Тебайо, да надоело!

*** Очнулся я в мягкой постели и долго не мог сориентироваться, где нахожусь. Организм уже исподволь ожидал гладких булыжников, затхлого воздуха, сырости и темноты. Слегка приподняв голову, я с тихим стоном уронил ее обратно. Сил не было ни капли. А голова все еще ужасно болела. Правда в этот раз это была не разрывающая на части ядреная боль, а тупое тягучее ощущение, как раздражающий зуд после зажившей страшной раны. А в груди чувствовалась странная пустота. Словно кусок чего-то важного отрезали. Даже ощупал себя. На всякий случай. Ну, мало ли. Фиг его знает, каким я садистам в руки попал. Обнаружил на руках повязки. Кто-то обо мне хорошо позаботился. Забинтовали конечности заботливо и надежно. Я повертел кистями. Достаточно туго, чтобы я чувствовал себя комфортно и мне ничего не мешало. Сознание не хотело давать мне расслабиться. Требовало разобраться. То, что со мной случилось, произошло не просто так. Всему была причина и следствие. Я вот только ничего не могу понять. Прикидываю и так и этак. В голову не лезет ничего путного. Раздражает это странное поселившееся под кожей чувство одиночества и ненужности. Я с трудом приподнял руки и почесал зудящую кожу головы. Жуткое ощущение. Будто у меня в подкорке ползают муравьи и тихонько кусают. Тебайо, а я только решил, что все прошло. С силой зажмурившись, до черных точек перед глазами, попытался сосредоточиться. Меня эти цветопредставления уже банально заколебали. Сильная головная боль этому усиленно мешала. Словно все сосуды в голове передавили. Да-да, я все-таки немного знаю медицину. Спасибо Сакуре. В свою бытность одной командой, она вслух зачитывала мне учебники по медицине, а в особенности разделы касающиеся строения мозга. При том делала это принципиально мне назло. Когда я сильно провинился или опять ее чем-то оскорбил. Знала Харуно, что я терпеть этого не могу. Потому зачитывала вслух и с выражением. С регулярным повторением материала. Даже Сай тащился от ее чтения. Ну, с ним-то все понятно, он тот еще мазохист. Эх, что-то я отвлекся и меня потянуло в ностальгию. Интересно, в этом мире есть Сакура, Сай, Саске? Хотя... Вот Данзо ведь есть. Все еще остается открытым вопрос: кто Хокаге? Но ничего, я еще обязательно узнаю, кто это. На пороге комнаты не слышно появился Рен. Я прикрыл глаза, притворяясь спящим. Хотя... любой уважающий себя шиноби поймет, что я уже приходил в сознание. Парень несмело придвигается ближе. Наблюдаю за ним из-под ресниц. Юноша робко улыбается, ставит на прикроватную тумбочку миску с водой, отжимает тряпку и кладет мне ее на разгоряченный лоб. Блин, я едва не застонал от наслаждения. Чуть к коту под хвост не полетела конспирация. Не, этот мир меня расхолаживает. Я черте знает во что превращаюсь. Не, если честно, я не ожидал, что холодная ткань может принести такое облегчение. Сразу половина головной боли ушла. А, к Джуби! Резко открываю глаза и на несколько мгновений встречаюсь взглядом со своим надзирателем. За долю секунды в его глазах отражается такое количество эмоций, что я бы растерялся, если бы именно этого и не ождал. Сначала в них было восхищение и что-то вроде преклонения (передо мной?), потом растерянность, осознание, страх, паника, ужас, тоска и холодная решимость. А после Рен включил свои "фонарики". А кстати, зрачки его глаз действительно потрясающего цвета. Вот только по ним и можно различать между собой этих клонов-близнецов. У этой версии глаза были необыкновенного желтого цвета, к середине переходящие в насыщенный фиолетовый цвет. Красиво и завораживающе! *** Я оказался в каком-то странном месте. Подо мной вроде бы была зеркальная гладь воды. Над головой небо. Только не голубое, а сиренево-алое, все в разводах и словно в облаках. А вот в отражении небо было голубым. Я стоял на четвреньках и поглядывал то вверх, то вниз. Сравнивал. У