***
Будильник Мерлина прозвенел в 8:30, и, когда его рука не смогла обнаружить чертову штуковину на прикроватном столике, где он точно оставил его перед сном, он наконец высунул голову из-под одеяла и сонно взглянул туда, где точно не было его телефона. Необъяснимо откуда взявшийся голос Селин Дион продолжал петь «My heart will go on» все громче и громче, хотя Мерлин был на сто процентов уверен, что на самом деле должна играть музыка из заставки «Маппет Шоу»**. Он вынужден был выползти из-под спутавшихся простыней, часто моргая и пытаясь отыскать источник этого ужасного звука. Юный волшебник заметил его на другом конце комнаты на книжной полке. Он прорычал что-то очень нелестное о королевской родословной и тут же споткнулся о собственные ботинки, больно ударившись пальцем ноги о стол. — Блять, блять, блядство! — прорычал он, прыгая на одной ноге, схватившись рукой за другую, пока второй рукой пытался выключить звук на телефоне. — Ублюдок! — добавил он с чувством. Только потому, что он упомянул, как сильно ненавидит утро и неизменно остается в постели, нажимая кнопку спящего режима на будильнике до самого последнего момента, Его Королевское Вмешательство не должен был программировать его телефон играть этот плач обреченных или прятать его в другом конце комнаты. Хотя, если говорить честно, это был очень эффективный способ вытащить Мерлина из постели. Мерлин почесал живот и поразмыслил над тем, чтобы вернуться в постель просто, чтобы позлить Артура, но он уже был в вертикальном положении и не хотел опоздать на свой первый урок с профессором Гаюсом. Так что он схватил полотенце, туалетные принадлежности и, все еще непристойно ругаясь себе под нос, отправился в душ, все это время размышляя как бы ему раздобыть айфон Артура и переустановить его рингтон.***
Мерлин остановился перед дверью в Школу Волшебства, немного помедлив перед тем как будить дракона. Он задумался о том, что Моргана сказала о Великих. Он не чувствовал себя Великим. Его тело просто делало разные вещи без его ведома, иногда. Меняющие мир вещи. Он чувствовал себя абсолютно нормальным парнем, который едет в машине Джеймса Бонда и, пытаясь включить радио, в ужасе осознает, что запустил снаряд в магазин через дорогу. Наверное, это должно заставлять его чувствовать собственное всемогущество, эта способность случайно призывать кракенов, но в основном магия, струящаяся по его венам, делала его нервным и порой даже пугала, потому что у нее были свои собственные представления о том, что она должна делать, и они не всегда совпадали с тем, чего он от нее ожидал. Мерлин прикусил губу. — Да покончи уже с этим, парень, — сказал дракон, пожимая плечами и вздыхая, несмотря на то, что Мерлин его даже не трогал и не сказал ни слова. — Прости! — произнес он на автомате, оглядываясь, будто опасаясь, что проходящие мимо студенты заметят, как он разговаривает с дверью, хотя прекрасно знал, что наложил заклинание невидимости правильно. — Эм. Хочешь, чтобы я произнес нужные слова? — Ты можешь, если тебе так будет легче. Но я здесь. Навещаешь старика в Лондоне, я так понимаю? — Э... да, — сказал Мерлин, понимая, что разговор уже вышел из-под его контроля, — Слушай… ты ведь невероятно мудр и знаешь много о магии, да? Дракон поднялся и обернулся кругом, наблюдая за Мерлином с любопытством. — Можно и так сказать, — произнес он наконец. — Хорошо. Да. Что ж… Какой человек или, ну ты понимаешь, существо может испугаться машины? — Что такое машина? Мерлин пораженно уставился на дракона, а затем кивнул. — О, точно. Справедливое замечание. Полагаю, ты нечасто выходишь. Ну, это своего