Тринадцать жертв

Подбирая подходящие по цвету нитки, Камилла не обратила внимания на то, как странно смотрела на неё Доротея, особое внимание уделяя рукам. Когда коллега молчала, она вообще становилась до удивительного незаметной, словно исчезала. Поправляя светлую прядь, по обыкновению не убранную в немного неаккуратный пучок, Дора возвращалась к работе, но потом снова поднимала взгляд на Камиллу и слегка хмурилась. Ей что-то не нравилось, что-то изменилось в магической энергии, окружавшей Ками, но не удавалось понять, уловить, что именно. Эта энергия всегда была сложной для понимая: столько всего намешано, напутано, переплетено между собой хитрыми узлами колдовства, но тем интереснее пытаться разгадать, распутать, распознать. И всё же сейчас руководил не интерес, а чувство непонятной тревоги, зародившейся в дальнем углу подсознания. Камилла зажала губами иголку и отрезала новую нитку, уловив что-то краем глаза, она обернулась и подняла в удивлении брови, заметив обращённый на неё взгляд Доротеи. Вопросительно промычав нечто неразборчивое, Ками всё же вынула иголку и нормально спросила, что случилось. Дора вздохнула и покачала головой. – Не знаю, это я и пытаюсь понять, – невесело ответила она, беря очередную ужасно мелкую декоративную пуговицу. – Понимаешь, что-то изменилось в той энергии, что тебя окружает, но не могу разобраться, что же это. Камилла пожала плечами и продолжила зашивать юбку. – Мало ли, что там могло понацепляться. Не обращай внимания, оно того не стоит. – Если бы. Это что-то явно нехорошее. Хуже, чем то, что я видела на тебе ранее. – Неважно, – она усмехнулась, – всё неважно. Мне иногда кажется, что в моём случае даже нельзя сказать, что хуже будет только смерть. Пускай Камилла уже успокоилась и после того, что произошло вчера, и после утра, но всё равно пребывала не в самом хорошем расположении духа и была бы рада погрузиться в работу, не задумываясь ни о чём, но теперь, когда она знала, как внимательно её рассматривают, сделать это гораздо сложнее. К счастью, Дора была достаточно понятливой, и потому даже если внимание с её сторону не исчезло, оно снова не ощущалось. Часы, которые висели в соседнем помещении и которые было отлично слышно, пробили двенадцать. Камилла встрепенулась – похоже, через полчаса обед, чему она действительно радовалась: утром из-за собственных расшатавшихся нервов не удалось нормально поесть, и теперь в любой момент она могла услышать рулады в исполнении недовольного желудка, который не прощал пренебрежений к еде. И вот стоило кипятиться? Если уж без этого действительно было никуда, то стоило оставить все разборки на время после еды, авось сытой она бы поспокойнее на всё реагировала. – Слушай, а давай сегодня в пекарню сходим? – предложила вдруг Камилла. Она часто обедала вместе с Доротеей – в компании всё же веселее, а их, к тому же, уже вполне можно назвать подругами. – С сестрой захотелось повидаться? – она пожала плечами, тем самым показывая, что ей без разницы, где есть. – Я сегодня плохо завтракала, хочется чего-нибудь мучного, к тому же, еда из таверны мне уже приелась. А с сестрой я и так часто вижусь. Мы живём вместе. – Зато там такой симпатичный повар... – мечтательно вздохнула Дора. – Не начинай, – растягивая слова, простонала Камилла, закатив глаза. Непонятно, как та умудрилась, но однажды Доротея по ошибке забрела на кухню и пала жертвой чар одного из местных поваров. Конечно же, ей надо было с кем-то этим поделиться, а кто ещё кроме Камиллы мог попасться под руку? Никто. Вот и пришлось Камилле остаток дня слушать о том, какой же в таверне работает принц в белом фартуке, рыцарь половников, лорд кастрюль, и что-то там ещё было про сковородки, но на том моменте закончился рабочий день, и пришло спасение в лице