Тринадцать жертв

На улице, усыпляя, всё также шумел дождь, собираясь продлиться, кажется, до самого утра. Но Камилле оказалось не до сна. Она редко страдала от бессонницы, и обычно это было связано с сильными переживаниями, паршивым самочувствием, либо же, что случалось реже, с новым местом. И вот сейчас она лежала, бессмысленно глядя куда-то вверх, и думала о разных вещах. О том, что завтра, похоже, придётся топать по грязи. О том, что заставило идти через этот лес. Об обитателях замка, тех, которых уже довелось повидать, и тех, кого только упоминали. Странные они, к тому же, довольно необычно встретить сразу столько магов в одном месте. Маги не то чтобы не любили собираться вместе, скорее им просто не давали этого делать, опасаясь. Перевернувшись на бок, Камилла поморщилась и прикрыла глаза. Куда же вдруг делась усталость? Спать не хотелось совершенно, и потому она начала вслушиваться в окружавшие звуки. Это оказалось не лучшей идеей, так как со стороны коридора послышались рыдания и крики. Плакала какая-то женщина, и голос её напоминал голос матери. Осознав это, Ками больше не могла лежать и вскочила с кровати. Забыв о данном Эрланну слове, она выбежала в коридор. Шлёпая босыми пятками и придерживая сорочку, всё дальше и дальше по коридорам бежала на голос, даже не задумываясь о том, как найдёт потом дорогу назад, ведь не запомнила даже дороги до столовой. Что уж говорить об ориентации в замке вообще. Но давящий на мозги плач оставался всё таким же далёким, как бы Камилла не спешила. Кажется, она ни на шаг не приблизилась к цели, хотя пробежала уже достаточно. Постепенно в ней пробудилось осознание происходящего. Довольно неутешительное осознание. Она, одетая в одну лишь сорочку, побежала непонятно куда по коридорам незнакомого замка, услышав голос матери, которой тут, да и где-либо ещё, в принципе находиться не могло. Мало того, этот замок населён магами, о которых почти ничего не было известно, но которые просили ни за что не выходить из комнаты. Камилла раздосадовано ударила кулаком в стену. Как же глупо она поступила! И главное, как теперь вернуться в комнату? В какую сторону идти? Держась одной рукой за стену, Ками пошла в обратную сторону. В коридорах было очень темно, из-за чего казалось удивительным то, как она ни разу не навернулась при беге, хотя сейчас то и дело спотыкалась о собственные ноги и края ковров. Дойдя до развилки, Камилла задумалась. В какую сторону ей идти? Кажется, придётся действовать наугад. Ну, а раз ничего другого всё равно не остаётся, можно положиться на великую силу детской считалочки. Она ведь не может подвести, правда? Как-никак, народный метод для принятия решения при самых затруднительных выборах. А народ, как он сам любит утверждать, врать не может. Вздохнув, повернула налево. Хуже ведь уже не станет, правда? Хотя, конечно, на самом деле ещё более худший вариант существует всегда, просто иногда он не случается. Ждёт, так сказать, своего часа, когда произведённый эффект окажется в разы масштабнее. Потому и вызывает подозрение череда удач в жизни. Вот только в случае с Камиллой не скажешь, что так уж сильно ей везло до этого момента. Впереди возник слабый золотистый свет. Ками остановилась. На этот раз она задумалась над тем, стоит ли идти дальше. Кто знает, каков источник у этого света, не ловушка ли там? Свет дёрнулся, Камилла бессознательно сделала шаг назад, сжав кулаки. Вдруг захотелось бежать. Без оглядки, куда угодно, лишь бы подальше от этого места. И забыть обо всём, как о страшном сне. Бреде, который породила температура. Откуда взялось это чувство страха? Страха, что гнал прочь, и в то же время, сковывал, не давая сдвинуться с места, нормально вздохнуть и ясно мыслить. Не было