рода, эм, карета без лошадей, сделанная из стали, стекла и других вещей, которая питается бензином и двигается очень быстро. — Бог мой, как же изменился мир. Что ж, юный маг, думаю, ты должен спросить себя, какое существо боится стали, стекла или бензина, чем бы этот бензин ни был. Почему ты спрашиваешь? — Есть девушка… и мне кажется, что в ней есть что-то странное. Она пыталась… то есть, я считаю, что она специально упала с пирса вчера, но это глупо, потому что она чуть не убила и себя, и Артура. Только я смог поймать ее. Но она не могла знать, что я это сделаю, так что логично было бы предположить, что это был несчастный случай. Только… есть в ней что-то странное. Хотя я не знаю что именно, — он покачал головой в замешательстве. — И запах жимолости, — добавил Мерлин незначительный факт. Смех дракона звучал как скрип ржавых ворот. — Ох, боже, — наконец произнес он. — Твой принц уже заслужил гнев добрых людей? Ему пришлось потрудиться. — Ну нет, не думаю, что она на стороне хороших парней. Об этом я и говорю. Дракон почесался и потянулся словно сонный кот, он взглянул на Мерлина, и его нарисованный рот изогнулся в чем-то, похожем на улыбку. — У тебя есть все, что нужно, чтобы разгадать эту загадку, юный маг, — произнес он и закрыл глаза. — Путь к твоему профессору теперь открыт. — О, — произнес Мерлин разочарованно, — ладно тогда. Эм. Спасибо. Наверное, — он открыл дверь и вошел в комнату профессора Гаюса, снова и снова проворачивая слова дракона в своей голове и пытаясь понять, что он пропустил. — Превосходно! — произнес профессор, поднимая взгляд от булочки, которую намазывал маслом. — Я ценю пунктуальность, но по какой-то причине это такое редкое качество среди волшебников. Входи, входи, юный Мерлин. Не хочешь ли присоединиться ко мне за чашечкой чая? Желудок Мерлина заурчал. — Возможно ты хочешь и булочку? — добавил Профессор, лишь чуть-чуть приподняв уголки губ. — Неужели они перестали кормить вас завтраком? В мое время в Салли кормили довольно хорошо. Мерлин почувствовал, как краснеет. — Простите, сэр! — он запнулся. — Просто я на самом деле недостаточно рано встал, чтобы успеть позавтракать. Длинная ночь. Эта ночь не должна была быть такой уж длинной. Они немного посмотрели телевизор в общей комнате вместе с Гвейном и Каем и толпой других людей, но они оба решили вернуться в свою комнату в 11, чтобы проснуться бодрыми следующими утром. Но в конечном итоге они проговорили о… боже, да обо всем на свете. Сначала о «Дне независимости», фильме, который они смотрели, но это переросло в разговор о парне, который пожертвовал собой, чтобы уничтожить корабль пришельцев, хотя парень был чудной, постоянно пьяный и все считали его сумасшедшим, а затем о природе героизма и ответственности. Они говорили об армии и о RAF***, Артур очевидно присоединился к Воздушной эскадрильи университетов восточной Шотландии на ярмарке первокурсников вместо того, чтобы выбрать что-нибудь веселое. (Конечно, нужно было пройти через процесс отбора после того, как ты был записан в список, но Мерлин не мог себе представить как RAF отказывают наследнику престола). А потом по какой-то причине они стали говорить о Джейми Оливере, футболе, Властелине Колец, и как-то незаметно на часах было уже полтретьего ночи. Мерлин не знал как объяснить ту странную теплоту, которую он чувствовал, лежа на спине в темной комнате, после того как они официально (и безуспешно) отключили свет и легли спать в полночь, и слушая бестелесный голос Артура, разъясняющий Мерлину свои мысли по поводу того, как решить проблему школ, находящихся не в центре города, или о