Дневник Слендера

31 мая:        Четыре хренорезки, которые я умудрился купить 29 мая у мужика – посланника из ада, ненавязчиво перекочевали в комнату к Оффендеру. Он приспособил их под свои, известные только ему, цели (знаю я, какие у него могут быть цели – пошлые и неприличные). Интересно, что он собрался этими хренорезками делать? Не хрен же резать?..       Пока я предавался размышлениям и фантазиям на тему Офф+хренорезка, причем не одна, Многосрат Попердосович бродил по логову туда-сюда, не произнося при этом ни звука. Обычно его словесный понос ничем не заткнуть, а тут целый день Сратик молчит по своей воле и странно зыркает на меня дергающимся черным глазом...        Ох, не к добру это… 1 июня:        Сегодня день защиты детей! Вкусный такой день! Наконец-то я поужинаю как следует, хотя… Сплендор мне вряд ли даст это сделать… Но ничего, еще посмотрим кто кого. Всех детей младший вряд ли из леса выведет, так что и мне перепадет вкусняшка!        Пока я мечтал о царском ужине, достойном меня – Великого и Ужасного Слендера, и лежал на кровати, из своей комнаты вышел заспанный Оффендер. – Сигаретку? – зачем-то предложил он мне, прекрасно зная, что я не курю. – Эту гадость я не ем, – буркнул я в ответ, наблюдая за тем, как Офф принялся дымить. Только я опять собрался размечтаться, как к нам вышел Трендер. – Оффендер, имей совесть, кури на улице! – модник пару раз кашлянул. – У меня аллергия на табачный дым, к тому же, у нас ребенок в доме! – Где?! – подскочил я, вспоминая куда задевал вилку с ножом и тарелку. – Сплендор у нас! Сплендор! – обломил меня Тренд. – И Пиздец! – каркнул из-под дивана Многосрат, бросая ненавистные взгляды на Оффа. – Меня звали? – высунулся из своей комнаты младший, но я не успел ему ответить…       Посреди логова вдруг появилась полупрозрачная дверь, и из нее вышел ОН. – Папулечка! – тут же бросился к папаше на шею Сплендор. – Батя?! – испуганно вырвалось у Оффа и из удивленно раскрытого рта выпала недокуренная сигарета. – Папа?! – для Трендера его визит тоже оказался шоком. – Отец? – без особой радости отозвался я, понимая, что пятый безликий в моем лесу – это перебор. – Пиздец?! – вопросительно каркнул Многосрат, передразнивая меня, и сам тут же ответил на свой вопрос: – Пиздец!       Минуту все стояли молча, наблюдая за тем, как Сплендор радостно обнимает Кабадатха. Тот обвел всех присутствующих «взором»: меня, Трендера, Сплендора и Оффендера, который старательно втаптывал окурок в пол и скалился во все клыки, изображая радость. – У меня отпуск, дети мои, и проведу я его с вами, – поставил перед фактом отец, явно издеваясь. Что-что, а поиздеваться над нами он любил.        Уверен, что в этот момент у всех троих, кроме Сплендора, конечно, в голове возникло одно и то же слово: «Бл*ть»! 2 июня:        Отец, как и остальные братья, приставил к одной из стен логова старую кругленькую дверную ручку, и в ней тут же образовалась дверь. Входить к Кабадатху всегда строго-настрого было запрещено, да никто и не горел желанием получить отцовской косой по жопе. Заднего места тогда бы точно не осталось…        Пока батя отдыхал после пространственного перемещения, мы с братьями кинулись наводить порядок в логове. Оффендер ныкал по своей комнате секс-прибамбасы, сигареты и хренорезки. Трендер наоборот развешивал лучшие свои творения, чтобы показать отцу и заслужить его похвалу. Сплендор же просто убирался в своей комнате, зная, что папа любит чистоту и порядок, а если увидит хоть пылинку – на пятую точку невозможно будет сесть как минимум неделю.        Я в это время драил полы в логове от мин моих воронов, иначе батя меня убьет! P.S.: Я вроде взрослый мужик, то есть Слендер, и братья тоже не маленькие, а отца боимся, прямо как в детстве. Если что не так – люлей получат все… И почему мне не везет?!.. 