Play with fire

- Блеск, чтобы прикрыть боль былого. Отучается не надеяться на большее. Шорохом – шаги, где раньше была стена, - плавный голос ледяной водой окатывает вдоль позвоночника, играя на струнах нервов. Лавеллан замирает на скрипучей лестнице, ведущий на чердак, еле заметно ежится и оборачивается, поджимая губы. Почему-то сразу осознает, о ком именно идет речь. Эти мысли пробуждают робкий, липкий страх услышать что-то личное и болезненное. Но любопытство, следующее на первых ролях в душе Инквизитора, хочет впитать поболее пары фраз. Эгоист, он всегда молчал о себе, но с одержимым упоением узнавал о других. Пусть и из чужих уст. Коул сидит на корточках, прильнув к тени и заинтересованно вертит в руках тусклый медальон, чье потемневшее серебро не желает переливается в приглушенном свете огня. Тонкая цепочка запуталась в бледных пальцах, которые ритмично покачивают старое украшение. Мальчишка, не отводя взгляда, шепчет что-то еще, тихо и неразборчиво, поглощенный беседой не то с Инквизитором, не то с неодушевленной вещицей. - Дашь ли ему упасть? – риторический вопрос оглушает, когда Лавеллан решается продолжить свой путь вниз. Нога почти пропускает ступень – он чуть ли не падает сам, неловко схватившись за хлипкие перила. Последующие шаги немного ватные, неуверенные. Лавеллан слаб. Тело праздно, ненасытно, а душа, погрязшая в грехе, властна и хрупка. Но жадному паразиту уже не в силах отпустит свою жертву. Хозяина кровь сладка и желанна, по-своему горька, но горечь эта жжет и дразнит. Инквизитор не дает упасть, он ловит и раз за разом вгрызается все глубже. Для них двоих любовь еще одно опасное искушение. Запретный плод, перед которым они не могут устоять; остается набраться смелости и с упоением вгрызаться в сочную мякоть. А Коул не знает, почему они до сих пор боятся его сорвать.

***

- Осторожнее, - предупреждает Лавеллан, подхватывая тяжелое для себя тело под руку и позволяет сдержанный смешок сорваться с улыбчивых уст. - Ненавижу снег. И лед. И холод. «Выше нос, Дориан, тебе понравится, Дориан»! Нет, Дориану совершенно не понравилось, - Павус ворчливо вырывается из хватки, но почти тут же льнет обратно, поежившись от сильного ветра. Инквизитор ненавязчиво посмеивается, прогибаясь под ним и усмехается комичности их положения. Худое тело тоже пронзает легкая дрожь, но уже не от метели. - У меня губы замерзли, - горячее дыхание омывает эльфийское лицо, а ладони, одетые в грубые, но теплые меховые перчатки стискивают талию. Сам бы он не надел их даже за чашу очищенного винограда и несколько часов расслабляющего массажа, но Инквизитор и желание приберечь коллекцию из десяти прекрасных пальцев притеснили идеальный вкус тевинтерца. Долиец вглядывается в хитрющие глаза и улыбается шире, нарочно облизывая губы. Дразнить нравится и ему, он быстро проникается подобной игрой, запоминая все правила и добавляя свои. Хотя, навряд ли каждый из них играл честно, следуя этим деталям. - У меня тоже, - голос неожиданно сел, теперь все внимание направлено на темные губы и побелевшие от инея усы. Язык неестественно зудит, а рот наполняется слюной, пока мысли о расследовании деятельности Красных Храмовников в этих землях отходят немного больше, чем просто на задний план. Где-то глубоко внутри смешно от того, как буквально по щелчку пальцев один единственный человек так легко выбивает землю из под ног. - Поразительное совпадение, маленький лгун, - насмешливо роняет Дориан и наклоняется, чтобы остановиться спустя мгновение. Он неуютно ловит на себе колкий взгляд Соласа, что волком косился на остановившуюся пару. Ему хватает ума молчать и сдерживать рвущуюся усмешку, но Дориан все-таки отстраняется картинно закатив глаза. Непривычно побеждает откуда-то взявшийся стыд, впрочем, он быстро сгорает в легком поцелуе и настырном «хэй» Лавеллана, который в свою очередь дивится собственной смелости. Они любят удивлять друг друга. А мимо неторопливо, мелкими шажочками бродит Коул, чью шляпу припорошил снег. Юноша не тревожит его, думая, что тому удобно возлегать на такой причудливой постели. Может у снежинок тоже есть чувство юмора. Синеватые губы изгибаются в улыбке.

***

- Он имеет в виду свое сердце, - невпопад говорит Коул с невинной улыбкой, пока голубые очи пронзают широкую спину. - Итак, господа, игра «а давайте покопаемся в голове у Дориана» продолжается, - хмыкает в усы Павус, но руки его нервно вцепились в светлую накидку. Каждый раз путешествие с духом оборачивается глупыми сценками, раз от разу которые били все больнее, подцепляя самые потаенные мысли. Мысли, которые Дориан совершенно не желал озвучивать вслух. - Ma vhenan. Ему нравится властвовать сверху. Исполню каприз в этот раз. Слова обращаются в стон. Смогу ли заставить кричать громче? Улыбка. Смог, - без запинки, почти чувственно нашептывает голос громче нужного. Коул издевается. Определенно издевается, что бы там не говорили о его благих намерениях, уверен Павус, пока трет горячую от легкого румянца щеку. Прохладный ветер гуляет в его черных волосах, но легче не становится. - Kaffas, - шипит тевинтерец себе под нос и ловит на себе внимательный, куда более подавленный взгляд Лавеллана, явно желающего провалиться сквозь землю. – Давайте все просто сделаем вид, что ничего не слышали. Смотри, Коул, какой цветочек. Я абсолютно уверен, что это растение больше моего хочет поделиться душевной историей. - Ma. Старое слово передается из уст в уста, но выбрало тебя. Что ты слышишь? Ma-a-a… Мой-мой-мой, шепчет сердце, - на последний словах голос призрачного юноши сплетается с гомоном листвы, замолкая где-то в кронах деревьев Изумрудных Могил. - А малыш-то у нас романтик! Продолжай, некоторым очень интересно услышать, чем кончилось дело, - хриплый смех, и тяжелая рука Железного Быка почти хлопает Коула по спине, но тот, с присущей только ему невероятностью, удивленно приседает, уклонившись от удара. Мальчишка любопытно приподнимает голову, удержав шляпу и прищурено вглядывается в рогатый и темный от прямых лучшей солнца силуэт. Он опять не понимал, что сказал не так, но мечтательная улыбка на устах Дориана подбодрила улыбнуться самому.