сестры. Увы, но тот разговор стал хоть и первым, но далеко не последним, на следующий день заиграла примерно та же шарманка, только теперь в ней появились бароны фарша (или фаршированные бароны?), повелители перцовок и прочий бред, рождённый излишне мечтательным мозгом Доротеи. Дальше стало только хуже, потому что то и дело коллега переносила образ повара на любимых книжных героев, выдавая словесную кашу редкого качества, но, к счастью, к тому моменту Камилла научилась пропускать мимо ушей всё звучащее, как только снова случайно поднималась эта тема. В этот раз всё обошлось, а потому оставшиеся полчаса не пришлось выслушивать о выдуманных подвигах и героизмах очередного мага всея пюре или кто там был в последний раз? Предварительно выглянув в окно, Камилла пришла к выводу, что шляпу всё же лучше взять – возможно, сейчас и не пекло сильно, но рисковать не стоило. Ей самой в свете последних событий можно уже давать какой-нибудь титул, связанный с неудачами и неразумностью. На улице резко поднявшийся ветер сдул шляпу и, кажется, готов унести её к другому концу города, если бы Камилла не была решительно настроена против очередной потери головного убора; и хотя в итоге пришлось шнырять между ног спешивших куда-то прохожих, победа была одержана, а шляпа поймана. Отряхивая ту, Ками стала высматривать Доротею и нахмурилась, увидев невдалеке мужчину. Коротко стриженный рыжий в одеждах красного и коричневого цвета, несмотря на тёплую погоду, он носил вышитый серебром плащ, на котором спереди красовалась серебряная брошь в виде скелета священной птицы, название которой успешно забыли, а голову его украшал венец с алыми атласными цветами. Священник... Камилла совершенно не разбиралась в их иерархии, но точно могла сказать, что этот представлял из себя довольно важную особу, что делало непонятным его пребывание в городе. Религиозный центр данной области располагался в другом месте, и всяческие верхушки покидали его довольно редко. Нарфаль же и вовсе считался нечистым местом, так как располагался ближе всего к лесу, поэтому его обходили десятой дорогой. Священник разговаривал с неким мужчиной преклонного возраста, который, судя по усиленной жестикуляции, пытался в чём-то его убедить, но, видимо, с сомнительным успехом. Услышать разговор не удавалось, лишь уловить пару огрызков: что-то про историю, про то, что куда-то там не надо идти и что-то о погоде. В общем, понятнее не стало. Вернувшаяся к Доротее Камилла сохраняла недовольное выражение лица, что вызвало совершенно естественный интерес. Раз шляпа на месте, то дело явно не в ней, и за такой короткий промежуток времени всё же что-то успело произойти. – Что случилось? – как бы между делом спросила Дора, хотя выражение лица выдало её чуть более чем полностью. – В город прибыла важная священная шишка, – с некоторым отвращением ответила Ками, покосившись в сторону. – И что им не сидится в... Эм, ну, в общем, где сидят, там и не сидится. Причины для нелюбви у Камиллы имелись. Кто-то посчитает, что они бредовые, но ей их было достаточно. Из-за дяди тема религии иногда вызывала рвотные позывы, потому что каждая из встреч в итоге превращалась нудную лекцию на соответствующую тему. Ещё все случайно или не очень встреченные священники и прочие служители веры почему-то как на подбор оказывались высокомерными параноиками, которые любили обвинить других во всех возможных грехах, ведьмовстве и каком-то там одним им понятном бреде. В общем, неприятные впечатления накладывались друг на друга и в итоге породили то, что есть – отвращение к вере и нежелание находиться рядом с теми, кто ей служит. – Чем же они тебе не угодили? – Просто не люблю, неужели нужны ещё причины? – Камилла развела руками. – Я тоже не люблю... – Дора прищурилась, смотря в небо. Ками