, да?
Доктор почесывает затылок:
— Думаю, сложно. Мне часто об этом говорят.
Хмурость в ее взгляде почти мгновенно сменяется любопытством и обескураженным пониманием:
— Доктор?
Он замирает, не успев вдохнуть. Он слишком долго не слышал этого слова из ее уст. Его глаза предательски покалывает.
— Роуз Тайлер, — наконец произносит он шепотом.
— Сейчас 2006. Ты привез меня навестить маму пару дней назад. Ну не ты, а… ты. Мой ты. Я имею в виду… мой… мой Доктор.
— Твой. Совершенно верно.
— Похоже, для тебя это было довольно давно, — добавляет она так буднично, что это его немного ошеломляет. И потом он вспоминает. Для нее это действительно произошло всего два дня назад, а вот для него прошла целая жизнь. Несколько жизней.
Это тело Доктора не слишком благоволит объятиям, но ему плевать. В мгновение ока он с силой охватывает ее талию обеими руками и привлекает Роуз к себе. Она ахает от удивления, но в ту же секунду отвечает на его прикосновения. Сердца Доктора вспархивают к самому горлу.
Если бы сейчас ему предложили навечно замереть в этом объятии, Доктор был бы исключительно счастлив.
— Ты настоящая, — шепчет он в ее волосы. — Ты наконец настоящая.
Роуз поднимает голову, ясное ее лицо подергивается недоумением.
— Конечно, я настоящая. С чего бы мне быть призраком?
Вперив взгляд в консоль, Доктор избегает смотреть в глаза Роуз.
— Доктор, — с нажимом произносит она, — сколько времени прошло для тебя?
Он отвечает прежде, чем успевает что-либо подумать и проанализировать:
— Я давно потерял счет времени. Должно быть, несколько столетий.
Сердце ее стучит быстрее и быстрее, и на ум приходит закономерный вопрос, что такого могло стрястись, что они с Доктором больше не вместе. Люди увядают и умирают, так говорил он сам. Может быть, именно это и произошло с ней в будущем. Может быть.
— Да уж, никак не меньше, — горько отшучивается она, протянув пальцы к лицу Тайм Лорда. Его веки смеживаются, когда ее кожа касается его. Не от удовольствия, но от отчаянного желания запомнить каждое мгновение. — Ты повзрослел… появились морщины. И ты весь седой, — ее пальцы сосредоточенно скользят по линиям, выгравированным временем на его коже, по сивым волосам. — Никогда не думала, что увижу, как ты седеешь раньше меня. Мама поседела очень рано, поэтому начала обесцвечивать волосы.
При воспоминании о Джеки, Доктор смеется. Совсем недолго. На смену смеху быстро, слишком быстро приходит грусть — ему до смерти жаль, что он не видел Роуз седеющей. Что не видел, как лицо ее целует время. Наверное, это к лучшему, наверное, так ее проще запомнить, пытается Доктор убедить сам себя, но терпит сокрушительное фиаско. У него отняли время, которое он должен был провести рядом с Роуз. Единственное, на что он может надеяться, что его метакризис в полной мере осознает свое счастье.
— И все-таки, ты такой же красивый, как раньше.
В ТАРДИС тишина. Доктор чуть сильнее сжимает ладони на ее талии, а пальцы Роуз все еще покоятся на его щеках и шее. У него прежние глаза. Стар или молод — он, Доктор, все тот же. На его плечах бремя прожитых лет, сожалений и потерь. Роуз всегда узнала бы его по этой атлантовой тяжести. Неважно, насколько юно его тело — сам Доктор далеко не мальчик.
И это лицо, то, в которое она завороженно смотрит — несет истину, только и всего. Лицо выветренного и выеденного временем человека. Но Доктор по-прежнему упоительно красив потому, что звезды пока еще светят, а миры пока еще вертятся.
— Можно я кое-что спрошу? — интересуется Роуз, отступая на полшага назад.
— Нет.
— Нет?
— Я знаю, что ты скажешь.
— Даже ты не можешь знать будущего так хорошо, — поддразнивает она.
Доктор вздыхает.
— Хорошо, спрашивай. Но я ничего не обещаю.
Она втягивает губы, и рот ее образует почти прямую тонкую линию:
— Почему ты шотландец теперь?
