Бесконечное лето: Город в заливе

Быть хорошим — вообще значительно лучше, чем быть плохим. И добрым быть значительно правильнее, чем злым. Тут все просто, на самом деле. Когда ты злой, тебе постоянно хочется кого-нибудь пришибить. Потому что все вокруг тупые и не понимают. А когда ты добрый, тебе на роящееся вокруг огромное количество тупых людей просто плевать. Что очень полезно для здоровья. Есть, конечно, в таком подходе и ряд других преимуществ. Но я их пока не обнаружил. Хотя само направление мыслей внушало определенный оптимизм. Это я опять отвлекся. — А он что тут делает? — особой злости или раздражения в голосе Балалайки не чувствовалось, правда. — Здрасьте, — приветливо осклабился я. — Я, собственно, не по делу — а так, в виде эскорта, не подумайте плохого… хм. В общем, не корысти ради, а только волей пославшей… Стоявший рядом Сержант толкнул меня локтем. Не сильно, а так, больше для порядка. — Слушай. Ну угомонись уже, а? — в его голосе тоже злости не было. Даже наоборот, что-то такое просящее прослеживалось. — И какого черта ты сюда приперся, просил же — чтоб до понедельника, как минимум… — Это наша охрана на грядущую поездку, — перекрыл его Датч. — Я его нанял, как субподрядчик, это не запрещено. Балалайка окинула нас непонятным взглядом. — Девушек, наверное, тоже прихватил? — Так точно, — обрадовался ее догадливости я. — В машинке внизу сидят, одна другой краше. Понимаете, море, солнце — вот и не выдержало каменное сердце, решил взять. Женщина со шрамами от ожогов покачала головой. — Ты бы хоть поинтересовался — куда их с собой берешь… может, и передумал бы, услышав. — Так я спрашивал, — кивнул я на здоровенного черного парня. — Молчит, чертяка. — Договор о неразглашении, — пожал плечами Датч. — Не имею права без выраженного в явной форме согласия работодателя. — Он расскажет, — пообещала Балалайка. — Работодатель в явной форме выражает согласие. Но — потом. А сейчас предлагаю тебе присоединиться к девушкам — они наверняка уже заскучали без такого завидного кавалера. Нам с этим здоровенным черным парнем еще нужно обсудить некоторые детали. И вроде как и послали вежливо, а не подкопаешься — девушки-то действительно могли заскучать! *** — Опять я со всеми вашими заморочками не успеваю сделать действительно важное, — опечалился Ружичка, уже сидя в автомобиле. Машина неслась к выезду из города на крейсерской скорости, оставляя редких конкурентов на шоссе далеко позади. В раскрытые окна врывался резкий морской запах. — Это что же? — поинтересовалась Реви, больше из вежливости, похоже. Алиса, Славя и сидящий за рулем Датч промолчали. — Да вот с утра пришла в голову отличная идея, как перемещаться по городу быстро и незаметно, не привлекая ненужного внимания — как раз собирался днем ее реализовать, а тут такое, — непонятно пояснил парень. — Я тебе ее даже рассказывал уже, но ты как раз спала, по-моему. Алиса громко откашлялась. — И правда, странно, что я не запомнила, — согласилась Реви. Машина скользила по дороге, рассекая дорожный поток и оставляя Роанапур — город в заливе — позади. Они промчались по мосту, с которого свисали, как и сто лет назад, веревочные петли, наглядно не рекомендующие въезд слабым духом. — Может, повторишь тогда? — А велосипед же, — охотно поделился парень. — Велорикш я тут видел, во множестве, значит, дороги в нормальном состоянии. А велосипед — это вам не машина, его практически не замечаешь на улице, и велосипедиста, что характерно, тоже. Из толпы я не слишком выделяюсь, так что ездить без опасности засветиться можно смело и практически на любые расстояния. Катать я люблю и умею… умел. Но вспомнить все — как в известном фильме, знаете — дело нескольких минут. Согласитесь, отличная идея? Машина погрузилась в молчание. — На самом деле, довольно здраво, — вынес наконец вердикт Датч. — Мы эту мысль вообще не рассматривали, потому что, сам понимаешь — черный здоровяк на двух колесах привлекает куда больше внимания, чем такой же здоровяк внутри подержанной машины. Но для тебя… да, думаю, может сработать. — Ну и здорово, — согласился Ружичка. — Очень я ждал этого ответа, дружище, важно было твое мнение. Теперь я полностью