Письма

Шум самолёта заглушал голос пилота, который лениво и нехотя озвучивал информацию о полёте и посадке. За окном уже не было моря из сплошных, вздутых облаков, а виделись многочисленные горы, словно все эти далёкие места были покрыты пиками холодных вершин. Хотя отчасти это было правдой. Евгений откинулся в кресле и закрыл глаза. Ещё несколько минут, и он ступит на землю, что на другом конце России. Он взял отгул на работе на неделю, купил билет примерно в половину зарплаты, собрал несколько вещей, что помещались в маленький чемодан, который даже сдавать в багаж было смешно, и сел на самолёт. Зачем? Он нуждался в её словах. В её голосе. Глазах. Улыбке. Он никогда её не видел, но был очарован и влюблён, как простой мальчишка, лишь познав её душу, чувства и боль, что таились в небольших письмах. Четыре года. Четыре года назад, с мая по декабрь она писала ему, робко дожидаясь ответа, одновременно страшась его. Чего он ожидал увидеть, когда найдёт её? Если найдёт её. За это время меняется многое. Особенно люди. Она могла переехать, оставив старый адрес новым жильцам, которые и имени её толком не помнят, что уж говорить о том, чтобы они знали, где именно она живёт сейчас. Дай Бог, чтобы она хотя бы осталась в этом городе. В письмах, даже трогательно и любяще описывая свой холодный край, она всем сердцем горела покинуть его. Как дочь, любящая своих родителей, должна покинуть родные стены. Он просто летит наудачу. Время играло против него своими жестокими изменениями и преображениями. Женя выдохнул. Он слишком устал думать о том, что его ждёт, не зря ли он летит. Хотя бы до приземления ему хотелось не ощущать в голове ни одной мысли. Самолёт сел в маленьком аэропорту, который казался жалким и старым по сравнению с теми, которые довелось увидеть Евгению. Простые люди улыбались у ворот, дожидаясь своих родственников и друзей, которые спускались по трапу. Всё было так… тихо и просто. По-северному добродушно. Грязные, пыльные строения, сравнительно мало людей и чистое небо с таким большим и ярким солнцем. Он никогда не видел такого солнца. Чемодан громко шумел, катясь по неровной дороге. В воздухе витал запах весны, но глаз видел зиму. Грязный снег. Деревья, что ещё без листвы. И холод. И пусть звучит всё так мерзко и серо, но в душе не было отвращения. Всё было… правильным. Здесь, в тихом уголке России, так и должно было быть. В середине весны - снег, который упорно посыпают чёрным песком, чтобы он быстрее растаял. На деревьях только-только планируют раскрыться почки. А холод зимы отказывается покидать эти просторы. Всё тихо. Не испорчено жизнью больших городов. Автобус около часа, чуть меньше, вёз его в город, который словно был воздвигнут в центре леса, окружённого вулканами и сопками. Трава ещё не решалась показаться на холодном воздухе, деревья не покрылись листвой, но… их было так много. Взгляд то и дело цеплялся за тёмные стволы, которые росли между домов, у дорог и от самого моря ещё голыми рощицами, подбираясь к мирно живущему городу. Евгений не мог представить, как же сильно он должен преобразиться, стоит только наступить лету. Сочная зелёная листва покажется солнцу, пряча город от неба, заглядывая в окна и даря спасительные тени в самый жаркий месяц. Вот тогда всё оживёт и заиграет теми яркими красками, которых никогда не будет в Москве. Но пока всё ещё дремало. Всё было тихо и спокойно. Добравшись до гостиницы, Евгений оставил чемодан в номере, взяв лишь всё самое необходимое, и вновь побрёл на остановку. Маршрут, который он изучал перед самым отлётом, так цепко засел в его памяти, что не было ни шанса сесть не на тот автобус, выйти не там, заплутать среди однообразных домов. Сев у окна, он прислонился лбом к грязному стеклу. Он боялся. Он старался не обдумывать свои действия, чтобы вдруг не остановиться и не отказаться от своего путешествия. Было безумно страшно увидеть, что в той квартире живёт кто-то другой. Хотя ужаснее столкнуться с равнодушием и насмешкой той, кто всего лишь одними письмами поставил его на ноги. Нет, Женя