Усы, лапы, хвост и посох в комплекте!

      Утро для Найлин началось со столкновения со жрецом. Лоб в лоб. И только реакция сида, удержала откровенно тормозящую девушку от встречи с полом. К тому же, прижав лису к себе, сид нахмурился и прижался губами к её лбу, констатируя: -Да у тебя лихорадка начинается! Эрай, помоги уложить её в рядом с сином. Кошка усмехнулась, подхватывая под руку сестренку и устраивая на лавочке, подкладывая под голову свернутое одеяло. А сама лиса, судя по расширившимся зрачкам, испытывала странные ощущения. Она странно замирала взглядом на какой-нибудь вещи и долго на неё смотрела. При этом, немного удивленная полуулыбка на её лице, смотрелась удивительно гармонично, словно последний штрих картины...       Осознав, что и сама застряла взглядом на лице лисы, она встряхнула головой, и поднялась. А девушка повернула голову к лежащему неподалеку наемнику и замерла. А сама Эрай, не скрывая веселую улыбку направилась на кухню. Правда, замерла на полдороги, когда с улицы раздался вопль, крайне знакомый до последней интонации: -Эра-а-а-ай-и! Я знаю, что ты тут! Выходи! Покачав головой, кошка проигнорировала обувь и вышла как была - босиком. У калитки двора Найлин, стояла её хорошая подруга и напарница, Юби - из семьи Хао. Светлокожая и черноволосая, она в праздничных одеждах, с церемониальным узором на лбу, и прической, полной серебряных шпилек, смотрелась драгоценной статуэткой. Настолько, что даже привычная к облику подруги, Эрай, на несколько секунд засмотрелась. А после, вдруг поняла, что привычный узор на лбу немного изменился, а волосы девушки на макушке, в главном пучке, поддерживает грубая нефритовая шпилька. Совершенно не совпадающая с остальными украшениями, даже намеками и явно мужская. Кошка даже замерла, понимая, что это значит, а после не раздумывая, бросилась навстречу, распахивая калитку и сгребая хохочущую подругу в объятия: -Великие духи, ты здесь! Юби, как же я рада тебя видеть! Та, с удовольствием стиснула её в ответ, привычно утыкаясь носом в ухо и привычно чихая. И разомкнув объятья, Юби кокетливо сложив руки под подбородком, выгнув пальцы заметила: -Я столько хочу тебе рассказать! Если бы ты знала, как меня распирает от новостей! Ты просто обязана помочь мне спастись от позорной смерти от нетерпения! Эра-а-ай! - Вцепившись на последнем восклицании в руку подруги, девушка рассмеялась под ответное веселье кошки. И после, отсмеявшись, старая подруга сжала плечо Эрай и негромко, но как и всегда весомо потребовала, без капли веселья в голосе: -Рассказывай, почему ты решила сделать то, что решила. А я подумаю, как могу тебе помочь. Кошка только потянула девушку к калитке дома сестры, после стандартной клятвы проведя её внутрь. А после недолгих раздумий, повела в сад, где под скинувшей груз лет ожившей и зазеленевшей, несмотря на осень вишней, стояли скамейка и столик. Подруга устроилась на скамейке, раскинув полы платья подобно птичьим крыльям и с изяществом, которое отличало женщин её семьи, сложила руки на коленях. Не замечавшая раньше такого за ней Эрай, прикрыла глаза, спрашивая: -После замужества ты ведь покинешь Старый Город? Сколько у нас времени? Девушка прикрыла глаза, кивая и ответила, встречаясь взглядом с самой близкой и верной подругой за все десятки лет жизни, сообщая: -Полгода. Фанг Юн сделал мне предложение полгода назад. Его отправляют обратно в Город Истоков. Семья настояла. Только дали время до окончания срока помолвки и моей службы при храме Плодородия. Эрай только обессиленно опустилась на траву, запрокидывая голову и упираясь взглядом в небо. Синее и безграничное, оно было свидетелем всего. И сейчас кошке хотелось проорать о своем недовольстве, так, чтобы о нем услышали все. Но, если молчит та, кто должен быть больше всего расстроен - не ей мешать решению Юби. Только поддержать и рассказать о том, о чем просила сама девушка. Пересев так, чтобы опираться спиной на столик, Эрай сообщила: -Знаешь, почти декаду назад, меня позвала Старая Шинь Ин, чтобы я посмотрела на девочку, пришедшую с Небес. До этого, мне уже успели рассказать о ней, пришедшей в город самой, нашедшей его и пропущенной охранными контурами. Не несшей зла и удерживающейся над пропастью лишь силой воли. Перерождающаяся слишком стремительно, она была поддержана печатью нашего Народа, как зеркало отразив свои Дары. Аптекарь и легкий контур будущего лекаря, слабенького, но для нас это такая редкость... Ты ведь знаешь. Один лекарь на полторы тысячи - это слишком мало, чтобы так просто пускать все на самотек. Ей не сказали, чтобы не было осознания слишком рано. Сказали, что она будет хорошим друидом и аптекарем. Она так радовалась. Когда я увидела её - я почувствовала, что не смогу отпустить. Буду