слышно никаких посторонних звуков, но вдруг на плечо легла рука. Камилла вздрогнула, резко вдохнув. Напряжённо сглотнув, она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это, но почувствовала чьё-то дыхание возле самого уха и замерла, почти не дыша. Какое-то время некто ничего не делал, лишь постукивал по плечу пальцами и тихо посмеивался, однако вскоре послышался насмешливый мужской голос: – Кто это тут у нас, мм? – Незнакомец провёл второй рукой по щеке Ками. – Непослушная любопытная девочка... – кажется, он выпрямился, потому что теперь голос звучал над головой. – Что же это за дети нынче пошли такие? Слушаться? Что такое слушаться? Конечно, гораздо лучше взять и выбежать из комнаты. Ночная прогулка по замку магов – что может быть лучше? – в голосе незнакомца слышалась такая откровенная издёвка в сочетании с презрением, что хотелось сжаться как можно сильнее и просто исчезнуть. Холодные пальцы спустились со щеки на шею и надавили на ямку выше ключиц. Камилла открыла рот, пытаясь нормально вдохнуть, пальцы надавили сильнее, и она закашлялась. Но это помогло немного прийти в себя. Отдёрнув от шеи руку, Камилла вырвалась и побежала в сторону света. Окажись там хоть сто ловушек, лучше они, чем этот жуткий незнакомец! Кажется, будто сам воздух вокруг него заставляет испытывать чувство беспочвенного страха. В горле до сих пор оставалось какое-то неприятное чувство, сродни тому, что возникает, если там застревает случайно проглоченный леденец. И всё же, главное отличие света от плача состояло в том, что тот был абсолютно реален и находился куда ближе, чем казалось. В этом Ками убедилась, по невнимательности врезавшись Гленду, которая шла ей навстречу. Вокруг девочки летало много светящихся золотых бабочек, а сама она выглядела крайне обеспокоенной. Схватив гостью за руку, Гленда внимательно посмотрела ей в глаза, после чего одна из бабочек села Камилле на нос и почти сразу исчезла. Вместе с ней ушли и остатки страха, навеянного незнакомцем. – Ками, что ты тут делаешь? – посмотрев по сторонам, малышка настойчиво потянула Камиллу за собой. – Зачем ты покинула комнату? Нам надо вернуться. Как можно скорее. – Я услышала плач... Он напомнил мне о матери. Я... – Плач, крики – что бы это ни было, нельзя обращать на это внимания. Ночь очень обманчива. Пожалуйста, не покидай комнату до утра, – Гленда чуть крепче сжала руку гостьи и замедлилась. Остановившись, прислушалась. С вытянутой вперёд свободной руки слетела ещё одна бабочка, осветив фигуру незнакомца. Он был высок, неестественно бледен, с тёмными волосами, что отливали зеленовато-синим цветом, черноглаз и с чёрной пятиконечной звездой вокруг левого глаза. Незнакомец улыбался, и эта улыбка выглядела до зубного скрежета мерзкой. Поймав мелькавшую перед носом бабочку, он просто раздавил её, делая шаг вперёд. – Гленда, милая, – от этого голоса Камилла вздрогнула, узнав того, кто её напугал, – а чего это ты разгуливаешь с нашей дорогой гостьей, которая, почему-то, не сидит в комнате, как ей было велено? Неужели над твоим воспитанием тоже надо поработать? – Эгиль, отойди. Я провожаю её в гостевую. И давай без трюков, она и так напугана, – Гленда укоризненно посмотрела на Эгиля, который стоял с насмешливым выражением на лице, засунув руки в карманы и расслабившись. – Конечно, напугана. Потому что плохих детей положено наказывать. – А, так это твоих рук дело? Что же, возьми с полки пирожок и всё же соизволь пропустить нас. Она завтра уже покинет нас, а ты тут вздумал психику гостье поломать. – А если не покинет? Или же... – Эгиль цокнул языком и подошёл ещё ближе, – решит разболтать об этом месте, а? Такое сборище магов в покое так просто не оставят, можешь не сомневаться. Лучше