том, кто будет лучшим в Премьер Лиге. (Хотя он был не прав в том, что касалось футбола, и Мерлину пришлось это доказать, что заняло довольно много времени с привлечением крика и нескольких летящих объектов). Это был странный вид близости, который не имел ничего общего с сексом. Мерлин, у которого никогда не было брата, сестры или отношений, подразумевающих разговоры о телешоу и политике в предрассветный час, чувствовал себя опьяненным, безоружным и немного зависимым. Его ударило осознание, что он был более одинок, чем большинство людей его возраста. Он не был близок ни с кем из одноклассников кроме Уилла. Все они думали, что он странный, и в целом это было довольно проницательным замечанием. Учитывая постоянный страх Хунит, что он поранит себя, кого-нибудь еще или будет обнаружен и его собственное чувство своей странности, он был вполне счастлив иметь одного лучшего друга и много знакомых. Но теперь ему начало казаться, что он многое упустил. — Конечно, радости студенческой жизни, — согласился профессор Гаюс, поднимая изящную маленькую баночку и вопросительно глядя на Мерлина. — Молока? — Да, пожалуйста. — Ну и как тебе Сент-Эндрюс? — спросил Гаюс, поднимая пузатый чайник в вязанном чехле с узором из анютиных глазок и завитков плюща и наливая ароматный зеленый чай в похожую на чайник чашку, чтобы перемешать его с молоком. Мерлин принял чашку, балансирующую на хрупком маленьком блюдце, со смесью благодарности и опасения. Он был уверен в том, что давать ему что-то настолько хрупкое — это все равно, что напрашиваться на неприятности, но с другой стороны он сейчас готов был умереть за чашку чая. — Спасибо, сэр, — сказал Мерлин, как истинный сын своей матери, осторожно сидя на единственном кресле в кабинете, на котором не было кучи книг и бумаг. — Сент-Эндрюс… — он воскресил в памяти прошедшие пару недель и почувствовал, как губы растягиваются в беспомощной улыбке, напоминающей солнце, проглядывающее сквозь облака, — потрясающий. Действительно потрясающий. Гаюс изучал его с веселой искоркой в глазах. — Несмотря на то, что ты делишь комнату с идиотом? — Эм. Он оказался не таким уж и идиотом в конце концов, — признал Мерлин, склонив голову. — Что ж, это облегчение, — сухо произнес Гаюс. — Следует передать это сообщение Премьер-министру. Я уверен, что государственные службы будут рады услышать, что для следующего поколения все-таки есть надежда. Гаюс уронил булочку с маслом на маленькую тарелку и передал ее Мерлину. И теперь Мерлин сидел с тарелкой в каждой из рук и не мог ни выпить чай, ни съесть булочку, только если не был готов положить одну из тарелок на… что-то. К сожалению весь стол между ними был покрыт несколькими слоями бумаг, книг, кристаллов и еще каких-то безделушек. — Эм, — сказал Мерлин, чувствуя, как трясутся кончики пальцев. — Спасибо? — Не за что, мой дорогой мальчик. Не могу же я позволить тебе свалиться в обморок от голода. Этим утром у нас много работы, — сказал Гаюс, запуская зубы в булочку со счастливым звуком. Наблюдая за ним, Мерлин в замешательстве опустил глаза на свои чай и булочку. Затем он послал небольшой завиток силы закрутиться вокруг стола, стоящего около каминной полки, и тот послушно заскользил в сторону Мерлина, который смог поставить на него тарелку с булочкой и наконец поднести свою маленькую чашечку ко рту и сделать благодарный глоток. — Ммм, — произнес он счастливо. Когда он поднял глаза, Гаюс смотрел на него с непроницаемым выражением на лице. — Я так полагаю, ты уже познакомился с Герцогиней Эдинбургской и Леди Моргаузой. Мерлин моргнул. — Черт возьми, здесь вообще есть люди без