того меня, что был под водой, из задницы торчало девять рыжих пушистых хвостов. Я обернулся к своей пятой точке. А у меня - один. Мой двойник жутко скалился, а я в ответ - мягко улыбался. У него на запястьях и щиколотках - кандалы. У меня - полная свобода. Он одет в черную робу, я в свой любимый оранжевый костюм. Сначала было мелькнула мысль, что это Курама. Но мой двойник отрицательно покачал головой и показал куда-то лапой. Да-да, то, что у него было вместо руки можно назвать только так. Остро заточенные когти и вроде бы до плеча покрыта шерстью. По крайней мере рукава водолазки моего двойника таяли прямо на глазах, руки покрывались рыжей шерстью, уши заострились и также покрывались легким пушком. Я с трудом оторвался от завораживающей своей извращенной красотой трансформации и посмотрел в указанном направлении, но ничего не видел. В этот миг я ощутил, как на моем горле сомкнулась жесткая хватка, заставив захрипеть от нехватки кислорода. Я не успел сделать вдох. С трудом скосив глаза, я с удивлением обнаружил, что рука моего двойника вышла из воды и реально меня душит. Так он не отражение? - Смотри! - раздался чей-то рычаще-шипящий голос. Я оказался в странном пространстве. Тут было не темно, ни светло. Я все видел, и в то же время не видел ничего. Напротив меня появился мой двойник, подмигнул мне и приглашающе махнул в сторону, зовя за собой. Едва сделав шаг за ним, я оказался в огромном зале для ритуалов. Все стены этой пещеры были расписаны печатями и тайными знаками. Печати висели на длинных лентах, были нанесены прямо на каменные стены, пол, прикреплены бумажками. Десять человек стояли по кругу и складывали печати, монотонно что-то бубня. А между ними на полу скрючился ребенок, которого выгибало от боли. Я прищурился и хотел сделать шаг вперед, чтобы помочь, но словно наткнулся на преграду. Дальше мне ход был заказан. Вот ребенок на каменном полу выгнулся особенно сильно, не в силах больше кричать, а только хрипеть, и обмяк. Но глаза его оставались открытыми. Ребенку на вид лет пять-шесть, но Наруто отчего-то знает, что на самом деле ему больше. Голубые глаза смотрели на окружающих с яростью, болью, искренней обидой и непониманием. Блондинчик не понимал, за что эти взрослые дядьки так с ним поступают. Наруто с ужасом понял, что это он сам. Он этого мира. Тело мальчика стало на глазах покрываться красной чакрой. Один хвост. Два. Три. Ребенок разъяренно кричит, пытается подняться, но его неожиданно сковывают цепи и пригибают к полу. Наруто прикусывает собственную ладонь, видя, как при появлении четвертого хвоста кожа малыша начинает отслаиваться, сгорать в ядовитой чакре демона. Сакура когда-то рассказывала, что это так жутко смотрится со стороны, что от одного вида выворачивает даже матерых медиков. Узумаки ей не верил. Когда это происходило с ним, он или был в горячке боя, или в бессознательном состоянии от истощения, а когда приходил в себя, то регенерация уже справлялась со всеми последствиями. Теперь он видел, как она была права. Это было жутко. Наруто хотел закричать. Остановить этот ужас. Над ним продолжали ставить эксперимент и вызывать еще и еще хвосты. - Прекратите! Юноша кричал и рвался помочь и спасти этого ребенка, но только в бессилии бил по невидимой преграде и срывал голос. Вот уже стали появляться кровавые мышцы и скелет лиса. Такой маленький, но страшно опасный лисенок. Мальчишка уже не был человеком. Со стороны это был зверь. Лис, с которого сняли шкуру. Чистая живая чакра демона, которая обрела материальное воплощение. Хотелось блевать. Наруто даже пожалел, что нечем. Только в горле горчит. А дальнейшее оказалось еще более диким. Лисенка распяли цепями, растянув во все стороны. Казалось еще чуть-чуть и ребенка просто разорвут на части. В круг огромной печати, а теперь Наруто видит, что это, заносят девять бессознательных детских