my demure.

Последний этаж встречает двух корейцев множеством охранников, чьи лица словно каменные, и напряжённой атмосферой, которая пробирается прямо в лёгкие, разрушая надежды на благоприятный исход. Сехун крутит головой, осматриваясь, тем самым привлекая ненужное внимание, об этом ему говорит и Чунмён, который сейчас на деле не меньше нервничает, чем младший. - Дождись меня тут, - останавливается возле чёрных дверей, скрывающих нужного человека, - Вон есть пара свободных местечек, если что, то подвинь гостей, - кивает на свободные стулья, на которых вряд ли вообще сидели хоть когда-то люди. - Оценил твой юмор в столь прекрасную минуту, - сглатывает О, слегка щурясь и осматривая пустующие стулья, которые своим кипенно-белым оттенком сливаются с точно такими же стенами помещения, - Почему я не могу пойти с тобой? - вновь возвращает взгляд на старшего, сжимая свои ладони в кулаки. - Потому что взрослые дяди не любят отвлекаться на детей, - слышит смешок со стороны охранников и довольно улыбается, видя, как тёмные глаза напротив загораются огоньком раздражения, - Разговор не из простых, а ты лишь одним своим видом обстановку накаляешь до предела, - цыкает языком и поворачивается спиной, давая понять Сехуну, что разговор окончен. А тот и не собирается больше встревать. Он целиком и полностью обязан всему Киму. Спорить с ним сейчас и настаивать на своём - наисвышая глупость, которую Сехун себе сейчас никак позволить не может. Кореец старается шагать тихо, но тишина, режущая по ушам, делает топот более громким, из-за чего О вновь ловит на себе чужие взгляды. Ничего. Скоро это закончится. А дальше парень садится на мягкий стул и кладёт руки на колени, взглядом рассматривая пол, который слишком весёлый для такого помещения - чёрный в белую крапинку. Но как только слышит звук захлопывающейся двери, то поднимает мгновенно голову, смотря в нужную сторону. Поджимает губы и шумно выдыхает, вновь нарушая тишину, царящую здесь не последний день. *** - Что значит "невозможно"? - сдерживает себя Чунмён, чтобы не огрызнуться в ответ этой довольной морде, которая портит свежий воздух своей сигаретой, наверняка, стоящей не одну сотню долларов. - То и значит, мистер Ким, - пожимает плечами, - Не-воз-мож-но, - повторяет по слогам и вновь улыбается, обнажая верхний ряд зубов, - Ты опоздал. Не успел. Всё, - даже одной рукой жестикулирует активно, добавляя масла в огонь. - Я предлагаю неплохую сумму, а ты говоришь, что невозможно? - до сих пор удивляется кореец, не понимая логики. - Ц, мистер Ким, только я имею права переходить на "ты", - отмечает мужчина и выдыхает, - Допустим, я соглашусь, но толку? Некоторых уже не выкупить, - ловит вновь непонятливый взгляд и усмехается, - Ну, если ты, конечно же, умеешь договариваться с Всевышним, то можешь и попробовать, - пожимает плечами и прищуривается, - Только мне вот интересно, кто и что тебя сподвигло выбраться из своей норки и раздавать свои немыслимые запасы направо-налево? - Вас это не касается, - сквозь зубы шипит Чунмён и отводит взгляд, понимая, что всё-таки в какой-то степени он опоздал, - Я заплачу любую сумму, только скажите сколько, - вновь поднимает взгляд на мужчину и тяжело выдыхает, чувствуя, как сердце вновь набирает обороты и разрывает грудную клетку. Он обещал Сехуну. Он обещал вернуть всех. Но если не может выполнить обещание полностью, то сможет хотя бы частично. Ким не сможет соврать, он огорчён утратой. Даже более. Сердце ухнуло вниз при упоминании каких-то высших сил, которые явно не выслушают ни Чунмёна, ни более влиятельного человека. Осталось надеяться и верить, что горячо любимый Лухан или же какой-нибудь Кенсу до сих пор не входят в чёрный список, от которого О будет лить горькие слёзы. - Так, посмотрим, - сдаётся мужчина, тушит сигарету и наклоняется слегка, чтобы ящик выдвинуть из стола рабочего, - Кто же сегодня пойдёт домой, - чуть ли не распевает каждое слово и достаёт парочку фотографий, где изображён буквально каждый в весьма плохом ракурсе. - Ты их фотографировал? - поражённо смотрит на старшего, а тот лишь вновь цыкает языком. - Вы их фотографировали? - передразнивает его незнакомец и ухмыляется, - Нет, я их не фотографировал. Это