титула? — произнес он, не подумав. — Ну… ты, — ответил Гаюс, — а еще большинство населения Сент-Эндрюс, и города и университета. Как бы то ни было, ты действительно завел себе знаменитую компанию, могу я сказать. — Если Моргауза тоже леди, то почему она работает телохранителем? — Многие титулованные особы зарабатывают себе на жизнь, Мерлин, — сказал Гаюс, осуждающе нахмурившись. — Моргауза из очень древнего рода, но сейчас у них нет ни гроша за душой. И она исключительно талантливый телохранитель, учитывая тот факт, что у нее есть и волшебные и боевые способности. Утер очень сильно старался переманить ее в команду к своему сыну, но она не особо любит Пендрагонов. Винит их за нынешнее положение ее семьи. Такое обыденное упоминание о короле немного вскружило Мерлину голову. — Ясно. Значит, она отказала Королю. Но Моргана ее устраивает? — Моргана — ее кузина, и нет, не надо заставлять меня пересказывать все эти древние истории, Мерлин. Всей этой путаницы из отношений и попыток понять, кто ненавидит кого и почему достаточно, чтобы заставить меня вырвать остатки своих волос и убежать в Китай. Хватит и того, что Моргауза невероятно предана Моргане и терпит Артура, но на счет Короля у нее есть свое давно состоявшееся мнение. — Господи. — Да. Но я кажется немного ушел в сторону от своей темы. Которая касается того, что Моргана сказала мне, как она впечатлена твоими достижениями. — Он разглядывал Мерлина через свои очки-полумесяцы с выражением явного неодобрения. — Я так понимаю, что на прогулке по пирсу тебе хватило безрассудства остановить время. Мерлин сглотнул. — Я не хотел, это произошло само собой. — Произошло само собой. — Да! Со мной всегда так. Гаюс сделал глоток чая. — Миссис Сайн проинформировала меня об этом. Но, признаюсь, я считал, что она преувеличивает. Как бы то ни было, я не могу понять, где бы ты мог найти заклинание останавливающее время, учитывая известную мне ограниченность твоих ресурсов. У тебя есть «Гримуар Ди», «Книга Шиптон» и «Справочник Лика», так? Больше никаких магических книг? Мерлин кивнул. — Что ж, я определенно точно знаю, что в этих книгах нет ничего даже близко похожего на заклинание подобной сложности. Так что мне безумно любопытно узнать, как же ты это провернул. Он наклонился вперед, бумага заскрипела под его локтем. — Я просто… эм… Я подумал, что мне нужно больше времени, чтобы понять, что делать, — беспомощно произнес Мерлин. Гаюс кивнул — И? -… и у меня появилось больше времени? Гаюс резко отклонился назад. — Понятно, — произнес он, когда стало ясно, что Мерлин больше ничего не собирается добавить. — Что ж. Это очень… хорошо. — Он барабанил пальцами по столу, глядя на Мерлина так, будто тот был щенком, который только что нагадил на бесценный персидский ковер. Мерлин немного съежился в своем кресле. — Ясно. Что ж, тогда давай уже начнем?***
Первый урок Мерлина с профессором Гаюсом был абсолютно не таким, каким Мерлин его себе представлял. Он думал будет лекция, может быть ему придется делать какие-то заметки. Мерлин надеялся, что почувствует облегчение, когда его впустят в Большой Секрет, и он поймет наконец, что же значит быть волшебником. Но Гаюс заставил его сесть, скрестив ноги, на довольно пыльном ковре в центре комнаты и закрыть глаза, «централизируя себя». Что бы это ни значило. — Сконцентрируйся лишь на мире за пределами тебя, Мерлин. Слушай свой пульс. Почувствуй, как кровь циркулирует через твои легкие. Будь тих и неподвижен. Тих и неподвижен. Сделано. Мерлин ждал. И ждал. — Дыши, — сказал Гаюс, и Мерлину пришлось проглотить саркастичное замечание. — Просто сконцентрируйся