не обманывал себя. Он не раз напоминал себе за время полёта, что она могла измениться, что любовь, даже если она была чистой и искренней, давно прошла вместе с юностью в голове, что появились новые ценности, интересы, что вся жизнь была переосмыслена или что все эти письма и страдания – простой фарс молодой фанаточки, которая сделала из мухи слона, пострадала немного и успокоилась. Она не обязана столько лет страдать из-за какого-то парня, который даже не знает её. Она не должна страдать. Но всё же, ему необходимо было её увидеть. Пусть у неё будет семья, дети, спокойная, размеренная жизнь, полная счастья… Он хотел бы тогда сказать «спасибо», глядя ей в глаза. Сказать, что письма так сильно запоздали, но пришли удивительно вовремя. Четыре года назад он бы вряд ли обратил внимание на них. Её страхи бы не осуществились. Никаких насмешек. Но он бы не сходил с ума от страха, боли и любви. Он бы не сел на самолёт и не проделал бы такой путь. Евгений не смел надеяться, что она покорно хранит любовь в своём сердце, мирно живя в женском одиночестве. Он не хотел быть настолько жестоким и эгоистичным. Но сердце билось от предвкушения встречи. Во дворе играли дети. Их смех разносился по всех дороге, слегка разбавляя страхи. Но с каждым шагом сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Звонок домофона звучал слишком громко. К горлу подступил ком. Не было сил сказать ни слова. А в голове билась одна мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!». Прозвучал щелчок. Никто не спрашивал, кто это. Наверное, кого-то ждали. В тело словно налили свинца. Руки и колени дрожали, идти было невозможно, а перед глазами заплясали круги. О, как же он боялся преодолеть это расстояние в лестничный пролёт. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. Он не слышал ничего, кроме своего сердца, что било по ушам. Он не чувствовал ничего, кроме как страха, сводящего живот и давящего на горло. Сойти с ума за пару ступенек было реально. Дверь была приоткрыта. Деревянной рукой, не ощущая её своей собственной, он постучал. Его не ждали. Он здесь призрак прошлого, в чём внутреннем кармане, у самого сердца, грелись старые письма. Прошлое, которое сходило с ума в настоящем. - Я ведь так и знала, что ты забудешь ключи. Уже взрослая, а ветер в голо… - фраза прервалась. Он никогда не забудет этот день, когда сердце замерло вместе с дыханием. Карие глаза, в которых лишь секунду назад читался лёгкий страх и удивление, в ужасе смотрели на него. Лёгкая улыбка тут же скривилась, сменяясь плотно сжатыми губами, словно сдерживая крик. Рука невольно сжала ткань кофты, стремясь сжать и успокоить сердце. Этот страх. Это неверие. Это непонимание. Они появляются лишь тогда, когда узнаешь кого-то родного и потерянного. Потерянного много лет назад без надежды вновь обрести. В этом взгляде, наполненном слезами. В этих простых и милых чертах. В этой копне тёмных вьющихся волос. В этой маленькой фигуре. Он увидел ту самую душу, терзаемую долгим ожиданием и сомнениями. И все мысли, все планы о тихой благодарности умерли, задушенные вопящим сердцем. Он не может вымолвить ни слова. Он не может просто сказать «спасибо» и уйти. Он не может быть сдержанным и спокойным. Евгений стоял на пороге просторной, уютной квартиры, держась за ручку двери, как за спасительную веточку. Только она держала его на ногах. Чуть ступая вперёд, не чувствуя собственных шагов, он тянул за собой дверь, пока она с тихим щелчком не захлопнулась. Спасительная веточка стала коротким поводком, с которого соскользнули пальцы. Он не мог стоять на ногах. Он упал на колени, не видя, как по бледным щекам скатились слёзы. Он прижался лбом к её ногам, чувствуя, как дрожь проходит по всему телу. И казалось, он слышал, как бьются их сердца. - Они опоздали. Они опоздали на четыре года, - только и мог выговорить он, не смея поднять взгляд. - Но… Они пришли? – так тихо и осторожно произнесла она тем самым голосом, что слышал он, воображая разговоры. - Они пришли, - повторил он. – И я пришёл вместе с ними.