Зарисовки по «Сверхъестественному»

      Дин уже вернулся с покупками.       Дин уже устроился за ноутбуком, отслеживая новую, только что появившуюся информацию.       А Сэма все нет.       Спит младший.       В любое другое время этот факт вызвал бы улыбку.       Но только не сегодня — когда Сэм только что закончил второе испытание.       — Сколько я проспал?       — Ну можно сказать, что сиесту ты начал в обед. Вчера.       Когда Сэм проснулся, то сразу почувствовал что-то неладное. Что-то было не то — и это не то выражалось в головокружении, слабости и подкашивающихся ногах.       Больше всего хотелось рухнуть обратно в постель. И спать, спать…       Охотник тряхнул головой, отчего перед глазами мгновенно запрыгали цветные блики.       Нет. Не может он спать. Когда Кевин пропал. Когда врата Ада еще не закрыты. Когда столь многое зависит от него.       Не тратя времени даже на то, чтобы привести себя в порядок, мужчина нетвердыми шагами направился в зал, где сейчас должен был сидеть брат.       Замечание про ножницы… Как это похоже на Дина.       Раньше Сэм бы просто усмехнулся на подобные слова, но сейчас все силы уходили на то, чтобы стоять ровно, не шатаясь.       Не стоит волновать брата. Показывать себя слабым. Он выдержит. Справится.       «Сэмми, позволь мне позаботиться о тебе».       Сонный вид. Замедленная реакция — раньше бутылка с пивом не улетела бы так далеко. Неровные движения.       Что-то тут было не так.       Брата снова качнуло. Складывалось ощущение, что он вот-вот упадет. Не удержится.       — Ты в порядке? — повис в воздухе вопрос, на который Дин уже знал ответ.       Конечно, он в порядке. И кровавые платки, и испытания, и черт его знает что еще — это ничего не значит.       Да даже если он будет умирать — все равно скажет свое коронное «все в порядке».       Упрямый.       — Я в порядке. Я могу охотиться, — твердо произносит Сэм, хотя знает, что это не так. Знает, но не хочет признаваться даже самому себе.       Ведь он и так чувствует себя вечной обузой. Якорем, висящим на шее у брата. Тем, что вечно сдерживает его.       А теперь, когда на карту поставлено нечто большее, чем его жизнь — имеет ли он право отступить?       И даже когда пистолет дрожит в руке. Когда пули попадают куда угодно, но только не в цель. Когда взгляд брата наполняется тревогой.       Сэму хочется верить в то, что он небесполезен.       «Сэм, да какого черта?»       Дин видит вину в глазах брата. Видит — и не может понять ее причины. Неужели он — да как ему такое в голову пришло? — обвиняет себя в том, что не может охотиться? В том, что болен?       «Сэм, а ну немедленно посмотри на меня и выкини из головы это дерьмо!»       Дин не привык выражать свои эмоции. Так, как Сэм — тому, казалось, это не доставляло никакого труда.       Но как же тогда вдолбить младшему, что не он не прав?       Сэм знает, что проиграл. Показал слабость.       И теперь они будут сидеть в бункере до тех пор, «пока ему не станет лучше».       И как только Дин не понимает? Не станет ему лучше.       Пока он не приступит к третьему испытанию. Пока не закроет адские врата.       И, быть может, в конце его ничего не ждет. Быть может, все кончится тем, о чем Дин даже не хочет думать.       Какая разница? Ведь он сделает что-то хорошее. Исправит те ошибки, что натворил.       Которые не искупил Клеткой. Которые до сих пор преследуют его.       И хотя оба знают, что передышка не даст ровным счетом ничего — все равно ждут. Все равно надеются — пусть призрачной, ускользающей, но надеждой.       Ведь они на середине пути.       Ведь пройдено уже так много.       Ведь путь так далек.       Ведь Сэм закончил уже второе испытание.