Зарисовки по «Сверхъестественному»

      «Однажды я спас мир».       Слова, с которых вполне мог бы начаться сборник воспоминаний — если бы Сэм когда-нибудь его решил написать.       Если бы нашел в себе силы облечь все то, что с ним происходило, в словесную форму.       Если. Когда-нибудь.       Только в таком случае он должен был дописать к этим словам одну короткую строчку. Всего одну.       «Однажды я спас мир».       «Сразу после того, как его разрушил».       Ветер бьет прямо в лицо. Глаза закрыты, и Сэм не видит лица Дина. Но брат тут, рядом — полуживой, весь в крови. Смотрит на него так, что это чувствуется даже сейчас.       Смотрит с верой. Надеждой — с которой смотрел и тогда, когда Люцифер избивал его руками младшего.       «Я здесь. Я здесь, Сэмми. Все будет хорошо».       И слова эхом отражаются в голове, причиняя невыносимую боль — хотя, казалось бы, разбитой на осколки душе болеть уже нечем.       Страшно. Страшно настолько, что хочется растянуть до бесконечности тот один-единственный шаг, на который он должен сейчас решиться. Шаг в бездну, что так приветливо распахнула свои объятия.       Шаг в Клетку.       «Все будет хорошо».       И Сэму хочется поверить брату, которому он верил всю жизнь. Безумно, отчаянно, понимая, что впереди кроме боли не ждет ничего.       «Если ты в это поверишь, то поверю и я». Сэм помнит эти слова. Лицо брата, пытающегося скрыть свой страх. Самолет, который чуть не разбился, и падение которого они успели предотвратить.       Тогда они искренне верили в то, что спасают мир. Пусть маленькую его часть, неся потери и неудачи — но все же спасают.       Так неужели все это успело поменяться? Неужели он сейчас не сделает то, что обязан?       Остановить Апокалипсис.       Исправить свою же ошибку.       Спасти мир.       И Сэм произносит то, что должен. То, что произойдет на самом деле — вот только уже не для него.       — Все в порядке, Дин. Все будет хорошо.

***

      Год, что он жил без брата.       Шесть месяцев, когда он обрел его — но неполностью. Бездушным.       Много-много бесконечных дней, в которые Сэм боролся с Дьяволом в своей голове.       И часы, о которых не хочется даже вспоминать — до сих пор стоит перед глазами смертельно уставший вид младшего.       Время, когда он снова и снова терял брата. Когда Сэмми ускользал, а Дин не мог его поймать. Когда казалось, что идти вперед бесполезно, что пора уже остановиться.       Бесконечное, вязкое, как патока, словно ехидно усмехающееся. Время, которое они все-таки пережили.       И пусть Сэм сам когда-то вызвал Апокалипсис. Пусть младший до сих пор винит себя в этом. Пусть считает, что когда-то чуть все не разрушил.       Для Дина это совершенно ничего не значит, ведь он знает, что его брат однажды совершил невозможное.       Однажды он спас мир.