на своем дыхании и расслабься. Мы собираемся посмотреть, как далеко может простираться твое сознание. Мерлин вздохнул и подождал еще немного. — Хорошо… Теперь я хочу, чтобы ты заглянул глубоко в себя и ухватился за сосредоточение своей магии, за самый ее центр. Это может занять некоторое время, но ты узнаешь это чувство… — Схватил, — сказал Мерлин. Глубоко в себя? Боже правый, ему так повезло с наставником. — Что же, да, ты можешь подумать… — начал Гаюс. — Нет, правда, я нашел ее, — уверенно произнес Мерлин. — Что дальше? — Хм, — произнес Гаюс сомнительно. — Теперь, когда ты нашел ее, я хочу, чтобы ты представлял свою магию как еще один орган, еще одно чувство. Нам предстоит увидеть, как далеко за границы своего тела ты можешь растянуть свое представление или сознание, если тебе проще будет воспринять это так. Тихо и спокойно… Мерлин, просто сконцентрируйся на дыхании и посмотри можешь ли ты понемногу… Боже правый! — Когда мне остановиться? — спросил Мерлин. Его глаза горели золотым и не видели ничего вокруг. Он чувствовал, как его сила скользит сквозь стены, минует Лондон и следует дальше, пробирается через землю и море. Мерлин чувствовал как он, какая-то часть его, проходит сквозь камни и деревья, металл и пластик, плоть и кровь, сквозь воздух, землю и море во всех направлениях, будто призрак, слышащий отголоски разговоров на бесчисленных акцентах и языках по всему городу, чувствующий текстуру самих молекул и знающий их полностью, «до самых костей». Гаюс ничего не ответил, поэтому Мерлин продолжал, чувствуя, как легко и жарко магия растягивается и плывет, не было никакого напряжения или нужды остановиться. Он почувствовал как скользит сквозь рыбу и слышит ее маленькие мысли, сквозь птицу, чувствуя радостное возбуждение от полета, сквозь траулеры и стены других городов, сквозь слои земли и камня, протекая вдоль свежих подземных источников и ниже, одновременно скользя вдоль течения воздуха, сквозь завихрения прозрачных облаков. Выше и ниже, дальше и глубже, он продолжал выталкивать свое сознание наружу. Он чувствовал новые языки, пробираясь через чужие умы и спокойно направляясь дальше, сквозь горы и вперед, всегда вперед. Мерлин слышал, как поют русалки, Левиафана где-то в толще воды и отголосок кракена, чувствовал ярость призраков во времена кровавых античных побоищ и что-то одновременно старое и озорное, коснувшееся его из глубин озера Лох-Несс. Глубже в землю, где она становилась мягче и теплее, выше и выше, воздуха становится меньше, а звезды видны ярче. Он был миллионом вещей в миллионе мест, создав сознание, связавшее все это вместе и потянувшись, чтобы коснуться… — Стоп! Бога ради, мальчишка, остановись! Вернись ко мне! Мерлин открыл глаза и посмотрел на захламленный лондонский офис профессора Гаюса. Он почувствовал себя отвратительно дезориентированным из-за того, что был вынужден свернуться в одну точку, у которой есть только одни глаза и уши в маленькой комнате. На секунду он забыл, на каком языке он говорит. Профессор стоял на ногах, обрамленный светом из окна, уставившись на Мерлина, будто тот вооружен. — Как ты это сделал? — потребовал Гаюс ответа, его голос дрожал. Мерлин нахмурился. — Я просто сделал то, что вы просили, сэр, — произнес он через секунду. Его голос звучал так странно в его собственных ушах, глухо и пискляво, будто запись. Мелко. — Просто ты… Да, — произнес Гаюс все еще с широко открытыми глазами. — Ты сделал то, что я сказал. И… куда тебя это завело? Как далеко? Я видел тебя… Но насколько далеко? Мерлин поразмыслил над вопросом. — Куда-то в Атлантику, — сказал он, не особо помогая. — И