избавиться от проблемы до её появление, глупая малышка. – Прекрати подозревать всех и каждого. Утром поговорим, – Гленда, не отпуская Камиллы, всё же проскользнула мимо Эгиля, чья расслабленность была не более чем притворством. Немало пропетляв по коридорам, они добрались до гостевой. Сконцентрировавшись на беге, Ками старалась не обращать внимания на крики. Это давалось с трудом. Внутренний голос убеждал не оставаться равнодушной, проверить, что случилось, кому нужна помощь. Но голос разума неустанно повторял: «Это обман. Это обман. Это обман». К тому же, Гленда держала крепко, что мешало вырваться и побежать в другую сторону. Повторив ещё раз, чтобы Камилла никуда не выходила, Гленда закрыла за ней дверь и ушла. Убедившись, что Ирмелин всё также крепко спит и отсутствия не заметила, Ками помыла ноги и снова легла спать. На этот раз долго ворочаться не пришлось, в сон она погрузилась довольно скоро. Но сон этот был неспокойным. Различные картины-воспоминания мелькали перед глазами, сменяя друг друга. Лес, дом, город, снова лес, коридоры замка, мать в гробу... А потом темнота и голос матери, рассказывающей сказку. Ту самую сказку про духа и хранителей осколков. Камилла не заметила, как темнота сменилась комнатой, сама же она не стояла больше в пустоте, а сидела в кресле, обхватив коленки руками. Голос матери убаюкивал, неужели снова не удастся дослушать историю до конца? Ками потрясла головой, пытаясь отогнать сон. Испытывать сонливость во сне – это странно даже для неё, но глаза продолжали слипаться. Чтобы хоть чем-то себя занять, пришлось начать осматривать комнату. Но в той не обнаружилось совершенно ничего необычного – всё такое же, каким было дома. Старый, протёртый, но любимый диван, из-за чего его так и не решались заменить, светлые стены, украшенные связанными матерью кружевными платками, а на кресле рядом лежала незаконченная вышивка. Дом. Такой, каким он остался в памяти. Только у окна стояла незнакомая женщина в тёмном платье и с длинными-длинными зелёными волосами с болотным оттенком. Это она, а не мать, рассказывала сказку. – А знаешь, дорогая, кто новая жертва ведьмы? Кому придётся умереть, чтобы пробудить духа? – поинтересовалась в конце женщина, продолжая смотреть в окно. – Учитывая постановку вопроса, – Камилла невесело усмехнулась, – ею окажусь я. – О, какая сообразительная! – женщина обернулась. Кажется, внутри что-то застыло и оборвалось, разбившись с оглушительным звоном. У женщины отсутствовало лицо, а кожа была порвана там, где у людей находится рот. – Да, дорогая, ты – жертва. Этот замок станет твоим домом и твоей могилой. Посмотрим, чего же добьётся это предсказанное поколение... Всё снова сменилось темнотой, которая не исчезала до самого утра. А утро, словно надсмехаясь над всей прочей мрачностью, выдалось пронзительно ясным. Так как окна не были задёрнуты шторами, солнечный лучи с радостью били в глаза, выполняя роль будильника и заставляя с головой укрываться одеялом, прятать голову под подушку и всеми прочими способами пытаться продлить минуты сна. Увы, но вскоре к солнцу присоединилась Ирмелин, имевшая привычку вставать рано и уже успевшая привести себя в порядок. Ворча и потирая глаза, Камилла села на кровати и стала шарить ногами в поисках тапок. Дома она всегда оставляла те возле кровати, так что их отсутствие удивляло. Пробубнив под нос ругательства в сторону сестры, которая, наверняка, из большой вредности взяла и спрятала куда-нибудь любимые тапочки, Ками всё же соизволила открыть глаза. Ладонь тут же познакомилась со лбом, а младшая страдальчески застонала. Ну, естественно, она забыла, где уснула! Точнее, не сразу вспомнила об этом после пробуждения, а ведь подобное было ожидаемо. Проклиная, на