***
В это же время в лесу разворачивалось другое действие. Почти сразу после обеда Фрейя отловила Эгиля и сказала последовать за ней, после чего поспешила в одной лишь ей понятном направлении. Хранитель несколько раз пытался выяснить, к чему такая спешка и куда они вообще бегут, но всё было безрезультатно. – Ненормальная, – буркнул он, чуть не запнувшись о корень. – Куда ж тебя так понесло? – Молчи и следуй за мной, – отрезала Фрейя тем самым тоном, которого никто не мог ослушаться. Ведь приказы госпожи не обсуждаются. Пришлось занимать себя молчаливыми попытками понять, что могло прийти в голову этой буйной девице, которая никогда не отличалась повышенным здравомыслием и адекватностью. Впрочем, язык не поворачивался назвать адекватной девушку, которая могла одной рукой кабана тащить, а другой попутно набивать кому-нибудь морду. Ну, может и не рукой, а тем самым кабаном. В общем, не зря же говорят, что сила есть... А ум – это просто неплохое дополнение. Наконец Фрейя остановилась и замерла, прислушавшись. Можно подумать, что она до этого передвигалась настолько тихо, что никто бы заранее не заметил её приближения и не скрылся, если бы на то была необходимость. Эгиль хмыкнули и, подойдя, посмотрел в том же направлении. Между деревьями виднелась небольшая полянка возле реки. Судя по всему, там никого не было. Уже никого не было. Выйдя на полянку, Фрейя обнаружила кострище. Оно было относительно свежим, но не похоже, чтобы тот, кто разводил тут костёр, покинул это место, услышав топот хранителей. – А ведьма-то не соврала, – присвистнула Фрейя, об штаны оттирая пальцы от сажи. – Значится, кто-то и правда в лесу шарится. – Может, ты теперь объяснишь, почему мы сюда сорвались? – вздохнул Эгиль, ополаскивая руки в реке. – Ну, это... Халь, короче, сказала, что там всякие букашки-таракашки не спокойны, по лесу кто-то шастает, да долговато. И это странно, потому что путники, они в одном месте так не бродят, даже в таком идиотском лесу. Особенно в таком идиотском лесу, который обычно или убивает, или выплёвывает. В общем... Ну, значит, попросила проверить, не её ли это ищут. Иб, сам понимаешь, если они на замок набредут, одна боль головная нам. Но ничё дельного мы не выяснили, – она пожала плечами и обвела рукой местность. – Отлично, с этим мы разобрались, хотя, – Эгиль усмехнулся, скрестив руки на груди, – тебе ничто не мешало сказать мне это и раньше. Мы сюда не пять минут добирались. И, к тому же, зачем тебе я? Сомневаюсь, что несколько священников сильнее тебя. – Я в своей силе, конечно, уверена, но не настолько безрассудна, как ты считаешь. К тому же, если они ловят ведьму, у них должно быть то, что блочит магию. Хранитель хотел ответить, что с ними подобный фокус вряд ли пройдёт, но не успел. Изменивший направление ветер донёс со стороны тошнотворный сладковатый запах гнили. Беседовавшие насторожились, переглянулись, и начали искать источник смрада. Вроде бы, ничего удивительного в том, что кто-то умер в лесу – естественное явление, но что-то заставляло насторожиться, словно бы предсказывало неприятную находку. Раздвинув кусты, Фрейя громко выругалась и позвала Эгиля. На земле лицом вниз лежал труп женщины, голова её была пробита, а одежда разорвана до состояния окровавленного тряпья. Хранительница перевернула пострадавшую, из распоротого живота повалились внутренности. Молодое лицо было перекошено от ужаса, а глаза широко распахнуты. Эгиль прищурился, всматриваясь внимательнее; несмотря на увиденное, он не выражал никакого омерзения, только спокойное сосредоточение. Фрейя снова подивилась тому, как спокойно кое-кто умел реагировать на многие вещи. – Слушай, Фрей, – начал хранитель, отведя взгляд от трупа, – тебе не кажется, что в её чертах есть что-то напоминающее Хальдис? Скептически хмыкнув, Фрейя покрутила голову женщины, рассматривая её с разных