делали мои ребятами. Должен же я знать в лицо тех, за кого мне красную ковровую дорожку в ад расстелят, - закрывает ящик и чуть пододвигается к столу, - С кого начнём? - глаза явно загораются игривым огоньком, от которого живот сводит у Чунмёна. - Слухи о том, что ты бессердечный, были правдивы, - со всей ненавистью чуть ли не выплёвывает эти слова Сухо, понимая, что руки начинают трястись, хотя лицо и сохраняет вид спокойствия. - Я не бессердечный. Если только совсем чуть-чуть, - и даже щурится, а потом выдаёт пару смешков, - Думаю, начнём с этого. Он ведь знаком тебе, - и кладёт фотографию на карминовый стол, после чего протягивает бумажку чуть дальше, ближе к Киму. - Чондэ, - шепчет Сухо и касается подушечками пальцев глянцевой бумаги. - Мёртв, - словно приговор сообщает человек напротив, из-за чего сердце вновь падает куда-то вниз. Перед глазами проносится знакомое лицо, улыбка и даже слышится смех, а потом и шутки. Чен всегда был расчётлив, имел прекрасный ум и острый язык. Таких, как он, берегли словно зеницу ока. Но его характер был далеко не из сладких, из-за чего никто работать бы с ним не стал. Хотя он и сам ни разу не подавался ни в какую компанию, желая заработать побольше деньжат. Он работал лишь на "своих" и вместе со "своими". - Почему? - слишком тихо спрашивает Ким, но его слышат. - Просто мальчишка решил, что играть одному будет куда проще, - пожимает плечами, - Вот и всё. Он всегда был с кем-то, но оставшись наедине с самим собой, забыл о банальных мерах предосторожности, - а потом вытаскивает следующую фотографию из общей кучи, так и не поворачивая её нужной стороной, - Следующий? - кивок и чужая слегка пухлая рука скользит по гладкой поверхности рабочего стола. - Кенсу, - вновь трогает фотографию пальцами, будто бы тем самым дотрагивается до самого человека. - Жив, - слышится облегчённый выдох, и мужчина улыбается, - У него слишком большие глаза, чтобы умирать первым, не считаешь ли? - ловит на себе хмурый взгляд и усмехается, - Этот лупоглазый мог бы столько эмоций показать, столько чувств пережить. Я специально оставил его на конец. Должно быть, его глаза ещё прекраснее, когда он плачет. "Сука" - хочет прошептать Чунмён, но не решается. Не в его правилах сейчас вообще возникать. В его правилах сейчас лишь кивать и соглашаться, смотря на знакомые лица. - Дальше у нас идёт милая китайская рожа, - пододвигает следующую фотографию, и Сухо вздыхает, - Ты ведь знаешь, что я его ненавижу, да? - лыбится во все тридцать два зуба, из которых малая часть золотые. - Слышал, что Тао когда-то тесался в твоих кругах, - кивает и поджимает губы, - Мёртв? - поднимает неуверенный взгляд на мужчину, а тот лишь вздыхает. - А хотел бы? - выдерживает секундное молчание и мотает головой, - Нет, с ним я хотел лично поговорить, поэтому не стал бы его тельце доверять кому-то ещё, - вновь вынимает фотографию из кучи и тянет к Чунмёну. - Кай? - не особо уверен в том, что выдала его память, но получив кивок, отвечает им же. - Думаю, тут сразу стоит добавить и его заклятого дружка, - и тянет фотографию с изображением Исина, из-за чего Ким ещё более хмурится, вспоминая черты, изображённые на глянцевой бумаге, которая поблёскивала из-за света. - Мертвы? - как-то само выходит из уст, а мужчина лишь шире улыбается, после чего тихо соглашается, чем вызывает вновь напряжённый вздох со стороны Сухо. Ещё двое. Ещё двое на счётчике, который не повернуть назад. От этого всё внутри сжимается, в голове появляется проклятый голос, который повторяет ежесекундно, что Ким опоздал. А старший держится. Стискивает зубы до неприятного скрежета и держится, наивно веря, что с остальными не случится этого. Что взяв в руки другие фотки, не услышит страшного приговора этим до жути спокойным голосом. - Следующий экземпляр, которого ты, наверное, даже и не знаешь, - на фотографии изображён худощавый мальчишка, который выглядит уже словно труп. - Лухан, - опровергает предположение незнакомца, - Почему-то уверен, что до сих пор жив, - мысли вслух. - Мне нравится, когда ты уверен, - берёт двумя пальцами фотографии, - Он действительно жив. Его буквально вот-вот должны привести ко мне, так что, возможно, ты даже встретишься