Тринадцать жертв

– Знаешь, а в-ведь я… Всё же вернулась домой. К тебе, – с улыбкой сказала Элеонора, продолжая держать Фрейю за руку. Таким долгим и странным вышел путь. Да, может быть, Элеонора и не вернулась в свой старый дом, но ведь на самом деле ей было важно не конкретное место, на самом деле она хотела снова оказаться рядом с сестрой. Да, сейчас она совсем не была похожа на благородную деву, которая между битвами могла посетить светский приём, но это точно была та самая Фрейя. Сильная и уверенная в себе госпожа. Фрейя тоже улыбнулась. Тепло и немного печально, понимающе. Она притянула к себе Элеонору и обняла. Очень осторожно, тщательно контролируя силу. Особенно растрёпанные после сна волосы, розовый цвет которых приобрёл едва заметный рыжий оттенок, привычно щекотали нос и настойчиво пытались попасть в рот. – Да, Элли. С возвращением. – А… А ты? У т-тебя было какое-то желание? – Было, – тихо усмехнулась Фрейя. – Я хотела тебя защитить. – Значит, ты ис-сполняла его в-всю эт-ту жизнь… – Да. И буду исполнять до конца, – решительно заявила Фрейя и отпустила Элеонору. Удерживая сестру за плечи, она внимательно, строго посмотрела ей в глаза. – Нора, знаю, сегодня ты не должна была уходить. Но сделай это. Не оставайся здесь. Ты найдёшь, чем заняться в городе? Элеонора помедлила, но всё же неуверенно кивнула. Уходить не хотелось, но Фрейя будет настаивать, а вне замка действительно чуть спокойнее. Если бы не зов, Элеонора была бы рада не возвращаться, только не отпустят чары хранителей надолго. Удивительно уже то, что у них была эта странная возможность уходить на день. Просчёт ведьмы или непостижимая задумка? – Д-да… Но… П-почему бы т-тебе не пойт-ти со м-мной? – У меня были планы на сегодня. А ты иди. Я провожу тебя через лес. Оставалось только смириться и начать собираться. После стольких смертей в замке путь через лес казался не таким уж страшным, но Нора всё равно была рада не идти одна. Даже хорошо зная дорогу, она всё равно боялась где-нибудь ошибиться и потеряться. Опыт Камиллы показал, что даже пара шагов в сторону, когда кажется, что основной путь даже из вида не пропал, может привести в совершенно иное место. За всё время из хранителей поладить с зачарованным лесом смогли только Фрейя и Эгиль. Фрейя довела Элеонору до лечебницы, где никогда не были против сверхурочной работы, сказала, что к вечеру зайдёт, чтобы отвести обратно, и вернулась в замок. Слова о планах были ложью. Просто скажи она, что чувствует скорую встречу с ведьмой, которую не имеет право отсрочивать или избегать, Элеонора ни за что не согласилась бы уйти. Словно это могло улучшить ситуацию. Легко заметить, что убитые хранители в момент смерти находились рядом, значит, если предчувствие начало подавать тревожные сигналы, надо держать Элеонору подальше от себя. Но не в замке. Остановившись возле фонтана, Фрейя окинула взглядом двор. Осень давала о себе знать, природа увядала, ещё зелёную траву постепенно скрывали слишком яркие для этой картины листья. И всё же бросалось в глаза, что место стало менее обитаемым. Пока не настолько, как если бы в замке веками никто не жил, но весь с трудом созданный уют таял, как снег по весне. «Нет никакой надежды, что кто-то кроме Мастера доживёт до весны», – с досадой установила Фрейя и напряжённо сжала челюсти. Мысли о надежде заставили вспомнить, что она перестала видеть днём Гленду. Фрейя знала, что за малышкой следил Мастер, поэтому мысли заняты были Норой и Мейнир, а сейчас очень захотелось найти и проверить, всё ли в порядке. Гленда ведь и полторы недели назад находилась под присмотром, но её можно было встретить. Она уже не могла быть такой активной, как до смерти Камиллы, и всё равно не любила сидеть на одном месте, тем более – безвылазно в комнате. Почему Гленда перестала гулять? Почему её присутствие стало таким незаметным, что настолько легко оказалось забыть, что она тоже ещё здесь? Фрейя взбежала на третий этаж, перескакивая через три