сторон. В принципе, если посмотреть с ракурса в три четверти и опустить тот момент, что глаза покойницы не были похожи на белёсые глаза ведьмы, то да, что-то общее имелось, о чём и было сказано. Получив подтверждение своему наблюдению, хранитель нахмурился и с недовольством цокнул языком, отходя от трупа. – Значит, опасения Хальдис оказались не напрасны. Здесь действительно были эти церковные ищейки, да только не ту поймали. Надо будет обговорить с ней, может, удастся лучше отследить их передвижение и отвадить от замка… Ладно, поспешим назад. Фрейя согласно кивнула и поторопилась в замок, спешно подобрав с земли серебряную брошь в виде скелета птицы. Однако сообщить о случившемся им не удалось. Хальдис уже была в библиотеке вместе с Эрланном, о чём сообщили близнецы, тут же забравшие Эгиля для некой «очень важной» беседы. Фрейе только и оставалось, что пожать плечами и пойти искать Элеонору, надеясь, что она не успела заработать за прошедшее время новых повреждений. Примерно через полтора часа по замку бегала Гленда, выглядевшая так, словно ничего и не случилось, и всех оповещала о том, что после ужина надо будет в обязательном порядке собраться в гостиной для одного очень важного дела. О том, какое это дело, она пояснила только Камилле, сказав, что будут проверять её теорию о возможности перемещения памяти в другой предмет, а после предложила заняться выбором этого предмета. У Эрланна не было времени сделать это самостоятельно, да и пожелания отсутствовали, так что он просто решил положиться на сестру, а ей уже было просто скучно одной. В то же время, её попросили ничего не разбалтывать раньше времени, так что единственным возможным компаньоном оставалась Камилла. Меряя шагами комнату брата, малышка присматривалась ко всем небольшим предметам, что оказывались в поле зрения, пытаясь понять, что смотрелось бы лучше в роли новой сферы. Ей очень нравились куклы, но она понимала, что Эрланн пускай и любил их делать, но ведь не любил говорить о своём увлечении, так что такому выбору не обрадуется. – Может, возьмём что-то вроде того камня? Он хотя бы по форме был близок, – предложила Ками, опустившись на диван. – Мм... Нет, это не то. Это некрасиво, – возразила Гленда и остановилась около камина. – Сфера, конечно, была просто сферой. Камнем, но красивым камнем. Ведь это, в каком-то смысле, душа. И сравнить душу с невзрачным серым куском... Нет-нет, мне не нравится такой вариант. Эрл потерял прошлого себя, но он ведь не стал монотонным и безликим! – Ты всё-таки очень любишь брата, – с улыбкой заметила Камилла. – Можно подумать, у тебя с сестрой иначе. – И то верно. Они затихли, думая о семье, которой нет и к которой не вернуться. Даже если удастся спастись, даже если получится всё разрешить, к прошлой жизни дороги нет. Она обратилась в прах, в пропасть за спиной идущего. И не только потому, что на этом пути нельзя свернуть назад, но и потому, что с теми, кто был дорог, пути разошлись окончательно. «А ведь у меня даже никакой памятной вещи не осталось, – вздохнула Камилла. – Но откуда же мне было знать, что всё так повернётся? Но... Стоп, вещь!» – Слушай, Гленд, а почему бы не взять то самое яйцо-механизм, которое ты во время праздника купила? Оно и выглядит интересно, и, к тому же, является памятной вещью для Эрла. Не знаю, может ли это как-то помочь, но лишним же не будет. – В принципе... – Она сняла фигурку с камина и повертела в руках. – Неплохой вариант. Да, давай её! На этом они и остановили свой выбор, после чего до вечера занимались своими делами. Гленда шила, стараясь отвлечься от событий, что так сильно выбили её из колеи, а Камилла, кутаясь в плед, делала пометки в записной книжке, иногда косясь на кольцо. Нет, сначала надо было разобраться с проблемой хранителей, а потом уже думать о том, как не погибнуть самой. Возможно, если всё получится, ведьме