с ним, - и кладёт следующие две фотографии. - Чанёль и Ифань, - Ким осматривает не особо чёткие фотографии, - Всегда вместе, - как-то сам выдаёт и скользит языком по губам сухим, получая в следующую секунду кивок. - Ну и последние трое, - выдвигает глянцевые фотографии прямоугольной формы и цокает языком, - Одного из них ты буквально привёл ко мне. - Что? - удивлённо распахивает глаза, видя на фотографии Сехуна, - В каком смысле привёл? - В таком, - пожимает плечами, - Он числится в моём списке, как и остальные. Точно так же, как и его дружок Минсок, - кивает на фотографию слева, - Так что и за него придётся отвалить пару бумажек, - и вновь расплывается в своей улыбке, от которой морозит Кима. - Как скажете, - покорно выдаёт Сухо, поднимая твёрдый взгляд, - Сумма и освобождайте, - чуть ли не командует Чунмён, чувствуя прилив уверенности. - Давай немного подождём, - поднимается с насиженного места мужчина и достаёт из пиджака мобильный телефон, - Во-первых, договоримся с охранной, которая уже давным-давно пошла разбираться с некоторыми персонажами, - лёгким движением руки снимает блокировку и набирает нужный номер, - Иначе чёрный список-то пополнится, - и смешок, а после разочарованный вздох, - Вот беда. Телефон отключен. - Что? - мгновенно вскакивает с места, облокачиваясь о стол рабочий чуть ли не кричит Сухо, - Что ты сказал? - Не волнуйтесь, мистер Ким, - слишком спокойно сообщает старший уже без привычной улыбки, - Не в вашем положении стоит грубить мне. И Чунмён соглашается. Соглашается и чуть ли не плюёт в эту нахальную рожу, меняя план действий в корне. Со всей силы пнув стул, что с грохотом царапает идеальный паркет, кореец тем самым вызывает охрану, которая тут же врывается в кабинет и озадаченно смотрит на шефа. - Тогда пусть эти двухметровые поспешат своими ножками и поработают твоим мобильным, который какого-то хуя подводит и меня, и тебя, - чуть ли не рычит Ким, чувствуя, что начинает слетать с катушек. *** За недолгий час, который Кенсу кажется вечностью, просыпается ещё один человек - Бекхён. Он сначала долго лежит на ледяном полу, соприкасаясь с ним щекой, из-за чего на той виднеется грязь, когда юноша всё же находит силы подняться. Он достаточное время сидит, зажмурив глаза, тем самым пытаясь хотя бы немного придти в себя. Провал в памяти оказывается не только у него. До и Пак тоже не помнили ничего, кроме разнообразных отрывков, которые никак не удавалось соединить воедино. Это было проблемой. Большой проблемой. Даже огромной, ведь слепым котёнком хотелось быть меньше всего в данной ситуации. - Ифань слишком долго спит, - отмечает До, обнимая уже чуть тёплого Чанёля, который до сих пор предпочитал оставаться в полулежащем состоянии и с закрытыми глазами. Бен сразу же реагирует на это. Слишком близок ему этот человек, чтобы так не волноваться. Да, несмотря на столь малое время, парню уже казалось, что с Крисом они знакомы как минимум год или два. На что тот отвечал ему лёгкой улыбкой и загадочным взглядом, когда Бен решался и озвучивал свои мысли вслух. - У него совсем слабый пульс, - шепчет Бекхён, еле приподнимая тяжёлое тело. - Дерьмо, - подаёт признак жизни Пак и приоткрывает глаза наполовину, - У него с иммунитетом не особо срастается. Слишком легко поддаётся болезням и прочему. Если отсюда не выберемся или хотя бы не переберёмся в место получше, то пульс может совсем пропасть, - хрипит он и отодвигается от младшего, нормально садясь. - Я его один не подниму, - Бен не желает медлить, поэтому предпринимает попытки поднять тело, но тот оказывается неподъёмным для парня, тем самым подтверждая его же слова. - Значит, поднимем вместе, - теперь уже отзывается Кенсу и кое-как поднимается на ноги. От понимания того, что ситуация перешла в край, оживились все трое. Даже Пак, у которого знатно плыло в глазах и пульс оглушал, поднялся на ноги. Силы двух не хватило, поэтому поднимать Ифаня пришлось всем троим. Со стороны всё выглядело чересчур смешным, но. . . Это совершенно не то время, когда на губах вообще может появиться улыбка. - Ладно, не так важно, - кивает сам себе Пак, когда Ву достаёт ему до груди, - Если что, то по полу потащим. Главное, что бы ничего не задел и всё