чём свет стоит, Ками сползла с кровати и тоже принялась приводить себя в порядок. Увидев в зеркале воцарившийся на голове хаос, понадеялась, что во время ночной прогулки всё было не так плохо. Всё же, Ирмелин с волосами повезло больше – пускай она и походила иногда по утрам на ведьму болотную, но могла исправить это, просто несколько раз проведя по волосам рукой. В случае с Камиллой такой трюк не срабатывал и без смоченной расчёски редко удавалось создать хоть что-то путное, не вызывавшее приступы смеха у окружающих и смущения у Камиллы. Раздался стук в дверь, которая вскоре была открыта улыбавшейся Глендой. Пожелав доброго утра, она дождалась, когда сёстры зашнуруют ботинки, и все направились в столовую. Когда малышка поинтересовалась, как гостям спалось, Камилле показалось, что это намёк на её прогулку. Но нет, одного взгляда на Гленду хватало, чтобы понять – спрашивала та без каких-либо задних мыслей и намёков. Что странно, Ирмелин тоже замялась, отвечая на вопрос. – Спалось хорошо, но как-то... Странно? Сон был очень... Необычным. Словно это было послание. Ками закусила губу. Сестра сказала то же, что хотела сказать она. Может ли это быть совпадением, или сон действительно что-то значил. Выражение лица Гленды тоже на мгновение переменилось. Та нахмурилась, дёрнув плечом. – Странно. Эрл тоже что-то про послание говорил, когда я его спросила... – пробубнила она, потупив взгляд. Но тут же снова заулыбалась. Освещаемая солнечными лучами столовая казалась ещё менее мрачной и даже немного уютной. С утра замок в принципе выглядел не настолько зловещим, пускай и не переставал быть мрачным и немного пугающим. За столом обнаружились только Эрланн, снова грустная и молчаливая Мейнир, о чём-то переговаривающиеся близняшки и полноватая девушка с вьющимися волосами бледного розовато-рыжего оттенка и симметричными отростками, будто на голове сидели две полупрозрачные фиолетовые бабочки. Девушка посмотрела на сестёр, оказалось, что глаза у неё цвета хвои и вертикальный зрачок, и тут же смущённо потупила взгляд. Можно было позавидовать тому интересу, с которым она изучала тарелку. – Доброе утро, – Эрл обернулся к сёстрам и кивнул им. – Присаживайтесь, скоро будем завтракать. Как спалось? Сёстры переглянулись и усмехнулись. После слов Гленды этот вопрос был ожидаемым. Собственно, ответ на него не изменился, из-за чего на этот раз поморщился Эрланн. Бормоча что-то под нос, он качал головой и вертел между пальцев вилку. К сожалению, подтверждались его худшие опасения. – Скажите, видели ли вы в своём сне безликую женщину? – наконец, спросил он, где-то в глубине души всё же надеясь на отрицательный ответ. – Да. А ещё она что-то сказала про жертву, – тут же ответила Камилла, добивая. Эрланн невесело усмехнулся. Поднявшись с места он, заложив руки за спину, неспешно подошёл к окну. Раз всё сошлось, перед ним стояла задача как можно яснее объяснить сёстрам сложившуюся ситуацию. В принципе, многое можно понять из той самой сказки, которая оказалась реальностью, но некоторые моменты всё равно требовали разъяснения. Правда правдой, да ведь не всё, с чем придётся столкнуться, было рассказано. Развернувшись на каблуках, Эрл вернулся на своё место. – Я надеялся, что это не так. Но, похоже, вам действительно придётся остаться в этом замке. История о хранителях – это правда. И, думаю, вы уже поняли, какую роль в ней выполняете, – он бросил взгляд на часы. – Скоро все подойдут, и тогда я прод... Договорить Эрланн не успел, так как на всю столовую раздалось громкое: – Здаров, всем утра. Чё такие мрачные? Обернувшись к дверям, сёстры увидели смуглую девушку с перебинтованными руками, чья одежда больше напоминала мужскую. Совершенно неженственной