ступеньки. Вариантов было немного: одна из двух спален или мастерская. Почувствовать Гленду не удавалось, оставалось только ориентироваться на расположение Мастера – на его близость отзывался осколок. Резко распахнув дверь, Фрейя ворвалась в мастерскую. Мастер сидел за столом и что-то вырезал из дерева, он почти не отреагировал, только ненадолго повернул голову и напряжённо посмотрел в направлении её сердца, словно почувствовал что-то, что ему не понравилось. Гленда полулежала на диване, укутанная в плед. Она читала книгу и при виде Фрейи слабо улыбнулась. По спине пробежал холодок. И без того хрупкая, словно птенчик, малышка, казалось, стала ещё тоньше, бледнее, под ярко-зелёными глазами пролегли тёмные круги. – Глен, что с тобой? Почему больше не выходишь? – с беспокойством спросила Фрейя, опустившись перед диваном на колени. – Я не могу, – тихим, ослабевшим голосом ответила она, и улыбка её дрогнула. – Ноги… Больше не держат… Даже просто встать не могу. Гленда всеми силами делала вид, что такая слабость – пустяк, временная трудность, скоро пройдёт и совсем не тревожит. Не верилось. Совсем. Фрейя гневно посмотрела на Мастера. Мейлир говорил, что не должно быть дальнейшего ухудшения состояния, если не будет усиления влияния на осколок. Основания не верить Мейлиру отсутствовали, как и вера в Мастера. – Это ты виноват. Зачем издеваешься над ребёнком? – с нажимом спросила Фрейя. Она старалась не повышать голос, чтобы не пугать этим Гленду, но это требовало больших усилий. – Так лучше, – коротко ответил Мастер, не отрываясь от работы. Фрейя вскочила и подошла к нему. Дёрнула за плечо, заставляя обратить на себя внимание. Не будь рядом ребёнка, матом бы покрыла, но матом оставалось только смотреть. Очень выразительно. И с отвращением замечать, насколько их глаза были похожи. Только её желтее, живее. – Кому лучше, хмырь рогатый? Самому понравилось бы, если б ноги отказали? Ни сердца, ни мозгов не осталось! – Чем слабее осколок, тем меньше шанс, что ведьма за ним придёт. От ровного тона Мастера ещё сильнее хотелось свернуть ему шею. Да, вероятно, он был прав, но логику Фрейя найти не могла. Совсем. Мастер был единственным, кто мог бы противостоять ведьме. Если Ингрид явится за осколком Гленды, ситуация не будет такой же безнадёжной, как у остальных хранителей, если он будет рядом. Но Мастер выбрал избегать встречи, убивая здоровье бедного ребёнка. – Да какой ей толк от такой жизни?! Она тебе не кукла, с которой важен сам факт существования! Ты совсем не видишь, что Гленда от твоей «заботы» только страдает? – Лучше так, чем умереть. Я не отпущу её. Хлёсткий звук пощёчины показался таким громким, как если бы Фрейя со всей силы ударила кулаком по столу. Ладонь горела, но при виде покрасневшей щеки хранительница почувствовала лёгкое удовлетворение. – Мы хранители, а не твоя собственность. Как же мало в тебе осталось человечности, если ты считаешь такие поступки нормальными. Если бы Хенбетестир был таким же мудаком, я бы своими руками закончила его путь в тех руинах. Очень жаль, что не сделала этого. Фрейя быстро вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Не громкой сцены ради, просто весь контроль силы ушёл на пощёчину, чтобы шея не издала вдруг неестественный хруст. Не хватало ещё, чтобы Мейлир тратил силы на этого бесхребетного эгоиста. Спустившись на второй этаж, Фрейя свернула не к жилым комнатам, а к гостевым. – Выходи. Я тебя чувствую, – сказала она в пустоту и достала меч. – Другого настроя от тебя и не ждала, – со смешком откликнулась Ингрид, выходя из стены. – Мне очень понравилась та сцена. Не хотелось её прерывать. Однако наступление восьми как-то уж слишком затянулось… – она с явно притворным вздохом покачала головой. – Это нельзя так оставлять. – Я не дам тебе подойти ближе, – холодно ответила Фрейя, вставая в стойку. – Знаю. Но даже твоих сил не хватит. Ингрид больше ничего не сказала, она просто снова исчезла. Фрейя напряглась и резко обернулась, услышав за