в этом роде, - теперь же кивают другие. Путь занимает по меньшей мере минут пять или семь. Вдруг слышится хлопок двери, из-за чего все трое вздрагивают и чуть не роняют тело. Парни присаживаются на корточки, крутя головой, пытаясь понять, где именно был звук. В долгом смятении они не сидят, уже через минуту слышатся тяжёлые шаги, а через полторы показывается весьма внушительная фигура, одетая в официальный костюм. - Охранник, - щурится Чан, вспоминая, как сидел в высоком здании и видел сотни таких мужчин. - Приятно познакомиться, - выдаёт тот басом и пробегается взглядом по всем четверым, - Так мило с вашей стороны, что вы мне сократили путь, - и кивает в конец коридора. - Что вам надо? - хрипловатым голос спрашивает Бекхён, чувствуя, как сердце начинает колотиться всё быстрее. Паника разрастается медленно, но верно в каждом из троих. Только вот все по-разному это показывают. Например, у того же Бена начинают дрожать руки и коленки, из-за чего тот похож на анорексика, которому остаётся совсем немного. Далее Кенсу - он поджимает губы, а руки сжимает в кулаки, пытаясь выглядеть не особо напуганным, что, конечно же, получается из ряда вон плохо. Чанёль же сохраняет внешнее спокойствие, даже ладони держит раскрытыми, не сжимая в кулаки, как До. Поднявшись на ноги, они сделали пару коротких шагов, тем самым загораживая бледноватого Ифаня, который сейчас лежал на животе. - Как мило, - натягивает улыбку незнакомец, - Защищаете лишний балласт, хотя сами остаётесь в шаге от смерти. Весьма похвально, - и в мёртвой тишине раздаётся множество хлопков, хотя на деле охранник хлопает всего четыре раза. Просто эхо, всего-то, - Думаю, тогда вам понравится идея, что начну я именно с вас, а не с вашего друга, которому моя помощь, наверное, не особо-то понадобится, да? Кажется, что парни выдыхают одновременно, точно так же сглатывают слюну и поворачиваются друг к другу. Паника уже вовсю орудует в их теле, а неприятная дрожь чуть ли не полностью парализует тело Бена. Страшно. До жути страшно. А дальше мужчина достаёт оружие - чёрный пистолет. В этот момент что-то лопается в головах. Осознание близкого конца отрезвляет. Теперь на смену страху, приходит чувство обречённости. Обречённости, но не смирения. Пак быстро бегает взглядом, обдумывая, как же можно завалить эту громадину под два метра ростом, имея абсолютно слабое тело и такую хреновую поддержку в виде Бекхёна и Кенсу, которые для незнакомца будут чем-то вроде мух, которых он откинет в мгновение ока. - С кого начнём? - поднимает бровь и снимает пистолет с предохранителя, - Мне нравится ваша большеглазая красавица, - и переводит взгляд на Дио, который в момент чувствует подступающую тошноту. - Не смей, - шепчет Пак, мотая головой из стороны в сторону. Кенсу лишь медленно моргает и чувствует, как глаза становятся слишком влажными. Сейчас он не чувствует страха. Он чувствует разочарование. Разочарование, что был столько раз на грани и оставался в живых. Ведь тогда он не чувствовал этих чужих глаз, которые в ужасе смотрели на него. Ведь тогда он не обнимал Пака и не думал, что всё теперь закончится. Что всё теперь будет хорошо и отлично. Просто нужно немного потерпеть. - Что-нибудь скажешь? - вкрадчивый голос кажется чересчур насмешливым. А До всё молчит. Его взгляд направлен на пистолет, но смотрит он куда-то не туда. Взгляд расфокусированный, а в ушах слышится тихое собственное дыхание и быстрый стук сердца, которое вот-вот перестанет выполнять свою функцию. Юноша скользит языком по сухим холодным губам и поднимает глаза полные слёз на незнакомца. Время замедляется. Тот даже моргает будто целых полминуты, а не секунду. В голове возникает лишь один вопрос - почему? Почему всё так? Почему он не имеет права сейчас остановить время и вернуться на пару месяцев назад? Когда только-только встретился с Чанёлем. Когда прилежно учился, имел планы на будущее и каждый вечер отзванивался родителям, которые каждый раз расспрашивали его о всевозможных глупостях. О тех глупостях, на которые он бы сейчас с огромнейшим удовольствием ответил. Долго и развёрнуто, но. . . Звук пронзает тишину, и До жмурится, чувствуя, как вместе с этим по щекам скатываются две слезы, которые