не придётся снимать с жертвы кольцо, а значит, не придётся и умирать из-за этого. Хотелось в это верить, тогда как самочувствие твердило, что одной лишь верой делу не поможешь. Ужинали спешно, так как многим хотелось узнать, по какому такому делу был объявлен сбор. Наконец все расселись в гостиной. Камилла и Гленда переглядывались между собой, близнецы косились на Эгиля, а все остальные выжидающе смотрели на Эрланна и сидевшую подле него Хальдис. Выждав несколько минут, Эрл пересказал то, что удалось ему узнать о способе избавиться от проклятья, упустив момент с вырыванием осколков и заменив его предположением о возможности создать новую сферу. Дело это, конечно, непростое, даже если окажется совершенно точно возможным, что, собственно, и требовалось проверить сегодня. Надо было узнать, смогут ли хранители поместить в предмет часть сил, что давали им осколки. Хальдис согласилась помочь в этом деле, взяв на себя роль проводника. Будучи магом от рождения, она лучше управлялась с магической энергией и могла переместить её без потерь, избежав также риска отторжения предметом инородных сил. Эрланн, сам по себе обладая магическим даром, тоже мог бы провернуть такое, если бы речь не шла о хранителях. Являясь также Мастером, он со слишком большой вероятностью мог просто заглушить силы хранителей. Первой узнать, что да как будет на практике, вызвалась Фрейя. Точнее, своей фразой: «Первой буду я», – она просто не дала другим возможности сказать что-то против этого решения. Эрланн, ожидавший такого поворота, пригласил хранительницу устроиться рядом с Хальдис и взять её за руку, после чего передал ведьме выбранную сестрой фигурку и отошёл в сторону. – То, что тебе нужно сделать, на самом деле, довольно просто, – начала объяснение Хальдис. – Попробуй постепенно концентрировать силы в той руке, которой держишь мою. Улавливай волны, которые посылает осколок, и перенаправляй к руке. Не надо торопиться и не надо пытаться собрать как можно больше сил. Сейчас от этого не будет проку. Всё остальное сделаю я. – А тебе это не навредит? – обеспокоенно поинтересовалась Гленда. – Если делать всё аккуратно и если никто не попытается воздействовать на меня, вместо того, чтобы просто сконцентрировать силы, то всё будет в порядке. Мне доводилось быть проводником для других ведьм, а это куда рискованнее, ведь их магия не имеет чёткой направленности, а в данном случае я знаю, от чего защищаться. Так что не стоит беспокоиться. – Ведьма улыбнулась и чуть крепче сжала руку Фрейи, тем самым прося её начинать. Пускай Хальдис и говорила про просто, но так бы было для обычных магов, у которых в основе очень многих чар лежала именно концентрация энергии в руках или других частях тела, тогда как для хранителей обычным делом было сдерживать силы, а для использования требовалось просто ослабить контроль. О том, чтобы прислушиваться к осколкам, и речи не шло, так как это создавало опасность потерять контроли над собой, но Фрейя очень старалась сделать всё правильно. Она была достаточно в себе уверена, чтобы отбросить страх быть захваченной, и полностью сосредоточилась на деле, впервые замечая, что испускаемые осколком волны полностью совпадали с ритмом биения сердца. Удар, волна, рука. Удар, волна, рука. Где-то в подсознании отголосками всплывали картины кровавых битв, послышались крики с поля боя, но это быстро прошло. Почувствовав, что уже можно начинать, Хальдис поудобнее обхватила фигурку и зашептала заклятье. Иногда, когда сквозь неё проходил слишком большой поток энергии, ведьма слегка морщилась и пыталась усилить защиту, но в основном всё шло довольно гладко. Дело заняло не более пары минут, так как для простой пробы этого было достаточно. Хальдис ослабила хватку, давая знать, что можно заканчивать, и хранительница вернулась на своё место. Потом был Мейлир. Шепнув сестре, что пусть