посмотрела на неё и усмехнулась, ей казались забавными эти две родинки под левым глазом коллеги, которые не оставались надолго в покое из-за часто менявшегося выражения лица. – Не люблю, когда мне смотрят в глаза, а они делают это особенно пристально, а потом ещё и расспрашивать о чём-то начинают. Говорят, как с заразной, а сами – святые в шелках! Наверное, сами и ободрали свою священную птицу, чтобы перьями её украсить своего предводителя, либо же подписывать ими указы о начале охоты. Доротея говорила это с таким умиротворённым и даже доброжелательным видом, что Камиллу передёрнуло. Милые люди иногда бывали жуткими, если сохраняли этот образ независимо – или почти независимо – от обстоятельств. Вспомнилась Гленда. Та, наверное, тоже способна рассуждать о не самых приятных вещах со светлой улыбкой и совершенно беззаботным выражением лица, а ведь именно от таких созданий обычно не ждёшь подвоха, таким быстро начинаешь доверять. Довольно скоро они дошли до пекарни. Весело звякнул колокольчик над дверью, приветствуя посетительниц, Камилла, заметив сестру, которая сейчас как раз стояла на кассе, помахала ей, сняв шляпу. – И вот надо было с завтрака подрываться? – Ирмелин покачала головой и отрезала кусок от пирога. – Ирма, ну, не надо об этом, я тоже не рада, что так сделала. Зато появился повод к тебе заглянуть. – Можно подумать, он тебе нужен, – она хохотнула и отвернулась, чтобы взять чашки. – Не торопись во время еды и осторожнее со шляпой, Мейлир и так в последние дни только и делает, что беспокоится. Камилла что-то пробубнила, забирая чай. Она, во-первых, не во всём виновата, а, во-вторых, не может ничего поделать со своей невезучей природой. И как сестра догадалась про шляпу? Та, конечно, светлая, но, вроде бы, отряхнута была хорошо. Либо интуиция настолько хороша, либо это сказано просто потому, что Ирмелин знала: иначе получиться и не могло. Не зря же они родственницы. Поставив чашки на стол, Ками уточнила у Доротеи, не нужно ли им ещё что, и только потом села. Всё же обеденный перерыв не резиновый и сильно засиживаться не стоило. Камилла зевнула и посмотрела в окно, взглядом провожая случайного прохожего. Она уже вторую ночь подряд нормально не спала, что, наверное, тоже сказывалось на настроении не лучшим образом. – И всё же вы не похожи, – вдруг произнесла Дора, переводя взгляд с Камиллы на Ирмелин и обратно. – Разве? – удивилась Ками. – А обычно говорят обратное, а то и вовсе за мать и дочь принимают. – Внешне, у вас, конечно, что-то и есть, но вот окружающая энергия различается. У неё она плотнее, сильнее и мрачнее. – А нечего часто общаться со всякими подозрительными личностями. – Пожала плечами Камилла и вернулась к обеду. Иногда интересно слушать все эти слова Доры о различных энергиях вокруг людей, но не сейчас. Сейчас, ко всему прочему, вряд ли получится понять сказанное, тем более что на ум так некстати пришли слова Боргхилль. И вот как после них можно было оставаться спокойной? Как делать вид, что всё как обычно? Как вести себя с остальными, чтобы ненароком никого не обидеть из-за своей подозрительности? И, главное, как не попасться ведьме и вычислить её? Странным всё равно оставалось то, что Ингрид чего-то ждала, не начинала действовать, а ведь, казалось бы, в её интересах сделать всё как можно скорее. Устранить жертв до того, как они станут по-настоящему важны Мастеру, устранить Мастера, чтобы тот не мешал осколкам захватывать хранителей. Почему за столько поколений ничто не сдвинулось с мёртвой точки, раз за разом повторяя один и тот же сценарий? Новое знание только добавляло несостыковок. Снова. После этого вспомнилась комната со скелетами. Тринадцать. Во время девятого поколения их насчитывалось девять. Скелеты были в платьях, вероятно, что они женские. Все