Крюк судьбы

       Они пролетели пустырь, и долетели до леса. Поставив Веру на ноги, апельсин (внутри неё) сказал:        "Теперь пойдёшь сама!"        И апельсин действительно повёл Веру. Следуя за проводником, Вера петляла между деревьями, кустами, спускалась в овраги, и поднималась на холмы. Проходя по болоту она прыгала с кочки на кочку.        Что же интереснее всего, апельсин не только был для Веры проводником, но и в некотором смысле фонарём, пусть тусклым, но освещающим ей путь. Наконец, апельсин вывел Веру к скалам, густо покрывавшим берег, на которых остались следы прилива. Девушка же достигла нижней границы базальтовой стены.        Тут начинался узкий вал, тянувшийся горизонтально параллельно поверхности моря. Следуя за проводником, Вера шла вдоль вала, не уклоняясь от предложенного ей курса ни на право, ни на лево. Не успела она пройти и ста шагов, как начался отлогий спуск, который вел к самой воде.        Когда подошвы туфель Веры коснулись воды, апельсин погрузился в море, и Вера остановилась. Она была поражена. Из её груди вырвался крик, похожий на крик отчаяния. Неужели придется бросаться в воду и искать какую-нибудь подземную пещеру? Она была возбуждена предельно, но, не колеблясь, сделала бы это, если бы апельсин, вынырнув, не остановил ее. Подведя Веру к углублению в скале, он сказал ей:        "Подожди чуть. Теперь прилив. При отливе дорога будет открыта!"        Апельсин говорил с таким убеждением, что Вера не стала возражать ему. Приходилось допустить, что у подножия стены есть отверстие, проходимое при отливе и теперь скрытое волнами.        Ждать предстояло несколько часов. Найдя глубокий портик, выдолбленный в скале, Вера в нём укрылась. В нише она нашла закрепленный в стене термос с горячительным напитком, и непромокаемый кейс с бутербродами. Устроившись поудобнее, Вера подкрепилась.        Начался дождь, и вскоре облака, освещенные молниями, разразились ливнем. В раскатах грома, которые повторяло эхо, было что-то грандиозное.        Вера была чрезвычайно взволнована. Множество странных, необычайных мыслей теснилось у неё в мозгу. Ей представлялось какое-то великое, сверхчеловеческое существо, которое соответствовало её представлению о добром гении острова.        В полночь апельсин поднялся из воды под портик к Вере. Только тогда под тусклым светом апельсина до Веры дошло, что отлив начался уже два часа назад.        Продолжая свой путь, Вера спустилась к самой кромке воды. Над водой обрисовывались очертания обширной пещеры. Апельсин свернул к правому ее углу и исчез в зияющей пасти.        Но Вера не прошла внутрь, так как надводная часть пещеры была слишком мала, чтобы заглянуть внутрь.        — Просто, невероятно! — воскликнула Вера, когда вода опустилась ниже.        "И вы сомневались?" – спросил апельсин.        – Нет. Если я не ошибаюсь, в прилив пещера до известной высоты заливается водой, – заметила Вера.        "А в отлив она просыхает. А потому, когда это произойдёт, ты пройдешь через нее пешком, если же нет, тебе будет предоставлен иной способ передвижения".        Прошел час. Дождь всё ещё продолжал идти, но он не помешал за три часа уровню воды понизиться на пятнадцать футов ниже. Следуя за апельсином, Вера вошла внутрь. Вершина свода пещеры возвышалась над ее полом не меньше чем на восемь футов. Свод напоминал арку моста, под которым бежали пенящиеся воды.        Апельсин резко рванул внутрь. Тем не менее, тусклый свет, исходящий от апельсина, позволил разглядеть какой-то черный предмет, плававший на поверхности моря, и привязанный верёвкой к стене пещеры. Вера подтянула его к себе.        Тем предметом оказалась лодка. Она была сделана из полос толя, скрепленных болтами. На дне ее под скамьями лежали два весла.        Через мгновение Вера сидела в лодке. Она взялась за вёсла... а что ещё делать? В этот раз жизнь она предпочла мозолям. Не удобно было одно: постоянно оглядываться назад. Но ей очень нужно было следовать за проводником. Мысленно она молила о помощи. И помощь пришла: неожиданно взгляд Веры упал на припрятанное за скамьёй медное зеркало (с каким-то крепежом). Тут же Вера установила его на борт лодки. Больше не было надобности оглядываться назад.        Лодка прошла под низко спускавшимися сводами, которые внезапно стали выше. Было очень темно, и апельсин освещал пещеру слишком слабо, чтобы можно было судить о её размерах: ширине, высоте и глубине. В этой базальтовой галерее царила торжественная тишина. Ни единый звук не доносился снаружи, даже раскаты грома.        