всю жизнь жалеть, если брошу и оставлю одну. Слишком родная, словно потерянная давно сестренка, которую я растила в самом детстве и рассталась на долгие годы. И я не смогла. Она слишком стремительно становилась нашей, понимаешь? Таких ничего не держало в той жизни... - Эрай стукнулась о стол затылком, успокаивая себя и продолжила рассказ, под внимательным взглядом Юби: - И я приняла её как сестру. Молила о благословении Пань Гу и когда выхаживала девочку в лихорадке, на мои молитвы откликнулись. Я начала чувствовать с ней связь, пусть и с одной стороны, но если она согласится- я буду счастлива. Словно кусок встанет на место и я буду целой. Недоверчивая и ожидающая подлостей, но слишком чистая. Таких не бывает, Юби. Не бывает! Помолчали. Хао, пока еще Хао, не торопила, обдумывая что-то своё, с напряженным лицом - даже руки выдавали серьезную задумчивость - она машинально крутила кисточку пояса. И передохнув, кошка продолжила: -Я давно смотрела на сидских жрецов, которые похожи на нас. Характером, волей, привычками. Помнишь Корвина, который вытащил нас лет двадцать назад из западни? Той, где мы поклялись в сестринской верности, готовясь уйти вместе? Я предложила ему в шутку присмотреться к девочке. И он присмотрелся. Подстроил так, что она коснулась дара с его магией. И не обожглась. Понимаешь? А при возвращении дара - с частью магии девочки, полыхнуло искрами. Резонанс. И очень сильный... Кошка помолчала, собираясь с мыслями и припечатала: -Я хочу вытащить его и помочь моей сестре, не считаясь с потерями. Понимаешь? Я пойду даже против воли основательницы Шиен, пусть и лишусь всего. И своё решение я объяснила в письме и отослала госпоже Ланг. Впервые, спустя столько лиц и Небожителей, которых я встретила и пристроила, я хочу пойти на это. Как Фан Шань с той девочкой древней, десять лет назад. Хао Юби помолчала, а после вдруг поднялась и необычайно мягко, что было совсем для неё не свойственно, попросила: -Я хочу увидеть твою сестру и дать ей наше имя. Кошка кивнула и поднявшись, махнула рукой, прося следовать за собой. Чувствуя раздрай подруги, девушка не отпустила привычную для них шуточную колкость, просто молча последовав в небольшой, но добротный и теплый дом. Прикрыв глаза, она постаралась прочувствовать ощущение этого дома и улыбнулась, найдя лишь тоску, страх и робкую, зарождающуюся жажду жить. Темного вала ненависти и отрицания не было. Хозяйка этого дома и правда быстро прорастала в этот мир. Чем это ей аукнется, будет видно позже, а пока...       Увидев лежащую на лавочке девушку, Юби покачала головой, замечая как рядом с ней сидит знакомый сид. Тот самый Корвин. Возмужавший, потерявший былую порывистость и суетливость и обретший наконец уверенность, которой ему не хватало. И полностью к этому времени побелевший, сияющий снежной белизной волос и льдом глаз опытного жреца. Посмотрев на пояс сида и заметив яшмовую подвеску, девушка мысленно покачала головой - скоро будет носить нефрит. Вытаскивать надо сейчас, пока не опутали тенетами долга и расчетливыми речами. Переведя взгляд на сестренку Эрай, Хао с трудом подавила желание засмеяться. Причина привязанности Эрай была в том, что они были очень похожи, словно родные. Ощущение этого родства было сильным и не удивительно, что кошку зацепило столь сильно. Но вот было еще что-то в этой девочке... Потустороннее. Словно кто-то тянул её с другой стороны, тогда как она уже обрела якорь здесь. И от этого она мучилась. Было одно решение этого, но согласиться ли... И нужно закончить признание родства, иначе Пань Гу, чьё благословение пропадет, лишит своего ласкового взора всех. Ну что же, она знала на что шла, идя сюда. Знала обо всем и шла уговаривать подумать, а теперь... Великий Пань Гу примет её действия, а с остальным она как жрец храма Плодородия, справится.       Прокашлявшись и обратив на себя внимание, Хао, точнее в этот момент Жрица Храма, начала командовать. На чайном столе перед импровизированными кроватями, разложили бумагу, подготовили кисть и чернила, чашу и кисть для короткой церемонии, темно-красные чернила для знака и зажгли по ветке дерева Сару. Церемониальное платье полетело на спящего сина, а оставшаяся в простом платье жрица, неторопливо расписала ладони лисицы алыми узорами, такими же, как и руки её сестры. Смешала кровь обоих в чаше, залила чернилами, размешала и недолго молилась, прося Пань Гу и его свиту стать свидетелями. И когда чернила поменяли цвет на огненно-алый, заставила оторваться от созерцания ладоней лисицу и Эрай и грозным голосом, проговорила: -Перед лицом свидетелей и самих себя, признаете ли вы, что кровь ваша едина, а вы являетесь сестрами. Даруя друг другу защиту, опору и верность членов семьи, как принято в нашем Великом