платья тёмные и похожие между собой, всё это не просто так, но не хватало ещё одной детали. Камилла ойкнула, случайно уколов палец. Это же насколько надо задуматься, чтобы допустить подобное? – Что такое? – обеспокоенно спросила Дора. – Порядок, бывает, – Камилла пожала плечами и продолжила шить. – Так вот, в той книге безликая женщина... «Безликая женщина?» – Ками поморщилась. Женщина из сна, названная ведьмой, тоже ведь была в тёмном платье. Получается, все те скелеты принадлежали прошлым телам ведьмы? Что же, звучало разумно, если принять в расчёт то, что слова о рассыпавшемся прахом теле появились в легенде для красоты слова. Но зачем они там? Почему один из них распят? Где ответ, где правда? Возвращаясь обратно, она всё также пыталась что-то обдумать, до чего-то в итоге дойти, но уже сонный мозг не мог выдать ничего путного. В итоге пришлось бросить это дело и занять себя любованием того, что было вокруг. – Кстати, – Ирмелин немного замедлилась, чтобы поравняться с сестрой, – откуда у тебя это кольцо? Я его ещё в обед заметила. – Кольцо? – недоумённо переспросила Камилла. За всеми этими размышлениями она успела о нём позабыть. – Да, нашла где-то. Сейчас уже не вспомню. Врать сестре нехорошо, но выдавать правду почему-то не хотелось. Чтобы сменить тему, Ками заговорила о замеченном днём священнике. Ирма криво усмехнулась, она относилась к ним не лучше и вообще предпочитала не пересекаться. Почему? Так уж получалось, что молодые представители духовенства вдруг забывали о том, что служат вере, и начинали с недобрым интересом рассматривать определённые части тела Ирмелин, которая, конечно, привыкла к такого рода вниманию, но считала, что с их стороны это выглядело особенно низко. Ладно, когда проходивший мимо парень начинал, мягко говоря, пялиться на вырез в платье, он земной обычный человек, но те, кто обвиняли других в грехах должны хотя бы уметь не выдавать себя. И ведь не обвинишь в ответ, тут же найдут, к чему придраться, а там оставалось только выдать медаль «за занудство» и уснуть с закрытыми глазами, чтобы не слушать по неизвестно какому кругу одно и то же. – Надеюсь, мы не пересечёмся, – вздохнула Ирма, открывая калитку. По городу она особо не ходила, так что шанс встретится со священником был мал, но ведь закон подлости никто не отменял. Камилла согласно кивнула. Ей чаще приходилось куда-то ходить, но в силу собственной неприметности выше шанс уйти незамеченной. Хорошо иногда быть серой мышью – легче избегать нежелательных встреч. Открывая дверь и смотря под ноги, Камилла обратила всё внимание на порог, чтобы не повторить внеплановый полёт с экстренными попытками предотвратить приземление. В итоге, конечно, она не заметила того, кто шёл навстречу и тоже почему-то глядел не туда. Врезавшись головой, Ками резко посмотрела наверх и с невероятной резвостью отскочила назад, прижав руки к груди. – Твою ж! Что ж ты вечно из ниоткуда возникаешь! – воскликнула она, глядя на Эгиля. Тот, судя по всему, а особенно по неприятной улыбочке, сначала хотел по обыкновению сказать что-то колкое, но вдруг изменился в лице, словно привидение увидел. Застывший взгляд его был направлен прямо на руки Камиллы, которая невольно тоже на них посмотрела, испугавшись, что с теми что-то не так. Но нет, ничего не изменилось, руки оставались руками и даже были целыми, если не считать оставшихся после ночи царапин. – Ты чего так пялишься? – не совсем осторожно спросила она, подозрительно косясь на хранителя. – Это ты чего?! Идиотка. Клиническая идиотка. – Эгиль приложил к лицу ладонь и покачал головой, произнося что-то неразборчивое, но явно нецензурное. – Если не хочешь убить себя собственной глупостью – не снимай это кольцо, раз уж надела. О, небо, ниспошли ей мозгов... – развернувшись, Эгиль