В некоторых местах земного шара существуют такие огромные пустоты, нечто вроде естественных катакомб, возникших в отдаленные геологические эпохи. Некоторые из них залиты морем, в других образуются целые озера. Такова Фингалова пещера на одном из Гебридских островов, таковы Моргатские гроты в бухте Дуарнене, в Бретани, пещера Бонифаччо на Корсике, пещеры около Лизе-фьорда в Норвегии и, наконец, огромная Мамонтова пещера в штате Кентукки, имеющая пятьсот футов высоты и больше двадцати миль длины. В нескольких местах Земли природа выдолбила эти впадины и сохранила их, на удивление человеку.        А пещера, которую сейчас исследовала Вера, неужели тянулась до центра острова? Уже четверть часа лодка продвигалась вперед.        Неожиданно проводник изменил направление и пошёл вдоль правой стены.        Только через четверть часа Вера поняла смысл данного манёвра. Именно с этого места открывался прекрасный вид: яркий свет, озарявший огромную пещеру, спрятанную глубоко в недрах острова.        Теперь Вера могла осмотреть эту пещеру, о существовании которой она и не подозревали.        На высоте ста футов виднелся свод, опирающийся на базальтовые колонны, которые, казалось, были отлиты по одному образцу. Неправильной формы заплечья, прихотливо вырезанные ребра покоились на этих колоннах, которые тысячами создавала природа в первые времена образования Земли. Куски базальта, нагроможденные один на другой, возвышались на сорок-пятьдесят футов. Спокойные воды, которых не волновала буря, бушевавшая снаружи, плескались у их подножия. Яркий свет, явно искусственного происхождения, отражался в призматических гребнях, усеивая их тысячами огней; он как бы пронизывал стены, словно они были прозрачны; каждый выступ их сверкал, как яркий алмаз.        Отражаясь в воде, эти огни играли на ее поверхности, и казалось, что лодка плывет между двух полос света.        Природа лучей, исходивших из очага света в виде прямых ярких снопов, разбивавшихся о выступы и гребни пещеры, не вызывала никаких сомнений. Источником этого света было электричество, что доказывалось, между прочим, его белизной. В этой пещере электричество заменяло солнце, целиком наполняя ее. Зрелище была настолько невиданное, что Вера чуть не встала в полный рост, чтобы лучше рассмотреть пещеру.        Спасибо апельсину, который напомнил Вере о некой неизведанной цели их путешествия, о чём не знала она, но знал сам апельсин. Снова двигаясь за проводником, лодка направилась к источнику света, от которого ее отделяло всего полкабельтова.        В этом месте ширина озера составляла примерно триста пятьдесят футов; позади светящегося центра можно было видеть огромную базальтовую стену, которая замыкала выход с другой стороны. Пещера значительно расширялась, и море образовало в ней небольшое озеро. Своды, боковые стены, все эти призмы, цилиндры и конусы так ярко сияли в электрическом свете, что казалось, будто они сами источают его; камни, граненные, как дорогие бриллианты, были словно пропитаны светом.        В центре озера находился какой-то длинный веретенообразный предмет. Он был неподвижен и окутан безмолвием. Свет, источаемый им, струился с боков, словно из жерл двух печей, накаленных добела. Этот аппарат, напоминавший огромного кита, был длиной приблизительно в двести пятьдесят футов и возвышался на десять-двенадцать футов над уровнем воды.        Лодка медленно подплывала к нему. Охваченная волнением, Вера повернулась всем корпусом назад. Она безошибочно узнала корпус судна: это был знаменитый НАУТИЛУС капитана Немо.        А она думала, что Наутилус – выдумка Жуль Верна, как и его капитан. Она даже не допускала мысли, что капитаном может быть и приемник второго (или третьего) поколения. У неё даже не возник вопрос: "Каким образом Наутилус был извлечён из каменного могильника?" Для Веры капитаном Наутилуса по-прежнему был капитан Немо. Вспомнив своё высказанное вслух обещание: "Я хочу стать матерью, и растить детей!", Вера вздохнула:        – Ну что же, Немо, так Немо!        Внутренне же Вера надеялась, что Немо – не сухое дерево. А если он и забыл, то она напомнит, как ЭТО делается! Тут же ей вспомнился её возлюбленный:        – Прости, Хьюго!        Образ Хьюго перед его глазами растворился, и она представила себя в объятьях описанного в романе Жюля Верна старика.        "Старый конь бразды не портит!" – утешила себя Вера. Только в этот раз её мысли были более уверенными, чем раньше, а чувства к неизвестному объекту более реальными.