Truth Or Dare

"Как ты сдал экзамен в Луизиане?" – единственный ли это вопрос, который Карлу хочется задать с их первой встречи? "Почему ты звонишь мне каждый Сочельник?" Это вопрос крутится в голове у Карла еще с того самого первого раза, когда Фрэнк впервые набрал его номер, даже не объясняя причин. И Карл сам не мог назвать точных причин, почему сразу же не поехал по названному адресу, почему не сбросил трубку, не поймал мошенника тотчас же... И зачем он злорадно кинул: "Да тебе просто не с кем провести Рождество!"? Будто бы хотел что-то доказать. Будто ему самому, Карлу, есть с кем встретить праздник. Разве что на тет-а-тет с ночным дежурством и кипой никому не нужных бумаг. Карл поджал губы. Он был гением аналитики, Карл Хэнрэтти. Его имя частенько мелькало в газетах, своеобразных досках почета. И неспроста: ему было 19, когда он впервые пришел в офис ФБР – кажущийся юнцом, но с холодным и цепким взглядом. Сейчас ему 20 и что он уже имеет? Неудачный брак, развод и дочку где-то в другом штате. Молодец, Карл, а еще и гением зовешься. (Правда, и в этой, кхм, сфере преуспел - даже слишком.) На самом деле, его положение не было таким плачевным: у него был пес Рафи, небольшой домик в пригороде (холостяцкий такой домик, пусть он и пытался тщетно держать все в чистоте), регулярные визиты к маленькой дочери, хорошая работа и... Фрэнк Эбигнейл. Человек, буквально взорвавший финансовый мир, поставивший его с ног на голову. Человек-безусловный-талант. Так ловко притворяться пилотом, будучи 17-летним мальчишкой... Карл хмыкнул. Можно подумать сам он в такой возраст похабно скалился одноклассницам. В свои 17 Карл Хэнрэтти уже был признан юным дарованием и окончил колледж. Небольшая стажировка, хорошие рекомендации (несмотря на ужасный характер) и - скатертью дорожка в ФБР. То, что казалось несбыточной мечтой, осуществилось на удивление легко: Карл бы и сам не поверил, не будь это правдой. Головокружительный карьерный рост, солидная зарплата и положение. Не так уж и плохо для 19-летнего мальчишки! Пожалуй, все омрачала только работа в качестве бумажной крысы. Скучная и серая рутина, замкнутый круг из "кабинеты-бумажки-кофе". Рядовые преступления, которые он легко распутывал - казалось, все сговорились против молодого аналитика, пытаясь заставить его лезть на стену от скуки. Но он не был бы Карлом Хэнрэтти, если бы не пустился во все тяжкие. И не пожалел. Начальство услужливо предоставило (читай - подкинуло) ему дело некого Фрэнка Тэйлора, что был замечен в чековых махинациях. Естественно, Карл вцепился в это дело бульдожьей хваткой. Чутье не подвело его: Фрэнк Тэйлор оказался 17-летним мошенником Фрэнком Эбигнейлом, поимка которого стала целью амбициозного Хэнрэтти. Признаться, это расследование затянулось. Пыть лет. Пять чертовых лет этот несносный мальчишка гонял его едва ли не по всему свету: все пятьдесят штатов Америки, где пошли в ход его чеки... Под конец, признаться, Карл был уже просто восхищен. Однако это восхищение не помешало ему поймать мелкого засранца. Карлу было 25, когда он догнал его во Франции. Фрэнку было 22, когда он - впервые, - сдался. Как первая мышка. Ему было 22, он был загнан, как зверь, в угол. Некогда раскидывавшийся деньгами, он встретил Фрэнка в одной майке и потрепанных брюках. Постоянно твердя: "Тонкий ход, тонкий", он внушал всегда счищающему себя бессердечным Карлу жалость. А еще иррациональное, какое-то братское желание защитить. У Карла был брат. И сейчас этот брат сидел в тюрьме за торговлю наркотиками, будучи посаженным самим Карлом. Провел ли его измученный одиночеством рассудок некие параллели, связав Майкла, его брата, и Фрэнка, или же что похуже? Карл не знал ничего и уже ни в чем не был уверен. Хотя нет, одно он знал точно. Он не оставит Фрэнка прозябать в мрачной французской тюрьме. Не то, чтобы ему хотелось так похвастаться наградой в Штатах... Хотя, да, хотелось. Но Карл готов был поклясться, что это желание вернуть Эбигнейла в Штаты продиктовано еще и чем-то иным, чем-то иррациональным, чем-то странным и непривычным... Когда наконец через год ему удается перевезти Фрэнка в Штаты, тот выглядит измученным. Карл вспоминает его кашель, больной, но не сломленный вид, желание и попытку бежать несмотря ни на что... И внезапно для самого себя чувствует, как ком в груди, возникший после ареста Фрэнка, развязывается, дает дышать. Еще в самолете он чувствует его напряженность. Фрэнк будто сидит на динамите - он нервничает, озирается по