Дневник Слендера

11 мая:       Так увлекся, что нарисовал еще семь записок! И на каждой из них изображен я: то в окружении сосен, то рядом с домиком лесничего, то на опушке леса, в общем, во всех позах и на всех пейзажах.       Пришел ночью к дому моей возлюбленной и развесил все семь записок-приглашений. Теперь Маша уж точно поймет, чего я от нее хочу. Слендер умниц-молодец!       Как оказалось, всё это время за мной наблюдал Оффендер. Он прятался за забором, но выдал себя, когда нечаянно наступил на собачью мину. – Бл*дь! – прошипел Офф слишком тихо, чтобы его услышали люди, но достаточно громко, чтобы услышал я. – Что ты здесь делаешь? – разозлился я, подлетая к забору. – Я же предупреждал, чтобы ты даже не смотрел в ее сторону! – А я и не смотрю в ее сторону, – недовольно пробурчал Оффендер, старательно вытирая подошву ботинка об траву. – Я, вообще-то, наблюдал за тем, как ты развешивал свои «шедевры», – хихикнул брательник. – Не смешно! Я, из-за вас, идиотов, пролетаю со свиданием. – Почему это из-за нас? – не понял Офф. – Наверняка из-за вас Маша боится идти в лес! Наслушалась деревенских страшилок о монстре-маньяке, который имеет всё, что движется, и о монстре-моднике, который наряжает всех, кого видит, и поэтому не хочет идти ко мне в гости. – Кого из нас она еще боится? Не я же жру всех подряд! – возмутился Оффендер. – Ты вообще слопал ее деда, а еще на нас наговариваешь, – напомнил брат. – А я что? А я ничего… просто кушать хотелось… 12 мая:       Сегодня наблюдал такую картину: посреди логова сидел Многосрат вместе с Пи, и пытался учить того разговаривать. Но Пиздец Многосратович только каркал, за что получал от мамаши тумаков в виде щипков и клевков. – Пиздец! Чтоб. Ты. Сдох, – медленно прокаркал Сратик, в надежде, что Пи это повторит, но тот упрямо каркал, не понимая, зачем ему учить человечий язык.       В итоге, после очередных люлей от мамаши, Пиздец разобиделся и, назло Многосрату, ушел в комнату к Оффендеру. Отношения Сратика с Оффом всегда были хреновыми, поэтому сунуться к нему ворон не посмел.       Вечером Многосрат нарезал круги возле двери Оффендера и жалобно звал своего отпрыска: – Пиздец… Пиздец, домой!       Пи вышел только к ночи. Самое интересное, что перед собой он катил яйцо! Многосрат был в шоке. Я тоже. Неужели и Пиздец Многосратович оказался бабой?!       Пока мы с вороном таращили на Пи глаза, он спокойненько закатил яйцо в гнездо и уселся на него, совершенно не обращая на нас внимания. Но самый главный вопрос, который я и Многосрат сейчас задавали себе – кто папа этого яйца?! 13 мая:       Сегодня пошел приглашать на свидание свою ненаглядную. Прихватил с собой букетик первых полевых цветов и белочку в качестве плюшевой игрушки. Насколько я знаю, девушки их любят.       В общем, телепортнулся я в двух домах от ее жилища, а там Офф с розой в руках поджидает дам. – Ты чего тут делаешь? – хором задали мы вопрос друг другу. – Я вообще-то решил осчастливить парочку мадемуазелей, – хищно улыбаясь, произнес Оффендер. – А я… это… ну… – если бы я мог, то сейчас покраснел бы. – Иду приглашать на свидание Машу. – Ну наконец-то! Давно пора. Хочешь, я тебя провожу? – Давай, – согласился я. Если честно, у меня аж щупальца дрожали от страха.       До калитки машиного дома мы добрались за несколько шагов. Перед тем, как войти во двор, я достал из-за пазухи букет цветов и белочку. У Оффа, который всё это время лыбился, как ненормальный, отвисла клыкастая челюсть: – Нахрена ты притащил дохлую белку?! – Это плюшевая игрушка. Ты же сам говорил, что девушкам они нравятся, – растерянно ответил я. – Им нравятся игрушки! – Зато у моей девушки белка будет настоящая! – с гордостью сказал я и только хотел открыть калитку, как рядом заорал какой-то мужичонка. – Аааа! Демоны! Помогите!       