спокоен. Реви громко вздохнула, но все сделали вид, что ничего такого не услышали. — Жизнь вокруг тяжкая — без юмора совсем тяжело, — уронил в пространство Датч, искусно маневрируя не слишком поворотливой машиной на ухабах. Залив остался далеко справа и сзади, а впереди замаячили пирсы маленького грузового порта Роанапура, предусмотрительно вынесенного за черту города. — А вот интересно, — мрачно сказала Алиса, болезненно и высоко подпрыгнув на очередном ухабе и чувствительно приложившись по этой причине о низкий потолок салона. — Тут граждане еще не в курсе, наверное, что недавно изобрели такую полезную вещь, как бетон? Укладываешь плиты на землю встык — и получается замечательная прочная дорога. Самолет можно сажать. Ружичка поморщился, будто в прошлом ему что-то такое уже приходилось делать. — Это еще что, — в тон ей продолжила Славя, длинные косы дрожали от потока набегающего ветра, как живые, — тут буквально на днях придумали еще одну отличную вещь — асфальт называется. Но появления его здесь в ближайшие полвека тоже, конечно, можно не ждать. Девчонки вместе захихикали. Реви мрачно поглядела на обеих, но это снова не возымело ни малейшего эффекта. — Поездка по этой дороге — она в целом ряде аспектов как слив в унитазе: происходит быстро, оперативно, но не слишком красиво, — заключил в итоге Ружичка, разминая свои затекшие длинные ноги, когда путешествие, наконец, завершилось. Нельзя сказать, что в порту было людно — ну, так на то и день. Порт Роанапура — штука специфическая. В нем основная работа всегда ночью делается. — Прошу на борт, — сделал приглашающий жест Датч. «Черная Лагуна» лениво покачивалась на низеньких грязноватых волнах, на флагштоке хулигански реял флаг конфедератов. Реви, правда, никаких жестов не ждала, она сразу протопала по гулкому трапу и скрылась где-то среди железных кабин и стальных бидонов торпедных аппаратов. — Погодите, — забеспокоился вдруг Ружичка, с удовольствием оглядывая перебирающихся на борт Славю с Алисой. — А остальные девушки, они где? Очень имею за них большое волнение. — Остальные девушки, — фыркнул Датч, — еще два часа назад приехали. Вместе со своими кавалерами, надо полагать. Ружичка мигом стал похож на многодетного отца, которому сообщили, что его дочери вступили в байкерский клуб. Но разумно промолчал. *** — Итак, господа и дамы, — Датч, как обычно, был бесстрастен. В кают-компании, закрытой и лишенной посторонних глаз и ушей, собрались все причастные — четыре члена команды и пятеро «специалистов по безопасности». — Пришло время ознакомиться с тем заданием, которое стоит перед нами на этот раз. Скажу коротко — мы идем искать клад. Ушастый Ружичка коротко хохотнул. — Какого ты смеешься? — прошипела Реви. Сама она была скорее раздосадована. Предыдущие их поиски кладов и прочих закопанных и затонувших ценностей особыми успехами не увенчались, и было пока неясно, что позволяет Датчу питать по поводу нынешней экспедиции хоть какой-то оптимизм. Парень пожал плечами. — Даже и не знаю, я всегда смеюсь, когда смешно. У вас не так, что ли? Бедняги. Просто звучит все немного забавно: «Господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить приятное известие — мы отправляемся за кладом!» У Датча, я думаю, еще и карта есть — есть карта-то, Датч? А то черную метку сейчас вручим, просто на раз, и разжалуем в простые матросы. Где карта, Билли? — неожиданно прошептал он, зловеще вращая глазами. Повисла неловкая тишина. — Что, я переборщил немного, да? — поинтересовался Ружичка куда-то в сторону. Алиса легонько закивала. — Ну, извиняйте, я не со зла. Давайте тогда замнем для ясности, еще раз великодушно прошу прощения — увлекся. Просто… все как в пиратских романах, которые читал когда-то. Эх, босоногое детство — капитан Блад, Остров сокровищ, Черный Корсар, Конец «Злого Джона»… — он мечтательно вздохнул. — Все-все, я уже заткнулся, отныне и в дальнейшем превращаюсь в молчаливое привидение. Датч прочистил горло. — Тогда я продолжу. Как многие знают, а незнающие скоро узнают, Сиамский залив, в котором мы в данный момент находимся, очень богат на затонувшие корабли. В былые времена отсюда вывозили в метрополию — Голландию и Британию — тысячи тонн ценных товаров, золота, серебра, фарфора и драгоценных камней. Некоторые из судов, естественно, гибли — особенно в семнадцатом веке, в отсутствие развитых средств навигации. — А чего ж их тогда впоследствии, уже в век развитой навигации, не поднимали, если в них полным-полно золота и камней? — немедленно встрял Ружичка, позабыв свое обещание стать молчаливым привидением. — Поднимали и поднимают, — согласился Бенни, специалист в вопросе. — Но только в том случае, если известны точные координаты. А сканировать дно на протяжении сотен квадратных километров и опускать без конца водолазов для проверки любого подозрительного бугорка — таких щедрых филантропов найти во все времена было крайне нелегко. — Это понятно, — мгновенно согласился парень, подняв руки, как бы сдаваясь, — бешеные деньги можно гораздо легче зарабатывать более простыми путями, а? Ответ понятен, вопрос снят. — И я снова продолжу, — с нажимом сказал Датч. — Только замечу сначала, что меня очень радует живой, непринужденный тон нашей дискуссии. Прошу продолжать в том же духе. Ружичка сделал страшные глаза и жестом застегнул себе рот на молнию. Девушки (Лена как-то случайно примостилась поближе к Року, а Мику загадочным образом оказалась ровно позади Бенни) улыбались самыми уголками губ. — В общем, в далеком 1680 году от берегов Камбоджи отошел британский торговый корабль «Лэнтем». Он направлялся в Китай, а затем в Индию, но ни в один из указанных пунктов не добрался, затонув где-то в заливе, возможно, даже недалеко от берега. А вез он — и тут я попрошу слушать внимательно — золото и фарфор. — Грузовместимость? — деловито поинтересовался Бенни. — От шестисот до семисот тонн, — сверился с записями Датч. — Небольшой корабль, и скорее всего, не забитый под завязку, но учитывая характер груза… — Насколько я понимаю, — вмешался молчавший до того Рок, — до сегодняшнего дня основной проблемой было отсутствие информации о точном месте гибели судна. — Точно, — согласился Датч. — И, как уже догадались наиболее умные, теперь у нас эта информация есть. У нас есть — да, да, Алекс, можешь теперь порадоваться — есть карта. Ружичка показал жестами, как на него сходит небесное сияние. — Насколько она достоверна? — Реви решила не терять напрасно время. Датч пожал плечами. — Лично у покойного капитана я за спиной не стоял, секстан в руках не держал. Но наши общие знакомые уверяют, что координаты точны, и полагают, что мы достаточно квалифицированы и оснащены технически, чтобы осуществить хотя бы разведку и первичные работы по подъему груза. Он многозначительно замолчал. Реви фыркнула. — Ну мы уже все поняли про корабль, давай про условия оплаты! — Небольшой аванс, — скромно сказал Датч. — И, при успехе, доля от добычи. Команда замолчала, в полном составе уставившись в потолок, хмуря брови и шевеля губами в безуспешных подсчетах будущего богатства. Девушки и Ружичка ничего такого делать не стали, им было, по большому счету, все равно, их зарплата пока вообще не оговаривалась. — Доля… — пробормотал Бенни. — Есть небольшой риск, да, — признал Датч. — Но мы всегда работаем с риском. И если он оправдается — то даже два процента от, скажем, десяти тонн золота… — Два процента? — снова вскинулась Реви. От возмущения она привстала, потеряла равновесие и снова плюхнулась на продавленный диван, задрав длинные стройные ноги. — Датч, ты на старости лет совсем одурел. Мы берем на себя охрененную работу, подставляемся как малолетки, рыская по морю с дурацкой картой и ныряя в каком-то случайном месте — за два процента от выдуманной прибыли? При том, что могли бы взять любой другой заказ и получить небольшие, зато реальные деньги? Серьезно? — Она снова вскочила. — В общем-то, нет, — спокойно сказал Датч. — Сядь. — А я думал, она приседания делает, — с каменным лицом сообщил Ружичка. — Встала-села, встала-села. Очень полезное упражнение, особенно когда со штангой. — Во-первых, я сказал не «два процента», а «даже два процента», — пояснил негр. — На самом деле, оговоренную часть я сейчас оглашать не буду, но она была вполне приличной. Но поскольку Реви права, и процент от ноля все равно