3 июня:       Отец, наконец, отдохнул с дороги и собрал всех нас посреди сияющего блеском логова. Мы с братьями в ряд сидели на моей кровати, а Кабадатх величественно стоял перед нами с косой в руке, которую везде таскал с собой, даже в туалет с ней ходил. Он строго смотрел на нас, и выглядел устрашающе. Вот уж где точно Величайший и Ужаснейший, а не то, что я – Великенький и Ужасненький. Мне еще до Кабадатха расти и расти… – Как вы уже знаете, у меня отпуск. И я решил навестить вас, – сказал отец, но я чувствовал в его словах какой-то подвох. – А заодно проверить, избавились ли вы от своих вредных привычек. В прошлый раз улучшений я не заметил…       Я чуть не подавился своим же языком, Оффендер испуганно таращился на меня, Трендер застыл и похоже перестал дышать, Сплендор же впервые в жизни не улыбался. Все понимали, что настал полный пи*дец.        Пока мы офигевали, из-под кровати вылезли Многосрат и Пи, и тихонько попытались пройти мимо Кабадатха незамеченными, но не тут-то было. – Это еще что такое? Закуска к ужину? – спросил отец, разглядывая пернатых. – Это мои вороны. Тот, что побольше – Многосрат Попердосович, я его научил говорить, – с гордостью ответил я. – Точнее это я сделал, – влез Оффендер. – И именно поэтому он разговаривает одними матами и непристойностями, – уточнил я. – А маленький – это Пиздец Многосратович, сын или дочь Сратика, мы еще не разобрались.        Увидев, что оба ворона от страха почти одновременно сделали кучки прямо на пол логова, батя от злости весь пошел пятнами, после чего я рекомендовал Многосрату и Пи заткнуть свои пернатые минометатели, иначе это сделает Оффендер и мало не покажется. Вороны быстро сообразили что к чему и стали каждые пять минут летать на улицу, и метать свои мины там. Надеюсь, им повезет, и они не окажутся в тарелке у Кабадатха… 4 июня:       Всю ночь думал о тех самых вредных привычках, которые упомянул отец. Не уснул ни на минуту, ведь от «вредных привычек» ни я, ни братья, избавляться и не собирались.       Оффендер никогда не сможет усмирить своё желание любить всё, что движется, и уж тем более не сможет начать носить трусы со штанами под плащ. Трендер никогда не сумеет «заняться чем-то более подходящим для безликих и перейти с человеческой пищи на самих человечков», как говорит отец. Сплендор же был, по мнению бати, вообще неисправим. От него он требовал больше, чем от всех остальных: перестать зависать в детстве, начать охотиться на людей, сменить вечную улыбку на клыкастый оскал, перестать играть с детьми и начать их есть. Список можно продолжать до бесконечности…        От меня же отец хотел, чтобы я во всем был похож на него: носил то, что носит он, перенял все его манеры и выражения, даже свою косу он собирался оставить мне после того, как отправится к своему рогатому приятелю в преисподнюю. А я не хочу таскать за собой повсюду эту хрень! Не хочу надевать плащ и носить перчатки! Не хочу разговаривать, как престарелый граф трехсотлетней давности! Не хочу!       В общем, я тут подумал и решил, что если папаша увидит, что мы исправились, то свалит отсюда побыстрее. Надо рассказать о моем плане братьям… 5 июня:        Ночью мы с братьями собрались в комнате у Оффендера, сели на пол в кружок и шепотом стали обсуждать наши дальнейшие действия. – Я так понимаю, все хотят, чтобы батя поскорее свалил от нас в свое измерение? – начал я, с опаской косясь на закрытую дверь.       В ответ все молча закивали головами. Даже Многосрат и Пи были со мной согласны. – Но он не отвалит, пока мы не станем примерными и приличными безликими, – обреченно напомнил Оффендер. – Именно поэтому я и предлагаю ими стать! Не навсегда, конечно, а на время, пока Кабадатх у нас в гостях. – Я не буду носить трусы! – во весь голос возмутился Оффендер, на что я заткнул его клыкастую пасть своим щупальцем. – Две недели придется! Иначе отец останется с нами навсегда и твоим ночным похождениям, Офф, придет конец! И твоему шитью, Трендер, тоже! Тебе, Сплендор, придется жрать детишек, вместо того, чтобы играть с ними и выводить их из леса! А из меня батя сделает второго Кабадатха и не будет у вас больше Слендера!       Младший чуть не разревелся от такой перспективы, но Трендер вовремя сунул ему в рот леденец. В итоге все согласились побыть «приличными» безликими, пока отец не отчалит домой.        Чувствую, это будут самые ужасные две недели в моей жизни и в жизни братьев… ну и в жизни Многосрата и Пи.