Бегущий.

"Мир еще не сошел с ума, если есть завтра". "Солипсизм - это значит сознание, через призму которого проходит все, что вокруг него. А если не станет сознания, не станет и всего вокруг. Более того, самого "вокруг" тоже не станет". ПРОЛОГ. Здесь никогда не было тишины. То, что принято называть тишиной, вообще редко где появляется. Тишину можно приманить, но это никому никогда не было нужно. Вот никто ее и не звал. Поэтому у нее не было подпитки, и она истончилась, а остатки ее, хоть и висят в воздухе, но назвать их настоящей тишиной не повернется язык. Казалось бы, с чего вообще настоящей тишине быть над городом? К тому же, откуда город мог взяться в пустыне? Хотя он, собственно, только условно назывался городом. Как и все вокруг, он был условностью. Правда, его все равно охраняли четверо стражников, ночная смена и дневная. Каждый из них дожидался полнолуния, чтобы сделать на своем шлеме очередную зарубку. Вот и сейчас у распахнутых настежь дырявых ворот сидела парочка стражников. Один из них как раз сосретоточенно вырезал палочку, а второй, зевая, доканчивал паззл из двух тысяч кусочков, который собирал от нечего делать вот уже третий месяц. Медленно крутились, скрипя, шестеренки на городской стене. Ни один прохожий никогда не задавался вопросом, что они здесь делают и для чего нужны, и они продолжали бессмысленно крутиться. Вход в город устилала длинная ковровая дорожка, порядком уже запылившаяся и потерявшая свой первоночальный кроваво-красный оттенок. Никакого следа не виднелось на ней, ведь ее давным-давно уже не топтали ничьи ноги. Редко кого-то заносило в этот забытый всеми уголок, ну, а если даже и заносило, то совсем ненадолго. Однако теперь же на ковровую дорожку ступил высокий худощавый путник. Стройный, с гордо поднятой головой и страхом в глазах. Подметя подолом длинного плаща многолетнюю пыль, он настороженно, но уверенно приблизился к воротам и лишь сейчас заметил стражников, не спешивших его приветствовать. - Вы здесь одни? - спросил незнакомец. - Вестимо, одни, - ответил левый стражник, - иди-ка, куды шел. - Вы что, пускаете сюда кого ни попадя? - Никак нет. А че? - Ниче, - торопливо замотал головой путник, - я так, просто. - Едрить-мадрить! - внезапно выругался стражник с паззлом, - Херри, я опять из-за тебя ухо к ноге приставил! А ну, подымай свой зад, небось уселся на тот кусок с небом... Ага! Так я и знал! Вспугнутый путник поспешил в город, стараясь не особенно заметно сверкать пятками. Стражники задумчиво поглядели ему вслед. - Херри, а чем это у нас тут так воняет? - Сандаловым мылом. - Мало было табаку... - Чего ты снова ворчишь? - Да осточертело уже нюхать всякую гадость! Мочи нет... - Чую я, скоро тут палененьким запахнет... *** Якуэр Миф-Айер прежде ни за что бы не стал убегать. Ему не дозволила бы его гордыня, строго регулирующая все чувства и поступки хозяина. Но он бежал, несмотря на нее. Ведь даже его поколебал слух о том, кому понадобилось с ним пообщаться. Разумеется, прямой угрозы не было, но для того, чтобы напугаться, информации имелось предостаточно. Влияние персоны, заинтересовавшейся личностью Якуэра, могло помешать им мирно разойтись. И даже что понадобилось от маленького, никому не нужного потерянного птенца такому известному своей непредсказуемостью типу, Якуэр подозревал. Тип был связан с его прошлым, но далеко не напрямую. Не было никаких внятных причин для преследования. Так что же ему вдруг стрельнуло? Задумавшись, Якуэр сжал в руке перечислитель, на вид - крошечную деревянную птичку-свестульку, а на самом деле - удивительный и полезный инструмент. Да и сам Якуэр отличался может и не самой странной в Ирреальности, но далеко не обычной внешностью. В это непонятное время, после того, как случился крах Реальности и мир обезумел, внешность всего лишь дополняла мозаику личности, состоящую из разума и характера. Например, Миф-Айера отличали цвет и структура его волос - вместо них на голове парня росли синие перья, за что его и прозвали "человеком-птицей". И это если забыть, что люди давно уже вымерли... При желании он мог ощетиниться и тогда становился похож на попугая, случайно залетевшего в химическую лабораторию. Еще по всему телу Якуэра шла искусная татуировка Синей птицы счастья, ядовито-индиговой, режущей глаз своей яркостью, с черными глазками-бусинками. Якуэр мог выпускать ее, если его окончательно загоняли в угол. А сейчас его именно загоняли. Постепенно, но неотвратимо. Более того, он уже был совершенно затравлен, причем настолько, что трясся от дикого страха, боясь оглянуться назад. И этот-то страх и заставил человека-птицу бежать к покинутому городу, на край Мира. По улицам несло перекати-поле и вездесущую пыль. Песок дюнами возвышался у подножий каменных