Тринадцать жертв

На обед отдыхавших в беседке позвала Мейнир. Вернее будет сказать, подошла, привлекла к себе внимание, тронув Мастера за руку, кивнула и ушла. Присмотревшись к удалявшейся хранительнице, Камилла заметила, что у той действительно был хвост. Безвольно висевший, почти что подметавший кончиком дорожку. Да и сама походка была какой-то вялой, босые ноги шаркали по плитке, плечи ссутулены, голова опущена. Покорность и безволие – вот что виделось во всем этом. Ками тихо вздохнула, Мейнир ей почему-то было жалко. В столовой уже собрались все, за исключением Мейлира, Элеоноры и Фрейи. На вопрос, куда же делась последняя, Сюзанна ответила, что Фрейю попросили сегодня заглянуть в кузницу. Все расселись по местам, и Дикра тут же начала расспрашивать сестёр, как им замок, каковы впечатления и, в процессе, вывалила кучу ненужной и неусваиваемой информации, суть которой сводилась к тому, что погода хорошая, ковры красные, а на кухне нашлась «во-от такая» морковка. Обед проходил спокойно. У чёрной троицы, как их успела в мыслях прозвать Камилла, снова были какие-то свои разговоры, Гленда щебетала с близняшками, Мейнир вяло шевелила ложкой в тарелке с супом, сёстры размышляли о послеобеденных делах, а Эрланн и вовсе был где-то в совершенно сторонних мыслях, иногда с улыбкой поглядывая на младших хранительниц. Больше жителей в замке означало так же и больше ответственности. Мастера также иногда называли Управляющим, потому что именно он должен заправлять делами замковыми и нести ответственность за тех, кто в нём живёт, или кто просто по случайности сюда приходит. Под конец обеда, когда настало время пить чай, Эгиль встал из-за стола и направился к стоявшему в углу столику, на котором всегда располагалась ваза с фруктами, и долго что-то там выбирал. Столик этот был настолько неприметным, что сёстры только сейчас обратили на него внимание. – Ирма, яблоко будешь? – поинтересовался Эгиль, возвращаясь на своё место. – А? Да... Ай! – Ирмелин еле поймала прилетевшее с левой стороны яблоко. – Едой кидаться нельзя. А если уж делаешь это – хотя бы предупреждай, – возмутилась она, зачем-то протирая фрукт салфеткой. – Могла бы и заметить, – спокойно ответил хранитель, пожимая плечами и надкусывая своё яблоко. – И не надо меня учить, что можно, а что нельзя. Я абсолютно уверен, что старше тебя. – Возраст не показатель. – Разве? – Эгиль усмехнулся, в наигранном недоумении изогнув бровь. – Что же, если ты считаешь главным показателем опыт – тут я тебя тоже опережаю. Остальные решили временно отвлечься от своих дел и принялись с интересом наблюдать за беседой Эгиля и Ирмелин. Даже Мейнир перестала рассматривать чашку и посмотрела в их сторону, слегка склонив голову к плечу. – Ты заявляешь это человеку, которого знаешь меньше суток. На каком основании? – Потому что оно так и есть? – Это каким боком? – Левым, полагаю. – Сволочь... – сквозь зубы процедила Ирмелин. Поведение Эгиля её раздражало, а ведь на первый взгляд он показался вполне нормальным и адекватным человеком. – Не слишком ли рано ты начала сыпать комплиментами? – хранитель подмигнул Ирме. Заметившая это Камилла захихикала в кулак. А вскоре засмеялись остальные – что-то забавное было в споре старших обитателей замка, которые сейчас не обращали никакого внимания на окружающих. Даже Мейнир, пускай и не издала ни звука, даже не улыбнулась, но выглядела не такой печальной. Единственное что, как-то странно смеялся Исаак – он смеялся, точно смеялся, но совершенно беззвучно и почти незаметно. Сначала Камилла подумала, что ей просто показалось, просто не различила его голос среди остальных. Но, прислушавшись, она убедилась в своих догадках и потому решила поинтересоваться: – Эй, Лауге, – она обратилась к уже успокоившемуся близнецу, который продолжал с улыбкой следить за перепалкой, но, услышав обращение, обернулся к