обязательно сообщит ему, если почувствует слабость, он за руку взял её аккуратно, почти тут же сумел поймать нужную волну. В силу своей деятельности он лучше управлялся со способностями и всё же, когда лечил, старался концентрировать силы для лучшего результата. То, что увидел он, заставило приложить усилия, чтобы не выдать свои эмоции. Особняк, дом. Место, о котором не хотелось вспоминать и куда не было желания возвращаться. Гадючник, в котором подвиг – это дожить до совершеннолетия. Следующим стал Эгиль. Хранитель страха старался не всматриваться в то, что подсовывало ему подсознание, так как хватило и резанувшего по ушам полного страданий вопля и ударившего в нос запаха крови. Как же хорошо, что бледнеть ему было уже некуда. Элеонора, услышав от Фрейи о мелькнувших видениях, боялась, что тоже увидит что-то жуткое, но ей достались просто виды лечебницы, тишина и терпкий запах трав. Исаак не заметил ничего, кроме леса и густого тумана, а Лауге окружало бесчисленное множество зеркал. Вышедшей вслед за ним Сюзанне досталась пекарня, а Дикре – часовая мастерская. Мейнир очень не хотела выходить. Она теребила кончик хвоста и отводила взгляд – боялась, что навредит Хальдис, ведь хуже всех контролировала свои силы, которые были самыми губительными. Она даже вслух произнесла, что, наверное, сейчас стоит попытаться обойтись без неё. Все постарались приободрить хранительницу, а Эрланн заверил, что если что-то пойдёт не так, он обязательно вмешается и не позволит ничему плохому случиться. В итоге Мейнир всё же решилась и даже мысленно не удивилась тому, что в своих видениях оказалась среди болот. Разве могло ей достаться что-то другое? Последней была Гленда. Она намеренно не торопилась, понимая, что к концу Хальдис точно устанет, а от сил хранителя надежды хотя бы не придётся защищаться, так что будет немного легче. Конечно, будь в конце Мейлир или Сюзанна, тоже можно было бы поберечь силы, но малышка знала, что они точно не дотерпят. В отличие от неё, они не привыкли быть почти всегда последними. Младшей хранительнице в видениях пришёл заброшенный храм, вызвав на лице мимолётную ухмылку и заставив вспомнить о своих костяных крыльях. Не зря же они были так похожи на крылья священной птицы из-за которой, пусть даже не существовало её никогда, и начинались охоты на ведьм и на магов. Закончив, Хальдис взяла странное яйцо двумя руками и произнесла последние слова, которые должны были удержать всю переданную энергию, не давая ей рассеяться или испускать вредящий окружающим магический фон. – Что же, теперь надо подождать несколько дней, после чего проверить, не разрушит ли магия этот предмет, удержится ли она внутри и сможет ли слиться в одно целое, – пояснила ведьма, возвращая фигурку Эрланну. Все начали расходиться. Мейлир, беспокоясь о состоянии сестры, подхватил её под руку, заверив, что не позволит идти до комнаты самой. Камилла затормозила на выходе, обернулась, а после и вовсе отошла в сторону, чтобы подождать, пока гостиная освободится, так как ей захотелось переговорить с Эрлом. Он, как только получил яйцо, сел на диван и почти не шевелился, выглядя сильно о чём-то задумавшимся. Это напоминало о том, в каком состоянии он был после обеда, а потому заставило обеспокоиться. – Эй, – окликнула Ками, опустившись рядом и осторожно дотронувшись до плеча, – что-то не так? Эрланн отрицательно покачал головой и медленно отставил фигурку на стол. Тихо вздохнув, он обнял Камиллу, сильнее прижимая её к себе, но стараясь не сделать больно и не задеть рогами. Выдохнул в растрёпанные волосы и прикрыл глаза. – Не могу сказать точно, так или нет. Но, просто... Даже сейчас, держа в руках эту несуразную вещь, я смог почувствовать какой-то отклик. Что-то странное. Это трудно уловить, понять, но показалось, словно память стала яснее. Словно если я постараюсь, то смогу что-нибудь