составляет ноль, то не будем затрагивать эту тему до получения хоть какого-то результата. Как ваш работодатель, я счел предлагаемые условия приемлемыми. — Между «приемлемыми» и «приличными» есть большая разница, — пробурчала Реви, уставившись в иллюминатор. — Здесь мы подходим ко второму пункту, — продолжил Датч. — Этот наш заказ — не простой. Скорее, это что-то вроде вступительного взноса в организацию нашей всеобщей знакомой — уважаемой Балалайки. — О чем речь? — заинтересовался Бенни. — Одно дело — отстегивать процент за защиту и покровительство, а совсем другое… — Кажется, я слышал от нее словосочетание «полноправное партнерство», — задумчиво сказал Датч. — Эксклюзивное право на подходящие по габаритам транспортные перевозки «Отеля Москва», в первую очередь. Приоритетное право на любые другие заказы, в случае нашего согласия. За фиксированную плату, об отсутствии которой нам так отчаянно плакалась только что Реви. Не так уж похоже на упомянутый тобой «процент за защиту», а, Бенни? Он обвел глазами притихшую команду. — Я могу и ошибаться, но по-моему, мы заполучили себе отличный контракт. *** По деньгам, конечно, мы с Датчем договорились. Нам, по большому счету, вообще зарплата не нужна была — до сих пор дома лежали и пылились деньги Балалайки, да еще то, что по пути в Роанапур прихватили, по дороге. Ну, не успеваем мы тратить, не успеваем, слишком много вокруг интересного, и везде надо успеть сказать свое веское слово. Так вот, с деньгами вопросов у меня не было, но для порядка, мы с Датчем слегка поторговались, чтобы не выступать вызывающими подозрения беззвездными альтруистами и филантропами. Торговаться я люблю — в прежней жизни все продавцы на базаре начинали рыдать в голос, когда я входил — поэтому занимался этим с видимым удовольствием. Именно это, по всей вероятности, и усыпило бдительность черного здоровяка. Расстались довольными друг другом. Датч, правда, настаивал на как можно более скором отправлении — дескать, у стен есть уши, поэтому тормозить не следует, отчего мы, посовещавшись, решили домой не возвращаться всей оравой, а отправить одного меня. На вашего непокорного слугу возлагалась почетная обязанность забрать всякое необходимое снаряжение, потому что поиски клада — это дело серьезное. Это вам не жук начихал! — Это тебе не жук начихал, — наставительно сказала Алиса, закончив перечислять все ее вещи, которые мне следовало захватить из гостеприимного дома бабушки Бутракхам, включая красный пионерский галстук. — Это море. Или даже океан, я точно не помню. С таким не шутят. — Отличное дело, — вкрадчиво сообщил я рыжей нахалюге. — Я, значит, буду там распинаться, изнемогая под грузом огромной тяжести, а вы тут будете отдыхать и роскошествовать, попивая ледяной дайкири в шезлонгах и постепенно утрачивая свою прекрасную физическую форму, в которую я когда-то влюбился без памяти. Нет в мире справедливости. — Ничего, — жестоко отказалась Алиска, — помни, что любая тяжесть, которую ты будешь тащить — ничто, по сравнению, с гравитационным полем самой завалящей черной дыры в галактике. Вот где тяжесть, вот где силища! А у тебя — так, недоразумение какое-то. Образованная она у меня. — Так что, — торжественно заключила Алиса, — работай, товарищ! А мы тут, кстати, с девчонками пока порядок наведем, на катере, а никак не в шезлонгах будем прохлаждаться. Потому что сам видишь — грязища кругом, и запустение, ходить противно — а лежать тем более. Наведем тут порядок, да такой, что когда ты вернешься, то просто не узнаешь катер. — Я возвращаюсь максимум через два часа, — вкрадчиво напомнил я. — О, — Алиса выглядела смущенной. — Тогда, наверное, ты узнаешь катер. Но тут все равно будет гораздо лучше, чем сейчас. А чтобы не нести, сгибаясь под грузом — возьми, да и купи сразу велосипед, как собирался. И польза, и удовольствие. Заодно и собственную физическую форму восстановишь. А еще она очень ироническая и злопамятная. Ну, вы заметили, наверное. *** Датч никакого удивления от моей просьбы не выразил, только позвонил кому-то быстренько, и буквально через пятнадцать минут меня подвезли к престарелому тайцу, который свое имя называть мне не