Камилле, – а почему твой брат так странно смеётся? – А он иначе не умеет. В первые годы вообще никак не умел. – Странно тогда, что его так зовут... – Имена нам дают, ещё ничего о нас не зная, – Лауге пожал плечами и снова обратил своё внимание на старших. Ками покачала головой. Конечно, слова хранителя были справедливы, но она не так часто встречала кого-то, кому бы так явно не подходило его имя. Да, Камилла неплохо разбиралась в значениях имён, просто потому, что в своё время интересовалась этим, хотя, конечно, всего не знала. Интерес к этому появился после рассказанной матерью сказки, часть которой всё же была услышана. Камилла спросила, если Хенбетестир – старый путник, то значит ли что-то её имя? И через некоторое время мать подарила ей книгу, в которой и рассказывалось об именах и их значениях. К слову сказать, книгу эту Ками взяла с собой – как память о матери. Вскоре закончился обед, все отправились по своим делам. Камилла направилась в комнату, а Ирмелин решила перед этим помочь убрать со стола – старшая сестра всегда была более хозяйственной, нежели младшая, которая в основном делала только то, о чём её просили. Первым делом, забрав из комнаты складной нож, Камилла отправилась в сад – нарезать цветов. По пути она встретила Дикру, которая несла куда-то воду, краски и кисти. На вопрос, зачем ей всё это, хранительница ответила, что идёт разукрашивать ковры. Это было похоже на правду, потому что рисунки, если постараться и припомнить их, представляли из себя разнообразные цветочки, грибочки, радуги, мордочки, завитушки и прочие милые вещи, автором которых явно был ребёнок. Странно было только, как Дикре хватало на это усидчивости, но тут уже вопрос в том, как давно она начала заниматься коврами. Может, уже год прошёл? В саду обнаружились близнецы, подстригавшие кусты. Кажется, у них было соревнование, кто быстрее закончит свою часть работы. По крайней мере, то и дело слышались выкрики вроде: «Хей, а я почти закончил!» Покачав головой, Ками улыбнулась и направилась к замеченным ранее пышным жёлтым цветам. Такие наверняка будут хорошо смотреться в комнате. К тому же, букет из этих цветов напоминал солнце, насладиться которым в полной мере Камилла не могла из-за чувствительной кожи. Поставив цветы, Ками решила заглянуть к сестре. Усевшись на диване, принялась наблюдать за тем, как Ирма протирала стол и расставляла уже имевшиеся в комнате вещи так, как ей нравится. Стоило бы, наверное, заняться тем же, но лень и нелюбовь к уборке были сильнее. Да и, с другой стороны, не так уж много в комнате было пыли, можно спокойно подождать ещё недельку. Или две... Услышала бы это мать – наверняка бы отругала. Нет, родительница не была помешана на чистоте, тогда бы Камилла такой не выросла, но с неодобрением смотрела на подобное пренебрежение к уборке. – В саду была? – поинтересовалась Ирмелин, обернувшись к сестре и окинув ту взглядом. – В окно меня видела? – сложив руки на подлокотнике, Камилла устроила на них голову. – У тебя пыльца на носу, дурёха, – улыбнувшись, Ирма подошла и чистым краем тряпки протёрла нос младшей. – Ты бы не страдала от безделья, а тоже уборкой занялась, пока не натаскала в комнату какого-нибудь барахла. Потом труднее протереть будет. – Ты всерьёз думаешь, что я этим потом займусь? – Тебе придётся этим заняться, – снова улыбнувшись, Ирмелин вернулась к своим делам. Ещё немного так посидев, Камилла решила, что наблюдать за сестрой слишком скучно. Нет, она не пошла убираться, пускай и понимала, что потом всё равно заставят, вместо этого Ками решила поискать того самого барахла, к собиранию которого у неё была какая-то тяга. Было, правда, непривычно, что можно вот так просто зайти в любую нежилую комнату и взять то, что приглянется. Дома приучили к тому, если и входишь в чужую комнату – ничего не трогай и не бери, если на это нет разрешения или крайней