* * *
we both know i’m not what you need
Две вещи, между которыми существует принципиальная разница: подозревать, что вы не подходите кому-то или знать это наверняка. Можно убедить себя, что отношения невозможны, и тогда вполне вероятно, что вы ошибаетесь. Зато когда вы знаете это наверняка, ошибки быть не может. Конечно, трудно определить, что есть что. Любовь и сама по себе трудная штука. По алебастровой коже скользнула окровавленная рука. — Тебе лучше уйти, — его ладонь тяжко опустилась на колени. Доктор — настоящее имя: банальное Джон Смит — не выбирал свою жизнь. Из-за нежелания умирать он со скрипом выбрал выживание. Все это чем-то напоминает «Баффи — истребительницу вампиров». Баффи не хотела становится истребительницей, но у нее отняли выбор. У Доктора тоже. По сути, его просто помещали в идиотские и ужасающие ситуации и говорили, продолжать свои делишки до смерти… или «мы убьем тебя на месте». Он честно старался никого не убивать. Не привыкать к жаркому ощущению крови на своих пальцах. Не держать дома оружия. Иногда это срабатывало, иногда… о других минутах он предпочитал не вспоминать. Роуз Тайлер… что ж, технически, она все-таки выбрала жизнь. Но вот что это за жизнь она просто не имела ни малейшего понятия. Ее светлые волосы, глубокие карие глаза и улыбка. Боже, ее улыбка. У Доктора было множество временных компаньонов — людей, вероятно (только вероятно!), полагающих, что помогают ему держаться правой стороны в заведомо неправильных делах. Среди них были те, что чувствовали себя спокойно только сжимая рукоятку острого ножа; были и те, кого он любил; были такие, которых он едва переносил на дух. Но никогда доселе в этой череде не попадалось тех, с кем Доктор боялся расстаться, тех, кого он желал во что бы то ни стало сохранить рядом. До нее. Роуз Тайлер и убийца, отказывающийся от оружия. Она смеялась его шуткам, читала голубые глаза и понимала до дна. Понимала, что он не остановится. Понимала, что он не может остановиться. — Нет, теперь ты застрял со мной, — улыбнулась она. Улыбка вымученная, далеко не такая яркая и солнечная как обычно. Едва ли Доктор мог бы винить Роуз в этом: крохотный сарай, два стула друг против друга, на которых сидят они с Роуз, в тесном пространстве между ногами мертвое тело, на руках Доктора и ее лице чужая кровь. Подвинувшись ближе, Роуз поспешно взяла ладони Доктора в свои, облегчая бесконечное чувство вины. — Клара была… — взгляд его невидяще скользнул по серому восковому лицу девушки на полу и алому пятну, расползавшемуся по ее кардигану. Он ждал, что Роуз вот-вот заговорит, что она заполнит душную неуютную тишину, которую он сам и повесил. — Что ж, во всяком случае, она… — его голос, исполненный гордости треснул, рот плотно сомкнулся, лицо скривила гримаса. Подняв глаза, Доктор поймал расфокусированный взгляд Роуз, пытавшейся принять очередную смерть очередного друга. В последнее время Доктор не знал, благословление или проклятие — эта ее способность любить едва знакомых и, в сущности, совершенно проходных людей. Главный трюк, которому он научился, способность отключать свои чувства точно по щелчку пальцев, но Роуз… Каждый раз Роуз вкладывала в свою привязанность всю душу и всю теплоту, ничуть не уменьшающуюся со временем. Едва почувствовав его взгляд, Роуз соболезнующе кивнула. — Я… — слова застряли в горле, и она быстро откашлялась. — Что… что с ней произошло? Доктор качнул головой, и его седые волосы спали на лоб. Он был готов сделать что угодно ради того, чтобы из глаз Роуз исчез влажный блеск непролитых слез. — Я выясню это, — пообещал он, встал и протянул руку Роуз. Ее ладонь тоже была изукрашена багровыми пятнами. Из сарая они, ковыляя и оскальзываясь, вышли вместе. Пальцы их были переплетены.* * *
Путешествия, мертвые тела — все это слишком тривиально. Деньги, оружие, наркотики, кровь… много крови. Действительно много крови. Это жизнь Доктора. Это то, во что он превратил жизнь Роуз. Ему стыдно признаться, но когда он смотрел на тело Клары, то видел не ее, а Роуз в будущем (не таком уж далеком). Ее глаза и золотые волосы, измаранные ее же собственной кровью. Каждая клетка его тела была готова взорваться от предчувствия этой невыносимой, адской муки. Доктор слишком стар, чтобы порвать с такой жизнью, но потерять ее?.. — Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо проговорила Роуз с пассажирского сидения их машины. — Останови где-нибудь. Казалось, к ее голосу вернулось обычно жизнелюбие, но Доктор не слишком доверял этому впечатлению. — Не представляю, о чем ты, — быстро ответил он, рука его метнулась к радио, и через секунду из колонок потекла мягкая I will always love you, тягуче напеваемая Долли Партон. Как вовремя. Доктор выкрутил громкость практически до максимума, надеясь, что этот жест станет достаточно красноречивым ответом. — Ого, саботировал эту станцию? Или что-то поинтереснее? — покачала головой Роуз. Доктор отвел взгляд от бегущей дороги: ладони явно нервничавшей Роуз были сжаты в кулаки. — Роуз, — прошептал он, — я не могу, не имею права, потерять тебя. Слова его были настолько честными, насколько честным Доктор мог быть сам с собой. Боковым зрением он видел, что Роуз пристально рассматривает его профиль. — Если мы останемся вместе… ты погибнешь. Это факт. — Тогда давай все бросим, — ответила она, сцепив пальцы на коленях, — просто так. Пусть поищут кого-нибудь другого, а мы просто спрячемся… даже теперь, когда предложение не было закончено, Роуз слышала в уме возмущенный тон Доктора и сотни тысяч причин, почему этот план не сработает. — В общем, я не оставлю тебя. — Не уверен, что позволю решать это тебе. — А я не уверена, что у тебя есть право думать за меня, — Роуз выпрямилась в своем кресле. — Я давным-давно сделала свой выбор и никогда не оставлю тебя. С последними словами веки Доктора смежились на мгновение, а затем вновь обратились на дорогу. Он старался игнорировать жжение, вызываемое сдерживаемыми слезами. Пальцы Роуз колдовали над радио. На одной из радиостанций играла Wonderwall. Роуз почувствовала, что улыбается против воли. — Саботировала эту станцию? Или что-то поинтереснее? — поинтересовался Доктор. Голос его чуть охрип, а на губах нервно подергивалась ухмылка. — Угадал. Руки Роуз по-прежнему были в подсохшей крови подруги. — Я люблю тебя, — сказала она громко и отчетливо, положив пальцы на его ладонь. Доктор, не ответивший ничего, только крепко сжал ее руку. Он не мог сказать, что ждет их в будущем. Не мог знать, сколько дней, недель, месяцев или лет им отведено. Не мог решить, стоит ли пытаться выбраться. Например, сбежать на какой-нибудь крохотный богом забытый остров. Не мог быть уверен, что все образуется. Зато мог сказать одну вещь с полной ответственностью за каждое слово: Роуз Тайлер будет рядом так долго, как только возможно.maybe you’re going to be the one that saves me