вспомнить. И куда отчётливее, чем обычно, когда обрывки не сложить ни в какую картину. – Но ведь это хорошо? – Не знаю, – он усмехнулся. – Хочу ли я знать, что было раньше? Сейчас начинаю сомневаться. Почему-то. – Даже если так... То, что ты что-то почувствовал, значит, что мы на верном пути. – Надеюсь. Что же, времени уже много, поторопись в комнату. Эрланн отпустил Камиллу, и, прежде чем встать, поцеловал в висок, только после этого забрав фигурку и покинув гостиную. Ками, не сдержав глупой счастливой улыбки, тоже направилась к себе. Она не знала, что там и как Эрл почувствовал, но была просто рада тому, что он стал смелее в выражении чувств.Глава 21: Хрупкий шанс и множество тревог
27 июня 2016 г. в 12:39
Жизнерадостное щебетание птиц казалось насмешкой над безотрадной судьбой проклятых, у которых осталось ещё меньше надежд на хоть сколько-нибудь позитивный исход. Наверное, неизвестность была в некотором смысле лучше, ведь она позволяла сохранять надежду, что выход есть, что у них всё получится, надо просто ещё немного поднажать в поисках. Теперь же... Хотелось просто опустить руки и принять свою участь, ведь какой ни сделай выбор, а суть то его не изменится. Но куда легче свалить на другого вину и ответственность, так пусть же ведьма и в этот раз исполнит давно отработанный сценарий – ей не привыкать, да и образ её не очернить ещё сильнее. Это лучше, чем если кому-то ещё придётся поднять руку на остальных, став, по сути, предателем. А что же тогда с предсказанием? Сказки не всегда становятся чем-то большим, глупо верить в них безоговорочно и возлагать большие надежды. Подобные мысли были едины для тех, кто собрался в беседке для непростого разговора.
Гленда, обхватив руку брата, уткнулась ему в плечо, изо всех сил сдерживая слёзы. В ней сейчас боролись две сущности: хранитель, призывавший сохранять веру в лучшее вне зависимости от ситуации, и слабая пугливая девочка, которая очень боялась смерти. Страх, который преследовал её с малых лет.
Их мать не была способна родить здорового ребёнка – первый, Освалль, оказался мёртвым, а второй, Гленда, очень слабым. С самого младенчества врачи повторяли о том, что она не проживёт долго. Двадцать лет – это уже много, это уже большая удача. Впоследствии, благодаря действию осколка, Гленда немного окрепла, прогнозы стали лучше, а страх притупился силой расцветшей в душе надежды. И вот сейчас, стоило только осознать услышанное, как малышку сковала паника, парализуя, лишая дыхания. В таком состоянии она была совершенно неспособна рассуждать и по обыкновению пытаться искать иные варианты или подбивать к этому остальных.
Немного легче восприняла новость Камилла. Она, конечно, не хотела умирать, но на неё мысли о смерти не нагоняли столь сильный страх. Даже свою роль жертвы Ками до сих пор не осознала до конца, лишь иногда вспоминая, что естественно и непрерывно наступавшее завтра в довольно скором времени могло так и не наступить. Куда больше собственной смерти её пугало то, что для её предотвращения, как и для разрушения проклятья, требовалось пожертвовать остальными. Выходило как-то совсем неправильно, и не хотелось верить, что может быть лишь так и не иначе.
Эрланн же снова впадал в то состояние, в котором его застали в комнате и из которого с таким трудом удалось вывести. Его совершенно не склонная к позитивному мышлению сущность уже устала от этой непрестанной борьбы с судьбой и, наткнувшись на сей валун проблем, решила, что пора бы опустить руки.
Растерянно оглядывавшаяся Камилла заметила это и невероятно чётко осознала одну вещь: если прямо сейчас не попытаться что-то предпринять, если не выдать пусть даже невероятное и неисполнимое, но ободряющее решение, то они действительно обречены. Без участия Мастера не на что и надеяться, а та, которая могла его «пробудить», пребывала в состоянии совершенно невнятном.