сторонам, но старается сохранить свой лукавый вид. Он просит у внешне невозмутимого Карла бисквит, и тому очень хочется скормить тощему Эбигнейлу хоть весь обед, но он сдерживается, сохраняя маску равнодушия. Они делят бисквит напополам, и Карлу это вдруг кажется необъяснимо-интимным. Дыхание перехватывает, и он мысленно жалеет, что, замотавшись с делом Фрэнка, совсем забыл даже о каких-нибудь интрижках для сброса напряжения. Поэтому когда Фрэнк запирается в туалете самолета, очень хочется проследовать следом, нырнуть под руку и... У Карла сбивается дыхание, когда его тело, наученное реагировать по малейшему сигналу, вторит его мыслям. Фрэнк, буквально прижатый им к стенке, выразительно выгибает бровь, стараясь ровно дышать. После известия о смерти отца он тяжело дышит, и Карл видит, как расширены зрачки синих глаз. Незаметно для самого себя гений аналитики тонет в этой синеве. - Чего тебе? Кажется, Фрэнк хочет сказать еще что-то, но не может. Карл отпускает его, и минуту они стоят в тишине. Аналитик кладет руку на мальчишечье плечо, хотя мальчишкой Эбигнейла уже не назовешь: он возмужал. - Я сожалею. - А ты? - Вдруг резко спрашивает Фрэнк заглядывая в глаза с видом уставшего, брошенного пса. Карл мысленно молит всех богов, чтобы не сорваться прямо сейчас. - Терял ли ты кого-нибудь? Не ври мне сейчас, - он тяжело дышит, - пожалуйста. - Сестра, - вдруг говорит Карл, хотя вроде как твердо решил молчать. - Она умерла от СПИДа, когда мне было 15. Какой-то ублюдок поймал её вечером в переулке и... - Фрэнк опускает голову, так же сжав его плечо, и Карл продолжает: - Именно поэтому я и стал агентом-аналитиком. Чтобы не допускать такого. Я презираю такого рода людей. - Так значит, ты категорически против преступной деятельности, - задумчиво тянет Фрэнк. Карл на автопилоте кивает, ничего не понимая. Поэтому он удивляется, когда Эбигнейл выталкивает его из кабинки, горько усмехаясь: - Надеюсь, в камерe, в которую ты меня засадишь, будет мягкая кровать. Я, знаешь ли, изнеженный. И - захлопывает дверь. Карл секунду стоит, тупо разглядывая двух агентов, вверенных ему на попечение. Его будто холодной водой окатили. Однако через секунду он уже ломится в дверь: - Открой, Фрэнк! Открой, чёрт побери! Бестолковые помощники помогают ему, и Фрэнк, отчаявшись, кричит, не обращая внимания на окружающих: - Я не презираю тебя! Всех, но не тебя! Глупые слова, думает Карл, когда самолет садится. Он не знает, что двух фраз хватает Фрэнку, чтобы на мгновение замереть перед тем как покинуть кабинку. Эбигнейл криво ухмыляется, глядя на дверь, и ныряет в недра летающей машины, на свободу. Свобода... Сладкое слово... Но куда идти? Когда Фрэнк приходит к дому своей матери, то замирает. Рядом с ней её новый муж. У них новый ребенок. Так зачем ей Фрэнк - уставший, с изломанной линией судьбы, позор? У нее новая семья. Семья... Тоже сладкое слово, ради которого он когда-то сбежал. Не сумев сделать выбор, он снял деньги, оставленные ему отцом, и бежал, поджав хвост, называя это не трусостью, а временным отступлением. Фрэнку 22, когда полицейские машины ловят его прямо у дома его матери. Эбигнейл всхлипывает, но упрямо поднимает руки вверх, к бесконечно манящему его небу. - Забирай меня, Карл. Карл едва сдерживает себя, чтобы не утащить мальчишку под трибунал сразу - очень хочется и покончить со всем этим, и нет. Поэтому, никак не определившись с собственными желаниями (а вот это с логиком Карлом случалось редко), он весь год посещает Фрэнка в тюрьме. Приносит комиксы, даже поздравляет с Рождеством... Но не узнает Эбигнейла. Нет больше того озорного парня с карманами, полными полезных бумажек. Нет больше озорных улыбок - но есть мрачная ухмылка, уставший и какой-то голодный взгляд... Карл неспроста кидает на стол банковский чек, над которым борется весь его отдел. - Есть идеи? Светлые голубые глаза моментально зажигаются живым интересом, и Фрэнк тут же находит решение. Гениальный засранец, не иначе, восхищенно думает Карл, когда Эбигнейлу предлагают работу в ФБР. Конечно, тот долго упрямится: язвит, даже улетает в качестве пилота после первой недели работы, но... Если Карл сказал, что он берет этого парня под свою опеку - так и будет. Карлу 27, когда они встречают сочельник в офисе. Фрэнк напевает что-то себе под нос и пытается развесить какую-то мишуру, кажется, сделанную самолично из последних отчетов. Карл не выдерживает и усмехается, когда Эбигнейл вдруг ставит перед ним бутылку вина. В светлых глазах