надобности. Вот только от кого тут получать разрешение, если хозяева вещей мертвы? Но разве нормально брать вещи мертвецов? Если те могут пригодиться живым – да. Предрассудков по этому поводу не водилось. Довольно далеко забрела Ками, прежде чем решилась открыть какую-нибудь дверь. В комнате было холодно. Странно, день ведь довольно тёплый. Возможно ли, что подобное ощущение появилось из-за безжизненной атмосферы? Поёжившись, Камилла прошла вдоль шкафов и полок. Ничего интересного. Не удержавшись, она нарисовала на покрытом пылью столе солнышко и покинула комнату. В следующих двух комнатах также не было ничего интересного, а вот в четвёртой нашёлся довольно симпатичный комплект, состоявший из блекло-чёрной жилетки и шорт ей в тон. Навскидку вещи были по размеру, поэтому, немного подумав, Камилла всё же решилась взять их. В город в таком вряд ли пойдёшь, но вот носить в замке вполне можно. Гораздо более интересной оказалась пятая комната. Выглядела она так, будто её владелец просто отошёл на некоторое время. Время это сильно затянулась, однако обитателя комнаты ждали до сих пор, оставив все вещи на своих местах. Неаккуратно свисавшее с кровати покрывало, открытая книга на кресле, на столе лежали пожелтевшие листы бумаги с выцветшими чернилами, в открытой чернильнице не было ничего, кроме пыли. Судя по всему, эта комната принадлежала девушке. Именно девушке, не женщине – в царящей небрежности, найденных безделушках и выбранных книгах чувствовалась молодость. Ведомая любопытством, Камилла начала изучать содержимое ящиков стола. Среди прочих мелочей, она нашла заколку – пышный фиолетовый цветок, из центра которого торчали сине-голубые перья. «Боргхилль, – всплыло в памяти имя, вот почему заколка выглядела знакомой, – это её комната?» Несмотря на прошедшее время, старой заколка не казалась. Приложив её к волосам, Ками посмотрелась в затёртое зеркало, казавшееся более древним, чем многие предметы вокруг. Можно было подумать, что время на него влияло сильнее, чем на всё остальное. Камилла криво ухмыльнулась. Столь яркая вещь ей совершенно не шла. И никакой подходящей одежды не было, да и вряд ли появится. Но заколку она всё равно забрала, слишком уж та приглянулась. А заодно прихватила с собой пустую, при беглом просмотре, записную книжку с красивой обложкой, украшенной пёрышками, бусинами и часовыми шестерёнками. Угольком пометив комнату на карте буквой «Б», Ками направилась обратно к себе, по пути куда-нибудь заглядывая и помечая более-менее занятные комнаты, которые можно было потом получше изучить, либо что-нибудь взять. В очередной раз открыв дверь, Ками увидела старательно протиравшую полки Сюзанну. Вскоре она встала на носочки, пытаясь достать до верхних полок, но в силу небольшого роста ничего не получалось. Желая помочь, Камилла положила вещи на столик и забрала тряпку, с лёгкостью дотянувшись до нужных мест. – Спасибо большое, Камилла, за помощь, – поблагодарила хранительница и окинула взглядом вещи. – Я вижу, что в замке освоилась ты. И что-то вот, даже, уже приглянулось. Скажи же, как ты? – Не за что. Но почему ты одна? Тебе же, вроде, Мейнир помогает? А я в порядке, вот, находки в комнату несу. – Обычно, конечно, до высоты достаёт Мейнир. Но я попросила её сходить за водою. Надеюсь, что вскоре вернётся она... – Слушай, а Мейнир вообще говорит? – задала Камилла внезапно возникший в голове вопрос. Она ведь до сих пор ни слова от хранительницы не услышала. – Немного. Молчалива уж очень она, но её Мейлир без слов понимает, – приняв обратно тряпку, Сюзанна вернулась к уборке. – Никто не знает, что у неё на уме. Да и о ней почти ничего не знаем. Вздохнув, Ками пожелала Сьюзи удачи, взяла вещи и вышла. В голове не укладывалось, как можно быть такой тихой, пассивной. Будто всего лишь тень от человека. И возникал вопрос, действительно ли Мейлир понимал эту