походкой она прошлась до стола и уселась рядом с другой незнакомкой, развалившись на стуле и широко расставив ноги. Не вписывавшиеся в образ волосы, которые почти доставали до колен, она откинула за спинку стула, чтобы не сесть на них. К слову, цвет волос напоминал покрытую пылью листву. Медового цвета глаза с вертикальным зрачком (мода это такая что ли?) встретились с блекло-ореховыми глазами Ирмелин, которая внимательно рассматривала мужеподобную смуглянку. – Хо, вижу, Мейлир ещё не пришёл. Может, это, без него начнём? А? Нет? Ну, ладно... Но это вы зря так, без этого зануды гораздо лучше, – не обременённая излишней вежливостью обладательница громкого голоса хохотнула и хлопнула по плечу соседку. – Нор, ну, кончай зажиматься. Скромности должно быть в меру. И как ты вообще с людьми работаешь, если из-за наличия всего лишь двух гостей помидоришься? – М-мне просто неп-привычно видеть... Кого-то в-вместе с нами з-за столом, – ответила она так тихо, что еле удалось разобрать слова. – Ну, судя по тому, что там мямлил Эрл, тебе придётся к ним привыкнуть! – засмеявшись, смуглянка посмотрела на вход, со стороны которого доносился размеренный цокот, и тут же помрачнела. В столовую, стуча тростью, вошло создание андрогинной внешности. Светлые c голубыми кончиками волосы до плеч на зависть аккуратно уложены, строгие чёрные брюки были идеально выглажены, а заправленная в них рубашка – безупречно белая. Поздоровавшись со всеми, обладатель ярко-голубых глаз с укоризной посмотрел на мужеподобную девушку. – И по какой такой несправедливости, такие, как ты, рождаются девушками? Фрейя, как ты только можешь так сидеть? Это неприлично! – Бла-бла-бла, – Фрейя сделала соответствующий жест рукой и показала язык. – Тебя не спрашивали, баба в теле недомужика. Сколько раз мы уже об этом говорили? Мейл, отвянь, что-либо изменить не в твоих силах, – показав неприличную фигуру из пальцев, она ещё сильнее развалилась на стуле. Мейлир лишь устало вздохнул и присел возле Мейнир. Похоже, оставалось дождаться лишь Эгиля и близнецов. Помня о ночном происшествии, первого Камилле не особо хотелось видеть, и она надеялась, что эта пугающая личность придёт ещё нескоро. Надежда, как известно, умирает последняя, но тоже не бессмертна, так что вскоре на входе показалась темноволосая троица. Также пожелав всем доброго утра, они без лишних слов заняли свои места. Все приступили к еде в полнейшей тишине. Молчала даже Дикра, чувствуя общее настроение. Через некоторое время однообразный стук столовых приборов о тарелки был нарушен звуком отодвинутого стула. Опираясь на стол, Эрланн медленно поднялся и отошёл чуть в сторону, снова заводя руки за спину. Пройдя пару шагов, он остановился и развернулся лицом к сёстрам: – И вот, все мы собрались. Эта фраза могла бы быть радостной или торжественной, если бы не сложившаяся ситуация. Все мы знаем историю о ведьме, расколовшейся сфере и хранителях. И все знают, к чему ведёт полный состав «игроков». Замок не отпускает своих жертв, некоторые не могут покидать его территорию вообще, некоторые – более, чем на сутки. И вас, – он по очереди заглянул в глаза каждой сестре, – это тоже коснётся. Можете проверить, хотя и не советую. Ощущения не из приятных. Как можно догадаться, они, – Эрл обвёл рукой присутствовавших, – хранители осколков сферы. А я – души Хенбетестира. Несмотря на странности во внешности и наличие некоторых способностей, не совсем верно будет называть нас магами. – Кто же вы в таком случае? – поинтересовалась Ирмелин, вопросительно приподняв бровь. – Хранители, как я и сказал, – пожал плечами Эрланн. – Изначально кое-какие магические способности были только у меня. Хранители же рождались обычными людьми, на которых со временем