Народе. Перед лицом друг друга, как будущих сестер, признаете ли вы, что теперь не одни в этом мире и ваши решения, что разведут вас по жизни, вы примете вместе. Готовы ли вы, бороться друг за друга, любить друг друга как члены семьи, беречь друг друга как члены семьи и принять будущих членов семьи друг друга, как своих родных. Поддержать и принять любой выбор друг друга, и быть едиными даже против всего мира, как того требует долг члена семьи? Найлин молчала, сжав руки и уткнувшись взглядом в пол. По подбородку потекла кровь - Эрай закусила губу, ожидая ответа и боясь его. Ведь теперь она будет не одна. Сестра из клана не в счет - она названная сестра, не пожелавшая принять Перерожденную. А здесь... -Я согласна и признаю. - Громом среди ясного неба прозвучали совершенно спокойные слова Найлин. Встретившись взглядом с искрящимися лучиками спокойного веселья, в глазах принявшей её сестры, Эрай расслабилась, чувствуя во рту соленый привкус. И повторила: -Я согласна и признаю. Жрица повторила вопрос и девушки повторили свои ответы. А на последнем, спросив разрешения кивком, Найлин взяла её за руку, переплетя пальцы. Узоры кололи, а чужая рука успокаивала. И когда в центр лба нанесли общий рисунок, Эрай поняла, что молча плачет. Именно в этот момент, признавая сестрой и слыша признание сестрой в ответ, она осознала, что почти с самого первого года здесь, была женщиной. И не признавала этого до конца, отрицая все, что хотела бы сказать и понять. Цеплялась за память, которая почти стерлась и давно не была даже поводом, не то что причиной, для отказов от радостей жизни. И в желаниях быть красивой, улыбаться мужчине, который давно нравится - нет ничего противоестественного. Громко смеяться, подкалывать и шутить как девушка, не пытаться рвать жилы, пытаясь обогнать мужчин. Она девушка. Она на своем месте. И та, кто она есть.       Очнулась от мыслей своих кошка, когда почувствовала прикосновение к лицу. Найлин, добравшаяся до платка, вытирала кровь с её лица. Но сказать ничего не успели - жрица, уничтожившая чернила которыми наносила рисунок, отвлекла их: -А теперь есть возможность узнать, кто так настойчиво тянет тебя на тот свет. Слишком ты мучаешься - кто-то хочет до тебя достучаться. Сил Эрай хватит, чтобы спросить. Будете спрашивать?       В это время, в совершенно другом мире, сестра пропавшей из собственной комнаты Василисы, сидела за ноутбуком, открыв игру и глядя на персонажа сестры, поставленного на удаление. Непонятно кем, но поставленного в тот же день, что она и исчезла. И послезавтра, когда истечет срок, они подадут заявление о пропаже человека. Но она не верила, что сестра пропала. Точнее, у неё была причина считать, что она пропала не просто так. Только не было подтверждений её подозрению. А того, что было - было мало. У персонажа сестры поменялась прическа, одежда и цвет глаз. Но персонаж был её - пароль и логин совпадали. Посмотрев на зооморфийку, девушка покачала головой и зашла за своего персонажа. И выронила из рук мышь, которую хотела поменять на игровую. На экране высвечивалось сообщение с поставленного на удаление персонажа сестры: "Прошу, ответьте, кто вы и почему пытаетесь вытащить меня обратно? Я живу здесь почти неделю и не испытываю никаких неудобств. Я что-то вам сделала?"       Торопливо написав длинное письмо с вопросами, девушка с нетерпением дождалась отклика и рассмеялась - в пришедшем сообщении были все ответы на те вопросы, которые могла знать только она и её домашнее прозвище, сказанное сестрой в отместку. И явно шутливое, но приглашение присоединиться к ней там, в игре. По ту сторону экрана. Плюнув на все, она позвала мать и бабушку и под громкими спорами и взаимными оскорблениями, завела долгую переписку, пока не выпытала как та попала туда, куда попала. И в итоге, на семейном совете, было решено, то, что отрезало все пути для семьи лисицы Найлин. С последним письмом, обе стороны получили чувствительные ожоги на руки, изображающие странную закорючку. А сестренка, села творить персонажей, похожих на сестринский, разве что чуть меняла черты лица, чтобы они все сошли за семью. После - каждому дали имя и мама с бабушкой, отправились собираться. А на следующий день, из мира стерлось любое упоминание об этой семье, даже квартира принадлежащая им была открыта ключом в руках престарелого учителя истории. А у ворот Старого Города, появилась троица разновозрастных зооморфиек-лисиц и попросила отвести их к Найлин из Ремесленного квартала. Или к Шинь Ин, которая знает их дочь.       У Ин Луна, отвечавшего за ворота в этот день, еще долгие годы воспоминание об этом моменте и последовавшей за этим буре, будет вызывать дикий хохот. А у Шинь Ин, желание накрыть лицо ладонью, по старой привычке её мужа.