тень? Или же принимал желаемое за действительное, потому что «тень» не сопротивлялась, не высказывала своего отношения к происходящему? Почему он вообще к ней неравнодушен? Не похоже, чтобы это было из-за внешности. Однако же нечто большее, то, что внутри, надо как-то углядеть. Возможно ли, чтобы иногда Мейнир вела себя иначе? «Наверное, они всё же как-то общаются. Не поверю, что он просто так обратил на неё внимание». Было решено повнимательнее понаблюдать за этими двумя. Может, так получится узнать чуть больше. Находки были оставлены в комнате: вещи отправились в шкаф, а всякие мелочи, среди которых были и заколка с записной книжкой – в прикроватную тумбочку. Недолго отдохнув, Камилла снова вышла, направляясь к лестнице, которая вела к главному входу. Захотелось получше рассмотреть чёрных птиц и фонтан. Но, как оказалось, не судьба. В Камиллу врезалась кучка обтёсанных поленьев, у которой почему-то были ноги Эрланна. Вскоре из-за поленьев показалась голова Мастера, который виновато посмотрела на девушку. – Извини... Тебя из-за неё не было видно... – Порядок. Ты куда это всё несёшь? – Ками сняла верхнее полено и стала его рассматривать. Дерево как дерево, ничего особенного. – В мастерскую. Услышав это, Камилла навострила уши. При утреннем обходе замка она туда не попала, так почему бы не воспользоваться шансом сейчас? Интересно же, что там. Ну, судя по всему, действительно мастерская – не просто же так поленья несут. Но хотелось бы узнать, что из них делают. – Тебе помочь донести? – Не надо, мне не тяжело. – Зато можешь снова врезаться, – Камилла взяла ещё несколько поленьев, чтобы из-за них стала видна голова Эрланна. – Не вредничай, я от этого не развалюсь. Или так не хочется в мастерскую пускать? – Ладно, – Мастер вздохнул, – пошли. Но неси осторожно. На ноги себе не урони. Довольная собой, Камилла пошла следом. Она пыталась представить, что же её ждёт. Что может делать такой человек, как Эрланн? Какие-нибудь ложки-плошки? Кормушки? Лошадок и солдатиков? Постепенно предположения становились всё более странными и фантастическими, на невероятной скорости отдаляясь от реальности. Когда они остановились перед дверью, Ками уже успела представить детально проработанный макет замка в пару человеческих ростов, вокруг которого ходили фантастические чудища. Но нет, она не угадала. За дверью не было ни чудищ, ни замков. То тут, то там валялась деревянная стружка, куски дерева, на столе, который сразу привлёк внимание, в полнейшем хаосе были разбросаны инструменты, стояли баночки с краской, из стакана торчали кисти разных размеров. А где только можно сидели куклы. Миловидные, в нарядных платьицах и довольно умело сделанные. Такого Камилла и не предполагала. А после она заметила сидевшую на заваленном тканью диванчике Гленду, которая шила, а перед ней на столике лежала открытая книга. Наверное, та, что была утром найдена в библиотеке. «И снова она», – промелькнула в голове мысль. Гленда подняла голову и приветливо улыбнулась, поприветствовав Эрланна и Камиллу, после чего вернулась к шитью. Тонкие пальчики умело обращались с иглой. Неудивительно, если предположить, что все прошлые наряды сшила тоже она. – Так мы поэтому утром прошли мимо мастерской? – Камилла пристроила поленья к той кучке, которая была самой большой. – Ну... – Мастер смущённо покосился в сторону. – В общем, да... – Да ладно тебе! Это даже мило, что ты оказался кукольником. Хотя я этого даже не предполагала, – похлопав Эрла по плечу, Ками принялась расхаживать по мастерской и рассматривать кукол. И чего тут стесняться? Кукольные мастера совсем не обязаны быть женщинами. Мастер ничего не ответил и, тоже пристроив поленья, уселся за стол, открывая краски и доставая кисточки. – Я посижу с вами, ладно? – ещё не получив ответа, Камилла отодвинула часть ткани и пристроилась возле Гленды. Эрланн, покосившись