руин домов, железной церкви и отлитого из бронзы памятника змею-искусителю. Раньше, до наступления Ирреальности, этот город носил название и был густо населен людьми. Раньше, когда-то, когда каждый знал, куда ему пойти, кем быть и чему служить, здесь жили люди, беспокойные, настоящие, переполненные жизнью. Реальные. А бронзового змея должен был попирать копьем и копытами коня всадник... древко копья и по сей день торчало из горла искусителя. Да... Все рухнуло в одночасье. И никто так и не узнал, отчего это произошло. Якуэр шел по мертвому городу, засунув руки в карманы штанов, шаря взглядом по здешним улочкам. Вне всяких сомнений, здесь можно было найти нужную точку, откуда перечислитель должен будет перенести человека-птицу за тысячи километров. Самую высокую точку, башню или, вон, хоть ту же городскую стену... Еще дальше от охотника. Ну да ладно, нечего трястись, расхаживая по этим улицам. Он всегда сам выбирал свою дорогу, и ему ничего не оставалось, кроме как идти по ней. Ведь все дороги куда-то приводят. Иначе зачем бы они мостились?.. Но Якуэр же даже не знал, на что он способен. Да и способен ли? Заприметив узкую лестницу в переулке между двух домов, человек-птица решил рискнуть и ступил на первую, покрытую трещинами ступень. Потом на следующую. Он долго поднимался куда-то почти вертикально вверх, касаясь руками сдавливающих со всех сторон стен, чтобы не потерять равновесие или не запаниковать. Татуировка высунула клюв из рукава Якуэра, зорко посматривая вокруг. Уже начало казаться, что эта лестница ведет куда-то в бесконечность, когда беглец внезапно очутился посреди плоского плато. Чуть ниже его виднелись такие же плоские крыши других домов, но все они были чуть ниже. Нашел! Якуэр изумленно огляделся. Ну вот, он, похоже, бродил кругами и вернулся обратно, к городской стене. Ну, что ж теперь поделаешь... Здесь так здесь. Человек-птица поднял руку с перечислителем на уровень глаз. Полоски на хвосте свистульки светились, а это было сигналом к тому, что пора действовать. Собравшись с духом, Якуэр зажмурился и с силой сжал перечислитель до боли в ладони. В воздухе перед ним тут же развернулась клетчатая пентаграмма из фосфорецирующих и мерцающих зеленых линий, сплетающихся в диковинный узор. В этой паутине, похожей на карту Мира (ей она, собственно, и была) можно было заметить множество разноцветных точек, и три из них - одна крупная ярко-желтая и три серых - мчались прямо к другой, неподвижной синей. То есть, к самому Якуэру. Увидев это, Миф-Айер обмер от ужаса. Не может быть, чтобы его настигли так быстро!!! Если верить карте, преследователи уже... в трех километрах от города! Подняв голову, Якуэр увидел четыре черные точки, уже довольно отчетливо нарисовавшиеся высоко в безоблачно-лазурном небе. Они быстро приближались, и времени на раздумья и копание уже не было. Нужно было бежать отсюда, неважно куда, главное, чтобы там было безопасно и чтобы там его не нашли раньше, чем через неделю! Снова закрыв глаза, беглец присел и загадал это желание. Достаточно было сильно захотеть, и перечислитель сам выполнял перенос. "Активируйся, пожалуйста, активируйся!!!" - лихорадочно думал Якуэр, чувствуя, как по виску стекает капля пота. Еще минута, и он не выдержит, не сможет сосредоточиться... Вдруг - зеленая вспышка, резкий ветер, сдувший песок с крыши и закруживший его в солнечных лучах золотистым облаком, и человек-птица исчез. Больше ничего, кроме пары следов, не напоминало о том, что он был здесь. Через пару мгновений и песок успокоился, вновь улегшись ровным покрывалом. Правда, уже через десять минут его снова побеспокоили. Четыре длинных черных твари, похожих на бескрылых китайских драконов с безжизненными глазами и телами без души, ловко приземлились там, где только недавно расхаживал беглец. Один из четырех всадников спрыгнул со своего летуна и подошел прямо к тому месту, где до этого стоял Якуэр. - Сэр? - почесал за ухом один из оставшихся сидеть, похожий на пса четырехрукий громила. - Что? - откликнулся тот, что спустился на землю. - Где этот трус, сэр? - Перечислитель, - названный сэром выпрямился, - Миф-Айер унесся с его помощью. Дурень, мне не нужна его игрушка - своих хватает. - Я думаю, он просто боится вас, сэр, - сказал третий всадник. - Понятное дело. Это все усложняет... Если бы он так не трусил, было бы легче с ним договориться... Хм. Вы готовы посетить Сады? - Сады? - удивился Пес, - э... наверное. А что это? - Вот и узнаешь, - его собеседник повернулся, - вы, Нэнни и Бастхаус? Не подведете меня? - Нет, сэр, - хором гаркнули те. Их летуны синхронно выгнули шеи, переступая лапами. - К слову, хватит сэркать. Мы не в казарме. Зовите меня Янтарь. И глаза цвета расплавленного меда в предвкушении сузились.