направился в сторону лестницы, продолжая что-то бормотать. Провожая его взглядом, Камилла покрутила пальцем у виска и присвистнула. Если ей не хватает ума, то кому-то явно не хватает адекватности. Мало того, откуда он знает что-то про кольцо? Или же это ему бред в голове что-то нашептал? Немного ошалев, Ками пошла в комнату. Скоро ужин, а надо ещё переодеться. Ужин проходил как обычно. Дикре разрешили иногда вставать, так что теперь она сидела со всеми и снова не давала надолго повиснуть тишине. Удивительно, как только та успевала и есть, не отставая от остальных, и неустанно о чём-то щебетать, каждому задавая гору вопросов, самостоятельно же на них отвечать, спорить с близнецами и попутно интересоваться, как дела у Сюзанны. Вообще, как оказалось, половину оживления во всё вносила именно она, что даже не привлекали внимание задумчивость Эрланна и мрачное настроение Эгиля. После еды Камилла сразу отправилась в ванну, а потом, заранее задвинув шторы, устроилась с книжкой на диване, планируя через пару глав отправиться спать, чтобы завтра не напоминать свежеподнятого мертвеца. Тем более со столь светлой кожей такая вещь, как круги под глазами, была очень заметной, а красоты это вообще никому не прибавляло. В дверь постучали. Заложив страницу, Камилла отложила книгу на стол и подошла, чтобы открыть. На пороге она обнаружила Эрланна. – Да? Что-то случилось? – спокойно спросила она, не понимая, зачем тот пришёл. Нервно дёрнулся уголок губ, Эрланн покосился куда-то в сторону. Что ж, похоже, дело не срочное, раз он не торопился. Вздохнув, Ками отошла в сторону. – Не люблю говорить на пороге. Проходи давай и собирайся с мыслями. Впустив Эрла, Камилла закрыла дверь и вернулась на диван. Тот факт, что она уже переоделась ко сну, её совершенно не смущал – было бы чего стесняться. Эрланну, похоже, тоже до этого не было дела, он вообще пребывал где-то в иной реальности; взгляд его перебегал с одного предмета на другой, выдавая волнение, он даже не сразу отреагировал, когда предложили присесть. Кивнул, устроился на противоположном краю и снова завис, нервно теребя правой рукой ключи. – Эрл, ну, проснись. Что с тобой? – Ками придвинулась ближе и потрясла его за плечо. Вздохнув, он попытался посмотреть ей в глаза, но всё равно отвёл взгляд и всё же заговорил: – Это... Извини меня, что, ну... Накричал вчера. Сам не знаю, что нашло вдруг. Нервы что ли... – Всё нормально, – Камилла улыбнулась. – Я не обижаюсь, от волнения же всякое бывает. Это мелочь, тебе необязательно было приходить. – Сью и Гленда от меня бы и мокрого места тогда не оставили, – нервно усмехнулся он, проведя рукой по шее. – Ой, да они бы ничего не сделали! Не такие милые создания. Но, знаешь, я ведь тоже хороша... Прости идиотку, вечно от меня одни беды. И за то, что наговорила вчера... Я всегда такая несдержанная, если голос повышают. Вот даже если не хочу – всё равно вспылю, а ведь ты прав был. – Ты верно тогда сказала. Я слишком много беспокоюсь, забывая то, что ты не ребёнок уже и, хотя и являешься человеком, но ведь не совершенно беззащитная. Камилла, кажется, хотела что-то возразить, но вместо этого рассмеялась. Всё же, до чего глупо выглядела эта сцена, когда двое пытались доказать, что виноваты в первую очередь они сами. Это, с одной стороны, хорошо, а с другой бывает также бессмысленно, как когда обвиняют друг друга. Эрланн тоже засмеялся, но вдруг затих, кое-что вспомнив, и спросил у Камиллы, почему всё же та ходила ночью по замку. Неожиданным оказалось то, что после вопроса она вдруг подскочила и кинулась к шкафу, после чего принялась что-то разыскивать. Вернувшись, она протянула ключ, ту же начав немного сбивчиво объяснять, откуда тот у неё взялся. – И, в общем, он от подвала, – добавила она в конце, садясь и начиная