куда-то в восточную Европу, как мне кажется. И…э… я не знаю, насколько глубоко под землю, потому что довольно сложно было уловить контекст, если вы понимаете, о чем я. Но я думаю, во всех направлениях дистанция была одинаковая, будто я был центром пузыря, который разрастается все дальше и дальше, и дальше. Почти за пределы атмосферы, я думаю, но точно не уверен. Гаюс сглотнул. — Вижу, — произнес он, и Мерлин понял, что сильно шокировал старика. — Простите, — сказал он, кусая нижнюю губу. — Я понял все неправильно, да? Гаюс присел. — Нет, — сказал он в конце концов. — Нет, я не думаю, что ты неправильно все понял, мой мальчик. — Он провел рукой по своим тонким волосам, внезапно становясь совсем маленьким и потерянным. — Я думаю, что должен очень сильно извиниться перед твоим наставником. Я знал, что ты силен, но даже не представлял… Что ж, мне следовало слушать. Она мне говорила. — Трясущимися руками он поднял чашку и осушил ее одним глотком. Когда он опустил ее обратно на блюдце, она задребезжала. — Мне надо подумать обо всем этом. — сказал он, кивнув. — Я не слышал о студенте с такой силой с… ну, на протяжении веков, если быть откровенным. Мерлин не был уверен, что услышал все правильно, но взгляд на лице Гаюса нельзя было понять неверно. Он вновь вспомнил о словах Морганы о драконе. — Простите, — произнес он снова, чувствуя себя непонятно виноватым. — Боже правый, мальчик мой, тебе не за что извиняться! — сказал профессор, выглядя ошеломленным. — Но мне определенно следует вернуться к доске и абсолютно пересмотреть все наше расписание занятий. Я поговорю с коллегами, и мы придумаем что-то более… подходящее. Ну, а пока… Постарайся не сделать что-нибудь драматичное, будь хорошим мальчиком. — Он махнул рукой в сторону Мерлина. — На сегодня все, мальчик мой. Ты свободен. Возвращайся в четверг. — Не завтра? — Дай мне пожалуйста небольшую отсрочку, чтобы я мог переписать всю нашу годовую программу, хорошо? — произнес Гаюс, приподнимая брови. — Точно. Да. Извините, сэр. — Мерлин поднялся, чтобы уйти, но внезапно вспомнил кое-что. — Профессор Гаюс? — Хмм? — Что за существо боится металла, стекла или бензина? Довольное выражение пробежало по лицу старика. — О, очень хорошо. Вот это уже то, что надо. Давай посмотрим. Феи терпеть не могут холодный металл, конечно же, а вампиры избегают зеркал, но не боятся обычного стекла. Бензин… Что ж, думаю, какое угодно существо, которое боится огня, будет опасаться подойти близко к бензину. А почему ты спросил? — Есть девушка, — начал Мерлин, но поймал знающий взгляд на лице Гаюса и остановился. — Нет! Не в этом смысле! Но она упала с пирса во время шествия, и я думаю, что она сделала это специально. — О, — Гаюс кивнул, — Да, Ее Светлость говорила что-то о подозрительной молодой особе, которая подобралась к Артуру. Хотя, должен сказать, что, увидев силу, которой ты располагаешь, я чувствую себя более спокойно в том, что касается безопасности принца. Конечно, магия дракона защищает его, пока он в университетских стенах, но он же не может не выходить за его пределы совсем. — Что? Магия Дракона? — Да, та картинка на двери — это Великий Дракон, — он указал на свою собственную дверь с нарисованным на ней драконом. — Последний из драконов. Он жил и умер много тысяч лет назад, но его дух, душа, если пожелаешь, заключена в стенах университета. Камни Школы Волшебства, разбросанные по всему земному шару, — его живой скелет, благодаря работе могущественной магии Золотого Века, и никто не может подвергнуться магической атаке, пока он находится в пределах этих границ. — Гаюс звучал так, будто