спиной лязг. К ней стремительно приближались два рыцаря-доспеха, вооружённые мечами. Фрейя еле успела увернуться. Не ожидала, что противники будут двигаться так легко, так ловко. Конечно, это же не скованные тяжёлой бронёй люди, просто зачарованные куклы-пустышки. Звон. Фрейя скрестила мечи с рыцарем, но была вынуждена отпрыгнуть назад. Отвратительная ситуация. Их не ранить, не вымотать, можно только попытаться развалить. Ещё удар. Для простого человека Фрейя управлялась с мечом очень хорошо, но два опытных противника – серьёзная проблема. Она обменялась ударом с каждым, пытаясь найти слабое место, уязвимость. С какой стороны подобраться? Когда Фрейя пыталась напасть со спины на одного, тут же была вынуждена уворачиваться от второго. Проскочила под мечом. Получила удар по ноге. Не смогла устоять. У неё не было никакой защиты, а доспехи били очень больно. Фрейя откатилась в сторону, тут же вскочила на ноги. Нащупала ногой сзади стену. Оттолкнулась от той. Нельзя долго находиться возле стен, там могла притаиться Ингрид. От резких движений волосы распустились и теперь сильно мешали. Недолго. Удар рыцаря, направленный в левую лопатку, срезал всё, кроме пряди справа. Уклоняясь от одного меча, Фрейя напоролась на второй. Острая боль в боку заставила сжать зубы, чтобы не вскрикнуть. Это был шанс. Фрейя схватила рыцаря за руку и своим мечом снесла его пустую голову. Оторвала руку. Ударом ноги, проклиная доспехи и радуясь тяжёлым носам сапог, снесла корпус. Первый рыцарь был повержен, он явно не намеревался собираться обратно. Только и сама Фрейя понимала, что долго не выдержит. Рана в боку, подбитая нога и ограниченная человеческая выносливость давали о себе знать. Атаки второго рыцаря, кажется, стали стремительнее, напористее. Или это сказывалась усталость? Ран, пусть даже незначительных, становилось всё больше. Фрейя с трудом уворачивалась в последний момент. Как на зло, на шум прибежал Мейлир. Фрейя мельком глянула в его сторону и пробормотала ругательство. – Иди следи за своей королевой! – хрипло крикнула Фрейя, стараясь быть громче лязга мечей. – Тут ты ничем не поможешь, братец. Зря потратишь силы. – Но!.. – Мейлир хотел возразить, но был тут же прерван. – Уходи! Не смей вмешиваться! – отдала она приказ, вкладывая в тот как можно больше сил. Чтобы точно не ослушался. У Мейлира не оставалось иного выбора, кроме как уйти. Фрейя издала короткий смешок и попыталась снова подобраться к рыцарю. Она уже заметила, что тому очевидно был отдан приказ не убивать, иначе бой закончился бы куда быстрее. Только легче от этого не становилось. Фрейя зашипела. Теперь ей пробили другой бок. Прекрасная мерзость! Она разрушила второго рыцаря так же, как первого. Бездушные жестянки у её ног, но какой в этом смысл, если сама хранительница могла только сползти на пол? Хрипло дышала, продолжая сжимать меч, хотя сил понять его скоро не останется. «Правильно, что отослала Мейлира. Он бы сам оказался при смерти, попытайся вылечить такое, – с вялым удовлетворением подумала Фрейя. – Прости, Нора, я не смогу тебя встретить. Надеюсь, ты благополучно пройдёшь через лес». Больших трудов стоило не закрывать глаза, но Фрейя хотела посмотреть в лицо явившейся смерти. Бледное-бледное лицо, в котором, к сожалению, можно было найти черты человека, который так ладно притворялся слабой жертвой. Только эмоции прочитать не удавалась. Фрейя ожидала увидеть явное удовлетворение победителя, а столкнулась с непроницаемой маской. Ингрид скользнула взглядом по мечу, который уже не представлял для неё опасности, и опустилась рядом на колени, совсем не заботясь о том, что испачкает юбку в крови. – Ты была славной защитницей для сестры, но пора уйти на покой, – прошептала она, стойко выдерживая взгляд Фрейи. Хранительница продолжала смотреть до последнего, через боль, сопровождавшую хруст рёбер и чавканье плоти. Пока не исчезла, лишившись осколка. Восемь ударов разнеслись по замку, оповещая, что закончился ещё один бой.

