ZастрелисЬ

Усталый, сонный (и малость ужратый), волочил я тяжелые ноги домой Плелся спокойно, бесшумно, склоняя голову под водопадом света фонарных столбов, В тот вечер, шуруя с концерта был как будто бы сам не свой, И под хор одомашненных псов да одичалых бомжей бодрым маршем осла крался вдоль знакомых дворов. Как поднимался по лестнице, совершенно, однако не помнил, Помнил лишь то, что после марафона на девятый этаж синяков на теле стало больше, Как дверь открывал, хрен знает, но с утра обнаружил, что весь коридор будто ураганом разгромлен, И хоть бред, но в тот миг даже стены подъездные казались мне картона обычного тоньше. Оказавшись в комнатушке своей, свет включать не стал (лампу разбил где-то с месяц назад) Да и с лихвой доставало мне света луны, она отдала мне в спутники пару теней, Что волокли меня до дивана, грубо, вульгарно, пинками под зад, Но я не стал с теми тварями спорить. Ведь им в темноте видней. Немного промазал, в двух метрах от лежанки своей осел, С трудом дополз, пол часа устраивал поудобней гитару да допивал портвейн, Рукой телевизор, ирокезом шторы, носом стол, а ногою люстру нечайно задел, А по углам тени гиенами ржали, сгустившись в виде толп людей. Даже не сразу видно какая из них тупей. Прикрылся косухой, в подушке носом захлебнулся, почесал ушиб на пятке, Повспоминал, как на концерте все было - а было, как обычно, отвратно, Припомнил, как не отыграв и пяти с лишним песен от ментов со своею группой удирал без оглядки. Тех и других потерял в итоге. Постоял, огляделся, носом кровь втянул, да пошлепал до дома обратно. Только стал засыпать, только начали путаться мысли, превращаясь в бред, Только отогрелся чуть-чуть, только начал дремать с гитарой в обнимку любя, Только хотел зевнуть и впасть в анабиоз на пару тройку ближайших лет Но жизнь - обломщица. Расслышав звук и глаза продрав разглядел я в проходе тебя. Ты стояла, как будто бы светских кровей королева, гордо, надменно, На меня ты взирала с презрением, но больше с любовью и глазным блеском, Колебалась, мялась, что-то сказать пыталась. Хотела и выгнать вон и пожалеть одновременно. А я лишь мутным взглядом на тебя посмотрел. С улыбкой. И тут ты дверь отломала на хрен и с треском. Словно тот зеленый мудак из "марвел", сорвала дверную ручку да приложилась лбом о косяк Шатаясь как черт, ко мне ты развязно пошла, спотыкаясь, матерясь как шахтерщик и падая, Я реально, совсем охренел, когда запас твоих сил, наконец, иссяк, И ты на меня со всего маху упала, какая-то странная, не родная, чумазая. Меня скинув с дивана своим угловатым телом, Ноги, в камелоты обутые, на мою подушку закинула, Обдав тройным набором слов, в нос захрапела, Мне казалось, что сто лет прошло, но всего пару секунд минуло. Что же с тобою случилось, ненаглядная моя ты родная? Ведь тебя подменили как будто, свинью подкинули, Почему пришла ты ко мне вся побитая, да малость косая? Даже при свете луны ясно видно как тебе по правому глазу двинули. Наконец, пригляделся, отлегло буквально от упитого сердца, На диване храпел барабанщик из нашей группы, пинка б ему дать! Перепутал спьяну, хорошо хоть тело не дошло до драки. Махнув рукой, да прикрыв дверцу, Ушел я обратно в ночь, тебя - свой потерянный Рай искать. Сколько бродил, где шлялся, какие глюки видел, а какие поймал, Только помню, лишь в кустах отдохнул, подремал, Всю ночь напролет, будто по тротуарному небу с осколках бутылок летал, Вряд ли нашел, что искал. Только много о себе узнал. Узнал, как всех подряд заебал... узнал на шкуре своей, как сам от себя устал...