с каким-то странным интересом рассматривать собственные пальцы. – Откуда ты это... Ты спускалась в подвал?! – Эрланн от удивления даже вперёд подался. Камилла неуверенно кивнула головой, немного помолчала, а потом начала рассказ о том, что, собственно, произошло вчера ночью. О том, как пыталась догнать кого-то, подумав на близняшек, как говорила с женщиной, как потом спустилась в подвал, увидела комнату со скелетами... Дойдя до части с Борхилль, Ками сильно сжалась, при этом так сильно схватив себя за руку, будто желала пропороть ногтями кожу. – А п-потом она сказала, чт-то ведьма уже среди нас. Наблюдает, через одного из хранителей. И я потом плохо что-то помню, н-но уже в коридоре я столкнулась с Эгилем. Это б-было очень страшно. Он всегда такой жуткий. И почему он тоже был ночью там? Почему он так странно себя ведёт? А если он и есть тот, кто служит ведьме? – у Камиллы заметно дрожал голос, да и сама она слабо тряслась. Пододвинувшись поближе, Эраланн обнял её и начал медленно поглаживать по голове и спине, пытаясь хоть немного успокоить. Конечно, сказанное совсем не радовало, но он не очень-то в это верил. Мало ли, почему Боргхилль так решила, и откуда она это узнала, не стоило так легко принимать всё на веру. – Не знаю, почему она так решила, но, поверь, если бы ведьма воздействовала на кого-нибудь, я бы это почувствовал. Я ведь маг, не забывай. И про Эгиля я знаю, он нередко ночами ходит, пытается за остальными следить, но и ему ведь нужно спать, поэтому порою случается то, что случилось недавно. Он ведь винит себя за это, хотя, спрашивается, он тут причём? Мы теперь друг для друга семья и должны друг другу верить. У всех свои странности, и у всех есть на это причины. Камилла, ничего не ответив, сильнее прижалась к Эрлу, крепко вцепившись в его плащ. Ей было сложно вот так сразу изменить своё мнение, но, наверное, стоило попытаться. Но потом, сейчас ей не хотелось думать об этом. Ни о чём не хотелось думать, только обнять как можно крепче и сидеть так. Чтобы время остановилось, позволило растянуть это мгновение. Так не могло продолжаться вечно, но немного подольше... Всего лишь немного подольше, на несколько минут. Уйти, спрятаться от суеты и страхов жизни в объятиях, как можно лучше сохранив в памяти этот момент. Она ведь не просила о многом, не просила, чтобы спасение пришло само, все вопросы решились в одно мгновение, чтобы жизнь превратилась в сказку. Просто чуть дольше побыть рядом с тем – как неожиданно пришло понимание! – кто так незаметно стал очень дорог. Слово за слово, встреча за встречей, просто знакомый стал другом, друг... Пока точно не получалось утверждать, кем именно, но кем-то действительно важным, своим, обязательной частью жизни. Она с трудом оторвалась, и то только потому, что сидела на ногах и те начали затекать, а это портило момент. Спустив ноги вниз, Камилла положила голову на плечо Эрлу и взяла его за руку. Тот улыбнулся, чуть крепче сжимая руку. – Знаешь, насчёт кольца... Наверное, пока что действительно лучше не снимай его. Я, кажется, видел упоминание чего-то подобного. Постараюсь найти и тогда уже скажу точнее. Ками кивнула. Ей как-то без разницы – есть кольцо на пальце, нет – оно всё равно не мешало, так что можно и не снимать. Хотя, конечно, стоило всё же прежде его показать, но что уж теперь поделаешь? Думать надо было раньше, а с этим почему-то постоянно возникали проблемы. Мирно сидеть рядом – это, конечно, хорошо, но время неумолимо, время продолжало идти вперёд, а разговоры и опущенные шторы не помогали за ним уследить, скорее даже наоборот. Ночь наступила, хотелось того или нет, а это имело свои последствия. Эрланн неожиданно отдёрнулся и согнулся, схватившись за голову. Камилла испуганно посмотрела на него, ему явно было больно, но