Он стоял в двух шагах и орал, как сирена. Я растерялся, застыв с букетом и белкой в руках. Нельзя чтобы этот деревенский перепугал мою Машу! Первым среагировал Офф. Одним вектором он поднял мужичонку вверх, а другим заткнул ему рот. – Сожри его! – предложил брат, желая избавиться от незваного гостя. – Да не хочу я есть!        Мужичку предложение Оффендера не понравилось, и он укусил его за вектор. Офф, зашипев, одернул щупальце, и мужик принялся орать пуще прежнего: – Спасите! Помогите! – Раз не хочешь его жрать, тогда заткни ему рот! – прокричал брат. – Чем? – жертвовать своим щупальцем я не собирался, а белкой тем более. – Блядь! – сматерился Офф, стягивая с себя ботинок. – Чем-чем? Носком! Я их неделю не снимал!        Мужик замолк, таращась на скомканный носок, как на оружие массового поражения и, в конце концов, потерял сознание, так и не успев почувствовать всю прелесть вкуса и аромата этого чулочно-носочного изделия.       В итоге мы перебудили все ближайшие дома, и нам с Оффом пришлось спасаться бегством, бросив мужика на дороге. В следующий раз пойду к Маше один… 14 мая:       Ночью, когда Оффендер был на работе… то есть на охоте, я пошел к Маше. Сел на лавочку под ее окном и стал ждать. Заметив меня, она тут же вскочила с кровати и подбежала к окошку. В руках Маши я увидел свои рисунки. Как я и думал, Маша спросила, показывая на мои записки: – Хочешь пригласить меня на прогулку по лесу, да?       Я кивнул. Она улыбнулась: – Я согласна, если ты меня не съешь, конечно же.       Я помотал головой, давая понять, что никогда этого не сделаю. Достав букетик, я просунул его в открытую форточку. Маша смущенно взяла букет и сказала: – Спасибо… Давай погуляем завтра вечером, хорошо?       Я опять кивнул. – Тогда спокойной ночи!       Я хотел было расплыться в счастливой улыбке, но подумал, что лучше не надо, и вместо этого растворился в тумане. Хорошо, что Маша не видела, как я несся по лесу в поисках Оффендера и орал: – Офф! Катастрофа!!! У меня завтра свидание! Спасай! 15 мая:       Утром я поджидал Оффендера у логова. Завидя его шляпу и плащ, я начал истерически орать: – Оффендер! Офф! Спасай брата! – Чего? – мурлыкнул он, подходя поближе. Видать охота удалась. – Чего? Чего? Катастрофа! У меня завтра свидание! – тут же выдал я. – С кем? С дохлой белкой? – заржал он. – Нет! С Машей! – Неужели? Поздравляю, – спокойно отозвался Офф и намылился в логово. – Ты не понимаешь! Я не знаю, что мне делать на этом свидании! – паниковал я. – Ну, у меня обычно свидания бывают только первыми, – заулыбался Оффендер, понимая, чего я от него хочу. – Ладно! Ты обратился к лучшему специалисту по бабам… то есть женщинам.       И Офф начал лекцию. Я внимательно слушал брата всё утро, стараясь ничего не перепутать и не забыть. – А теперь экзамен! – строго сказал Офф, закончив с лекцией. Я был уверен, что этот экзамен сдам и приготовился отвечать. – Итак, вопрос первый. Чего нельзя делать на первом свидании? – Эээ… – Офф что-то говорил, вспомнить бы что. – Нельзя есть свою возлюбленную! – Еще! – Нельзя дарить дохлых белок, угощать деликатесом в виде человеческих глаз, а руку и сердце можно дарить только на словах, – выдал я.       Оффендер удовлетворенно кивнул: – Вопрос второй. О чем нельзя разговаривать на первом свидании? – Это просто! Нельзя говорить о моих любимых блюдах, о том, какая Маша, должно быть, вкусная и о том, что я слопал ее деда. – Хорошо. Третий вопрос. Что нельзя ей показывать в лесу? – Остатки моих ужинов, ямы с заначками и соседа-медведя. А еще не желательно показывать своих братьев, – хихикнул я. – Единица тебе! Только попробуй попросить меня о помощи, – обиделся брат и ушел в свою комнату.       