стали влиять осколки, изменяя облик и давая некие силы. И если знать об осколках чуть больше, то понятнее становится поведение хранителей. Как известно, сфера была сущностью духа. Осколки – частицы той самой сущности, и хотя они содержат разные черты, некоторые преобладают. И именно они оказывают влияние, именно по ним мы и называем осколки. Давая сёстрам время на то, чтобы осознать полученную информацию, Эрланн неспешно прошёлся вокруг стола, направляясь в сторону Гленды. Говорить приходилось много, но это было необходимо. Возможно, полученная информация позволит лучше всё понять и поскорее влиться в новую жизнь. Да и неплохо будет знать, чего стоит ожидать от новых соседей. – Пойдём по порядку, чтобы вы знали, у кого какой осколок. Гленда – хранитель осколка надежды. Осколок Дикры связан с ребячеством, обидчивостью, что хорошо заметно по её поведению. И за это её нельзя корить, тем более, что чем младше хранитель, тем больше он подвержен влиянию осколка. Сюзанна, – Эрл, говоря, всё также неспешно шёл по кругу, – это забота, красноречие... Эгиль – страх. Правда, в его случае осколок влияет несколько иначе, и я не знаю, связано ли это с возрастом, но среди нас он старший. Многих вещей боится Элеонора, Эгиль же скорее пугает других. Осколок Исаака связан с ложью, осколок Лауге – с правдой. Думаю, понятно, кому из них лучше не верить. Как точно охарактеризовать Мейлира, мы ещё не решили. Но у него ярко выражена тяга к прекрасному и «повадки короля», не помню, кто так сказал, но небезосновательно. А ещё в нём есть тяга к жизни. И, как противоположность, идёт Мейнир. Она – это скорбь, обречённость, апатия. Так что воззвать к каким-либо эмоциям – пустая затея. Осколок Фрейи мы прозвали осколком госпожи. Мейлир утверждал, что вернее будет сказать «госпожи дикарей», но это рискованно, – Эрл поспешил поскорее пройти мимо Фрейи, которая недобро усмехнулась. – В общем, самоуверенность и сила воли – это по ней. Осколок Элеоноры – осколок сострадания, сочувствия и робости, пугливости. Эрланн дошёл до своего места и сел. После всего этого монолога хотелось пить. Гленда осторожно тронула его за рукав и вопросительно кивнула, в ответ Эрл чуть прикрыл глаза, тем самым давая согласие на то, чтобы на вопросы, которые могли появится, отвечала она. – А почему ночью нельзя было выходить из комнаты? – поинтересовалась Камилла. – И чем вы тут занимаетесь? – Причин несколько. Первая, ночью мы хуже контролируем осколки. Если днём Эрл может заглушать их силу, то ночью возникают некоторые проблемы. И нет ничего хорошего в том, чтобы случайно попасть под действие чьей-нибудь способности. Особенно, если это способности Эгиля или Мейнир. Первый напугает до поседения, а вторая... – Гленда покосилась на обладательницу коровьих ушей, чью голову Мейлир устроил у себя на плече и теперь поглаживал. – Может отнять все жизненные силы. Вторая же причина в том, что замок сам по себе небезопасен, так что ночью есть большой шанс угодить в какую-нибудь ловушку. С Дикрой уже чуть не произошло такое. А вот занимаемся мы кто чем. Эрл, так как он не может покидать замок, в основном пропадает в библиотеке, пытаясь хоть что-то разузнать. Эгиль и Фрейя регулярно выходят в лес на охоту, Мейлир и Элеонора работают в городе в лечебнице. Сьюзи главная в хозяйстве, ей обычно помогает Мейнир, которая иначе бы просто сидела на месте и смотрела в одну точку. Я же помогаю либо им, либо Эрлу. Дел в замке хватает, ведь непросто поддерживать в относительном порядке такую территорию. Но ладно, – Гленда хлопнула в ладоши и улыбнулась. – Основное уже было сказано, а с остальным давайте разберёмся после завтрака? Этот день обещает пройти в делах, ведь вам надо будет устроиться в замке!