цитирует все это из какой-то всем известной книги, которую Мерлин не читал. — Это его настоящие кости? Звучит… неправдоподобно. — Нет! Постарайся слушать внимательно, мальчик мой! Его материальное тело исчезло давным-давно, но какой-то волшебник подарил Дракону что-то вроде бессмертия внутри границ Школы Волшебства, и теперь, в своем вечном сне, он охраняет наши переходы и защищает здания, которые держат наши двери. Школа — теперь его тело, а его магия — это то, что держит все это вместе. — Гаюс улыбнулся. — Ну, по крайней мере так говорится в легенде. Очень фантастично и романтично, но история хорошая. В любом случае, здания, в которых находятся эти двери, защищены, так что молодой Артур в безопасности в большинстве корпусов Сент-Эндрюс. У нас очень много дверей с драконом в этом маленьком городке. — Хорошо, — сказал Мерлин, решив, что обдумает все это позже. — Окей. Значит эта девчонка просто упала навстречу воздуху, что вполне могло и убить ее, и почти приземлилась на принца, чтобы размазать его как блин. Я сделал ее легкой как перышко на секунду и спокойной поймал, но у меня появилось странное чувство, будто она знает, что я что-то сделал. — Мерлин прикусил губу. — Я ей совсем не доверяю. И она пахла как цветы, очень отчетливый аромат жимолости. Лицо Гаюса помрачнело. — О Боже, — произнес он. — Боже мой. — Что? — Я предупреждал его! Я говорил. Не делай этого. Но разве он слушал? Конечно нет, Его Высочество знает лучше. И теперь посмотрите на это! — Что? — Не стоит их тревожить, я же говорил. Нам придется заплатить за это. И разве не я собрал команду из пятнадцати волшебников, защищающую этого человека ежесекундно с того самого дня? Конечно же, они решили взяться за его семью. Типично! — Что? — более настойчиво произнес Мерлин, гадая, обратит ли профессор Гаюс на него внимание, если он выльет на него остатки чая, но решил, что не готов к таким суицидальным поступкам ради того, чтобы выяснить это. Профессор расхаживал по комнате, руки в карманах поношенного вельветового жакета, а на морщинистом лице застыло выражение острого недовольства — Мерсийские сокровища, — произнес он так, будто это очевидно. — Благословенные залежи, принадлежащие феям, которые какой-то старый никудышный фермер обнаружил в Стаффордшире в прошлом году. С тех пор я выбивался из сил, пытаясь защитить нас всех от возможных проклятий — Стаффордширские сокровища? — нахмурился Мерлин. — Это… Там было что-то похожее на раскопки Саттон-Ху****, так ведь? Я помню, как об этом писали в газетах… Все это золото. — Да, — обрубил Гаюс. — Все это золото. Бесценное. Которое объявили собственностью Короны. А Утер был просто в невероятном восторге. А обратил ли он внимание на все мои предупреждения по поводу возможных последствий кражи у фей? Нет. Конечно же, нет. И теперь все это звучит так, будто Сид***** послали кого-то, чтобы отомстить, используя его сына. Великолепно. «Surge Domine et dissipentur inimici tui et fugiant qui oderunt te a facie tua». — Что, простите? — «Восстань, Лорд; И пусть враги твои будут повержены, а полные ненависти к тебе будут стерты с лица земли». Это было высечено на слитке золота, лежащем прямо в центре украденного сокровища. Серьезно, что еще ему требовалось для подтверждения? «Оставь надежду всяк сюда входящий?» — Это… звучит совсем нехорошо, — Мерлин скрестил руки на груди. Гаюс засмеялся. — Нет! Совсем нехорошо, не так ли? Что же, прекрасно… Кажется, тебе преподнесли работу на блюдечке с золотой каемочкой, мальчик мой. Твоя миссия, если ты решишь принять ее… Не думаю, что ты смотрел «Миссия невыполнима». Слишком молод. Боже