In a hundred lifetimes

Ав­тор: allegoricalrose Ссыл­ка на ори­гинал: http://tumblr.com Рей­тинг: G       Когда в воздухе разливается самый желанный звук во Вселенной, он, не раздумывая, хватает шинель и со всех ног мчится на улицу. Но замедляет шаг прежде, чем успевает преодолеть хоть несколько метров. Да, бежать вслед за Доктором — нутряной инстинкт, но Джеку уже тысячи лет. Возраст, достаточный для того, чтобы обрести контроль над дикими порывами, подобными этому, и над сердцем, колотящимся со скоростью, близкой скорости света.       (Или, быть может, ему просто нужна минутка, чтобы собраться и выглядеть усталым странником, а не пятилетним фанбоем).       За ТАРДИС он наблюдает из-за угла, вжавшись в тенистую кирпичную стену. Из дверей нерешительно показывается симпатичная девица, боязливо оглядывается, морщит лоб. Конечно же, у Доктора новый спутник. Сердце заходится недовольной дробью — попытка спроецировать лицо Роуз на стройную брюнетку с выразительными глазами проваливается. Несоответствие. Обман. Он не впервые видит новых спутников, но это повторяется каждый раз. Его мозг отталкивает бесцветные лица, чувствуя подвох — то же самое происходит с людьми, когда они видят тех, кто косплеит знаменитостей.       (Потому что Доктор должен быть с Роуз. Эта неопровержимая истина записана в генетическом коде всего мироздания. Всей мульти-Вселенной).       Пожилой мужчина выходит за Новейшей-Версией-Спутницы-Красотки (о, если Доктор только когда-нибудь посмеет поддразнить Джека пристрастием к физической красоте, Капитан Харкнесс только сострадательно приподнимет бровь. И будет иметь полное право. Хотя бы потому, что у Джека достает сил ежеутренне просыпаться одному, а «одинокий» Доктор шагу не может ступить без своего постоянно обновляющегося кукольного паноптикума, пугающего Джека своей неизменной улыбчивой покорностью). Острые черты, острые глаза. Тяжесть каждого из миров на сухих плечах.       Почему-то ни одно из изменений Доктора совершенно не трогает Джека (и никогда не трогало). Доктор всегда был эфемерным, бестелесным. Даже его одежда больше он, чем все эти веснушки, челки, морщины и уши, когда-либо являвшие собой непостоянную оболочку Тайм Лорда.       (Что уж говорить о Роуз, которая куда более настоящий Доктор, чем эти седые лохмы и пальто с кровавой подкладкой).       Джек знает все, что произошло. Торчвуду не составило труда разыскать ТАРДИС всего несколько месяцев спустя после возвращения Земли домой (когда он узнал, что Доктор, истекающий дегтем, путешествует с выдранным третьим сердцем, то со злости так сильно впечатал костяшки в зеркало, что рука заживала почти месяц). Капитану Харкнессу потребовалось много времени и все положенное богом мужество, чтобы заставить себя вновь следить за Доктором.       Сколько времени прошло с заточения на Крусибле? Нечего сомневаться, это не только прошлое Доктора. Нечто подобное наверняка ждет его впереди. (отсутствие Роуз ощутимо физически: аномально пустое пространство справа от Тайм Лорда; пальцы, протянутые словно для того, чтобы нащупать ладонь, найдя лишь воздух, коряво сворачиваются в кулак; сутулые плечи; старательно-нейтральное выражение бледного лица; единственное, чего не достает для полной картины — маниакальной усмешки… А вот и она. Доктор меняется, но это остается неизменным).       (Джек никогда не бросит человека, что некогда держал ее за руку. Ради нее).       Спутница (очередная-не-Роуз) разговаривает по телефону. Джек наблюдает за недобрым взглядом Доктора. Брюнетка обнимает его, а Доктор стоит, неуклюже раскорячив одеревенелые руки, с таким выражением лица, будто ничего худшего в его жизни не происходило.       Единственное, человеческое, изорванное сердце Джека изнывает от боли почти такой же сильной, какой, как он подозревает, точатся оба сердца Тайм Лорда. Слишком поздно. Все кончено. Роуз давно вне их с Доктором досягаемости. Ее тело — где бы оно ни было — уже превратилось в звездную пыль.       Он знает, что каждый вздох дается Доктору с еще большим трудом, чем ему самому. Потому что Доктор все еще надеется. Крошечная, неподвластная разуму и логике искра, все еще ждет, что она, сияющая, вернется и заполнит собой черную дыру в груди. Джек знает, что этого никогда не произойдет. Их утерянная во времени-пространстве частица никогда не возвратится. А рана на ее месте никогда не перестанет болеть. А еще он знает, что для Доктора это тоже не секрет.       Джек разворачивается и уходит. С полами видавшей виды шинели играет шотландский ветер.