тел. У некоторых из ребятишек красные волосы. Юноша не знает Узумаки ли они, да и знать не хочет. На душе так мерзко, что ничего уже не хочется. А он даже глаза закрыть не может, чтобы не видеть дальнейшего кошмара. Какой-то мужчина достает странного вида меч. У него лезвие как-будто не из металла, а из жидкого огня. Наруто не знает что это, но внутренности холодеют от животного ужаса перед этим артефактом. Все чувства и весь его опыт говорят ему, что ему не место в мире людей, что ЭТО надо уничтожить. Ради жизни! Ради человечества! У Наруто едва сердце не останавливается, когда он видит, как ребенку в центре круга отрезают мучительно медленно все девять демонических хвостов. Он даже не подозревал, что в таком состоянии место среза может кровить. Но точка на теле, где раньше росли хвосты, истекает рубиново-красными каплями, которые срываются на камень вниз и оставляют следы, как ожоги кислоты на живом теле, с легкостью разъедая твердую породу. Все отрезанные хвосты запечатывают в телах детей. Наруто видит, как маленькие тела покрываются узорами печати, как стонут и морщатся от жутких ощущений обжигающей нутро демонической сущностью лица ребятишек. А через несколько минут, все дети поочередно или почти одновременно открывают кроваво-красные глаза, в которых нет ничего человеческого. На шею каждого нового мини-джинчурики одевают широкий металлический ошейник, который на краткий миг загорается печатью и тут же тухнет. Взгляд каждого ребетёнка становится словно стеклянным. - Печать подавления работает отлично. Наруто поворачивает голову так, словно у него шея никогда в жизни не работала. В шейном отделе что-то подозрительно щелкает. В белоснежном халате в стороне стоит Намикадзе Минато и что-то черкает в блокноте. Рядом с ним стоит фигура в черном, которую невозможно рассмотреть из-за плохого освещения и что-то негромко диктует. Разобрать слов нельзя. Наруто отшатывается назад. Внутренности словно вымораживают льдом. Руки слабо трясутся, а ноги не желают держать хозяина. - Уберите образец номер один, - холодно командует Минато. Наруто отчаянно трясет головой, отказываясь верить увиденному. Один из мужчин подходит к крошечному блондину и кладёт ему на лоб бумажную печать. Маленький блондин до этого все время оставался в лисьем покрове и тихо порыкивал. Теперь же из него словно стержень вынули. Покров спал, открывая жуткие ожоги. Ребенок лежал в луже крови. Ками-сама, откуда в таком маленьком теле столько крови? Наруто чувствует, что его тошнит и выворачивает. - Сообщите Хокаге-сама, что эксперимент прошел удачно, - холодно обращается Минато, к стоящему рядом субъекту. Тот кивает и исчезает в шуншине. Наруто не понимает, как его хватает следить за всеми этими мелкими деталями, когда он явно сходит с ума. - Что с изначальным джинчурики? - спрашивает кто-то. - В тюремный карцер его, - нахмурившись, бросил Намикадзе. - И пусть его врачи осмотрят. Образец должен выжить. Еще неизвестно, как хвосты примутся. Наруто в гневе сжимает кулаки и дергается вперед. Он хочет расквасить этому Минато лицо в кашу. Как он мог так поступить? Как? Это не укладывается в голове. Это такая дикость, что мозг не в состоянии справиться с подобной информацией. Узумаки чувствует, как его разрывает от сумасшедших эмоций. Голова идет кругом. Хочется выть волком. Чьи-то крепкие и теплые руки обнимают сзади. Наруто резко дергается и натыкается на внимательный хищно-насмешливый взгляд кроваво-красных глаз своего двойника. Чужие когти царапают кожу, вызывая тупую боль, но она приносит облегчение, отвлекая от боли, что рвет душу. Двойник хитро скалится и кивает вперед, растворяясь в пространстве. Наруто страшно поворачивать голову. Ему совершенно не хочется видеть что там. Но он пересиливает себя. Не в его правилах отступать от чего бы то ни было. От увиденной картины сердце пропускает удар.