мой. Как бы то ни было, твоя миссия состоит в том, чтобы держать эту гнусную девчонку подальше от него. У нее же есть имя? — София. София Линан. — Как же грубо, — профессор закатил глаза. — Что ж, отлично, и чего же ты ждешь? Иди и защити Принца Уэльского! Мерлин наблюдал как профессор спешно пробегает пальцами по золотому изображению дракона и бормочет заклинания открытия. От взгляда Мерлина не ускользнуло, что рисунок остался молчаливым и недвижимым, даже когда Гаюс открыл дверь, ведущую в коридор холла Сент-Сальватор. — Благодарю вас, сэр, — сказал Мерлин, но Гаюс лишь махнул в сторону двери. — Иди же! — ответил профессор, и Мерлин послушался его. Вернувшись в спокойные коридоры Сент-Эндрюс, он обернулся и посмотрел на дверь, а дракон взглянул на него в ответ. — Ты выяснил то, что хотел? — спросил дракон. — Она — фея, — сказал Мерлин, почувствовав себя довольно глупо. — Одна из Сид Линан******, наверное? — предположил дракон, и Мерлин ошарашенно моргнул. — Как избавиться от феи? Я думаю, она хочет убить Артура или, может быть, похитить его. Гаюс считает, что она ищет мести. — Сиды бессмертны, — произнес дракон, изучая свои когти. — Это… совсем не тот ответ, на который я надеялся. — Такова жизнь, юный маг. Мерлин почесал затылок. — То есть… Гаюс говорит, что ты бессмертный. Ты позволил привязать свою душу к Школе Волшебства. Это очень помогает нам, но… почему? Почему ты согласился быть заключенным в ловушку навечно? Дракон склонил голову. — Потому что ты пообещал, что освободишь меня, — произнес он, и Мерлин почувствовал, как мурашки побежали по спине. — Что? — Когда ты заточил меня. Ты обещал, что однажды я снова смогу летать. — Когда я… нет, это же не может быть правдой, потому что, знаешь, мне всего лишь 18 лет, — голос Мерлина звучал чересчур громко, а сердце внезапно забилось слишком часто. Он тяжело сглотнул. — Ты путаешь меня с кем-то другим. Дракон молча посмотрел на него в ответ и улыбнулся. — Мне надо идти, — сказал Мерлин и повернулся спиной к двери. Но весь свой путь до следующего поворота коридора чувствовал давление драконьего взгляда, от которого мурашки бежали по коже. *Порфирия — почти всегда наследственное нарушение пигментного обмена с повышенным содержанием порфиринов в крови и тканях. **«Маппет шоу» — англо-американская телевизионная юмористическая программа, созданная Джимом Хенсоном. Выходила в 1976–1981 годах. Основными действующими лицами были куклы-маппеты. Заставка: https://www.youtube.com/watch?v=HE2PskOXsK4 ***RAF (Royal Air Force) — королевские военно-воздушные силы, один из видов Вооружённых сил Великобритании. RAF участвует во многих миротворческих операциях Организации Объединенных Наций. ****Саттон-Ху — курганный некрополь восточнее Вудбриджа в английском графстве Саффолк, где в 1938–1939 гг. были сделаны, возможно, самые значительные археологические находки в истории Великобритании, включая нетронутый погребальный корабль англосаксонского короля рубежа VI и VII вв. *****Сид (ирл. Sídhe, гэльск. Sìth — «мир») в ирландской и шотландской мифологии — потусторонний мир, населённый туатами, которых в народе, за место своего обитания, также именовали сидами. Это также название холмов, поскольку считалось, что именно в них находится мир сидов. В христианскую эпоху к сидам стали также относить ирландских языческих богов. Отличались необычайной красотой. ******В кельтской мифологии Сиды Линан представлялись прекрасными девушками, чащи всего они являлись музами, которые дарили артистам вдохновение взамен на любовь, но обычно для самого артиста это оборачивалось смертельным исходом.