Со стороны замка послышались крики и смех. Обернувшись, Ками заметила убегавшую от близнецов Дикру. Похоже, они снова играли. Пробежав мимо беседки, хранительница попыталась затормозить перед прудом, но споткнулась о камни и полетела в воду. Лауге рассмеялся ещё громче, а Исаак широко улыбнулся и не удержался от комментария, но всё же близнецы помогли малышке выбраться.
– Эй, что стряслось? – спросил хранитель правды, заметив сидевших в беседке.
Камилла вздрогнула. После падения Дикры всё её внимание оказалось обращено к камням. Какая-то мысль начала зарождаться в голове, но неизменно ускользала, не позволяя сформировать её во что-то более ясное.
«Камни, камни, камни... Камень, почти как сфера. Сфера! Ведь нам нужна сфера духа... Память...» – одна мысль сменяла другую, не позволяя ей толком закончиться.
Вскочив, Ками подбежала к пруду и подняла камень, форма которого больше всего напоминала шар. Обрывки мыслей начинали складываться. Ей не хватало познаний в области магии, да, можно сказать, что их не было вообще, но, возможно, именно это и позволяло мыслить немного шире, не загоняя себя в рамки правил и формул.
Вернувшись в беседку, Камилла положила камень на стол и, схватив Эрланна за плечо, тряхнула его пару раз, привлекая к себе внимание.
– Эрл! Эрл! Послушай меня! Ведь воссоздать – это же не только собрать воедино осколки. Ведь тот, кто делал те записи, явно не рассчитывал на помощь Мастера и хранителей. Именно они же и располагают и сущностью, и памятью, чем и является сфера. Зачем собирать старое, если у нас есть то, с чем можно создать новое? Найти сосуд, наполнить... Где сказано, что так нельзя?
Эрланн немного осмысленнее посмотрел на девушку и убрал с плеча руку. Ему-то от тряски ничего не было, а вот Гленде это явно на пользу пойти не могло. Прижав сестру к груди, он внимательно посмотрел на камень, обдумывая услышанное. Смысл слов неохотно, но всё же продирался к разуму сквозь цепкую паутину разочарования и неверия в будущее. Разумно, пусть даже на грани с невозможным и маловероятным, но разумно.
Ничего не понимавшие, но явно заинтересованные хранители столпились в беседке. Перешёптываясь друг с другом, они косились то на Эрланна, то на камень, то на выжидавшую ответа Камиллу. Сопоставление услышанного с увиденным не порождало ничего, кроме разного уровня странности догадок, которыми они и обменивались.
Наконец, Эрл вздохнул и ответил:
– Я, честно, не знаю, можно ли такое провернуть, но... Но совсем исключать такую возможность нельзя. Шансы есть, пусть даже не так много. – Снова задумавшись, он посмотрел в сторону замка и кивнул собственным мыслям. – Исаак, – взгляд был обращён на хранителя, – найди Хальдис и отведи её в библиотеку, мне надо будет с ней переговорить. Дикра, быстро иди переоденься, иначе простудишься. И не вредничай, иначе всё расскажу Сюзанне. – Малышка недовольно фыркнула, но всё же поторопилась в замок, напоследок показав близнецам язык. – Ками, Лауге, Гленду я оставляю на вас.
Эрланн передал сестру, которая всё ещё не подавала никаких признаков адекватного восприятия реальности, Камилле и ушёл вместе с Исааком. Оставшиеся в беседке растерянно переглянулись.
– Агх! И вот что прикажете делать? – возмутился Лауге, раздражённо всплеснув руками. – Я понятия не имею, как успокаивать девчонок. Она же даже не плачет, а просто... Она вообще ничего не делает!
– Так-так, Лауге, не буянь, а то тут тебя успокаивать придётся, – притормозила его Камилла, заботливо прижимая к себе Гленду. – Нам сейчас явно не обойтись без Элеоноры или Сюзанны. В общем, кого найдёшь раньше, сюда приведи. – И Ками проводила хранителя взглядом, слегка покачиваясь и поглаживая малышку по спине.