на неё, что-то буркнул и кивнул, беря недоделанную куклу. Восприняв ответ как положительный, Ками принялась наблюдать за работой хранительницы. Захотелось и самой чем-нибудь занять руки. Что-нибудь сшить. Немного подумав, Камилла спросила, не нужна ли Гленде помощь. Та, отложив шитьё в сторону, взяла со стола другую книжку и, найдя нужную страницу, поинтересовалась, сможет ли Ками сшить и после украсить изображённый там фартук. После утвердительного ответа она нашла в творившемся беспорядке нужную ткань, на которую уже был перенесён чертёж, и указала на швейный набор, после вернувшись к тому, что должно было стать платьем. В комнате повисло молчание, все были заняты своим делом. Судя по всему, для Гленды и Эрланна не переговариваться было совершенно нормально. Камилла чувствовала себя немного неловко, но старалась игнорировать это чувство, концентрируясь на работе. Сейчас было важно аккуратно вырезать все детали. И снова возник вопрос: что же связывало хранительницу и Мастера? Спрашивать или нет? И если да, то у кого? Хотя последнее можно назвать вопросом риторическим. Гленда выглядела более общительной, так что если обращаться, то к ней. Закончив вырезать детали, Камилла вдела нитку в иголку и поудобнее устроилась на диване, то и дело косясь в сторону хранительницы. Как лучше начать? Спросить напрямую, или же пойти издалека? Нормально ли вообще задавать такие вопросы в лоб? С другой стороны, чем эти вопросы отличались от любых других? – Слушай, Глен... – неуверенно начала Ками, следя за реакцией. Гленда вопросительно глянула, слегка склонив голову к плечу. – А ты, похоже, очень близка с Эрланном. Вас, эм... Что-то связывает? – Да, – просто и легко ответила она. – Эрл – мой брат. – Брат? – недоумённо переспросила Камилла. Только этим утром она отвергала то, что они могут оказаться родственниками. – То есть? Как Фрейя и Элеонора что ли? Ну, неродной... – Нет-нет. Самый что ни на есть родной, – видя недоумение на лице Камиллы, Гленда поспешила продолжить: – Знаю-знаю, мы не похожи. Но это всё из-за проклятья. Раньше у нас всё же было что-то общее. Насколько это возможно, учитывая, что я всё же девочка. И что у нас лет восемь разница в возрасте. – Стоп, а сколько тебе тогда лет? – Ками попыталась вычислить возраст, но выходило, что либо Эрл выглядит старше своих лет, либо Гленда – младше. – Около четырнадцати. Можешь не говорить, знаю, что выгляжу лет на десять. Мне нормально. Камилла застыла, переваривая информацию. И тут ей стало интересно, а сколько же лет остальным обитателям замка. Оказалось, что и близнецам, и близняшкам в районе шестнадцати – а ведь парни выглядели как минимум на пару лет старше девушек. Элеоноре семнадцать, Фрейе – двадцать. Мейлиру – девятнадцать, а Мейнир, по его же словам, должно быть где-то восемнадцать лет. Оказалось, что они с Камиллой ровесники. Эгиль же действительно был самым старшим – двадцать пять лет, хотя Ирмелин уступала лишь на два года. Что же, это всё лишний раз доказывало, что возраст – не показатель. Как и внешность. В мастерской Ками пробыла до самого ужина, хотя разговор уже шёл в основном о куклах, шитье и о том, можно ли взять немного ткани и сшить что-нибудь себе. В городе-то всё равно придётся закупаться, а собственноручно сделанные вещи часто оказываются удобнее или же симпатичнее. Эрл в разговорах почти не участвовал, и нельзя было сказать, мешало ли ему женское щебетание, или же всё с этим было в порядке. Но недовольства он не высказывал, даже разрешил иногда заглядывать в мастерскую. Во время ужина Мейлир сообщил сёстрам, чтобы утром те были готовы, так как в город они отправятся сразу после завтрака. А также перечислил, что именно лучше захватить с собой. В остальном в этот день более никаких происшествий не было, если не считать того, что Ирмелин отругала сестру, заметив, что она так и не начала уборку.