она не знала, что произошло, что делать. – Эрл, что с-случилось?.. – голос-предатель дрогнул, выдав волнение. Эрл выставил в сторону одну руку, как бы останавливая, прося успокоиться. Можно было бы воспринять этот жест как «всё в порядке», но только на порядок оно никоим образом не походило. Когда порядок, не хватаются за голову и не кривятся от боли. Но Камилла послушалась. Застыла, смотря испуганно на происходящее, и постепенно замечала, что рога становились меньше, словно врастали обратно в голову, а волосы постепенно приобрели светлый каштановый цвет. Так вот, как он снова становился человеком. Опустив руки, когда всё закончилось, Эрланн устало откинулся на спинку дивана, всё ещё держа глаза прикрытыми. Он дышал несколько неровно и иногда морщился, но, похоже, это было остаточной реакцией. – И часто такое происходит? – осторожно спросила Камилла, снова оказываясь рядом, но почему-то боясь дотронуться. Глупый вышел вопрос. – Каждый день. Извини, надо было следить за временем и не засиживаться, не хотел пугать... – Эрланн виновато посмотрел на Ками, и та с удивлением заметила, что настоящий цвет его глаз – ореховый. Совершенно нормальный, понятный и довольно приятный цвет. – Не беспокойся об этом. Не извиняйся. Зато теперь я знаю, как ты выглядел раньше на самом деле, – она попыталась ободряюще улыбнуться. – А то в прошлый раз темно было. – Жаль только, что для меня обе внешности одинаково чужие. И смена у них неприятная. Не нравятся они мне этим... – А мне они нравятся! И... И ты тоже нравишься! В любом виде, – вдруг выпалила Камилла, умудрившись при этом даже взгляд не отвести, но зато явно покраснев. Эрланн закашлялся, подавившись воздухом. Удивлённо посмотрев на Камиллу, он сначала грешным делом подумал о том, что либо со слухом проблемы, либо галлюцинации начались, но, вроде бы, ничем подобным не страдал, предпосылок к этому не было... – Ты это сейчас серьёзно сказала? – неуверенно переспросил он, пытаясь безуспешно найти подвох. – Более чем. Неужели похоже на то, что я вру? Так могу повторить, мне несложно, – Камилла усмехнулась и развела руками. – Нет, пожалуй, не надо... – пробормотал Эрл, всё ещё пребывая в каком-то обескураженном состоянии. Это сейчас было признание или что? Скорость работы мозга и способность соображать явно начали подводить, не желая воспринимать услышанное. Он даже не думал, что подобная ситуация может произойти и уж тем более не планировал, как в таком случае реагировать, как себя вести, что отвечать... И всё-таки, это точно не померещилось? Камилла вздохнула. Она догадывалась, что такая реакция объяснялась замешательством, и пускай хотела бы услышать хоть какой-то ответ, но понимала, что торопить с этим неправильно. Она и сама сейчас подивилась собственной бойкости, не понимая, что её вообще толкнуло на эти слова. Наверное, внутренний голос устал что-то мямлить и решил ясно расставить точки над «ё». Слишком ясно. Зевнув, Ками обняла решившего изобразить из себя статую Эрланна и прикрыла глаза. – Я устала. Я слишком устала и третью ночь недосыпания не переживу, – пробубнила она, пытаясь поудобнее устроить голову на новой живой подушке. – Так поспи. Что тебе мешает? – немного оттаяв, Эрл слегка улыбнулся и осторожно начал перебирать тёмные растрёпанные волосы, которые – он только сейчас заметил – были ещё немного влажными. – Не хочу тебя отпускать. – Так не отпускай. – Ты никуда не денешься? – Не денусь. – Плащ неудобный. – Да. – И сердце у тебя не бьётся... – Ага. Вскоре Камилла заснула, что стало ясно по тихому и размеренному посапыванию, а также по ослабевшей хватке. Подняв её на руки, Эрланн переложил Ками на кровать, накрыл одеялом и, наклонившись, осторожно поцеловал в висок. – И ты мне нравишься, – прошептал он и вернулся на диван.