напротив горят искры веселья, и пляшут так хорошо знакомые Карлу черти. - Сыграем, офицер Хэнрэтти? - Ты прекрасно знаешь, что я не коп, - морщится Карл, глядя, как ловкие руки разливают по стаканам темную жидкость. - Опять празднуем сочельник вместе? Он смеется и только потом понимает, какая двузначная фраза только что слетела с его губ. Но Фрэнк не подает виду - только хмыкает и предлагает первый тост. Незаметно кончается бутылка. Карл достает очередную - на этот раз виски, - из своих запасов. Они распивают не молча - смеются, вспоминают, как гонялись друг за другом. Внезапно, когда Хэнрэтти достает уже третью бутылку, Фрэнк предлагает: - Что насчет "Правды иди действия", офицер? - Ты в детстве не наигрался? - Ворчливо отмахивается Карл, но потом по глазам Фрэнка понимает: не наигрался. Не хватило детства. Вздохнув, агент раскручивает пустую бутылку на столе. Будет жаль, если он случайно запачкает красным вином отчеты Хармса... Очень жаль... Бедное вино... - Тому, на кого попадает горлышко, задается вопрос, - довольно заявляет Фрэнк, и Карл позволяет ему диктовать правила: он еще мальчишка, пускай. Темное стекло крутится, крутится и... - Есть, - внезапно даже для самого себя восклицает Карл. Фрэнк строит деланно недовольное лицо, показывая язык. - Я задаю вопрос. Так как ты всё-таки сдал экзамен в Луизиане? Тебя подменили? Дал взятку? Фрэнк вдруг слишком по-взрослому вздохнул, и Карлу на секунду показалось, что они поменялись ролями. - Я сам учил, Карл. Две недели - и вуаля! - Он фыркает и вновь крутит бутылку. - На этот раз удача мне улыбнется! Они разыгрывают пару раундов, спрашивая совсем глупые и детские вопросы - но зачем им что-то серьезное? Они агенты ФБР, у них и так хватает напряженных моментов. К тому же, думал Карл, оба они пьяны. Но если Фрэнк - от вина, то он, Карл, от вида того самого, живого Фрэнка. Фрэнк улыбается, когда горлышко бутылки указывает на Карла. Принимает деланно злодейский вид и играет бровями: - Ну и что мне тебе загадать? Правда или действие? - Правда, - пожимает плечами Карл. Хочется спать: за окном потихоньку светает. Неужели они засиделись?.. - Почему ты ни разу не поймал меня и отвечал на мои звонки в Рождество? - Вдруг говорит на одном дыхании Эбигнейл и краснеет. Карл смотрит на него, как на восьмое чудо Света: мошенник, обналичивший чеки на пять миллионов долларов... краснеет из-за вопроса? Против воли, Хэнрэтти сам чувствует, как жар приливает к лицу. - Кхм, ну... Я не знаю, - честно признается он. - Наверное, мы оба были слишком одиноки в такой день и... оно само, - бессвязно говорит он. Фрэнк вдруг выдыхает: - Ты не ответил на мой вопрос. Я имею ввиду, четко не ответил, - поясняет он. - Так что теперь: действие... Приятная тишина не несколько мгновений и... - Тут висит омела. Карл поднимает глаза к потолку: и впрямь, маленькие лепестки, все, как полагается. Стоп, а ведь украшения развешивал разве не Фрэнк?.. Догадка закрадывается в мысли, и Карл боится спугнуть её. Он замирает. Фрэнк, кажется, пунцовеет еще больше и выдает: - Поцелуй меня. Губы у Фрэнка не такие тонкие, как у самого Хэнрэтти: чуть обветренные, покусанные, с горьковатым привкусом вина. Карл обнимает его и чувствует руки на своей спине. - С Рождеством, Карл, - шепчет Эбигнейл, и Карл будто чувствует его улыбку, улыбаясь в ответ. Так они стоят минут, наверное, десять, пока Фрэнк шутливо-раздраженно не высвобождается из объятий. Он смеется и сам притягивает к себе Хэнрэтти. - С Рождеством, Фрэнк. Я люблю тебя, - сознается Карл. Фрэнк смеется: - Я так и знал, что сочельник, вино и вопросы идеально подойдут для того, чтобы выпытать у тебя эту тайну. - Засранец, - Карл прячет улыбку, зарываясь носом в макушку Фрэнка. Карлу 27, когда он находит свою любовь, как бы глупо это ни звучало. Забавно, но для её достижения ему пришлось потратить почти семь лет, но... Это нравится ему даже больше, чем простые интрижки. Фрэнку 24, когда он наконец-то находит человека, о котором может заботиться и который - он знает, - позаботится о нем. Прости, Барта или как тебя там, свадьбы не будет - окончательно. Просто потому, что вопросы слишком хорошо заданы, а ответы долго продуманны двумя. Они закрывают контору и неспешно идут по городу, особо никуда не торопясь. Вопросы и ответы - вот из чего, кажется, формировались из отношения, сегодня сформированные окончательно. Вопросы и ответы, "Правда или Действие", семь лет и двое, идущие по улицам Нью-Йорка в Рождество. Вопросы и ответы...