***

В лечебнице всегда хватало дел, поэтому внезапно заявившаяся Элеонора всё равно была занята. Это хорошо отвлекало от тревог и размышлений о том, какие планы могли появиться у Фрейи. Только сердце всё равно не на месте было. И чем ближе вечер, тем сильнее становилась тревога. Элеонора бросала взгляды то на часы, то в окно. Солнце начинало клониться к закату, а Фрейи до сих пор не было. Это заставляло думать о худшем. И вот, когда небо по цвету стало походить на её волосы, Элеонора не выдержала. Неловко, торопливо со всеми попрощавшись, она поспешила в замок. Даже о страхе леса забыла, все мысли были заняты только тем, что же могло случиться. Элеонора пыталась бежать, но с её выносливостью приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться. Очень быстро начинало сдавливать горло. Только не получалось ни спокойно идти, ни дать себе достаточно времени на передышку. Лишь бы не сойти с тропы, не потерять ещё больше времени. Ноги тоже устали, после быстрого подъёма по лестнице почти не слушались. Вбегая в замок, Элеонора споткнулась о порог и упала. Сильно ударилась коленями, еле смогла подняться. Волнение спровоцировало новый всплеск активности осколка, и Нору прошиб шквал чужих эмоций, снова чуть не сбив с ног. Она заскулила, цепляясь за перила. Любое движение теперь отдавалось невыносимой головной болью, но Элеонора всё равно взбежала по лестнице. На втором этаже пахло кровью. Было подозрительно тихо. Покачиваясь, Элеонора пошла в сторону гостевых. Она уже знала, что увидит, но до последнего это отрицала. Позорно и подло надеялась, что на потрете окажется кто-то другой. Не сестра. Не Фрейя. День ведь так хорошо начался. Они были вместе, улыбались. Даже, кажется, жить захотелось. Рука весь день не тянулась к ножу. – Н-нет. Н-не может быть… – сдавленно пискнула Элеонора, смотря на портрет и отказываясь верить, что это Фрейя. Нора обессиленно осела. Даже расплакаться не получалось, так пусто стало на душе. Только нервный смешок пробрал. Она думала, какая ответственность быть смыслом чьей-то жизни, да только не учла, что сейчас смыслом её жизни была Фрейя. Без неё становилось неважным всё. И это не тот случай, когда нужно переждать, вернуть себе ясность ума и найти силы идти дальше, пусть даже для этого придётся пройти по стеклу, до мяса изрезав ноги осколками. Нет. Тут не было смысла ждать. Смерть неизбежна. Если даже кто-то столь сильный и волевой проиграл, то какие шансы у Норы? Что плохого в том, чтобы приблизить смерть, прервать, наконец, страдания. Элеонора достала нож, судорожно сжала рукоять. Бегло посмотрела на портрет и виновато потупила взгляд. Фрейя дала ей этот нож для защиты, а она решила прервать им жизнь, которую пыталась уберечь сестра. Теперь уже точно решила. Надо только унять дрожь в руках, убедить себя, что краткие мгновения боли – не так страшно, как то, что с новой силой разрывало душу, захватывало разум. И болело, болело, болело. Такое возьмёт лишь одно лекарство – забытьё. Вечное. – Успела! Белая рука цепко ухватила за запястье, сильно сжала, заставляя выронить нож. Элеонора застыла в оцепенении. Тяжело дыша, рядом сидела Ингрид. Она была так по-человечески обеспокоена, что это совсем не сочеталось с ужасом, который вселяло её присутствие. – З-зачем? – только и смогла выдавить Элеонора. Она ведь и так собиралась умереть, почему ведьма её остановила? – Тише, девочка моя, не так быстро, – успокаивающе пробормотала Ингрид, обнимая Нору и гладя её по спине. Отчего-то из-за этого к глазам хранительницы начали подступать слёзы. – Не пачкай руки, не бери на душу убийство. Даже своё. Для этого у вас есть я. Обещаю, я освобожу тебя. Всех вас. Только не надо поспешных действий. Продолжая говорить, Ингрид нащупала нож и отбросила в сторону. Её тоже потряхивало от мысли, что Элеонора решилась на такой радикальный шаг. Ещё немного и осколок ускользнул бы от неё, поставив крест на последнем шансе снять проклятье. Ингрид всё гладила тихо всхлипывающую Элеонору и старалась не расплакаться сама. До какого отчаяния она раз за разом доводит несчастных детей из-за своего эгоизма, импульсивной злости? Они не должны терпеть побои, быть изгоями, накладывать на себя руки. Они не должны расплачиваться за то, что когда-то повздорили ведьма и дух. Не должны, но теперь есть только один способ это изменить. Тонкие губы коснулись тёплого лба. Рука, что так заботливо гладила спину, отточенным движением вырвала из груди осколок. Так умело, что Элеонора даже вскрикнуть не успела, только от неожиданности вздрогнула. – Пусть и твоя душа найдёт покой, милосердное дитя. Пусть тебе больше не придётся доходить до той грани, когда желание найти избавление в смерти пересилит. Под девять ударов часов Ингрид поднялась с пола, прижимая к груди осколок. Осталось только трое. Знать бы, как скоро… Но сначала надо очистить сегодняшние осколки.