стал, но, позвякивая ключами, отпер не слишком большой ангар, буквально набитый велосипедами. Машинки были неновыми, их происхождение и судьба никаких сомнений не вызывали — сначала произведены на безвестном заводе в Китае, а затем украдены ловкими и беспринципными тайцами у евро-американских раззяв. Как там в нетленке: «Сработано руками итальянских мастеров, украдено руками английских воров», точно по тексту. Самым сложным было не растеряться и продолжать мыслить трезво, изо всех сил удерживаясь от желания с диким воем вцепиться сразу в два… нет, три… нет, как минимум пять отличных агрегатов. Увы, человеческая природа жестока, и одновременно можно ехать только на одном, в чем я вижу явную несправедливость. Вторым по сложности делом было определиться — придется ли ездить по хоть и кривым, но довольно ровным улицам Роанапура, или судьба закинет отважного наездника на суровое грунтовое бездорожье. Ценой ошибки могло стать испорченное удовольствие от езды и потеря авторитета в собственных глазах, что недопустимо. Решил компромиссно, взял то, что традиционно называется гибридом: двадцативосьмидюймовые колеса, простые и надежные ви-брейки с новыми колодками, хорошая алюминиевая рама. Из навесного выбрал только широкие и длинные крылья, да массивный багажник. Мне же, в конце концов, еще грузы на нем возить! — Десять тысяч бат, — сказал с непроницаемым лицом старик без имени, молча смотря на выбранный мной велосипед. Ну вот, все удовольствие от покупки испортил, да еще и цену завысил от души — за такой даже новый меньше трехсот долларов просят. Надо его проучить. — Да он больше пяти тысяч не стоит, дедушка, — сказал я, упершись предельно честным взглядом в полусомкнутые глаза продавца, почти невидимые за морщинистыми веками. — Сбавить бы надо. — Нельзя сбавить, — заупрямился старик, вытирая слезящиеся глаза. И, противореча сам себе, сообщил: — Девять тысяч тогда. — Да он же ворованный, не иначе! — с явным ужасом открыл я Америку. — А ну как на нем убили кого? Зачем мне такие проблемы? Шесть тысяч, больше не дам. «Отдай мне его подешевле, упрямый дед! Что ты споришь, когда тут, в ангаре такая духотища, и вообще я тороплюсь». — Восемь, — закряхтел старикашка, утирая пот со лба. — Очень хороший, хотел себе оставить. «Куда тебе еще этот пепелац, ты ж развалишься на запчасти послезавтра!» — Семь тысяч, — решительно сказал я. — Все, что с собой есть, а нет, значит, нет — пойду дальше искать. Продавец сплюнул в горячую пыль. — Семь, — согласился он нехотя. — Забирай. *** Дорога к дому, вопреки опасениям, оказалась не такой уж долгой — велосипед развивал на шоссе вполне приличную скорость, машин было немного, а в черте города я успешно рулил по тротуару, повергая в смятение редких прохожих. Погоды стояли жаркие, и народу на улицах, можно сказать, и не было. Собраться дома тоже получилось довольно быстро — дольше всего заняло собирание раскиданных по всей комнате алискиных вещей, остальные девчонки держали свое снаряжение в порядке, что называется, одним куском. Бабушки Бутракхам в окрестностях не наблюдалось, так что я просто оставил ей короткое сообщение, что все в порядке, отлучаемся на пару дней, любим и целуем. Я как раз кантовал, стоя у калитки, две объемные сумки на багажнике (хорошо, большой взял), как сзади раздались шаги. — Может, помочь? — по-английски произнес голос с легким акцентом. Я обернулся. Дядька средних лет, европеец. Высокий, крепкий, седоватые кудри трепал ветер. Глядел он, правда, вполне доброжелательно. — Спасибо, — я завязал последний узел, подергал его на прочность и остался доволен. — Но вроде бы уже все, упаковал нормально. Не буду вас затруднять, тем более, вам и неудобно было бы — вон, рука перевязана. Незнакомец кивнул. — В путешествие отправляетесь? — вежливо поинтересовался он. — Ага, — я улыбнулся. — На рыбалку с девчонками с ночевкой. Ну, вы понимаете. Я забрался в седло и проверил равновесие. Неплохо, в общем-то, тяжесть чувствуется, но вести, по большому счету, не мешает. Особенно если нормальную скорость набрать. — Конечно, — подтвердил высокий человек. Улыбаться в ответ он, правда, по какой-то причине не стал. — Конечно, понимаю. ***