А чего обижаться? Я же правду сказал. 16 мая:       Свершилось! Я иду на свидание с Машей!       Как и полагается, зашел за ней в шесть вечера, и мы не спеша направились к лесу. – Ты не можешь разговаривать? – спросила она, когда мы были уже далеко от деревни.       Я побоялся раскрыть пасть, вместо этого выдрал из дневника очередной листок и написал: «Могу. Но у меня клыки. Не хочу тебя пугать».       Маша прочитала и, подняв ко мне красивое личико, сказала: – Это не страшно, – улыбнулась она. – Я бы хотела услышать твой голос.       Я растерялся и, отвернувшись, раскрыл рот: – Я обычно мало с кем разговариваю, но с тобой мне давно хочется поговорить, как ни с кем другим…       И мы говорили. Обо всем на свете, кроме моих гастрономических пристрастий, естественно. Я даже умудрился не подарить ей белку и коробочку с глазами.       Остановившись у поваленного дерева, мы присели, чтобы отдохнуть и тут из-за ближайших кустов послышалась возня и шипение. Я успел заметить, как оттуда выглядывает кусочек черной шляпы и чья-то лысая головешка. Оффендер и Трендер, сообразил я. – Что это? – испугалась Маша и прижалась ко мне.       Я не успел ответить: – Пи, пи, пи, бл*дь, – пропищала Трендо-белочка, стараясь не вывалиться из-за кустов. – Это белки, наверное, – предположил я первое, что пришло в голову. – Карр! Карр! – вдруг басом прокричал ворон, который заныкался рядом с «белочкой». Я догадывался, что это явно не птица, а нечто в плаще и шляпе.       Вернусь домой, головы пооткручиваю этим засранцам! Но спасать положение всё же надо было: – У меня есть вороны: Многосрат и его птенец – Пи. Тот, что постарше, умеет разговаривать.       Машу почему-то повеселило имя Сратика. Я же, в свою очередь, осчастливил Оффа и Тренда, которые прятались за кустами: – Сратик, Пи, идите сюда, – позвал я.       Куст зашевелился, а потом затих. Через пару секунд он снова пришел в движение, а знакомый голос Многосрата произносил всё те же фразы: – Чтоб ты сдох! И ты, и брат твой! – возмущался Сратик, но услышав, что я его зову, тут же вынырнул из кустов. – Пидарас! – прокаркал он, подходя ко мне и запрыгивая на колени. Окинув взглядом удивленную Машу, ворон позвал своего отпрыска, – Пиздец! Пиздец!       То, что последние два слова относились к птенцу, Маша не знала, и поэтому восприняла их на свой счет: – Я ему не нравлюсь? – Нет, что ты! Просто птенца Многосрата зовут Пиздец, – объяснил я. В это время на колени к Маше забрался Пи, и улегся там спать.       Машиной радости не было предела, моей тоже. Свидание удалось! 17 мая:       Только собрался наорать на братьев за вчерашнее, как увидел это: Оффендер под зорким наблюдением Трендера, напяливал на себя узкие брюки-трубочки синего цвета, и без конца матерился. – Что здесь происходит? – поинтересовался я, глядя на Тренда. – Мы с Оффом вчера поспорили, сожрешь ты свою ненаглядную или нет. И я выиграл, – торжествующе произнес Трендер. – Теперь Офф будет неделю носить мои костюмы и служить мне манекеном по вечерам. – Они узкие! Мне всё давит! – верещал Оффендер, пытаясь застегнуть ширинку на брюках. – Просто кто-то не носил нормальных брюк! – Да нет! Просто кто-то не принял во внимание мое приличных размеров достоинство! – зарычал Оффендер, но деваться было некуда. Смирившись с неделей модного ада, Офф напялил на себя розовую рубашку. Если честно, стал похож на гномика… то есть гомика.       Сам виноват. Нечего разводить глупые споры. Не съем я Машу! Никогда не съем!