Он улыбается, и отвечает не увиливая, ибо Роуз достойна правды, как никто другой:
— Не знаю, если честно… Так вышло.
— Вышло из чего? — любопытствует она в замешательстве.
— Из динозавра.
— Из динозавра?
— Долгая история.
Роуз выглядит вполне удовлетворенной, но Доктор, разумеется, знает, что она собирается задать еще один вопрос.
— Роуз?
— Да?
— Это ведь не совсем то, что ты хотела спросить, верно?
Она выглядит чуть виноватой:
— Не то.
— Ну, теперь, когда мы оба это знаем, почему бы тебе не спросить по-настоящему?
Роуз покусывает губу и улыбается краешком рта:
— Я…
— Только не о твоем будущем. У нас фиксированные линии времени и… прочие сложные штуки, Роуз.
— Всего один.
— Нет, я не смогу ответить. Правда. Ты не…
— Я сказала тебе? — спрашивает она быстрее, чем Доктор успевает вывалить на них обоих еще тысячи причин, по которым им не стоит обсуждать их прошло-будущее. Вопрос долго висит в молчаливой тишине консольной.
— Сказала мне? Сказала мне что?
Роуз переводит взгляд на его губы, и обратно в глаза. Доктор знает, что она имеет в виду.
— О, — выдыхает он и принимается усердно поправлять свой костюм, — да. Да, ты… эм, ты сказала мне.
— И?
— И что?
Она почти смеется, такой нелепой кажется вся эта сцена.
— Ты тоже мне сказал?
Его грызет чувство вины, и это, видимо, отражается на его лице — Роуз в мгновение ока потухает.
— Роуз, все не так…
— Что произошло?
— Я не должен этого рассказывать.
— Доктор, пожалуйста. Ради меня.
И он, конечно, не может устоять перед ее просьбой. Он обязан ответить прямо, особенно после того цирка, которым сопровождалось их расставание. Или еще будет сопровождаться, смотря с чей точки зрения взглянуть.
— Все время и пространство, — шепчет он ломко. — А потом время вышло.
Тысячи, если не миллионы вопросов и догадок закрадываются в ум Роуз, но она не произносит ни слова. Она знает, что все станет на свои места, когда придет время. Все, что она знает совершенно точно — будущее можно изменить.
Но его будущее и его настоящее сейчас стоит прямо перед ней.
— Так… Кто эта Клара? — спешно меняет тему Роуз.
— Черт!.. — глаза Доктора на миг замирают в недоумении, а потом расширяются воспоминанием. — Клара! Она в восьми годах от дома! Мы должны идти! Мы с тобой должны… — они уже на полпути к дверям, когда до Доктора доходит острое осознание того, что он схватил Роуз за руку и потянул за собой. Он замирает и перебивает сам себя тихим пустым голосом: — Прости. Старая привычка.
— Очень старая.
— Очень старая, — эхом повторяет Доктор. На него вновь находит тоска. Она стоит здесь, на расстоянии вытянутой руки. Но что толку? Вот-вот она снова исчезнет.
— Я думаю, мне лучше вернуться прежде, чем ты объявишься и подумаешь, что я куда-то пропала.
Доктор кивает, ни на что больше сил не хватает. Прощаться в первый раз было страшно тяжело. Во второй — смертельно тяжело. В третий — беззаботная девушка подросток убежала от него праздновать Новый год, было не легче.
— Сделай мне одолжение, Роуз, — с трудом произносит он, — не рассказывай мне, что случилось. Нам ведь не нужны парадоксы и…
— Конечно, — кивает она. — Увидимся.
— Не «прощай»? — слабо изумляется Доктор.
— Ты не любишь прощаться.
— Интересно, почему, — с суховатым сарказмом парирует он. И порывисто, с силой обнимает Роуз, приложив холодные сухие губы к ее лбу. Ничего большего, для нее это лицо все еще чужое.
Открыв скрипучую двери ТАРДИС, Роуз замирает на месте и оборачивается через плечо, чтобы бросить прощальный взгляд на Доктора.
— Роуз? — вдруг выпаливает он. — Запомни на будущее: если будешь думать, что я не сказал…
— Все в порядке, Доктор. Правда, я все понимаю.
— Нет, Роуз, послушай! Я сказал. Я… я говорю.
Она улыбается и выбегает на свет к своей ТАРДИС, к своему Доктору, навстречу участи, ожидающей их обоих.