настолько горячие, что способны согреть холодную кожу в мгновенье. А потом он слышит громкое "нет" чанёлевское и открывает глаза, быстро поворачивая голову в его сторону. Краем глаза он замечает, что один край пустует. Бекхёна нет. А потом он чувствует, как его сильно толкают, из-за чего он отлетает и со всей силы ударяется спиной о пол и чуть слабее головой. Время никак не хочет возвращаться в привычный режим. Теперь в глазах темнота, а в ушах шёпот слишком громкий. Опять же чанёлевский. Кенсу приподнимается на локтях и открывает глаза, пытаясь картинку вернуть в прежнее состояние, и да, она таки поддаётся. Секунда. Время вновь идёт так, как положено. Секунда является секундой, а не целой минутой. До видит, как Пак склоняется над телом. Кенсу щурится и замечает, что тело вовсе не ифаневское. Остаётся только одно - Бен. До не знает откуда находит силы, но он поднимается сначала на колени, а потом уже и на ноги, хотя через пару секунд вновь садится на колени. На колени перед раненым Бекхёном, у которого рот весь в крови и кожа всё бледнеет и бледнеет. - Бекхён, - шепчет Дио, до сих пор не совсем понимая сложившуюся ситуацию, а потом опускает взгляд и видит рану от выстрела. В голове вновь все механизмы начинают работать нормально, и Кенсу понимает, что Бен совершил невозможное. Он оттолкнул До и принял пулю на себя, которая так удачливо попала под ребро. Прямо со стороны сердца. - Какая драма, - цокает охранник и вздыхает шумно, но не настолько, чтобы его услышали другие. Другие, которые сейчас Бекхёна всячески трогали и шептали кучу успокоительной информации, которая, конечно же, не содержит никакого магического эффекта, от которого пуля сама из тела выйдет и рана заживёт по хлопку. - Действительно драма, - шепчет Бен, чувствуя как кровь течёт не только из раны. Она заполняет всю глотку, заставляя задыхаться, - Неожиданно, не так ли? - и переводит взгляд со своей окровавленной руки на глаза тёмные напротив, - Кто же знал, что я стану таким героем, м? - и улыбается совсем слабо, из-за чего Кенсу, который как раз и сидит напротив, начинает с новой силой рыдать, не в силах остановить порыв свой. - Бен, всё будет хорошо. Я обещаю, - дрожит голос Пака, а Бекхён лишь мотает головой, отрицая этот бред. - Ты обещал всегда быть вместе со мной. И что из этого вышло? - и улыбается ещё чуть шире, обнажая ряд ровных зубов, который сейчас окрашены в тёмно-алый оттенок, - Хотя бы сейчас не давай обещаний. Не хочу, чтобы последним, что я услышу будет ещё одна ложь с твоей стороны, - говорит он совсем незлобно и хрипло, а после взгляд кидает на ифаневское тело рядом, - Жаль, что не в его объятиях я засну, - и руку трясущуюся тянет к нему, соприкасаясь своими пальцами с чужими синими, тем самым пачкая кровью. И Пак не выдерживает. Он тоже начинает плакать, как и До. Сильно. Шумно. До того, что даже перестаёт дышать какие-то секунды. Перед глазами не проносятся моменты ненависти к этому парню, который любил его всем сердцем и душой. Нет, перед глазами стоят те дни, когда он заботился о нём, когда делал неоднозначные намёки, когда улыбался так солнечно и красиво, что совсем не вяжется с тем, что Чанёль видит сейчас. А потом слышится ещё один хлопок двери, а дальше топот. Быстрый и громкий. Будто бы стадо бежит. Первым появляется Чунмён, у которого по виску катится капля пота. А за ним уже и много-много охранников, которые его вовсе не остановить пытаются, а лишь роль подноги исполняют. - Вот чёрт, - с омерзением хрипит совсем тихо Бен и вздыхает, кидая взгляд на потолок слишком светлый. Чанёль кричит громко о помощи, а Кенсу лишь не прекращает сжимать колено раненого, не зная, как ещё помочь. Не зная, что ещё делать кроме того, как своими огромными глазами неверящими по телу скользить бедному. Уже через пару секунд к Бекхёну подлетает пару человек, пытаясь его поднять, из-за чего тот хмурится. - Скоро встретимся, - шепчет Бен, кидая взгляд сверху вниз на тело Криса и улыбается совсем слабо, а после прикрывает глаза, чувствуя, как силы совсем покидают его. И почему-то Бекхёну слышит пару раз "конечно". Чётко, явно и не совсем громко, но самое главное - ифаневским голосом. Конечно, встретимся, Бекхён, конечно.